Среди бардов двое выделялись характером своих песен – Галич и Ким. От содержания их песен у слушателей дух замирал. Но я песен Галича не знал, он не приезжал ранее в Академгородок, песни же Кима были на слуху, – я был на его концерте, у нас были магнитофонные записи его песен, а дома у нас их постоянно пели Любочка и Галя Иванова.
Серёжа Чесноков хорошо знал песни Галича, – он их пел постоянно, пел удивительно хорошо. Не так, как Галич, – это неповторимо, а по-своему, но песни Галича в его исполнении звучали так же страстно и вызывали именно ту реакцию у слушателей, на которую Галич и рассчитывал, сочиняя их.
А вот, слова Галича, из которых следует, что он высоко оценивал исполнительское мастерство Сергея Чеснокова, приравняв его к соавторам слова и музыки:
«Всегда в этом жанре существовали люди, которые своим исполнительством приобретали права авторства. Помните знаменитую фразу у Бориса Леонидовича Пастернака, где могло «сквозь исполненье авторство пpоцвесть»?
Вот я, например, считаю, что целый ряд уже виденных вами здесь исполнителей, скажем такие как Чесноков, они где-то очень близки к этому уровню, когда сквозь исполнительство процветает авторство.
Мы говорим: «песни Пиаф», мы говорим: «песни Шарля Азнавуpа», мы говорим: «песни Ива Монтана» -- потому что это те исполнители, которые становятся соавторами автора слова и автора музыки».
И вот, снова вернусь к цитате из воспоминаний Евгения Горонкова:
На собрании оргкомитета по проведению фестиваля, которое проходило с 30 сентября по 1 октября 1967 года в подмосковном местечке Боровое (подальше от КГБ), Сергей Чесноков сказал: «Хотелось бы, чтобы фестиваль прошёл под флагом остросоциальных песен Кима и Галича»
Желание Сергея Чеснокова сбылось. Или, может быть, это было не желание, а предвидение. Кима, правда, на фестивале не было, а вот Галич спел все свои самые-самые «остросоциальные», но, на самом деле, антисоветские песни.
Правдивые, искренние, прямые, где всё было названо своими словами.
И фестиваль, действительно, прошёл под флагом остросоциальных песен Галича.
Я вернулся к цитате Горонкова, потому что у меня остался невыясненным один вопрос. Я не удержался и задал его Сергею Чеснокову:
На мой взгляд, песни Кима существенно менее остры, чем песни Галича. почему ты их поставил рядом (если, конечно, ты это говорил)?
Ответ Сергея Чеснокова:
Они оба драматурги. Оба блестяще делали своё дело (Юлик делает до сих пор), но стили разные. Это очень разные артисты.
Это верно. Юлий Ким это делает очень мягко, а Александр Галич – «на разрыв аорты». С Галичем хочется встать в один строй ненависти против палачей и мародёров. С Кимом – посмеяться над идиотизмом правил, по которым нас заставляли жить.
Но довольно об этом. Вернусь к вопросу о подготовке к фестивалю бардов. Она шла полным ходом.
И хотя Бурштейн пишет, что в августе 1967 года, когда у клуба отняли штаты, «жизнь в клубе замерла, «Интеграл» перешёл на чрезвычайное положение и началась вторая бюрократическая война — за полную независимость и суверенитет», на самом деле, шла активная многосторонняя подготовка к фестивалю, в которой участвовали десятки активных членов клуба.
Клуб развернулся во всю свою недюжинную силу, чтобы пропеть свою самую сильную, самую яркую песню, и не знал, что эта песня станет лебединой.
Продолжение следует: http://www.proza.ru/2016/11/25/2169