Il Предполагаемая книга.
Olesia Nikolaeva
ПЕСНОПЕНИЯ
I.
Господи! Я напоминаю чуму,
ураган аравийский, тьму
Египетскую, фараонову лесть,
а ведь так говорила – петь Господу Моему
буду, пока я есть!
Я с ладоней Твоих глотала Твой виноград,
мне казалось – сплошь зарифмован Твой вертоград
и Твоя запятая всего горячей, остра…
И едва ли не Сам Ты – в летящем шёлке до пят
прямо здесь стоишь – у самого моего костра!
На меня поднимался самый мятежный полк,
и служил у меня на посылках матёрый волк,
вечеряло небо со мной за одним столом…
До сих пор шелестит этот вкрадчивый лёгкий шёлк,
уходящий в лепет: лепет, переходящий в псалом.
Безымянный – чернел под моею ногой провал,
бессловесный, одетый в железо, полк бунтовал,
осаждённый город падал, смертельно пьян, –
пока Ты не взял меня в руки, словно кимвал,
не ударил, словно в тимпан!
II.
Дождь со снегом заняты собственным ремеслом,
присваивая окрестность, задним числом
поминая красавиц, а те, выходя из игры,
превращаются в тучных замёрзших тёток, – уже с веслом
никогда не встать им у водомёта – там, на верху горы…
Всё в упадке, крушенье… Знобит ледяное пальто…
Если, правда, я есть только то, что имею, то я здесь – никто
и огульное “нет”.
И сквозит в моё решето
синеватый морозный свет.
Сквозь меня мерцает молоденькая зима
и Господские праздники – Рождество, дома,
превращённые в ясли. Оттуда несётся весть:
ты имеешь всё то, что ты есть сама,
ты имеешь то, что ты есть!
Сергей Федоров-Мистик
Можно подумать, что это Ваш перевод Псалмов Давида, по крайней мере первая часть. Так же непонятно и так же потрясает. Странно - вспоминается почему- то '''Песнь песней'' и ''Откровение Иоанна Богослова'', оно тоже непонятно для ''земных'' умов, но является Откровением от Бога, и ''автору'' Апостолу Иоанну понятно. Я понял так, что Вы питаетесь Богослужебными текстами и Пушкиным, и создаёте свои шедевры.
А ''тучные замерзшие тетки, - уже с веслом'' это просто ''шедевр с Малой Грузинской'', но это Ваш шедевр.*
Очень сильно - ''Я с ладоней Твоих глотала Твой виноград ...''
Вообще дух пронизывает все стихотворение, прямо Боговдохновенные стихи. Вы подбираетесь к созданию своих Псалмов? '' Дух дышит, где хочет'' и ''Девушка с клироса'' станет Пророчицей?
*) В семидесятые - начале восьмидесятых на Малой Грузинской улице проходили выставки художников авангардистов, тогда - гениальные.
***
Olesia Nikolaeva
СЛОЖНЫЙ ГЛАГОЛ «БЫТЬ»
Кошки горящий взгляд,
Птицы тревожный крик.
Ветер ночной сад
Пробует на язык.
Рьяно ему в ответ
Брешет приблудный пёс.
В зелени лунный свет
Порист, как купорос.
Всё это – «жизнь проста»,
Как говорится здесь:
Тяжкая суета,
Страх, шебуршенье, взвесь.
Писк средь травы густой,
Возле кустов – возня.
Именно что – простой –
Стать учили меня.
Попросту – выживать,
Теснить с разных краёв,
Выдавливать, выживать
Всяких там воробьёв.
Лучше уж петь, плыть,
Разрывать у берега сеть,
Сложный глагол «быть»
В тесной груди вертеть.
Сергей Федоров-Мистик
Что-то песенное в этом есть, но не достаточно ядрено. Хотя есть ''купорос''. Музыкальный ритм для молодежно- палаточного исполнения. Но нет той Шекспировской ноты, кульминации, на которые Вы мастер. Вы даете общие определения, формулировки. Нет раны о которой Вы поете, или и вопите, как Гамлет или Высоцкий, или я. ''О, со мной то же самое было, гениально матушка Олеся выразила!" Соль на раны не сыпите, интеллигентно пресновато и ''подробностей нет'' Первые два четверостишия впечатляют, обещают, а потом как-то нет кульминации, экстаза, к которым Вы нас уже приучили в своих стихах. Даже не понятно к какому периоду Вашей жизни эти стихи относятся. От Вас народ требует шедевры, Вы как бы себе и не принадлежите. Вы же Олеся Николаева.
С благоговением и почтением.
Михаил Павлов
Кульминация экстаза - что бы это значило, Сергей Федоров-Мистик ?
Сергей Федоров-Мистик
Читайте стихи Олеси Николаевой и Вы поймете.
Михаил Павлов
Читаю. Не понимаю. Объясните уж убогому!
Михаил Павлов
Кстати, Сергей Федоров-Мистик, по поводу Вашего «Соль на раны не сыпите…» Литературной норме соответствует только вариант с чередованиями в-вл, п-пл, б-бл, м-мл и т.п. Иначе говоря, «ловить-ловлю», «сыпать – сыплю», «любить – люблю» и т.д. Ваш вариант – «сыпите» - чрезмерно мистичен, я бы даже сказал, оккультен для русской литературной нормы.
Сергей Федоров-Мистик
Это от больших мыслей.
3 ноября
***
ПРАЗДНИК
Что за праздник нынче у вас?
Дней – в избытке, ночей – излишество.
Первый снег на землю упал,
и качнулся тяжёлый маятник.
Только-только я родилась,
как попала на ваше пиршество,
соотечественник, сосед, близкий родственник,
дальний праведник.
Родилась – исподлобья здесь не смотреть
в час вечерний-утренний,
и на чёрный день не беречь
ни строки, ни заначки купеческой,
и сквозь зубы жизнь не цедить,
как напиток мутный и муторный,
но хлебнуть из чаши скорбей,
словно из ладони отеческой.
И когда чужой человек,
словно некий мотив, навязывается,
и сначала неслышно поётся,
а потом – наизусть – всей кровью
и во всех словах узнаётся,
и во всех событьях угадывается,
здесь об этом торжественно говорят
и называют любовью.
И с тех пор, как я родилась,
повторяю – в румянце, в бледности:
“Что за праздник это такой,
чтобы жить в болезни и в здравии,
в богатстве снежных лесов,
в чёрной равнинной бедности,
во славе прекрасных дней,
в непрочном земном бесславии!”
***
''но хлебнуть из чаши скорбей,
словно из ладони отеческой''.
Многими скорбями подобает войти нам в Царство Божие.
''И когда чужой человек,
словно некий мотив, навязывается,
и сначала неслышно поётся,
а потом – наизусть – всей кровью
и во всех словах узнаётся,
и во всех событьях угадывается,
здесь об этом торжественно говорят
и называют любовью.''
Убийственно для ''чужого человека'' и то, что он -''чужой человек'', и то,что он '''навязывается'' Уничтожающая оценка автора, потому что верная.
Автор не говорит, что ''любит'', и что пребывает в любви, а сообщает - ''здесь об этом торжественно говорят
и называют любовью.'' Печальная нота разочарованности.
Не поставленна дата, непонятно эта разочарованность возникла сейчас или десять лет назад? В очередной раз поражаешься проницательности автора, при всей ее мягкости и женственности. Чувствуется, что автор - королева привыкшая к поклонению.
Дальше идет каскад о том, что человек живет между полюсами, между плюсом и минусом, и в этом жизнь.
Возможно это только субьективное впечатление читателя, пишущего сии строки, получившего проницательную оценку ''королевы'', игнорирующей существование сего ''читателя''
О. Стихотворению лет двадцать.
Попали в вечность. Казалось это обо мне и сейчас. Сердечные переживания. Склоняюсь в реверансе перед королевой.
21/1 - 2016 г.
***
ТАНЦУЮЩАЯ ЗОЯ
Зоя, Зоя, век девичий – краток,
и мечта – пуста, и жизнь – плоха.
Всуе, Зоя, возле танцплощадок
караулишь жениха!..
Серенад здесь не поют испанцы
и колец не дарят под полой,
разве что разок тебя на танцы
кликнет Колька с фиксой удалой.
– Эх, – сказала, – что мне с вашей голой
правдой делать, как не бунтовать?
Буду я с Угодником Николой,
С Чудотворцем буду танцевать!
В новое и белое оделась,
со стены икону сорвала,
закружилась с нею, завертелась,
в танце поплыла.
И, притопнув, возле шифоньера
встала на мысок – крута, лиха:
– Вот кто мне теперь – за кавалера!
Сам Угодник мне – за жениха!
И – окаменела вдруг. Икона
у лица. И руки, как крючки.
Сам Святитель смотрит непреклонно
В узкие безумные зрачки.
Чёрная слепая роговица
порывает с этим миром связь.
Вот тебе и праздник, танцовщица, –
дождалась, добилась, дозвалась!..
...Только стук за стенкой спозаранок.
А к полудню – снова тишь да гладь...
Волен Бог желанья самозванок
исполнять!
1998
***
''Бог наказывает человека исполнением его желаний''
''И – окаменела вдруг. Икона
у лица. И руки, как крючки.
Сам Святитель смотрит непреклонно
В узкие безумные зрачки.
Чёрная слепая роговица
порывает с этим миром связь.
Вот тебе и праздник, танцовщица, –
дождалась, добилась, дозвалась!..''
Просто и гениально. Высший пилотаж в передаче кульминации этого события.
''узкие безумные зрачки.
Чёрная слепая роговица
порывает с этим миром связь.'' - Эти строчки могут существовать сами по себе, в них невероятное напряжение и драматизм, и важность события. Судьба человека. И уже не надо описывать гром и молнии, они в ''узких безумных зрачках'' Мороз по коже пробирает как гениально, но написанно со вкусом и удовольствием, и читатель читает со вкусом и удовольствием. У Олеси есть иконописная ''обь'ективность'', '' бесстрастность'', знание Высшей Истины, и поэтому она не проваливается в пучину ''земного'' события, а даёт его в обратной перспективе, с высоты Высшей Истины. Но этого невозможно достигнуть, если человек не имеет личного опыта. И возникает впечатление, что такой опыт у матери Олесии есть. Как он был у прп. Андрея Рублева, канонизированного через шесть веков по преставлении.
Несколько неожиданно было увидеть иконки самой мати Олеси. Но в них слишком большое литературное воздействие. В первой, с гармошкой, почему-то мати Олесия придала Зое свои черты лица. Все-таки Зоя стала танцевать с иконой в отсутствии жениха, не пришедшего из армии. А здесь, для ''Человека из Новой Зеландии'', не знающего историю Зои, жених есть, играет на гармошке. И скорее девушка от радости взмахнула платочком, от того , что он сделал ей предложение. Как царь Давид скакаше от радости перед ковчегом.
Во второй иконке девушка сжимает икону, прижимает к груди на фоне храма. Ей является свт. Николай в сопровождении других святых, как подвижнице , которая сохранила святыню. Единственно что руки заслоняют изображение, и облачение не до земли, ножки в красных туфлях. Но за нею храм, за нею Церковь, и девушка выступает как представитель Церкви, как святая мученица. Такой ее делают почти одинаковый цвет купола храма и цвет платья, ясно что она из Церкви.
