Мутный взгляд капитана приобрел осмысленность. Зрачки, поглощая лунное сияние, мерцали светлячками. Сжатые губы вытянулись. Озадаченный мимикой лица мозг, искал подходящую партитуру для голосовых связок. Внезапно офицер издал сверчковую трель. Испугавшись сделанного, он прикрыл рот ладонью.
– Простите меня, Андрей,– разрыдавшись, Люсьена повисла на шее у капитана.– Это я во всем виновата. Это из-за меня Витя улетел. Да еще вот эта тварь в меня залезла,– отпрянув от офицера, девушка бесстыже задрала подол.
Из-под платья на него смотрело до боли знакомое лицо. Седая, наполовину сбритая щетина сморщилась и вареники, шлепнувшись друг об друга, произнесли:
– Ты смотри, Андрон, если могилка трэба – обращайся. Устрою, в лучшем виде.
– Кому могилка? – не понимая с кем разговаривает, переспросил Копцов и зычно икнул.– Ты кто?
– Андрюшенька, миленький,– занавес опустился,– помоги. Надо найти доктора на эту сволочь.
– Мне врач не нужен,– всколыхнулось платье.– Я здоров.
– Как он туда…? Кто его …? За что? – в окаменевшем взоре офицера Люся увидела такой ужас, что принялась успокаивать мужчину.
– Не знаю, миленький,– девичья грудь заходила ходуном.
– Это тоже он? – Копцов с замиранием сердца смотрел на сиськотресение.
– А то кто же! – пытаясь остановить выпрыгивающие из платья буфера, Люся свела колени.– Мразь недоношенная, хоть бы сапоги снял.
– Ой, матуш... Хозяйка.
Андрей хотел пощупать аппетитную девичью грудь, но вспомнив о грязных сапогах, брезгливо отдернул руку.
– На кладбищенского сторожа похож,– бегая ошалелыми глазами по пышущему девичьему стану, капитан о чем-то задумался.– Может это и есть кротовая нора?
– Какие кроты, Андрон? Мышь не пролезет. Залезь, посмотри. Хрен повернешься!
– Сиди уж молча, хмырь лесной,– видя пристальное внимание со стороны офицера Люсьена зарделась, поправила прическу и в порыве страсти схватилась за груди:
– Тьфу ты,— нащупав сапоги лесника, Люся чуть не заплакала.— Ну и сволочь ты, лесник. Не мог в другое время в меня залезть. Вот так всегда. Только с порядочными мужиками познакомишься, сразу какая-нибудь мразь все дело испортит.
– Да вы не расстраивайтесь, хозяюшка, шибко. Может, им и так сойдет?
– Как так? Какой дурак свой черешок в твою зубастую пасть засунет? Сам подумай. Вот же влипла, так влипла. Хоть к стоматологу на прием записывайся.
Ты как хочешь, а я для себя решила: зубы я тебе либо выбью, либо повыдергиваю. Нет, я твои железяки магнитом, что у меня на счетчике стоит, повытягиваю. Понял?
– Отчего ж не понять! Видимо, доля наша такая лесничья. Каждая собака может в рыло сапогом ткнуть. Вы думаете, хозяюшка, мне тут у вас уютно и хорошо? Я к энтим местам, в которых сижу, даже у Дуськи своей не подбирался. Вдохнул разок, и баста, как отшептало. А уж как подумаю, что вам приспичит по малой или большой нужде, так меня наизнанку сразу-то и выворачивает.
– Ну ладно тебе. Не ной. У меня тоже не спрашивали, когда тебя запихивали.
Андрей молчал, слушая перепалку женщины с хриплым голосом из-под платья:
– Я, кажется, знаю специалиста по кротам и норам. Вчера из Питера прибыл. Поехали.