Теперь Людмилкины ночные блуждания вышли на первый план нашей семейной жизни, и работа стала чем-то второстепенным, всего лишь необходимым для дальнейшего существования. Да, конечно, мальчишки тоже просили к себе особого внимания, возраст говорил сам за себя, они росли и любое мое или Маринино упущение в отношении их могло потом повернуться к нам боком. Просто как-то навалилась она, эта «детская эпилепсия», с которой ребенку предстояло жить дальше, если мы не сможем что-либо по ней предпринять, а что-то сделать нам было просто необходимо…
Осень плавно сменила свой разноцветный листопадный и сероватый дождевой окрас на беловатую шубку начинающейся зимы. Мы под стать ей, пришедшей со своими пронизывающими холодными ветрами и колючим снегом, переоделись в более теплые пальто и дубленки, куртки и шапки, сапожки и варежки. Всячески стараясь поддерживать друг друга и всех наших детей в дружном состоянии, мы долгими холодными вечерами занимались с ними всевозможными домашними усидчивыми и развивающими, а так же уличными спортивными подвижными играми, пытались внушить им, что они близкие и родные люди. Никого ни в чем не обделяя, если не считать только разность полов, просто покупали всем все одинаковое во избежание детских ссор и дележек, которые происходили в основном между Никитой и Людой. Младший сын никак не хотел уступать пальму первенства, что он теперь не самый маленький в этой семье и к тому же младшая дочка, которую папа очень Любит. Ревность, все это детская эгоистичная ревность, которая, наверное, в таком возрасте присуща многим братьям и сестрам. Но мы ежеминутно, ежечасно и ежедневно старались и старались внушать нашим детям дружбу и доброе отношение друг к другу…
Новогодние праздники мы опять справили своей большой семьей, пригласив только Марининых родителей. Красивые фейерверки, запускаемые нами в праздничную ночь, обрадовали всех деток, не зависимо, мальчики или девочка, такие моменты празднично воспринимают все и веселятся в такую ночь тоже все желающие и выдерживающие ее позднего прихода…
Так и пришел в наш дом новый две тысячи третий год, год становление нашей семьи и поминутного взросления детей, понимающих, что они уже становятся на новые ступени развития и входят в новые круги общения.
По окончанию зимних каникул мы с Мариной ушли в небольшой отпуск и решили съездить по маминому совету по святым местам. Темным и морозным январским вечером мы втроем зашли в вагон поезда, взявшего через несколько минут направление на Нижний Новгород.
- Знаешь, когда мы учились в академии, я мечтала попасть в Нижний летом, хотела посмотреть, как там красиво. Словно по моей просьбе, на пятом курсе нам сессию сделали в июле. Я так была счастлива увидеть зеленым и цветущим этот красивый город, - ведала мне свои совсем еще недавние впечатления Марина, когда стук колес начал монотонно отсчитывать часы поездки до конечного пункта, а наша неугомонная Люда незаметно уснула на нижней полке, положив ручки под голову.
- Да, Нижний сегодня и Горький до развала Союза, совершенно разные города. Какую старину отреставрировали и начали показывать приезжему люду, здорово. Ты бы видела это грязное захолустье, когда город был закрыт для иностранцев, ужас. А теперь, конечно, совсем другое дело, - вздохнул я, ходивший строем по его улицам еще в восьмидесятые годы.
- Я вообще, мечтаю жить в нем, не знаю, почему, но он мне нравится, и я хотела бы когда-нибудь приехать сюда жить.
- А кто его знает, как жизнь сложится, может, еще и причалим к его речному вокзалу, - риторически изрек я, прекрасно понимая, что в жизни может случиться всякое и круги очень часто замыкаются там же, откуда начиналось их круговое движение…
Вечер сменился глубокой ночью и мы, уставшие от своих домашних проблем, а здесь, в теплом вагоне слегка забыв о них, уснули на своих полках плацкартного вагона…
Через тридцать с небольшим часов нас уже встречали на вокзале Нижнего Новгорода, там мои сестра и мама познакомилась с Мариной и Людой воочию.