На третьей иконке руки у девушки сложены как у святой. Понятно, что она переносит мучения за иконопочитание, подобно трем отрокам в печи Вавилонской. А белые голуби это благословение с неба, поддержка мученицы, обещание венцов.
Я говорю о незамутненном восприятии '''человека из Новой Зеландии''
***
ПОЛУСТАНОК
Полустанок мерещится, девушка,
городок захолустный снится…
И сюжет начинает раскручиваться,
и поезд во тьму несётся,
и кажется – этот, уехавший на кого-то учиться,
к ней никогда не вернётся.
Отчего-то чужая эта история до слёз меня ранит,
и от этого полустанка мне уже никуда не деться,
и ветер переменился, и с поля тянет
холодом, от которого не согреться.
Неужели она, как все, –
шаль на плечи накинет, пойдёт извечным
бабьим – бабкиным, материнским путём –
махнёт рукою
и сойдётся с первым, или вторым,
или третьим встречным,
чтоб на нём отыгралось сердце –
всей обидою, всей тоскою?
Или всё-таки она встанет – дерзновенно, строго
и годами мучительной безответности не смутится,
и, наконец, вымолит, выкупит, выстрадает его у Бога,
и он – поседевший, загнанный, заплаканный – возвратится!
Русская тоска.Чехов в миниатюре. ''Воскресение'' Толстого в стихах.
Или всё-таки она встанет – дерзновенно, строго
и годами мучительной безответности не смутится,
и, наконец, вымолит, выкупит, выстрадает его у Бога,
и он – поседевший, загнанный, заплаканный – возвратится!
К этим строчкам нужны ещё стихи, хотя бы намекнувшие, что послужило такой решимости. Тоска, безнадежность, обреченность так талантливо описаны автором в первой части стихотворения, малый Чехов, что строчки о подьеме и решительности больше воспринимаются как ПОЖЕЛАНИЕ автора, молодой девушки с клироса, чтобы так было.
Нет зацепки, почему это может произойти на пустом месте.
Уж очень талантливо описана безнадежность. И Упоминание Бога берётся ниоткуда, ничто не предвещало Его появления, как у Антиков бог из машины. Никаких отношений Бога и человека нет. Словно в стихах вырезали часть текста.
***
ПРЕВРАЩЕНИЯ
Призываешь добрый сон – он кошмаром оборачивается,
глянешь в спину супостату – а он оборачивается,
объясняешь всё на пальцах – пять и пять не сходится:
ходят слухи, воплощаясь, в мыслях духи водятся.
Выгоняешь злую страсть – складкою высовывается,
расколдовываешь мир – а он заколдовывается.
Люди нагляделись в ночь с зеркалами грязными,
а оттуда – оборотни с криками бессвязными,
двойники и шулеры, демоны и выхухоли,
атеиста-дедушку из могилы выкопали.
Выгоняешь нечисть прочь, а она высовывается.
Расколдовываешь мир, а он заколдовывается
Люди бьются за еду, стайками слипаются,
засыпают на ходу и не просыпаются.
Хоть труби ты им в трубу – мечутся и маются,
Повторяют бу-бу-бу, а не пробуждаются.
Только цепи разорвёшь – новая выковывается,
расколдовываешь мир – а он заколдовывается.
По науке объясни, почему так складываются
плоть с душой и лик с лицом, яблоня и падалица,
а в зазорах и щелях – ужас набивается,
мёртвый дедушка с толпой под шумок сливается.
Выправь схему и ранжир – ан не утрамбовывается.
Расколдовываешь мир, а он заколдовывается!
''Люди нагляделись в ночь с зеркалами грязными,
а оттуда – оборотни с криками бессвязными,
двойники и шулеры, демоны и выхухоли,
атеиста-дедушку из могилы выкопали.''
На зависть Владимиру Семеновичу Высоцкому.
Оказывается Олесия Александровна может не только воспевать туманные сады, мечтания души и грезы, но со знанием дела отобразить хохот и свист нечисти, показав ее во всей ''красе'', анализируя, без симпатии, как у Булгакова, ее природу, силы и закономерности поведения , подобно свт. Игнатию Брянчанинову, но оставаясь поэтом Олесией Николаевой.
Чуть попроще, погрубее и соленее и была бы народная песня под гитару для подворотен, походов, застолий и театральной сцены. Хорошо, что эти стихи -песня не от ведьмы на метле, а от красивого Божьего человека, не погружающегося в стихию зла и растворяющегося в ней сознанием как Врубель, а ''обь'ективно'' изображающего зло как автор Апокалипсиса.
Вот это талант! Все может Олеся!. Только писать плохие стихи не может! Не
Возникает мысль, ''атеиста-дедушку из могилы выкопали'' это про ''дедушку Ленина'', хотя буквально физически его не закапывали. Он как Вий, опять его зовут, ''выкапывают''
Олесия Говорят, он по ночам оживает и бродит по Москве - ищет собяниновских велосипедистов и проверяет плитку.
***
ОТ ЗИМЫ К ЛЕТУ
Весь январь была «зимняя сказка»:
легковейных снегов торжество,
это после небесный савраска
растоптал и размазал его.
Это после – небесный каурка
желтизну подпустил, черноту…
И повержено смотрит снегурка,
Накренившись к сухому кусту.
Впрочем, так и бывает вначале:
обольщенье, похмелье и сглаз…
Лишь потом из хандры и печали
потайной открывается лаз.
Будто б вдруг по условному звуку,
по словцу, наподобье «тирли»,
ипохондрика, нытика, буку
ублажают все духи земли.
Наряжают в камзол златотканый,
и ведут себя так поутру,
словно он – самый званый, желанный,
самый избранный гость на пиру.
Он не верит, он пробует кисло
улыбаться: подвох или нет?
Хочет он объяснений и смысла,
но в ответ – ликованье и свет…
''И повержено смотрит снегурка,
Накренившись к сухому кусту.''
Жемчужина всего стихотворения, ( и еще комзол)
Совершенно песенные строчки.
идеально попадают в мелодию песни - ''Случайный валс'' Долматовского.
стихотворение очень нежное, благожелательное к ипохондрику. это очень подкупает. Свет царит и в самом стихотворении. скоро весна. Хорошо читать такие стихи. Умиротворение.
***
ПУТЕШЕСТВИЕ
…И дверь, наконец, удалось отворить:
казалось, что мир продолжали творить,
и пар поднимался от поля согретого,
и снадобья кто-то пытался варить,
и, кажется, знали мы травника этого.
Он листья подкладывал нам подорожные,
повсюду сопутствовал тихой рекой,
цеплялся к одежде цветком фиолетовым,
имеющим дар исцеленья такой:
отваром своим раздражения кожные
он снимет, аллергик, с тебя как рукой.
Идём же в поля, неврастеник расхристанный,
свой собственный узник, – гляди, как пчела
корпит над цветами, и лист перелистывай,
суши корневище и в стебель посвистывай,
чтоб в чудном обличье душа ожила.
Я юность усмешкой своей иронической
исполосовала и, щурясь на ос,
ручаюсь, ты вылечишь здесь свой хронический,
рождённый туманом авитаминоз.
Так что ж, мой возлюбленный, сам себе пасынок,
то съёмщик квартирный, то дачный жилец,
с улыбкой шагая вдоль неба до пасеки,
скажи – полюбил ты меня, наконец?
Так значит лгала нам слепая пророчица,
твердившая: нет, здесь не видно ни зги,
за вами хвост ваших привычек волочится
и змеи страстей заплетают шаги.
А жизнь оказалась, как нищая странница,
легка на подъём и, покинув жилье,
внушает душе, что и та – бесприданница
и, кроме любви, нету средств у неё!
1984
Так что ж, мой возлюбленный, сам себе пасынок,
то съёмщик квартирный, то дачный жилец,
с улыбкой шагая вдоль неба до пасеки,
скажи – полюбил ты меня, наконец?
Миллионы ''возлюбленных сь'емщиков квартирных, дачных жильцов'' вздрогнут прочитав эти строчки, это же про них!!!
Как просто, как гениально, как реально, все на поверхности и никто этого ''не видел''.
Просто как ''Мороз и солнце'' Пушкина.
Ответ Олеси
О френд мой вдохновенный Мистик! / Он - и художник, и схоластик:/ в одной руке он держит хлыстик, / в другой руке сжимает ластик.// Но нынче, властный, как наместник,/ надев постиранный подрясник, / пришел сюда, как добрый вестник,/ устроил фейерверк и праздник.
***
ВОЗДАЯНИЕ
Когда услышишь о цунами ты,
землетрясениях и войнах:
все бухты дохлой рыбой заняты,
низины в тучах беспокойных, –
когда услышишь ты об ужасах,
о саранче тысячеустой,
и тьма, звезду рожая, тужится,
дрожит и корчится, но – пусто!..
Так вот – когда увидишь пламени
столпы и смерч как бы из зева, –
пойми, прочти это как знаменье,
скажи: «То День Господня гнева!»
…Но есть такие, где бы ни были
герои эти, – красотою
картины воздаянья, гибели
влекут их за Еленой в Трою.
От моря ж Мертвого хотят они
таких свидетельств долгожданно,
чтоб небо грянуло с крылатыми
легионерами: «Осанна!»
2009
''все бухты дохлой рыбой заняты, ''
-самая образная строчка стихотворения:. Но она реалистически образная, пахнет дохлой рыбой и не завязывается с последней строкой о крылатых легионерах грянувших ''Осанну'', разные плоскости бытия, разные реальности, разный язык выражения. Даже текст Евангелия от Иоанна о разложенном огне и , на нем лежащей рыбе и хлебе, которые Христос дает Своим ученикам не совместим по своему бытию, по своей реальности с картинами Апокалипсиса, хотя автор у них один, Иоанн Богослов. Разное измерение происходящего на земле и в Ангельских мирах, в ангелских битвах. Это же не "Война и мир'' Толстого, где ''бухты занятые дохлой рыбой'' были бы очень уместны в картинах войны. А в стихах запах дохлой рыбы своей образностью перевесил легионы Ангелов, которые не обозначены ни единым перышком, бесплотные духи. и получается, что дохлая рыба есть, и она воняет, а Ангелов нет, они абстракция. Стихотворение о дохлой рыбе. Такой сильный поэтический образ.
***
ЛЕРМОНТОВ
Небожитель Лермонтов, как поудобнее сесть, не думал
за стихи, роман ли, – да хоть в седле иль кибитке.
На ходу писал и «Парус», и «Ангела»… Только дунул
ветерок нездешний, – с одной попытки.
Не копил ни листков, ни рукописей, в смятенье,
где попало, бывало, раскидывал, раздавал задаром…
Словно знал: не своё разбазаривает именье,
но вдохнул и – выдохнул хладом, жаром...
Для него и узы – метафорою свободы
Оборачивались, и притчей сияли бездны,
и подстрочником делался к переводам
на язык Орфея лепет земли болезный.
