Наши машины оставлены в деревне, а мы по-партизански, шаг в шаг пробираемся к озеру, где, по рассказам приятелей, идет интенсивный клев подлещика. На нас вся рыбацкая амуниция. Перечисляю для тех, кто с рыбалкой не имеет ничего общего. Самое главное — валенки с галошами, стеганые брюки, тулуп и шапка-ушанка, на плечах — увесистый рыбацкий ящик. В ящике съестных запасов по пословице: «Едешь на день, бери еды на неделю». Помимо еды — снасти, подкормка для рыбы и, конечно, коловорот. Все это тянет вниз, да еще как тянет, а мы монотонно продвигаемся по дорожке, протоптанной до нас такими же горе- рыбаками.
— Ну что, мужики, куда пойдем?
— Ты давай, Васильич, шагай.
— Выйдем на берег, там видно будет, — говорит самый заядлый и самый опытный из нас специалист по зимней рыбалке Николай Васильевич.
Остальные шесть дилетантов в рыбацком деле, помалкивая, переставляют свои валенки с галошами по скользкой, неудобной рыбацкой тропе.
— Фу, наконец-то берег.
Глаз устремляется по натоптанной рыбаками тропинке в самую снежную даль, к острову, который местные жители назвали Липовым.
— О...ё-ё!
— Далековато, мужики, да еще по такому «асфальту».
— Точно, асфальт — как в Челябинске на Свердловском проспекте.
Все хохочем. Сняли шапки. Сбросили свои ящики. От каждого идет такой пар, как будто в машине закипел радиатор.
— Далековато топать к Липовому-то, — это уже запищали дилетанты в рыбалке.
— А вы что, хотели рыбки наловить без труда? Вот туда протопаем минут сорок, затем лунки насверлим. Вот какая работа. Хорошо, если наловим, глядишь, возвращаться будет веселей. А если не наловим, знаете, как тяжело возвращаться пустым? В сто раз тяжелее, чем сейчас, — эту внушительную речь произнес Анатолий Николаевич.
Все стоим, осматриваемся по сторонам. Один из дилетантов, показывая рукой в сторону, противоположную торной рыбацкой тропе, вопросительно обращается к заядлым рыбакам:
- Мужики, а это кто такие, вон там сидят и машут руками?
Все повернули головы в указанную сторону. Тут слово за профессионалами. Николай Васильевич смотрит на Анатолия Николаевича, оба устремляют взгляд на две далекие фигуры рыбаков.
— Слушай, Васильич, а вроде бы машут руками, не иначе сильный клев?
— Да, Николаич, точно машут.
— Вот я дурак, не взял полевой бинокль. Сейчас бы ясно было видно, что они таскают. Может, подлещика, а может, чебака. Здесь чебак и окунь ох, какой хороший! Грамм, эдак, на двести выходит.
— Ну что, отцы-командиры, принимайте решение, — это опять раздается лепет из группы дилетантов.
— Давай, Николаич, принимай решение.
— Нет, давай ты, Васильич. Шел направляющим, им и оставайся. Решение за тобой.
— Тогда ладно. До Липового нам топать километра три, и есть хоть маломальская, но все же тропа. А до этих отшельников метров пятьсот-шестьсот, но по целине. Как вы, сдюжите?
— Да ладно тебе, снегу по пояс. Мы пойдем в шеренгу. Направляющие будут меняться по мере сил.
— А они, смотри, машут, да так активно.
— Видать, прет рыба. Может, леску рвет.
— Все, решено, идем к этим чудакам.
Надели шапки как по команде. Забросили за спину свои ящики, взяли коловороты. Подчиняясь команде: «Дилетанты, вперед!», поползли по целине. Направляющий через десять метров улегся плашмя на снегу, прося пощады и замены. В бой со снегом вступил следующий дилетант. Используя свой громадный рост, он задирал длинные ноги и умудрялся шагнуть на целый метр. Затем подтягивал вторую ногу. Получалось некое подобие ходьбы на ходулях.
— Такая ходьба нам не подходит, — запищали уже наши командиры.
— Ты, мил друг, буровь снег, делай для всех дорогу, а то, как жираф, вышагиваешь.
Длинному дилетанту ничего не оставалось, как грудью прокладывать путь.
— Вот это добро.
Всем стало чуть полегче пробираться в этих пушистых сугробах. Через три-четыре минуты пот не только тек ручьем по спине в валенки, но и заливал глаза. Как только выдалась минута передышки, все устремляли залитые потом глаза на рыбаков. Уже были видны их спины. Сидели они уж больно близко друг к другу.
— Они что, из одной лунки ловят? — вопрос дилетанта.
— Бывает, сидишь совсем рядом. У тебя клева нет, а твой сосед рядом таскает одну за другой. Прижмешься к нему, просверлишь, можно сказать, под его ящик, и у тебя рыба поперла, — это Анатолий Николаевич подтверждал свою догадку. — Иногда клев такой, что лучше рыбачить рядом, не растягивая рыбу подкормкой на большую площадь.
— Мы, мужики, тоже сядем поближе друг к другу. Лады?
— Лады, — отвечаем слабым хором.
— Ну, перекур окончен, поползли дальше.
И правда, буровить снежную целину пришлось всем.
До рыбаков оставалось всего-то метров двадцать, и уже было четко видно людей, сидящих на рыбацких ящиках. Они располагались к нам спиной, вполоборота и, судя по всему, нас не видели, хотя ползли мы, переговариваясь и нецензурно выражаясь. Вот они как по команде наклонились и, что-то подняв со льда, опять замахали руками.
— Мужики, а что это они как чумные машут? Может, рыбина сошла?
— Сейчас увидим, — говорит Васильич и начинает ускоряться.
Наконец, все мы встаем на утоптанную площадку. Подходим к рыбакам, хором здороваемся: «Привет рыбакам!» На нас смотрят странные глаза, по ним было видно, что принята изрядная доза спиртного. Рыбаки размахивают руками, открывают свои немые рты, и все становится на свои места.
— Мужики, у них и лунки не просверлены, они же немые, да еще и пьяные.
Немые рыбаки что-то настойчиво пытались нам поведать. Мы еще не пришли в себя от проделанного пути и соображали с трудом. Но когда один из пьяненьких вытряс из своего ящика единственного ершика, мы наконец-то уразумели, что туда, куда мы стремились за рыбой, ее сегодня нет.
— То есть нет клева, — профессионально перевел нам Анатолий Николаевич.
— Вот это да. Ну что, мужики, что будем делать?
— Конечно, пообедаем, отдохнем, и обратно, — это решение приняли уже дилетанты.
Было и еще одно предложение: просверлить лунки, то есть подкормить рыбку.
— Пускай на халяву набирает вес, а мы ее все равно поймаем.
Проделав все это, выпив по стопочке за культурный отдых, мы отправились в обратный путь.
Не прав был Анатолий Николаевич, что возвращаться без улова тяжело. У нас все наоборот: такой смех стоял над озером, что с прибрежных берез поднялось воронье.
— Мужики, а здорово у нас получилось! Мы на медаль «Любители природы» тянем.
— Кто сказал, что такой медали нет? Срочно учредить и вручать ее не где-нибудь, а в Кремле.
— Представляете, по телевизору показывают вручение медали «Любитель природы», поясняют: «За посещение озерных просторов, подачу кислорода в тяжелые для рыбы времена, ее подкормку» и называют наши фамилии.
Мы падали в снег уже не от отсутствия сил, а от истерического смеха.
После той рыбалки долгие годы при встрече мы лихо приветствовали друг друга: «Привет любителю природы!» — «Привет!».