- Какую выберем программу действий, - сразу же, в машине, взяла «быка за рога» мама, - вы, как всегда не на долго?
- Да, мам, дней на десять, там мальчишки пошли учиться и за ними нужен глаз да глаз, - ответил я, - да и отпуска у нас не безграничные.
- Понятно, тогда предлагаю завтра съездить к Отцу Геннадию в Сретенскую Церковь и с ним посоветоваться. Он очень мудрый Старец и к нему многие приезжают. Света с ним разговаривала по поводу вас, он будет ждать.
- Хорошо, - коротко ответил я…
Мы, православные и крещеные люди, то ли по русской «авосьности» своей, то ли по незнанию, приходим к Церкви только по великой нужде сложных проблем, которые уже никто не в силах нам решить, совершенно не понимая, что у каждого крещеного человека существует Ангел-хранитель и его надо иногда вспоминать. Так и здесь, Церковь эту я знал с детских лет, да посещаю очень редко, даже, приезжая в течение двадцати последних лет скитаний к маме, не всегда нахожу время поставить свечку своему Ангелу. А тут…
Когда мы вошли в нее, я просто обомлел, из каждого угла, от каждой стены, увешанной Иконами со Святыми Ликами, исходил благостный аромат счастья, умиротворения и спокойствия, настоящего мирского спокойствия. Все действия, совершаемые прихожанами и служителями, казались мне чем-то животрепещущим и душеуспокаивающим, человеколюбящим и богоугодным, источающим вместе с горящими перед Ликами свечками свою положительную ауру, передаваемую нам, попавшим сюда по острой нужде. Люда, со свечкой в руке, никого не спросясь, тихо пошла в центр зала и встала, как вкопанная перед Иконой Божьей Матери. Этот маленький ребенок, облаченный в длинную зеленую дубленку и бабушкин ситцевый платочек, держа эту самую свечку в руке, просто встал перед ней и простоял так долгое время. Марина попыталась ее забрать оттуда, что бы она никому не мешала, но услышала спокойные Светины слова:
- Марина, не надо, так ей хочется и пусть это будет. Ее саму туда тянет, значит, Господь позвал ее и теперь помогает избавиться от всех ее страхов. Пусть стоит, сколько сможет, хуже не будет.
Мы были обоюдно удивлены происходящему, прекрасно понимая внутренне состояние больной дочери, которая практически первый раз в сознательной своей жизни присутствовала в Храме. Видимо, подошла такая необходимость, просто постоять перед Иконами, просто молча постоять. Спустя некоторое время мы нашли Батюшку, к которому приехали и попросили его нас выслушать. Отец Геннадий внимательно, не перебивая, слушал рассказ о прошлом и настоящем наших предыдущих семей, об обоюдном решении соединить осколки прошлого и предложил съездить в Дивеевский монастырь и на Святой Источник, расположенные в трехстах километрах по трассе на Арзамас. Получив от нас положительный ответ, он пожелал исцеления нашим душам и телам. Через некоторое время мы вышли изнутри, я был наполнен положительной энергией и зарядом бодрости, толкающими меня вперед, к моим насущным делам и нашим семейным проблемам, словно скромная и тихая Обитель Господа подсказала мне, как в дальнейшем поступать и что делать. Глаза мои светились новыми идеями и были наполнены реалиями происходящего, я понимал, что мы на правильном пути к выходу из сложившейся ситуации…
Наступившее утро обдало нас свежим снежком, грозные серые тучки закрыли все небо, и дорожки слегка были заметены белыми пушистыми посланницами небес. Мы собрались в путь еще затемно, когда рассвет только-только проникал в наши окна, дорога предстояла неблизкая, часов пять езды в один конец.
- На улице минус двадцать пять, - констатировала факт мама, когда мы усаживались в салоне «Лады» Светиного мужа, - зима в своем репертуаре.