…Так и жить бы: у каждой земной напасти
вырвать жало и угли разжечь в кадиле,
чтобы знаки рока, призванья, любви и власти
как сухие кости, покрывшись плотью, ожили.
На весу ли, на корточках, на коленке
строить всё, что рифмуется, – капители,
контрфорсы, пилястры, столбы, простенки,
тавтологии, антиномии, параллели…
На себе таскать свой космос и музыкантов,
а усталое тело, лишь ночь выпадает злая,
в световых волнах и кварках цветных, и квантах
упокоить в родной стихии, с коня слезая.
2016
Для него и узы – метафорою свободы
Оборачивались, и притчей сияли бездны,
и подстрочником делался к переводам
на язык Орфея лепет земли болезный.
притчей сияли бездны, - Какой неожиданный и глубокий образ, по силе не уступающий Тютчевскому!
"и подстрочником делался к переводам
на язык Орфея лепет земли болезный. " - Здесь целая филосочкая система, мир идеальный и мир перстный, земной, ''подстрочник'' тоже неожиданно и сильно, свежо.
''
На себе таскать свой космос и музыкантов''
Каждый человек в себе микрокосм, но редко когда этот космос раскрывается, а Поэт это мега-мега космос, звучащий музыкой космос.
''в световых волнах и кварках цветных, и квантах
упокоить в родной стихии,... ''.
Это уже опыт переживания автором божественных сверхмирных энергий слова и смыслов, музыки образа.
Автор как Демеург.
***
Олеся Николаева
«ТРИ БОГАТЫРЯ»
Посвящается С.Ф.
На переднем плане три пары ног лошадиных, шесть вертикалей,
и притом ни одна из кобыл не взбрыкнет,
не ударит в землю копытом,
этакий частокол – колонны Большого театра,
однообразье деталей,
кони самодостаточны, унылы, сыты.
Да и богатыри под стать им – скучны, безъязыки.
Латами скрыты тела, головы – шлемами, всё условно,
хоть и вовсе закрась им лица – будут также безлики,
словно знаки иль манекены – все поголовно.
Пусть бы хоть Алёшка Попович махнул кудрями,
иль Добрыня Никитич врагу показал дулю,
да Илья Муромец бы изобразил бровями:
он-де слышит птицу вещую – кукующую зозулю…
Но слишком высока линия горизонта, заземляя картину…
Не хватает неба, воздуха, свинцовыми облаками
заволакивает головы, и богатырям в спину
утыкается пространство лбом и всеми руками…
Там – зеленоватые холмы затаились, скрадывая и пряча
выделку доброй кольчуги леском, дымкой увитым.
А на переднем плане – яркие разноцветные клячи
верховенствуют своим колоритом!
Никто не отбрасывают теней… Ни спереди, ни слева, ни справа
свет не бьёт наотмашь, чтоб заслонять рукой, и отныне
хрестоматийная эта банальность очевидна и величава
лишь для школьника в сочинении по картине.
Но особенно ударяет в глаза контраст оранжево-синий.
Это Поповича оранжевые порты и синеющая рубаха.
Это иссиня-черный корпус коня, это из вертикальных линий
жёлтый сапог – охрою бьёт с размаха.
И от этой выставки модной обуви – броской и разнопёрой,
Рембрандт ворочается в гробу, вот-вот вовсе перевернётся,
а меж тем пейзаж, подавленный монументами, шевелит хворой
травой, манит изгибом леса, на волю рвется…
…Так мне друг мистик растолковывал жизнеподобья
ложь и лукавство, когда оно замахнулось
на сакральность мифа… Лишь булава да копья,
да коней копыта, да плавных холмов сутулость.
2016 г.
Критика картины Васнецова Три богатыря
Сергей Федоров
Что-то показное есть в этой картине. Работа на публику. Трудно представить, чтобы Карл Брюллов так статично выстроил композицию из коней. Очень статично, скучно и неинтересно. А то, что художник их "покрасил" в разные цвета, сообщает какую-то легковесность. Если бы кони по цвету были близки друг другу, картина производила бы более сильное впечатление. Разноцветье разрушает целостность образа, монолитность и серьезность, и значимость на которую претендует Васнецов. Человек одетый как попугай, в разноцветные одежды не воспринимается всерьез, не вызывает ощущение силы.
Передние ноги лошадей образуют шесть вертикалей и выстроены в ряд как колоны Большого театра. Ни одна лошадь не бьет копытом, не встает на дыбы. Такой тын из лошадиных ног навевает скуку. Так же фронтально в ряд изображены тела всех трех богатырей, и три одинаковых по форме шлема, венчающие их головы. Однообразие форм. Скушно. Ведь молодого героя можно было бы изобразить и без шлема на голове , показать его золотые кудри, как символ удали молодецкой. И картина бы ожила. А так все получается ходульно. Все три персонажа закованы в латы, на всех троих шлемы, и человека за этим железом не видать. Одни лишь знаки. Закрась у этих знаков, манекенов лица, как это делал Малевич, и по существу ничего не изменится.
Лошади какие-то "натурально деревенские", белая и рыжая просто некрасивые клячи. Очень высокая линия горизонта, большая заземленность. Если бы точка зрения располагалась ниже, зритель бы смотрел снизу вверх, как он смотрит на памятник Петру, то и кобылы Васнецова смотрелись бы величественно. На самом деле главные герои картины - кобылы, именно на них, на черном коне останавливается взгляд зрителя, а это недопустимо по смыслу. Разноцветье коней, большая масса цвета, забивает одинаковые фигурки всадников в серых доспехах , по существу мы всадников видим только по пояс. Лошади выходят на первый план
Не хватает неба над головами богатырей, они почти упираются шлемами в верхний край картины, соответственно и лица героев в картине располагаются слишком высоко, трудно для восприятия. Причем эти серые шлемы с голубоватыми оттенками близки по цвету к серым облакам и как бы растворяются в небе. Поэтому так и давят разноцветные лошади, все время возвращают взгляд к центру картины, к себе. Там происходит главное действие, главные контрасты цвета. Потому что серая кольчуга центрального персонажа и серые доспехи правого от нас богатыря по цвету сливаются с серо зеленым лесом на холме на дальнем плане. Серо зеленый лес хоть и на дальнем плане, но его много и он поглощает фигуры в сером. В небе "растворились" шлемы, в лесу доспехи, и опять на нас прут кобылы. Да и черный конь тоже "поглощается" лесом, конь сливается с ним.
В картине нет яркого солнечного света, всадники не отбрасывают теней, солнце не слепит им в глаза, и поэтому незачем центральному богатырю, всматриваясь в даль, прикрывать глаза рукой. Жест получился надуманным, величаво театральным, и просто банальным. Такое же впечатление от всей картины - величавая банальность. Автор пыжится изобразить что-то великое и значительное, а не получается. В античные времена говорили: "Он не смог сделать красиво, поэтому сделал богато" В отношении Васнецова можно перефразировать: "Он не смог сделать великое произведение, поэтому сделал большое" (Это применимо и к Церетели)
Если бы линия горизонта не была бы так высоко, значимость фигур намного бы увеличилась. На фоне неба, на фоне степи, бесконечной перспективы они бы смотрелись исполинами. Этот прием использовали старые мастера. Большие объемы фигуры первого плана уравновешивались бесконечными пространствами за ней, что придавало фигуре вселенское значение. "Юдифь" Джорджоне, "Святой Себастьян" Тициана. Богатыри находятся не на фоне бесконечных пространств, а на фоне огромной массы холмов, горы, которая распласталась по всей картине от края и до края, этот гигантский объем за их спинами, визуально значительно уменьшает их их размер и значимость. Большой объем, на фоне еще большего, кажется меньше. Получается, что фигуры на картине здоровенные, а впечатления не производят. Васнецов, ради написания картины, исследовал ландшафты среднерусской полосы, и пришел к выводу, что они характеризуется холмистой местностью, и следуя "правде", вопреки законам композиции, помещает за спинами богатырей эти холмы, что очень вредит всей картине.
. Такое следование " обязательной правде жизни" умилило автора в одном из деревенских храмов, когда вместо Тельца, знака евангелиста Луки, в медальоне на сводах под куполом он увидел реалистически выписанную голову черной коровы с грустными глазами, только что мухи не садились на ее лоснящуюся кожу. Казалось, Буренка сейчас замычит, вторя ангельскому пению. Художник "иконописец" следовал установкам, сказано было изобразить тельца, то есть корову, вот корова и изображена, в лучших традициях передвижников, "обязательной правды". Корова на небе это нечто. Кстати и "иконы" Васнецова написаны в таком же ключе, черной коровы. Совершенно бездуховные.
Нельзя символ понимать буквально. Символ "Серп и Молот" не подразумевает преклонения перед слесарным молотком и проржавевшим крестьянским серпом. Соответственно и изображать их натуралистически не верно. Опять можно привести анекдот о чукчах. которые на первомайской демонстрации несли транспаранты - "мир", "труд", "май, "июнь", июль","август".
Это же касается и картины Васнецова. Если его богатыри - былинные герои, то стилистика должна быть совсем другой. Если это живые люди, то они не должны быть ходячими монументами. Это низведение символа на слесарный молоток прослеживается во всем творчестве Васнецова. (Исключение составляют "Три царевны", там есть живописные элементы)
За счет контраста, оранжевого и синего, а это дополнительные цвета, то есть цвета, соседство которых друг с другом их заставляет "кричать во все горло", наше внимание постоянно привлекает нога центрального героя, одетая в оранжевые портки и желтоватый сапог. Она просто вопит о себе на фоне подола синей рубахи, и иссине-черного корпуса коня. Нужно ли говорить, что недопустимо чтобы в изображении героя "главным героем" была его нога, а не лицо, или вся фигура. Оранжевая нога раз в десять смотрится интенсивнее чем, слега розоватое лицо, обрамленное серебристой бородой, и и белыми кудрями, покрытыми серебристым шлемом. Лицо тает на фоне серебристого неба, а объемная нога прет вперед.
Очень мешают цельному восприятию золотые финтифлюшки, цепочки и украшения на черном коне.
Как-то сомнительно, чтобы центральный герой крестьянского вида имел золотую сбрую. Неестественно смотрится на нем и пояс из "золота", золотые стремена. По закону дополнительных цветов они тоже "кричат", возникает дробность и мельтешение . Нет монументальности в образе. Золотые стремена, цепь, украшение тщательно выписаны, как бы живут своей жизнью и смотрятся гораздо интенсивней, чем лицо героя.Что тоже не допустимо.
Совершенно дикое сочетание оранжевый щит и зеленые сапоги, оранжевая сбруя. Оранжевое на фоне зеленого леса страшно раздражает глаз. Если бы не это разноцветье, герои бы смотрелись спокойнее и сильнее. Для силы характерен покой, а не мельтешение. Нет гениальной простоты. Одень в Джонкоду в цыганские пестрые одежды и она "умрет". Эти дикие цвета убивают героев Васнецова. Нет характерности в лицах. Лицо левого богатыря с бутафорской бородой похоже на лицо куклы или елочной игрушки. Для сказки хорошо, но какую цель ставил перед собой Васнецов, какова сверхзадача? Возникает эклектика, смешение сказки, эпоса, сверх реализма.
