Ты моё оправдание,
Мой тотем,
Мой белый карлик,
Ты моё ожидание перемен,
Мой пьяный воздух…
Знаешь, глаза, как монеты мои,
Знаешь, пустые конверты мои,
Знаешь, багряного цвета с краю
Бледную тень мою…
Стреляет в небо вечно юный Амстердам,
Я буду ждать тебя - все луны только там,
И окон его огни с каналами - лентами отдам…
Братья Грим
Иоанн запретил Иньяцио запрещаться со своей дочерью. Он угрожал найти на него компромат и сказал, что посадит парня, если тот не угомонится. Поэтому Иньяцио поступил в школу полиции, чтобы хотя бы так доказать Даниэле, что он никакой не вор и не преступник, а просто влюбленный. Наивно полагал, что она интересуется преступлениями, которые раскрывают такие красивые и сексуальные подростки, как он. Кино живет и в жизни для романтиков и идеалистов.
Атлас, наоборот, был богатым и трезворассуждающим женихом, понимающим, что невеста его не любит, лишь подпускает к себе, не целуя, не обнимая и не дорожа их встречами в свободное время. Атлас вырос красивым и высоким парнем, голубоглазым и светловолосым, влюбленным, как и положено, в свою невесту. Атлас учился на экономиста, что было закономерно при его обеспеченном положении и будущем браке по договоренности.
У Иньяцио с первого дня установились отличные отношения с однокурсниками. Девушки за ним не ухаживали, но и он их заметно сторонился, помня о данном Даниэле обещании.
Однажды друг с учебы спросил его, почему он ни с кем не встречается в открытую.
- Даже если у тебя есть девушка в свободное от занятий время, ты и здесь можешь быть активным и за кем-нибудь из наших красоток поухаживать.
- Девушка у меня действительно есть и я уже успел насолить ее отцу, когда свозил ее в часть городов из списка, посетить которые она мечтала.
- Я сразу заметил, что ты необычный парень. Тебе всего 19, а у тебя такая красивая история любви. Почему Вы расстались? Я говорю: расстались, потому что вид у тебя грустный.
- Все до обидного просто: она дочь миллионера.
- Как ее зовут?
- Даниэле Мелэйн.
- Ого: я ведь ее видел – настоящая красавица!
- Все верно, а я никто.
- Зачем ты пошел в полицию?
- Хочу, чтобы из газет Даниэле прочла обо мне, о том, как я поймал преступника, а сам уже не хулиган.
- Не понял…
- В школе, где мы вместе учились в одном классе, я терроризировал ее постоянно: воровал личные вещи, дергал ее за волосы, портфель пинал, подбрасывал мышей, дохлых крыс и насекомых, а она ничего боялась… А потом в ее жизни появился жених, я побил его и на меня подали заявление в полицию.
- Как же тебя освободили? Взятку дали родители? Это ж сколько надо было заплатить, чтобы успокоить отца будущего богача?
- Даниэле сама, лично забрала заявление из полиции: сказала, что не хочет ломать мне судьбу. Но я понимал, что это жест доброй воли и культуры, а сам я ей противен.
- А потом ее отец узнал, что Вы встречаетесь?
- Мы не встречались, а путешествовали. Я стащил деньги у отчима, оплатил билеты на двоих и заплатил за номера в гостинице. Иоанн Мелэйн пообещал, что не просто оторвет мне голову, но и сожжет все следы мои существования. Пожелал мне, как это всегда случается, благополучия и счастья… но в одиночестве.
- Почему в одиночестве? Ты можешь найти себе кого-нибудь.
- Я дал Даниэле клятву верности, когда мы прощались. Даже отец удивился, как она жестока со мной. Богатая девушка может себе позволить быть особенной: то забирать заявление из полиции, показавшись доброй, то требовать поклонения ее красоте.
- Нарушь клятву: она тебя ни к чему не обязывает.
- Кто-то понимает, что полюбил, через много лет, а я понял это сразу; я собираюсь хранить Даниэле верность: пусть мы и не будем вместе, но я никогда не посмотрю на другую женщину.
- Девственником останешься? Понятно, что ты никогда не женишься на дочери миллионера. Иоанна Мелэйна боюсь даже я, а я ничего не боюсь. Говорят, его предок, Роберто Барберри, был очень красив и богат, но вспыльчив, ревнив и осмотрителен одновременно.
- Да, слышал, но я своего мнения не меняю: может, я и преступник, как считает Даниэле, но я умею любить и переживать любовь терпеливо.
- И ты не ревнуешь красавицу? Даниэле выходит замуж за богача, которого ты побил, в конце этого года.
- Если бы я знал, что, вернувшись к ней и рискнув жизнью и здоровьем, я получу ее руку и сердце, то рискнул бы обязательно, а так меня просто убьют и даже не похоронят как человека, только зароют в землю, как собаку, по приказу Иоанна Мелэйна.
- Ты совсем-совсем ничего не хочешь сделать для мечты?
- Я уже сделал все, что мог. На той неделе я уезжаю на практику, стажировка будет в Амстердаме. Вспомню, что у нас было, когда мы гуляли по Амстердаму; все, чего я заслуживаю – это память.