- Ничего, в машине тепло, не замерзнем, – ответил зять, и машина тронулась с места…
Людмилка досыпала в темноте салона, сидя между моей и своей мамой, укутавшись в теплое одеяло, прихваченное на случай купания в Источнике. Мы выезжали из предутреннего города, высвечивая фарами редких прохожих, уже куда-то спешащих в такое раннее время…
Впереди лежала совершенно пустая трасса, редкие машины высвечивали фарами наш салон, проскакивая мимо и оставляя прямо по горизонту серость начинающегося зимнего утра, с его падающим редким пушистым крупным снежком. Почти новая машина плавно катила в южном направлении, взяв курс на Арзамас, за которым и находился весь Ансамбль Дивеевского Монастыря со своими Храмами, Молельными домами, Церквями и кельями для служителей и посетителей, коих там всегда было огромное множество и со всех концов Земли. Люди нуждались в помощи и защите Небес, внимая их Молитвам и принимая их Скорби…
- Смотрите, - сказала мама, глядя в окно машины, - по истине Святое место. Везде тучки и снег, а над Дивеевом солнышко светит в прореху между туч. Здорово, и как не поверить в чудеса, совершаемые здесь.
Мы все уставились в небо сквозь стекло автомобиля и действительно увидели, как яркие лучи небесного светила «прорезали» большое отверстие в тучках и облаках, и направили свой свет на город, где находится Монастырь.
Ближе к полудню мы подъехали к красивому резному забору Ансамбля, стоящего посредине Дивеева.
- С чего начнем? – спросила мама.
- Давайте сходим в главный Храм. Там, вы говорили, покоятся мощи Серафима Саровского?
- Да, но к ним очередь с длиннющим хвостом.
- Ну и что, если уж приехали для такого благого дела издалека, надо посетить все, что можно. Вы согласны?
- Да, молодцы, тогда пошли, - лаконично ответила мама.
Мама всю дорогу нашего движения по мощеным тропинкам между зданиями рассказывала Марине о них, зная неплохо историю их происхождения, а мы с Людмилкой, взявшись за руки, шли сзади и во все глаза смотрели на красоты куполов и стен, всевозможных лавок и ларьков с церковной утварью, Иконами и свечками. Моему приятному удивлению не было предела, все-таки, будет в нашей многострадальной стране, чем долго и долго вспоминать добрым словом нашего первого Российского Президента, Бориса Николаевича Ельцина, сумевшего отреставрировать такое великолепие, ведь, еще при нем и с его подачи начали восстанавливать весь этот грандиозный Православный Ансамбль к тысячелетию Крещения Руси.
В течение трех-четырех часов мы смогли многое сделать для нашей дочери, которую привезли сюда с Благословения Отца Геннадия, мы постояли в Главном Храме и прошли Дорожку Богородицы, приложились к мощам Серафима Преподобного, посетили другие Храмы и Соборы Ансамбля, приятно устав от проделанных Богоугодных деяний.
- Осталось только в Источнике искупаться, - садясь к Вите в машину, начал разговор я.
- Холодно же, - ответила, было, мама, - может, не поедем?
- Конечно, за тысячи верст ехали и не поедем! Скажешь тоже! Нет уж, раз делаем все, значит, все! Поехали, Витя, - скомандовал я. – А кто не хочет, пусть не купается!
- Холодно же, - повторила мама, но поняла тщетность своих отговариваний настырного сына.
Но я ей уже не ответил, мы катили по улицам города, двигаясь строго по стрелочкам, указывающим путь к Источнику.
Минут через двадцать мы выехали из чащ густого вечнозеленого хвойного леса, между которыми вела нас ровная укатанная машинами дорога, на открытую площадку, заставленную лотками с Дивеевскими памятными изделиями, и встали на стоянке перед забором.
- Все, дальше нельзя, пешком метров сто придется идти, - пояснил Витя, - я буду здесь машину греть.
- А купаться не будешь? – спросила его теща.
- Нет, я же болею, насморк у меня.
- Источник все вылечит, пошли.
Но зять заупрямился, и мы одни пошли к деревянным домикам, построенным для посетителей прямо над водой.
- Ты и вправду будешь Люду купать? – испуганно спросила моя мама. – Не боишься?
- Мам, надо верить, что все будет хорошо и я верю. С нами ничего не случится, вот увидишь, - спокойно ответил я, крепко держа Люду за руку, что бы она не поскользнулась на укатанном покрытии мостика через вьющийся чистым руслом между крутыми берегами Источник.