В реальной жизни старик с седой метровой бородой не мог быть воином, скакать на коне, разить врага мечом. Ни один передвижник не стал бы изображать подобное. Значит перед нами былинный или сказочный персонаж. Но зачем его тогда изображать в стиле передвижников, в стиле фотографического реализма? Ведь "Махнул мечом - улица, отмахнулся - переулочек" это метафора. Ее нельзя понимать буквально, тем более изображать в системе "обязательной правды". Перед нами тот же слесарный молоток вместо символического молота, черная корова вместо Тельца. Дико было бы изобразить живую птицу с двумя головами как символ Российского государства, но по этому пути и пошел Васнецов в своих "Богатырях" как символе Руси Великой. Перед нами смешение систем, понятий, и то же самое бессмысленное Репинское кредо - "Материя как таковая", "Двуглавая птица как таковая" . "Май", "июнь", "июль", "август" как таковые.
Василий Великий сказал, что если в Библии все понимать буквально, это будут бабские сказки.
"Сказано : "Бог насадил деревья (в раю). Добавь тогда - "Взял заступ (лопату), выкопал ямы, посадил деревья" (Неточная цитата) Но именно такой подход к иконописным сюжетам у Васнецова, Поленова, Нестерова, Репина. Живая двуглавая птица.
У каждого из богатырей сапоги разного цвета зеленые, охристые, оранжевые. Рембрандту в голову бы не пришло устраивать такую выставку модной обуви.
Разноцветные лошади, разноцветные сапоги. Нет общего колорита в картине, все раскрашено. Детский подход, раскрасить как можно разнообразнее. Более всего глаз раздражают оранжевые пятна на зеленом фоне, одежды правого богатыря, щит. Это нечто антихудожественное, противоречит элементарному вкусу и гармонии. Женщина одетая в оранжево зеленые ткани, будет восприниматься как вульгарная особа. Очевидно к картине художник должен относиться как к женщине, одевать ее в гармоничные одежды, гармоничные цвета, выдерживать общий колорит. Если бы не заявка на реалистическое изображение, это детское раскрашивание наверное бы очень неплохо смотрелось как абстрактное искусство. В этих пятнах цвета есть своя жизнь, свои отношения.
Но основной контраст в цвете и массе возникает между мраморно белой с нездоровым голубым оттенком лошадью и черным конем. Они напоминают новобрачных. "Черт во фраке" и "Белая Офелия" с распущенными волосами (гривой) и влажными завораживающими черными глазами. Кстати эта красивая, пышная, распущенная как волосы грива, намного превосходит бороду богатыря, делая его лицо, второстепенной деталью. За бородой богатыря мы не видим его лица, а за гривой лошади не видим бороду. Розовых бантиков не хватает в дивных волосах "Белой Офелии". Ее объемная морда такая красивая и выразительная, много искреннего чувства вложил Васнецов в эту морду, что по сравнению с этим объемом, выпирающим на зрителя, голова всадника кажется фанерной, бутафорной.
Гигантский черный конь центрального всадника воспринимается как зверь из преисподней, как воплощение темных сил, и непонятно почему на этом "эфиопе с красными глазами, вышедшем из ада" восседает православный дедушка богатырь. Низ это - ад, верх - благообразие, может быть в этом весь человек? (Но вряд ли Васнецов знал психоаналитиков)
Рядом с этой лошадиной "супружеской парой" третья лошадь с поникшей головой кажется "сестрой замарашкой" . Одежды витязя и грива лошади (а ее много) по цвету сливаются с пожухшей травой, и визуально получается, что молодой человек парит в воздухе, расставив ноги в оранжевых сапогах. Состояние полной неустойчивости. У лошади разъезжаются передние ноги. На такой дохлой, худой и понурой кляче не очень-то защитишь Родину. Если перевести взгляд правее от витязя к линии горизонта, и изображение лошадиной головы немного смажется, то окажется , что это сам витязь стоит на двух лошадиных ногах. Как фавн, только фавн на козлиных ногах, а юноша на лошадиных, как на ходулях. Полный сюр.
Однако елочки,с любовью изображенные на первом плане, задают координаты реального мира, сообщают нам, что мы находимся не в сказочном пространстве, не в духовных мирах, не в условных системах, парадоксальных измерений, а на реальной земле, где пахнет пожухшей травой и хвоей.
Очень величественен пейзаж. Наверное он написан с натуры. Такие величественные просторы открываются в окрестностях древнего г.Дмитрива.
Пейзаж по своему суров, как и подобает пейзажу посвященному воинской теме. Здесь нет яркого солнца, голубого неба. Большие массы облаков фиолетово синих оттенков, повторяют очертания гигантских холмов, составляя с ними единое целое. Эти холмы кажутся живыми и обретают планетарное значение. Земля как языческое божество. Остается только в трепете пасть на колени и целовать поверхность в священном ужасе перед разверзающейся мощью. Если бы не попугайные богатыри, их присутствие, то это была бы великая картина, не уступающая пейзажам Ван Гога.
Васнецова сгубил литературный подход к сюжету картины. За литературой он не видел живописи, словно и не знал законов композиции.
***
Рустаму Хамдамову
Кто бурно жил и к смерти сватался,
и на миру с тенями бился,
пусть скажет: «Счастлив тот, кто спрятался!
Блажен, кто вовремя сокрылся!»
Забылся – под еловой лапою,
в пространствах затаился вышних,
а здесь, меж нами, тихой сапою
крадётся, не смущая ближних.
Змеёй шуршит, взлетает коршуном
и – нет его под облаками!
А вздохом давится непрошенным,
так прикрывает рот руками…
Им ничего не потревожено,
не переломлено, не смято, –
всё так, как было и положено,
как и задумано когда-то…
Мир, как дитя благословенное,
цветные смотрит сновиденья…
Всё хрупкое и сокровенное
коробит от прикосновенья.
И потому – блажен, кто с мухами,
как с музами, – огней туманных
не загасивший, вод с воздУхами
не замутивший первозданных!
Не наследивший! И – по-аглицки –
ушедший в логосы и зёрна
и тихий голос, голос ангельский
не перекрикивавший вздорно!
2016
На фото: акварель Р. Хамдамова
''И потому – блажен, кто с мухами,
как с музами, – огней туманных
не загасивший, вод с воздУхами
не замутивший первозданных!''
Немного затейливая фраза, очевидно надо понимать так, что думали, что это музы жужжат, а оказалось мухи.
Но какую же надо иметь натренированную руку Мастера, чтобы сравнить муз с мухами! Скорее всего во всей мировой литературе ничего подобного нет. Очень не стандартное мышление, лишенное трафаретности.
Это только мое восприятие. Возможно, что по слабости ума не сумел понять смысл строчек.
Олеся -
Напротив, мухи жужжат, но столь искусно, что понимаешь: это - музы! Они - легкокрылые, будоражащие неподвижный воздух... И в то же время - Художник с ними - с музами - накоротке, как с мухами.
Наткнулся на штришёк в ''Письмах из Крюково'' -
Сын Галины Матаеевны Андрей в детстве занимался в музыкальной школе игрой на виолончели. Как-то он захотел показать свое исскуство ''украинской бабушке'' по отцу. Сыграл школьные пьесы. Деревенская бабушка похвалила
- Ну как жук попавший в навоз гудит и гудит, а выбраться не может.
Андрей не долго проучился в музыкальной школе. Бросил.
Но в молодости освоил гитару, и стал хорошим исполнителем бардовских песен.
***
УРИЯ
Когда любовным треугольником ты сдавлен и закрыты шлюзы,
а ты в ночной тоске невольником блуждаешь вдоль гипотенузы;
и с этой внутреннею бурею сражаешься ты, как галерник,
особенно когда ты – Урия и царь Давид – тебе соперник;
и от бессилия, бесславия ты, словно вспорот, перекроен:
всё спуталось – война, Вирсавия, и муж обманутый, и воин…
И в этих образах двоящихся ты – резь в глазу и жало в горле,
чтоб тысячи к стене мочащихся тебя из Книги Жизни – стёрли!
Как ни крути, как ни развязывай,
– всё выйдет зло, и боль, и битва,
И драма, и беда, и с язвами луна, бессонница, молитва…
И царь тебя своей десницею пошлёт за гибелью внезапной,
но взыщет Бог с него сторицею: «Где воин Урия? Где раб мой?»
…Вот отчего кимвала славного раскаты в поле сиротливом,
и от лица героя главного метель поёт псалмы с надрывом.
И поднимается от пения всё на воздусях с солнцем красным.
И – жаль всего: любви, смятения,
всего, всего – с лицом прекрасным!
Картина Рембрандта «Давид и Урия», 1654.
''Когда любовным треугольником ты сдавлен и закрыты шлюзы,
а ты в ночной тоске невольником блуждаешь вдоль гипотенузы;
и с этой внутреннею бурею сражаешься ты, как галерник,
особенно когда ты – Урия и царь Давид – тебе соперник;''
Считается, в "Троице'' Рублева собраны все направления в Искусстве какие были, есть и будут. Это формула сути всего существующего, а не изображение поверхности предмета, ''материя как таковая'' по Репину.
Автор Олесия не изображает чалму и халаты Библейских персонажей, а даёт ''вечную формулу, суть отношений между ''вечными по своей функции'' персонажами. Поэтому у автора ''фукциональны'' и шлюзы, и гипотенуза, хотя казалось бы что это не соответствует языку древнего Востока. Но автор ''не передвижник'' в худшем смысле этого слова, но также как в ''Троице'' Рублева открывают себя и кубизм, и супрематизм, абстакционизм, и классицизм, и прч. так и автор в стихи на библейские темы помещает современные его времени эпитеты и сравнения, а получается вне времени, в вечности, где нет времени, что и отвечает духу Библии.
А там, автор все таки даёт натураализм-реализм передвижников все-таки немного смещаются понятия
''…Вот отчего кимвала славного раскаты в поле сиротливом,
и от лица героя главного метель поёт псалмы с надрывом.''
Какая может быть Пушкинская метель в раскаленной пустыни?
Но общий уровень стиха как всегда на высоте.
Хотя Олесия Демиург способна на на запредельные откровения и прозрения.
Остаётся только трепетать перед пророком, поэтом.
Олеся -
Сергий! В эту неделю мы читаем Великий Канон преп. Андрея Критского, где все библейские события и персонажи соотнесены с нашей конкретной душой! Вот оттуда - и моя метель! Конечно, она не в палестинских песках, но и я-то ведь не там, а здесь! Какой же тут натурализм?
''Кимвал'' раскаты сообщает аромат Востока и как-то не стыкуется с полем сиротливым, осенним ли , пустым.
Тем более ''поле , зимнее поле'' идёт сразу за вопросом Бога к конкретному царю о конкретном человеке , и перенестись сразу после этой конкретики без мостика, что это речь о Вашей (прекрасной, совсем не сиротливой и пустой) душе трудно.
Вы ссылаетесь на канон Андрея Критского, но там тоже о метели ничего не сказано.
