Краткое содержание: «Наташа целый день стоит под вывеской «С пылу, с жару». Это закусочная. Тут готовят быстро, относительно дёшево и вкусно. Нет, правда вкусно! Наташа не гнушается после смены уносить домой в контейнерах «то, что не доедают негры»»...
Это большой город. Большой и людный приморский город. Полмиллиона жителей, а в сезон, то есть с июня по сентябрь, народу здесь прибавляется вдвое.
В торговом центре «Бриз», где работает Наташа, тоже людей — не протолкнуться.
Наташа целый день стоит под вывеской «С пылу, с жару». Это закусочная. Тут готовят быстро, относительно дёшево и вкусно. Нет, правда вкусно! Наташа не гнушается после смены уносить домой в контейнерах «то, что не доедают негры», как острит повар дядя Рома. Это, наверное, какая-то ещё советская шутка.
Наташино рабочее место — на кассе.
— Одна солянка, один борщ с пампушками. Майонез, сметана? Зелень? Два чая, два кекса. Лимон? Триста девяносто рублей. Вот чай и приборы, остальное вам принесут на столик. Приятного аппетита.
И так всю смену. Ноги гудят, в горле пересыхает, Наташа то и дело глотает остывший чай.
— Вареники с капустой. Две порции. Зелень? Майонез?
Почти каждый в ответ кивает. Это же вкуснее — если с майонезом и зеленью. Но не бесплатно, хоть и дёшево: увеличивает сумму счёта на десять-двадцать рублей.
— Суп-лапша куриный. Отбивная с грибами и сыром. Две булочки. Сок яблочный. Четыреста тридцать рублей. Приятного аппетита.
Смена не каждый день. Наташа может отлежаться дома, то есть в съёмной комнате, на старом диванчике. С планшетом или с книжкой в руках. Или на пляж пойти. Или в аквапарк съездить. Она же на юге, в конце концов! Люди бешеные деньги платят, приезжая сюда из какой-нибудь Воркуты, чтобы полежать на пляже под южным солнышком. Позагорать, поиграть в пляжный волейбол. Поплескаться в море. Познакомиться с кем-нибудь.
Когда Наташа сюда ехала, она этого и хотела. Лето, солнце, море, пляж — всё лучше, чем зябнуть в родном Каменогорске.
Но в свои выходные она обычно дремлет на диване, вяло перемещаясь на кухню и в туалет. И к телевизору.
Она очень сильно устаёт, и ей ничего не хочется.
Но возвращаться в Каменогорск ей тоже не хочется.
Всё-таки тут море. И соседка адекватная. И есть шанс встретить кого-нибудь… интересного.
Кого-нибудь интересного Наташа встречает не в аквапарке и не на пляже. И уж конечно, не в своей «С пылу, с жару». Там она смотрит не в глаза, а на руки стоящих у кассы людей — с купюрами и карточками.
Артёма она встречает на рынке, где покупает свои любимые сливы, сизые, будто подёрнутые инеем. Она неловко суёт кулёк со сливами в пакет, полный продуктов, ручка у пакета немедленно отрывается, и кулёк летит в пыль.
Нет, не летит, потому что его подхватывают чьи-то руки.
— Я тоже люблю сливы, — задумчиво говорит черноволосый парень, легко улыбаясь Наташе. Он примерно её лет или чуть старше, не гопотнутый, не прихиппованный, без цепур и крестов на шее и без синих татуировок на обнажённых бицепсах. На нём обычная светлая рубашка с короткими рукавами и тёмные джинсы. Волосы не острижены наголо и не связаны сзади в хвост. Нормальная причёска и располагающая к себе улыбка. Наташа ловит себя на том, что улыбается ему в ответ.
Немного погодя Наташа обнаруживает, что идёт рядом с парнем по набережной. Тот несёт её пакет, а она рассказывает ему о себе.
Не всё. Только то, что она приезжая, снимает комнату, закончила в родном Каменогорске педучилище, но здесь ей нравится, и она не собирается уезжать.
Всё это правда.
Парень слушает и серьёзно кивает. У него серые глаза. Красивые. И руки красивые, с длинными пальцами.
И имя у него красивое. Артём. Тёма.
Наташа не может рассказать ему только о том, где она на самом деле работает. Что это такое — кассирша в забегаловке! «С пылу, с жару»! Весь день стоит и талдычит: «Две отбивные с грибами, два борща с пампушками…» И чай наливает. «Приятного аппетита»!
Она объясняет, что работает продавцом-консультантом в салоне. В цветочном салоне. Она любит цветы и многое о них знает, по счастью.