Мы втроем, Марина, я и Люда, зашли в домик. Я разделся сам с раздел дочку, и мы спокойно начали опускаться по ступенькам в холодную воду. Люда ни разу не пискнула в ледяной прозрачной воде, которая в этом Источнике имеет одну и ту же температуру в плюс четыре градуса во все времена года. Сначала мне показалось, что у меня свело все, что только возможно свести, но потом окружающая водная среда нормализовала мое состояние и я с дочерью на руках опустился на гравийно-песчаное дно ручья. Совершив необходимые обрядовые действия с купальщицей, держа ребенка крепко на руках, я поднял Люду обратно к Марине, и та обернула ни капельки не испугавшуюся дочь в теплое плюшевое одеяло. Бабушка стояла снаружи домика и, забрав внучку, осторожно двигаясь, понесла ее в теплую машину. А я еще некоторое время нырял на дно и доставал жене камушки на память о посещении такого места. Увидев, что при такой температуре воды и на холодном зимнем воздухе ребенок не только не плачет, да и не шмыгает носом, все прибывшее семейство, даже, Витя, решили искупаться и очиститься от грехов и болезней. Получив еще больший подъем своего жизненного тонуса, мы перекусили и попили горячего чая прямо в машине и двинулись обратно. Люда так и сидела в одеяле между мамами, да так же и спокойно, собрав в пучок пухлые розовые губки, уснула и проспала почти всю обратную дорогу до дома.
- Вот, что значит Святые места, - кивая на нее, проговорила моя мама, - смотрите, как спокойно спит. Я думаю, она так и дальше будет спать, Господь очистил ее душу от хворей и беспокойства, ей нечего больше бояться…
Действительно, после посещения Дивеевского Монастыря Людмилка стала спокойно спать, никому не мешая, никого не боясь, ни от кого не убегая и ни на кого не показывая по ночам. Мы тоже успокоились, что сумели победить то, что, казалось, уже победить невозможно…
А через полгода, знойным жарким августом, перед самым первым классом, в который дочь пожелала идти, как и Никитка, с шести с половиной лет, мы повезли ее в ту самую закрытую детскую клинику. Лечащий Люду врач, составлявший ее карту и дававший нам рецепты, делая ей томографию голову, приятно удивился положительным результатам:
- А говорили, мама, что к таблеткам у ребенка аллергия, видите, какие положительные результаты, очень положительные результаты.
- А мы, доктор, ни одной таблетки не приняли за полгода, - спокойно ответила ему Марина.
Врач оторвал взгляд от монитора компьютера и поднял на нее недоуменные глаза, долго в них всматривался, видимо, желая уличить ее во лжи, а потом недовольно спросил:
- А чем же вы ее лечили?
- Хотите, верьте, хотите, не верьте, мы просто прошлой зимой съездили с ней и мужем в Дивеевский Монастырь, что в Нижегородской области и совершили все деяния, какие положено для исцеления больных, в том числе и в Святом Источнике искупали ребенка.
В кабинете воцарилась тишина, да такая, что слышен был монотонный тихий гул системного блока от компьютера, стоящего под столом. Наконец, врач с трудом проговорил:
- Конечно, я врач, и не должен в это верить, но я верю, молодцы, вы просто удивительные люди.
- Нет, - ответила Марина, - мы с мужем просто очень Любим наших детей.
Больше он нам ничего не сказал, видимо, его сильно потряс Маринин откровенный и правдивый ответ. Мы со спокойной душой покинули лечебное заведение с его тяжелой гнетущей аурой и никогда больше в нем не появлялись, окончательно излечив Людмилку от ее страхов...
Дивеевский Ансамбль мы и по сей день частенько посещаем, не забывая искупаться в Святой воде земли Нижегородской, когда приезжаем в гости к моей маме. Мы все, без исключения, получаем при этом свежий глоток очищения от скверны, прилипающей иногда к нам, и черпаем из него новых сил для дальнейшего продолжения нашей счастливой совместной жизни…