Если бы несколько строчек Вашего пояснения были бы вставлены в стихи хотя бы намеком о Ваших внутренних смятениях, они бы подвели к ''метели'', а так ''метель'' зависает в воздухе. Тюрбан царя Давида сам по себе, ''метель в сиротливом поле сама по себе'' а они помещены почти водной строке.
Напоминает конечно Булгакова композицию ''Мастера и Маргариты'', или даже Чеховского ''Студента''
Моему немощному уму не хватает мостика от тюрбана к снегу.
Но это только моё субьективное ощущение.
Олеся -
Действительно, в Великом Каноне ничего о метели не говорится... И царь Давид у меня не в тюрбане...
Сергий -
Все-таки Вы даете смятение персонажей, всем жаль Урию. Библейское повествование не о Вашей душе, а конкретных исторических личностях.
И хотя Вы ''блуждаете по гипотенузе'' неясно с каким героем Вы себя отождествляет, свои переживания.
Конечно и Кайн и Авель на века, они ''реализуются'' и у Достоевского, в романах которого есть ''метель'', но Вы слишком живописны в стихах.
Возникает даже не корректный вопрос - можно ли обь'единить в одном стихотворении библейские Иерихонские трубы и рожок пастушка в поле сиротливым?
Я чувствую, что не туда куда-то завернул, ''забалтываюсь''
Кстати со страхом приступил к Вашему "Меценату''- смущал обьем. Но увлекся.
Олеся -
А где у меня тут "рожок пастушка"? У меня "И от лица героя главного метель поет псалмы с надрывом!" К тому же нет ничего бесполезнее, чем пересказывать в стихах библейские сюжеты, но их можно (и должно для христианина) проецировать на свою жизнь, на свой экзистенциальный опыт (или наоборот - свою жизнь проецировать на Священное Писание). Без личного интереса и личного мотива получится лишь иллюстрация, а то и вовсе карикатура.
Моему немощному уму не хватает подсказки. Может быть я Вас сбиваю с толку, хотя это невозможно.
Но в своих пояснениях Вы говорите о Каноне, о Великом посте, о храме - все понятно, а в стихах этого нет, только метель в поле.
А Иерихонские трубы и рожок пастушка это фигурально.
Мы с Вами начинаем разговаривать как покупатель и продавец.
***
САУЛ И ДАВИД
Царь Саул и поныне ищет души Давида.
Но Давид вовек не убьёт Саула.
Ибо – только вместе с Саулом умрёт обида.
Ибо – только вместе с Давидом поёт опала.
И тоска ликует. И смерть глядит, как невеста.
Но когда псалмопевец смолкает и петь не может,
царь Саул себе не находит места:
чуждый дух терзает Саула, гнетёт и гложет.
Но Давид, повторяю, вовеки – пророк, изгнанник –
не убьёт Саула на царской его кровати,
ибо тот – Помазанник и Избранник,
хоть и богооставлен, а всё не лишён печати.
Как он гонит Давида! Сживает его со света,
наступает на тень его, бьётся с эхо, томится...
И душа моя тоже – и так, и этак, и то и это:
пророчица и гонительница, страдалица и царица...
Оттого-то мой конь имеет двойную сбрую,
и двойную жизнь мою знает – этакую, такую:
как горюю и праздную, праздную и горюю,
как ликую и бедствую, бедствую и ликую.
И когда я умру, уже не имущая вида,
и когда надо мною скажут: она уснула,
царь Саул, наконец, догонит царя Давида.
И Давид поразит Саула.
''И смерть глядит, как невеста.'' - Поэт - всегда поэт. Эта ''невеста'' попросит ещё о ней написать стихи, когда приедет в гости к Олесии Александровне. Попьют чаю и мирно разойдутся. ''Невеста'' унося стихи, а поэтесса к уборке дома и приготовлению обеда, и написанию новых стихов, вспоминая царя Давида.
''Сживает его со света,
наступает на тень его, бьётся с эхо, томится...''
''наступает на тень его'' - прямо-таки детский гнев, динамично и образно.
В каждом ''борются Бог и дьявол, а место борьбы сердце человеческое''
У Поэта Олесии ещё и Саул и Давид псалмопевец. Давид это ее сущность поэта, а кто же в ней Саул трудно представить, и лучше не знать.
Придёт ''невеста в белом'' и их рассудит.
***
ИОСИФ
Когда б Иосиф, злыми братьями
израненный, в пустынном месте,
сжимая кулаки с проклятьями,
роптал и вопиял о мести;
когда б Иосиф, в рабство проданный,
во тьме, к исходу первых суток,
Нил проклинал со всеми водами,
пустынями мутил рассудок;
когда б Иосиф, опороченный
клеветами, уже в темнице,
на крюк в стене, на камень сточенный,
на яд змеиный смог польститься, –
Что было бы тогда? – инаково
судьба пошла бы, и юродом
смела б голодного Иакова
и Ханаан с его народом?
И подвиг Авраама-странника
пошёл бы прахом?… Иль другого
Бог создал бы себе избранника
в часы смятенья рокового?…
Иль всуе эти всхлипы с вскриками –
души неверной вестовые:
сиди во рву, мирись с языками
да сны разгадывай кривые!
''когда б Иосиф, опороченный
клеветами, уже в темнице,
на крюк в стене, на камень сточенный,
на яд змеиный смог польститься, ''–
''польститься'' - гениальное определение, и как за этим стоит весь человек, это об Иосифе. И какой резонанс это находит в народе, у большого количества людей, желающих так ''легко'' решить жизненные проблемы. Речь не о чёрном отчаянии Марины Цветаевой, а ''молодых Вертерах'' сигающих в окна с седьмого этажа, может быть даже и из-за автора стихов.
Это только почти шутливое предположение, поскольку автор очень живописно описала эти события в литературном институте времён ее учёбы в нем.
Автор такая красавица, что этих ''Вертеров'' можно понять.
Да ладно Вам, Сергей! Те, которые во время оно в Литературном институте сигали из окон, прыгали не из-за меня!
Это странно! Это говорит неразвитости вкуса и отсутсвии чувства красоты. Хорошо, что я не учился в оно время в литературном институте.
Ольга Захарьят. - Прекрасно!
***
***
ИСХОД
– Лучше свиное мясо в котлах изгнанья,
саек египетских мякиш, сироп неволи,
чем ненадёжный дар Твоего призванья,
жареный воздух пустыни, кристаллы соли!
Лучше пахучая снедь от рук фараона,
сытость, склоняющая ко сну, беспамятства морок…
Это израильтян Моисей ведёт из полона
и десять, и двадцать лет,
и тридцать восемь, и сорок.
– Лучше на площадях выставлять фигуры
египетских полубогов, мрамора не жалея,
каменными цветами украшать фронтоны, бордюры,
укладывать вождей в мавзолеи,
чем – неизвестности воздух,
сгущающийся, как твОрог:
страх наступает на пятки, прокрадывается измена…
Это израильтян Моисей ведёт из полона
и десять, и двадцать лет,
и тридцать восемь, и сорок.
– Пусть притеснители наши потоплены – перебиты,
пусть накормить обещает нас не земля, а небо,
но лучше уж строить дамбы и пирамиды,
рыть канавы, каналы – за ломоть верного хлеба!
Лучше под крепкой мышцей жизнь раба на чужбине,
ибо не страшен тогда свой внутренний ворог…
Это израильтян Моисей ведёт из полона
и десять, и двадцать лет,
и тридцать восемь, и сорок.
1988
Трижды повторённые строки -'' то израильтян Моисей ведёт из полона
и десять, и двадцать лет,
и тридцать восемь, и сорок. '' сообщают ритм движения и стихам и ''израильтянам, что Моисей ведёт из полона''
Нет ''шила'' кульминации в стихах. Одинаковые каскады.
''Лучше на площадях выставлять фигуры
египетских полубогов, мрамора не жалея,
каменными цветами украшать фронтоны, бордюры,
укладывать вождей в мавзолеи,''
Каменная жизнь Египта во всей полноте.
А ''неизвестности сгущающийся воздух как твОрог
''страх наступает на пятки, прокрадывается измена…''
Не совсем убеждает, хотя мысль понятна.
Но творог это что-то из детства' и пышки с творогом - семейный уют и покой, а румяная кулебяка присуща большой семье, где много детей и все любят друг друга.
Все-таки происходит пересказ библейского повествования, сам текст давлеет. Из под этого пресса очень трудно выйти.
Но есть строчка ''от Олеси''-
''жареный воздух пустыни, кристаллы соли!''
Но жар, томление и нытье переданы.Но нет разрядки, выхода и стихи приобретают фрагментарный характер, это только часть большего. А поскольку всю дорогу одно нытье, то является тень Антона Павловича Чехова, мало любезная автору стихов.
Поневоле ожидаешь продолжения в любую сторону.
Все таки, хоть через сорок лет , но израильтяне дошли до Земли обетованной, а в стихах они не дошли.
Олесия -
А что - надо было написать в эпилоге: через сорок лет они-таки дошли! Это моя свекровь - замечательная писательница - отдала в былые времена свой рассказ в "Работницу", где главным редактором тогда была жена Лазаря Кагановича. И вот на редколлегии эта жена Кагановича и говорит: "А о чем этот рассказ Инны Варламовой? Я не поняла". Ей отвечает завотделом литературы: "Это рассказ о любви, он любит ее, но в этом не решается признаться, поскольку у нее есть муж..." "А, - сказала жена Кагановича, - ну тогда так прямо и пропишите это в последнем параграфе!"
С. - В стихах Вы наибольшее внимание уделяете стенаниям стонам и ропоту евреев, и Вас можно понять, Моисей вообще разбил скрижали Завета от негодования. Но это также как писать только о муках рожающей женщины, и не написать ради чего эти муки переносятся. Вопрос не о том чтобы в эпилоге сообщить что ''дошли'', а передать в каждом шаге, испытании, что дойдут в итоге, и как это происходит. Они внутри Вас не дошли, потому и в стихах не дошли.
О. - Конечно, у меня они еще не дошли! Идут пока что! Они все еще ропщут и просят жареного, жирного и сладостного! Дойдут ли? А у Вас они, очевидно, уже дошли до Земли Обетованной, где течет мед и млеко.
С.- Ну тогда надо было бы в начале определить цель, ради чего пошли-то? Иначе надо сначала читать Библию, ради чего пошли, потом Ваши стихи - как шли, потом опять Библию как пришли.
О. - Вот я и говорю: надо было, как советовала жена Лазаря Кагановича, все объяснить в последнем параграфе.
С. - Ведь евреев, кстати тогда ещё не израильтян, Бог вывел из египетского рабства. Даже не Моисей, он только исполнитель, это не было движение ''армии'' из пункта А в пункт Б. Божий замысел и реакция народа не показаны в целом. Показана только реакция народа строптивого, какого угодно, но Божиего народа.
Сергею Федорову-Мистику.
Когда Вы будете в раю, / Непримиримый критик Мистик, / На грудь опальную мою / Эдемский уроните листик!