— Я приду к тебе и куплю самый красивый букет, чтобы тебе подарить! — мечтательно обещает Тёма.
Наташа испуганно улыбается.
— Не надо! — возражает она почти беззаботно. — Хозяйке такое не понравится.
И торопливо спрашивает:
— А ты где работаешь?
Тёма тоже приезжий, из Гжатска-Гагарина. Он тоже всегда хотел жить у моря, на юге, где сливы и абрикосы растут, как тополя, вдоль дорог. Тоже снимает — часть домика возле железнодорожного вокзала, вход свой, отдельный. А работает он в салоне сотовой связи, менеджером.
— На окраине, в Западном микрорайоне, — неопределённо поясняет он. — Добираться долго, но платят хорошо. Почти тридцать штук. Пойдём в кино? Тут рядом какой-то развлекательный центр. «Муссон», кажется.
Наташа снова вздрагивает.
— Пойдём, — осторожно соглашается она.
И они идут в кино на нового «Тарзана», смотрят фильм в «3Д»-очках, смеясь и ахая в одних и тех же местах. Тёма держит Наташу за руку, как школьницу.
— Пойдём в пиццерию? — нерешительно предлагает она после сеанса, когда в зале вспыхивает свет.
Тёма досадливо морщится.
— Не люблю пиццу, извини, — бросает он как-то чересчур резко. — Всякие остатки на тонюсенькой лепёшке. Что это за еда! Пошли лучше в кофейню, возьмём омлет и булочки.
Наташа не возражает.
Так проходит — пролетает — полмесяца. Наташа чувствует себя совершенно счастливой. Вернее, чувствовала бы, если бы не глупое враньё про работу. Но как ей теперь признаться?! Приходится сочинять. Например, о луковицах редких гиацинтов, которые хозяйка якобы заказала в Голландии. Наташа специально гуглила и теперь столько всего знает о цветах... Но враньё от этого не становится менее противным.
И вот однажды Тёма напрашивается к Наташе в гости, а она, поколебавшись, соглашается. Она одна. Соседка Ангелина до конца выходных уехала на какую-то турбазу — смотреть дольмены. В квартире убрано, в кухне на столе красуется букетик цветов — не гиацинтов, а самых обычных ромашек. Всё хорошо, но вот вареники на ужин Наташа вчера принесла с работы. И среди вареников с капустой Тёме вдруг предательски попадается один с творогом. А потом ещё один — с вишней.
— О… Ничего себе... — удивлённо говорит он, поднимая брови, и смотрит на Наташу.
Та вспыхивает, заливаясь краской от невыносимого смущения, и её наконец словно прорывает. Так глупо! Могла бы снова соврать: мол, мало ли что насовали в эти магазинные вареники! Но она больше не может врать.
— Извини, Тём, — торопливо и сбивчиво говорит она, холодея при мысли о том, что он сейчас встанет и уйдёт насовсем. — Я вовсе не в цветочном салоне работаю, а в… едальне. В простой забегаловке, хоть она и в торговом центре. «С пылу, с жару» называется. Я там на кассе стою, а после смены нам разрешают забрать домой остатки с кухни. И вареники эти оттуда.
Подбородок у неё гордо вздёрнут, но сердце отчаянно колотится, и слёзы сами набегают на ресницы.
Тёма опускает напряжённый взгляд на свои скрещённые руки.
— Я тебе тоже наврал, знаешь ли, — глубоко вздохнув, наконец произносит он и поднимает на Наташу серые глаза, кажущиеся сейчас по-детски растерянными. — Я не в «Связном» работаю, а…
— В пиццерии! — выпаливает Наташа, и Тёма даже рот открывает от изумления.
— Как ты догадалась? — отрывисто спрашивает он, и Наташа послушно объясняет:
— У тебя волосы всегда немного чадом пахнут, и ещё вот… — она несмело берёт Тёму за руку и поворачивает запястьем к себе. На запястье — свежие ожоги. Она знает — это от противней.
Тёма пытается отдёрнуть руку, но Наташа держит крепко.
— И ещё ты не любишь пиццу, — шёпотом заканчивает она, глядя в побледневшее Тёмино лицо, и наконец разжимает пальцы. — Всё, теперь ты можешь уходить, если обиделся.
— Я не обиделся, — говорит Тёма таким же торопливым шёпотом и накрывает Наташину руку своей ладонью со следами ожогов. — Я, наоборот, рад. Рад, что мы так… похожи.
Губы у него тёплые и упругие. И неловкие. Но Наташа счастливо вздыхает.
Они с Тёмой и вправду похожи.