Сергей Федоров
Будете посещать грешников в Аду, оставьте Ангельское перышко на утешение
***
МАГДАЛИНА
Ну-ну,
а ты попробуй нынче: в покаянье
приди к архиерею, на колени
пади, слезами вымой ему ноги,
так волосами даже не успеешь
их вытереть – тебя под белы руки
оттуда выведут, и хорошо, когда бы
всё это обошлось без шума, вздора,
пинка, а так – иди, мол, не тревожь владыку!
А у того – переполох, смятенье:
“Кто смел впустить безумку?” Валерьянка,
вода крещенская для окропленья дома
от силы вражьей, со Святой Земли
ливанский ладан, восковые свечи,
да с Патмоса – из кипариса чётки...
И вот я думаю – какой экстравагантной,
ломающей подёнщину и пошлость
Благая Весть нам кажется сегодня!
И это омовенье ног блудницей,
проклятие смоковницы бесплодной,
застолье с грешниками и преображенье
воды в вино на браке и бичом
изгнание меновщиков из храма:
столы их опрокинутые, звонко
катящиеся по полу монеты...
И ученик-предатель, целованьем
Учителя и Бога предающий...
Ещё бы! Если мы – пасём свиней,
гусей не дразним, смотрим напряжённо,
косимся недоверчиво, теней
своих шарахаемся, в месяц Скорпиона
хандрим, а в месяц Рыб, когда луна,
протяжно воем, – разве же не диво,
что свиньи вскинутся вдруг разом, как одна,
рванутся к пропасти и ринутся с обрыва?!
***
''бичом
изгнание меновщиков из храма:
столы их опрокинутые, звонко
катящиеся по полу монеты...'' - Блеск и уровень мирового кино!
Но все-таки Владыку можно пожалеть, я пишу это как церковный сторож, да ещё при храме, где была кафедра очень знаменитого митрополита.
Можно вспомнить и Иоаниток, которые до крови кусали свт.Иоанна Кронштадтского, желая таким образом причаститься крови Христа, видя Его пришедшим на землю в виде Иоанна Кронштадтского, Принявшего его зрак.
'' Валерьянка,
вода крещенская для окропленья дома
от силы вражьей, со Святой Земли
ливанский ладан, восковые свечи,
да с Патмоса – из кипариса чётки...'' -
Очень ''уютно'' описаны покои Владыки, (истинно так, а зала для подарков со всего света просто сокровища из пещеры Али-Бабы Арабских сказок). И такому покою трудно противостоять.
Ощущение, что стихи написаны в годы юношеского максимализма автора,когда знаешь как научить человечество как правильно жить.
Я так сужу об авторе по самому себе. Но Олесия Александровна Николаева Демиург в праве теперь учить Человечество, но все равно ощущение что стихи ее молодости, когда она только начинала свой путь.
Но генний виден и в молодости.
***
МАГДАЛИНА
Ну-ну,
а ты попробуй нынче: в покаянье
приди к архиерею, на колени
пади, слезами вымой ему ноги,
так волосами даже не успеешь
их вытереть – тебя под белы руки
оттуда выведут, и хорошо, когда бы
всё это обошлось без шума, вздора,
пинка, а так – иди, мол, не тревожь владыку!
А у того – переполох, смятенье:
“Кто смел впустить безумку?” Валерьянка,
вода крещенская для окропленья дома
от силы вражьей, со Святой Земли
ливанский ладан, восковые свечи,
да с Патмоса – из кипариса чётки...
И вот я думаю – какой экстравагантной,
ломающей подёнщину и пошлость
Благая Весть нам кажется сегодня!
И это омовенье ног блудницей,
проклятие смоковницы бесплодной,
застолье с грешниками и преображенье
воды в вино на браке и бичом
изгнание меновщиков из храма:
столы их опрокинутые, звонко
катящиеся по полу монеты...
И ученик-предатель, целованьем
Учителя и Бога предающий...
Ещё бы! Если мы – пасём свиней,
гусей не дразним, смотрим напряжённо,
косимся недоверчиво, теней
своих шарахаемся, в месяц Скорпиона
хандрим, а в месяц Рыб, когда луна,
протяжно воем, – разве же не диво,
что свиньи вскинутся вдруг разом, как одна,
рванутся к пропасти и ринутся с обрыва?!
***
''бичом
изгнание меновщиков из храма:
столы их опрокинутые, звонко
катящиеся по полу монеты...'' - Блеск и уровень мирового кино!
Но все-таки Владыку можно пожалеть, я пишу это как церковный сторож, да ещё при храме, где была кафедра очень знаменитого митрополита.
Можно вспомнить и Иоаниток, которые до крови кусали свт.Иоанна Кронштадтского, желая таким образом причаститься крови Христа, видя Его пришедшим на землю в виде Иоанна Кронштадтского, Принявшего его зрак.
'' Валерьянка,
вода крещенская для окропленья дома
от силы вражьей, со Святой Земли
ливанский ладан, восковые свечи,
да с Патмоса – из кипариса чётки...'' -
Очень ''уютно'' описаны покои Владыки, (истинно так, а зала для подарков со всего света просто сокровища из пещеры Али-Бабы Арабских сказок). И такому покою трудно противостоять.
Ощущение, что стихи написаны в годы юношеского максимализма автора,когда знаешь как научить человечество как правильно жить.
Я так сужу об авторе по самому себе. Но Олесия Александровна Николаева Демиург в праве теперь учить Человечество, но все равно ощущение что стихи ее молодости, когда она только начинала свой путь.
Но генний виден и в молодости.
***
ВАНИНЫ ЖАЛОБЫ
С той поры, как Ваня у нас женился,
всё он охает, головой мотает.
– Ах, чего ж ты, Ваня, всё причитаешь?
Никудышная, что ль, невеста тебе досталась?
Не по вкусу ль вышел пирог семейный,
иль не греет сердце очаг домашний?..
– Никого, не думайте, не виню я,
по своей по собственной окаянной
воле сделал жизненный выбор:
поманил меня шелковистый ветер
от волос каштановых легковейных,
да в глазах ореховых – тайный сумрак,
да схвативший талию – золотистый
поясок плетёный, скользящий змейкой.
– Ну так что же плачешь, что ж бьёшь на жалость
головой понурой, печальным глазом?
Вот и радуйся молодой хозяйке,
крепкой баньке, борщу с наваром!
– Как супруга моя сочеталась законным браком,
стала банька с недобрым паром и щи – не лезут,
лишь она воинственно спросит: “Чё ты?”
и стоит, прищурившись, руки в боки:
“У других – хрусталь, цветной телевизор,
и ковры, и кресла в чехлах, и стенка!”
– А подумай, Ваня, как бобылём-то
одиноко шастать по общежитью,
обходить с тоскою пивные точки,
да болеть на хоккее с воплями: “Шайбу!”?
– Не хотел я вовсе бобыльей доли,
а хотел к душе родной прилепиться,
а не то – во имя любви небесной
на горе Афоне в лишеньях страждать.
А когда я мальчиком ставил свечку,
бабка Марья ласково говорила:
“Погляди, Ванюшенька, как горит-то!
Как горит, Ванюша, горит – не гаснет,
на ветру трепещет – а всё не гаснет,
оплывает воском – а всё трепещет!”
1988
***
Роман в миниатюре.
''поманил меня шелковистый ветер
от волос каштановых легковейных,
да в глазах ореховых – тайный сумрак,
да схвативший талию – золотистый
поясок плетёный, скользящий змейкой.''
Какое очарование и очарованность! И какая реальность!
она воинственно спросит: “Чё ты?”
и стоит, прищурившись, руки в боки:
“У других – хрусталь, цветной телевизор,
и ковры, и кресла в чехлах, и стенка!”
И какое классическое развитие сюжета -
''обходить с тоскою пивные точки,
да болеть на хоккее с воплями: “Шайбу!”?''
Прямо-таки сценарий фильма ''Москва слезам не верит''
По этим стихам тоже можно снимать классическое кино.
По развитию сюжета герой должен был бы умирать род забором, или в больнице, и по Достоевскому - классику - ему является умершая бабушка как образ тёплой Истины и Любви, что и с Андерсеном перекликается. Переложив этот сюжет на стихи, хорошие стихи автор попадает в компанию классиков, и сама становится таковым.
А основа всего Евангелие притча о свече, зажегши которую, не ставят под сосудом но на подсвечнике, и светит всем в доме.
Здесь уже учителя автора Апостолы, а Олесия Александровна их достойная ученица. Церковный классик.
***
И РАЗЛУКА ПОЁТ ПСАЛМЫ...
Тане Снегиревой
То мечтает она быть японскою фрейлиной во дворце,
то разведчицей в Константинополе, то игуменьей и черницей,
то в собольей шапке во гробе лежать: в лице
ни кровинки, вокруг – всё райские птицы...
То мечтает она в Баден-Баден, то в Ерусалим, а то –
в скит: отмаливать мир, страдать за грехи Отчизны...
О, никто здесь с ней не посмеет – никто, никто! –
соперничать в широте желаний и силе жизни!
Не про неё ли это: звезда во лбу и месяц в русой косе?
Меч на бедре – и повержен враг, и на воле пленный...
Ибо тысячу и одну жизнь на себя примерить
и благословить их все –
что может быть простодушней, доверчивей и блаженней?
...Если верить Господу, то всё здесь – добро зело.
Даже смерть на миру красна,
и торжественны в красной митре
бедность и одиночество...
Ибо всякой свече – светло,
и разлука поёт псалмы, и печаль играет на цитре!
***
Ничего не понял. Традиционно, как фильмы Тарковского. Но верю, что, наверное, это гениально.
''...Если верить Господу, то всё здесь – добро зело.
Даже смерть на миру красна,
и торжественны в красной митре
бедность и одиночество...
Ибо всякой свече – светло,
и разлука поёт псалмы, и печаль играет на цитре!"
В каждом событии может быть полнота бытия, музыка сущего. И у гроба торжество сверхбытия, сверхреальности, ''сверхжизни''
''Даже смерть на миру красна,
и торжественны в красной митре
бедность и одиночество... '' - очень красиво.
***
***
НА ПРОЩАНЬЕ
Г.Ф.
Успокойся, моя дорогая! Поверь – это всё, как во сне.
Это – вроде Delirium’а: вне себя... Спи теперь до побудки
золотого архангела. Всадник на белом коне
подберёт тебя в памяти твёрдой и здравом рассудке.
Это – не самосуд или самоубийство! Не бойся, усни,
не ворочайся в чёрной постели,
вороша обстоятельства, лица, причины, последствия, дни, –
мы тебя по церквам помянули, по чину отпели...
Спи, родная, забудь... Или вспомни, как в небе парил
дух нездешний, что перышко, средь земнородных видений.
Ты ведь так и жила, дорогая, – не зная перил
и летая из окон, и не замечая падений.
И когда ты шагнула с балкона с геранью в руке,
за которую ты ухватилась, сжимая всё туже,
птицы вскинулись разом и вдруг закричали: “Перке?” –
на манер италийский своё “почему? почему же?”
1999
''Ты ведь так и жила, дорогая, – не зная перил
и летая из окон, и не замечая падений.''
- И весь человек в этих двух строчках.
Конечно все упование на '' Всадника на белом коне'', но сейчас грустно.
''И когда ты шагнула с балкона с геранью в руке,
за которую ты ухватилась, сжимая всё туже,
птицы вскинулись разом и вдруг закричали: “Перке?” –
на манер италийский своё “почему? почему же?”'
Оказываешься свидетелем этой беды
***
ПЕРВОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ.
Опубликовано, когда мне было шестнадцать лет.
Это считается началом "писательского стажа".
Под облаками мою окна,
и тряпки мокрые в руках,
чтоб засверкало всё, что блёкло,
Я мою окна в облаках.
Как чудно – смыть, отмыть, умыться –
долой все пятна и следы! –
и стать лишь света ученицей
и стать помощницей воды!
Какое крошечное дело,
а кажется – уже вот-вот
всё, что пылилось и тускнело,
на солнце весело блеснёт.
Как ветер схож по звуку с альтом!
И музыка – уже близка, –
как ливень, грянет над асфальтом,
и – отразит он облака!
***
Стихи не просто радостной школьницы.
''Душа по природе христианка'' - Тертулиан. Человек может не знать о бытии Божием, а его душа знает и о бытии Божием и о вечной жизни за гробом. Почему человека не так уж пугают смерти других людей.
''и стать лишь света ученицей'' - строчка об интуитивном знании о своём призвании.
''Как ветер схож по звуку с альтом!
И музыка – уже близка, –
как ливень, грянет над асфальтом,
и – отразит он облака!''
Художественно красиво, но с перекличкой со строкой ''и стать лишь света ученицей'' мокрый асфальт, тёмный сам по себе, но способный отразить небо, свет облаков, может быть понят как и тёмная природа человека, испорченная грехом, в которой может отразиться слава Божия.
Сомнительно, чтобы автор в шестнадцать лет, пребывая в атеистическом окружении, сознательно выдвинула такую концепцию в стихах, но душа подсказала, поделилась своим знанием и радостью по Богу.
Очень радостные стихи, и мытье окон под облаками не воспринимается как какой-то сюр, хотя можно было бы сказать, что небо внутри человека, и мытье небесных окон очищение души.
Настроения молодости, света, живительного ливня, свежести оставляют очень благодатное действие на душу читателя. Читатель тоже захочет подняться в небо и промыть окна как и автор Олеся.
***
ПРЕВРАЩЕНИЕ
Поверь, мне даже нравится, когда
я в бедном пальтеце, в ботиночках облезлых
ловлю презрительно-высокомерный взгляд
разносчицы с пометкою “Макдоналдс”
иль продавца из модного бутика,
а об охранниках я и не говорю –
особенно у ресторана “Пушкин”.
Мне кажется, что это – добрый знак:
в безвестности и бедности –к витринам
без любопытства жадного, а так –
благожелательно вполне и равнодушно.
Не вожделеть, не жаждать, не алкать.
Коль спросят – то ответить благодушно,
а шуганут – не злиться, не роптать,
не высмеять, а отойти послушно:
никак.
Возможно, просто я не ем “фаст фуд”
и не люблю одежды фирмы “оджи”,
и сам стиль жизни “рибок” мне – чужой....
А может просто – мне вольготно тут
и без вещей... Без кошельков из кожи,
и слово “баксы” так созвучно с “фиксой”,
что пахнет мокрой псиной и шпаной.
Мне кажется – еще чуть-чуть и я
совсем себя забуду, кто я, что я,
надену рубище, возьму у соловья
стиль вечера прозрачного, простое
такое оперение, в листве
почти и незаметное...
На ушко:
– Запел!..
– А у простушки в рукаве?
– Полцарства!..
– А царевна что?
– Лягушка!
На фото: Хаим Сутин (1893-1943), «Метрдотель».
***
Композитор Николай Сизов , автор музыки к "Турандот'' , не смог писать музыку в Доме творчества среди ковров и бархатных пуфиков. Так повествовала его вдова Ксения Сизова.
'' я а бедном платьеце, в ботиночках облезлых'' - как гениально просто, и перед нами образ молодой девушки.
''и слово “баксы” так созвучно с “фиксой”,
что пахнет мокрой псиной и шпаной.''
Какие замечательные ассоциации, даже холодок касается души. Никакого штампа мысли.
***
Из новой книги
САГА
– Вот, – он думает мстительно, –
она ещё ко мне вернётся,
она ещё примчится ко мне, еще прискачет,
она ещё у меня попляшет!
Ещё приползёт ко мне, будет молить о пощаде,
будет следы мои целовать, ноги мне мыть – воду пить,
есть землю!
А я ей скажу: – Не будет тебе пощады!
Слугам скажу: – Вытолкайте её в шею!
…Пять лет проходит.
– Вот, – он думает с горечью, –
она ещё ко мне вернётся,
она еще пожалеет, она ещё всё поймёт,
раскается, будет рвать на себе волосы, реветь белугой.
сядет у моего порога,
будет бить в грудь себе кулаками,
в окно стучаться, просить прощенья.
А я ей скажу: – Не прощаю! Поздно!
Дверь запру и окно захлопну.
…Десять лет проходит.
– Вот, – он думает с великим волненьем, –
она ещё ко мне вернётся:
на устах – улыбка сожаленья,
в руке – алая роза.
Войдёт в дом, на стул присядет, скажет:
– Давай по-хорошему поговорим, я всё тебе объясню!
А я отвечу: – Ну что ж, говори,
только не завирайся!
И безразлично так отвернусь, прикрывая рот, словно зевая.
…Двадцать лет проходит.
– Вот, – он думает с отчаяньем, с нетерпеньем, –
скоро ль она вернется?
Я уж и дверь распахнул,
посадил у крыльца куст жасмина,
надел лучшую одежду тонкой работы.
Скоро ль она придёт, скинет плащ у порога,
скажет: – Долго ж я шла к тебе! Как устала!
Завернётся в плед, заберётся с ногами в кресло:
– Ну – какие новости? Как ты тут поживаешь?
И я сяду возле неё, словно ничего и не происходило,
словно не расставались.
…Проходит лет двадцать пять, не меньше.
– Вот, – он думает с трепетом, – скоро ль она вернётся?
Уже и жасмин отцвёл, и одежда сносилась,
глаза потухли, сердце перегорело.
Оползень разрушил дороги, дом покосился.
Когда же она появится, наконец, и спросит:
– А где же хозяин?
Выйдет сосед и скажет:
– В доме никого нет, а хозяин умер.
А вы кем ему приходитесь? Родственница?
Или по работе?
И тогда она попятится, и заплачет, и замашет руками,
и умрёт на месте!
Картина Н. Лукашук
***
Такие сроки это позапрошлый век.Сейчас неделя, месяц, а год это уже вечность. Интересно прослеживать с какими чувствами герой думает о ней, в разные периоды жизни - мстительно,с горечью,с великим волнением, с отчаянием,с трепетом!
Поскольку она почти никак не обозначена, и даже почти не намека, а что она-то думала за эти двадцать пять лет старения, то закрадывется сомнение - '' А о ней ли идёт речь? Может быть ''она'' и не совсем человек?
Что же такое она могла сделать, если героя такие мысли - Не будет тебе никакой пощады. Вытолкайте ее в шею'' ? Не прощаю! Поздно!
И почему она вернулась, если ''она'' это конкретный человек, с ногами забирающаяся в кресло, укутывающаяся в след? Потом ''замашет руками, и умрёт на месте''
Некоторый ребус, ассоциации автора. Стихи женские '' чувствуется, что автор - женщина.
У автора мужчины герой бы сиганул бы седьмого этажа, и этим решил бы все проблеммы.
***
Из новой книги
ЛЕСТНИЦЫ
О, какие страсти мелкие, как с такой тщетою жить,
как бы лестницу верёвочную для побега мне добыть?
Чтобы не к местам болотистым, а к вершинам править путь,
эту лестницу верёвочную аж до облака тянуть.
Сколько надобно терпения в каждом пальце и в горсти,
чтобы лестницу верёвочную завязать и заплести!
Всё, что знала злого, доброго, чем богата на веку,
отдаю за стебли гибкие, за канаты и пеньку.
Чтобы лестницу верёвочную прямо к туче прицепить.
Чтоб на воздух ускользающий осторожно наступить.
И раскачиваться по ветру меж сосною и луной
с этой лёгкой-лёгкой лестницей невидимкой потайной.
А под утро, глядь: качаются между твердью и травой
на таких же дивных лестницах, наполняясь синевой,
други, недруги и сродники, незнакомцы – там и тут
все по лестницам раскачанным лезут, тянутся, ползут.
Замирают в страхе, падают и опять стремятся вон
из котла, где нечисть варится, где кошмарный снится сон.
Не сбежать оттуда посуху и не скрыться под водой –
лишь по воздуху, по облаку, лишь по туче кучевой.
А навстречу – кто там движется – сверху вниз, наоборот,
по незримым тонким лестницам кто же спустится вот-вот?
С розою ветров, с мерцанием, тайно, тихо, не спеша…
И уже Его дыханием возвышается душа.
***
''Чтобы лестницу верёвочную прямо к туче прицепить''
Жемчужная строка этих стихов. Остальное - хорошо, но и хорошо знакомо по предыдущим стихам.
''А под утро, глядь: качаются между твердью и травой
на таких же дивных лестницах, наполняясь синевой,
други, недруги и сродники, незнакомцы – там и тут
все по лестницам раскачанным лезут, тянутся, ползут.''
Хотя конечно и этот абзазц неожидан по образности и красив, правда люди воспринимаются красивыми прозрачными насекомыми - ''наполняясь синевой''... по лестницам раскачанным лезут, тянутся, ползут''. Видение ботаника!
Что-то я раздраженный похоже. Пост, искушения. Елея и елейности не остается., как у юродивых дев.
Слово ''трава'' даёт ассоциацию с насекомыми ''лезут, тянутся, ползут'' , поднимаясь из травы. Словно это иллюстрация из детской книжки.
***
ПОСЛЕДНИЙ ЧЕЛОВЕК
«Что приключилось с ним?» «Чума! –
всплакнула мать, скорбя. –
Он утром встал, сошёл с ума и вышел из себя».
И он пошёл на красный луч, пошёл на синий глаз
и понял разговоры туч и дерева рассказ.
Язык земли и речь осин, и куст цеплял его
словами: «В мире ты один! Нет больше никого!»
И мир ему сквозь скрип телег, сквозь плеск дождей и рек,
кричал: «Ты – первый человек! Последний человек!»
И всё пространство темноты, и луч, в глазах рябя,
ему твердили: «Только ты, никто, кроме тебя!
А эти люди и дома, вороны, муравьи, –
лишь порождение ума, лишь помыслы твои!
И солнце, и покров дождя – рисует страсть твоя:
она – то в образе вождя, то в образе червя.
И даже мать из слёз и слов, хлебов, закатов, роз –
лишь персонаж волшебных снов, обрывок детских грёз.
Сработаны на твой заказ вся эта плоть и жесть.
И если ты умрешь – тотчас погибнет что ни есть:
И люд, и град, и свет, и рай – дары твоей любви:
Поэтому – не умирай, поэтому – живи!»
Он слышит выпь, он видит сныть, туманы поутру,
И говорит он: «Так и быть! Тогда я не умру!»
Сжимая пальцы, на ветру, с лица стирая пот,
вновь говорит: «Я не умру! Я буду, буду, вот!»
Он слышит эхо: «Не умру!», он рвётся из сетей,
он гонит в чёрную дыру зарвавшихся чертей.
Он, Смерть за косу ухватив, кричит, огнём горя:
«Балда! Ты есть, пока я жив и мне благодаря!»
***
Поэма солипсизма. Можно в книгах по философии вместо статей о солипсизме публиковать эти стихи. Но последние две строчки -
''Он, Смерть за косу ухватив, кричит, огнём горя:
«Балда! Ты есть, пока я жив и мне благодаря''
- это сверх естественное откровение, и многомерное откровение явленное матери Олесе. Хотя в какой-то плоскости не совпадает с Откровением Иоанна Богослова, где смерть убегает от людей, жаждущих ее. Или наоборот дополняет его - ''и смерть хочет жить'' ( это уже я)
Но без шуток получился какой-то запредельный смысл строчек о смерти.
Уровень рассуждений блаженного Августина о времени.
Людмила Ерыкалина
Олеся, не поддавайтесь на льстивые речи.....))))Бог в помощь!
Сергий -
Никакой Вы не Блаженный Августин, и Вас не канонизируют через сто лет.
Олеся -
Вот-вот! Признаюсь - я НЕ Блаженный Августин!
***
ПОРТРЕТ
Всё висел портрет мой на гвозде и вдруг в Страстную Среду
рухнул, чтоб я вздрогнула – как ненадежно свита
та тесёмка, как расшатан тот гвоздок! – свою победу
празднует воздушных духов свита.
Тот портрет Вильгельмом Левиком был написан к окончанью
школы, то есть – школьницей
настороженно гляжу я, подневольно,
чуть надменно, но и с робостью,
с тайной страстью к умолчанью,
с поэтической тоскою – мол, душе земное ваше – больно.
Мол, нельзя без неба ей, без чуда ей – никак и не смирится,
если лестницы не спустятся с небес,
не взмоют ввысь позёмки.
И горит огонь огромный, в буйных волосах змеится,
а вокруг всё – сумерки, потёмки.
И без прикровенных знаков –
тошно всё, бессмысленно: пасутся
скопом все, толпой, неразличимо…
Станешь связывать тесёмки, а они и не сойдутся,
станешь забивать гвоздок и – мимо, мимо!
И теперь, в Страстную Среду, я не то, чтоб от портрета
жду ответа, но я чувствую, как властно
всё своё же – душу ловит, держит, ломит, ранит, – это
Левик передал как раз прекрасно!
2008
***
Если бы художник прочитал сначала Ваши стихи, он бы написал более лучший портрет. Во первых Вам тесно в этом замкнутом пространстве. Охристый фон воспринимается как обои комнаты, даже не как камерное пространство, а часть глухой стены. Вы слышите Бога, какая может быть безликая стена горчичного цвета. Спинка стула ограничивает Ваше пространство и со стороны зрителя. Вы зажаты между стеной и стулом, который стал для Вас и оградой и преградой. А то, что он под цвет Вашей кофты, говорит о том, что он выражает все содержание Вашей жизни, функции. Вы так и просидите на этом стуле, отгороженные от мира в замкнутом пространстве.
Масштаб личности создаёт большая перспектива, большое пространство за большим обьемом главного героя, они уравновешивают друг друга , обьем и пространство. Это формула старых мастеров. Вы получились пленница горчичной комнаты. Художник не выразил масштаб Вашей личности, дарования. Лицо на портрете рыхловатое, в жизни тогда Вы были ослепительно красивы, этого нет. Колорит немножко грязноват. Усталость в лице. С лицом очень спорят красные брюки, по самому краю картины. Диссонанс, два центра. Что главнее , лицо или красные брюки? Это красное ничем не поддерженно ни шарфиком, ни воротничком кофточки. Красное горение в ногах, в пику лицу - прямо-таки проблеммы Кармен. Очень изящна рука.Если бы таким изящным было бы лицо! Девушка сидит на стуле очень напряженно, это напряжение передаётся и зрителю. Страдалица на портрете, от нереализованной жизни, всю жизнь просидевшая на стуле. Стул и человек неразделимы.'
Это не Вы.
''Всё висел портрет мой на гвозде и вдруг в Страстную Среду
рухнул, чтоб я вздрогнула – как ненадежно свита
та тесёмка, как расшатан тот гвоздок! – свою победу
празднует воздушных духов свита.''
''Человек – как трава, дни его, как цветок полевой, так отцветает он, 16. Потому что ветер прошел по нему – и нет его, и место его больше не узнает его .''
Олеся почти на равных говорит с Псалмопевцем
И теперь, в Страстную Среду, я не то, чтоб от портрета
жду ответа, но я чувствую, как властно
всё своё же – душу ловит, держит, ломит, ранит, – это
Левик передал как раз прекрасно!
Перов и из Джоконды бы сделал утомленную заботами женщину, сказал бы о доли этого человека сермяжную правду, какие-нибудь ''Похороны покойника'' Но только не сказал бы Высшей правды, что сказал Леонардо.
А Андерсен и из самых бытовых вещей делал чудесные Сказки.
''Если око твоё будет тёмно, то и все тело твоё будет тёмно'' и все картины твои будут темны как у Перова.
Прекрасные стихи Олеси, и не очень удачен ее портрет.
Олеся
Уважаемый Сергий! Только что написала пространный ответ, но он каким-то образом стерся! Воспроизводить его нет сил. Главное: цвета на фотографии очень искажают краски на портрете. Волосы - перерыжены, кофта - синяя, стул - коричневый, брюки - сообще жёлтые, а не красные, фон - горчичный.
Сергий
''И ветер унес, унес его в даль'' - как жаль!
Татьяна Журбенко
Такое впечатление, что нынче Вы как-то и моложе...
Сергей Федоров
Правильное впечатление! На портрете мадам, потертая жизнью, которая находит поддержку в плодах виноградной лозы. Нынче Олеся лучезарный Ангел, а на портрете дама похожая на мою однокурсницу, с которой мы пьянствовали.
Олеся
Сергей Федоров-Мистик Как, Сергий, Вы? Пьянствовали? С однокурсницей?
Сергий
Что же я не человек что-ли? Это Вы какое-то загадочное явление, необь'яснимое, не от нашего мира, грешников.
***
Очень старое стихотворение
БОЛЬ
Боль наступает, как по ветру дым:
Батый на Русь и варвары на Рим –
сквозь укрепленья, через все преграды.
И тот, кто тело холил и берёг,
теперь к стене припал, на землю лёг
и знает, что не вынесет осады.
Что может боль творить! Не только плоть
сдаётся в плен, но и душа, в щепоть
себя зажав, – шершавая, как крошка,
прекрасно знает – за её дела
страдает тело, и белым-бела
бессонная позёмка у окошка.
И только дух в страданиях земных
растет и крепнет и не хочет их
менять на век бесчувственный и даже,
когда он крепость строит между скал,
чтоб никакой соблазн не проникал,
он боль берёт и ставит здесь на страже.
1975
''Боль наступает, как по ветру дым:
Батый на Русь и варвары на Рим –
сквозь укрепленья, через все преграды.''
Красиво сделанные строки.Гибель цивилизаций, ''плотский всегда будет гнать духовного'', и невозможно избежать этой ''гибели'', ''дым'' настигает. Только Рим гибнет от изнеженности и разврата, а Святая Русь претерпевает ярость сатанинскую как Библейский Иов. И Спаситель и разбойник претерпевают одинаковое распятие, одинаковые страдания, но Христос спасает человечество, а разбойник получает возмездие.( хотя может спастись)
''И только дух в страданиях земных
растет и крепнет и не хочет их
менять на век бесчувственный ...''
Вспоминаются вериги святых и ''Томлю, томящего меня'', сказанное Серафимом Саровским по поводу ношения им камней.
Стихотворение очень цельное, святотеческое ( святоматеринское). Алмаз. В нем нет лирической мелодии, психологизма. Сама автор, судя по стихам была как алмаз цельным
человеком, самое время уйти в монастырь. И не сомневаюсь ушла бы в двадцать лет, как и ее подруга м.Феофания, но благословение Свыше оказалось другое, на наше счастье.
А боль и страдания в несении креста по свидетельству святого старца о. Иоанна Крестьянкина что в семейной жизни, что в монашеской одинаковы. И заметил, что Бог ''немощному сосуду'' женщине дал такую силу и выносливость, какие мужчина и одной десятой не сможет понести.
А сия премудрость, разумение в двадцать лет даётся только Свыше.
Похоже мы, читатели, свидетели жития матери Олеси.
Хотя Олеся себя святой не считает, как и все святые.
***
В ПУТИ
Хорошо, что наступила ночь.
В окна всех вагонов и гостиниц
смотрит месяц чистенький – точь-в-точь
новобранец, юный пехотинец.
Много нас. И всяк из нас – один
смотрит в дыры мировых пробоин,
где стоит пресветлый паладин,
с саблей наголо пречистый воин.
...Карандаш его рисует сам
на газетном срезе. Как от печки,
дом с трубой танцует, к небесам
выпуская круглые колечки.
Там, наверно, каждому дадут,
что попросит:
табаку – курящим,
девкам – мужа,
путникам – приют,
странным – разговор
и сон – скорбящим!
2000
Наверное за всю историю литературы никто из поэтов не сравнивал молодой месяц с ''чистеньким новобранцем, юным пехотинцем'' мальчиком остриженным наголо, как в детском саду, в гимнастерке с беленьким воротничком. Какое неожиданное видение, и сколько материнской нежности и к месяцу, и к мальчику. И попадает! Такое сравнение в голову не могло придти, возникнуть в расссудочном сознании, а есть образ и он работает, попадает. Вот мышление гения!
В заоблачной ночной высоте
''где стоит пресветлый паладин,
с саблей наголо пречистый воин.'' Сказочная атмосфера надежды и упования на высшие силы, сказочные, мифологические, чудесные, хотя бы во сне.
''Как от печки,
дом с трубой танцует, к небесам
выпуская круглые колечки.,,
Вообще рыцарские романы о паладинах, или арабские сказки с кривыми и блестящими как месяц саблями находится в разных плоскостях, разные среды обитания с русскими сказками, где печке отводится всегда большая роль, она тоже действующий персонаж. На Востоке жара, и аромат благовоний, на Севере холод и жар от печи в доме, и аромат пирогов. Но пространство замкнутое, там где печка, по сравнению с Арабской ночью в пустыне или дворцах.
''
''Там, наверно, каждому дадут,
что попросит:
табаку – курящим,
девкам – мужа,
путникам – приют,
странным – разговор
и сон – скорбящим!''
""Мечты, мечты, где ваша сладость?!"
Скорей забыться сном и получить все чего нет, хотя бы во сне.
Лирическое стихотворение, завораживающее надеждой на тайну.
Предполагаемая книга, часть ll Исход Проза.ру http://www.proza.ru/2016/11/27/1585