Я обещала по окончании первого раздела ("История нашей любви") поместить полный текст поэмки "Былое", отрывки из которой я приводила в отдельных частях. Те, кто читали все части первого раздела, узнают здесь почти всё.
Мы писали её после свадьбы "по переписке": он - из села, где отрабатывал назначение, я - из Питера. Строчка за строчкой, переделка за переделкой. Он и потом вносил изменения. Он никогда не распространялся о том, что чувствовал, когда писал мне, а я буквально жила этим почти пол года.
Былое.
Конечно, рвались мы друг к другу и до свадьбы,
Но от сближения хранила нас любовь,
Ещё не слились воедино наши судьбы,
Ещё не пролилась у девственницы кровь.
До свадьбы мы друг друга долго не видали:
Почти полгода, как уехал я в село.
Мы, кстати, свадьбу никогда не обсуждали,
Мне и не чудилось, что к свадьбе дело шло.
Я не стремился в ЗАГС, и ты не предлагала
Оформить там всё то, что в нас с тобой жило.
Волшебница судьба за нас предполагала,
Мы не активничали, всё само пришло.
Я слабо знал тебя, ты тоже представляла
Меня, как ангела, случайно во плоти.
Лишь платоническая нас соединяла
Любовь, но от неё до свадьбы нет пути.
Рассказ о нашем чудном единеньи
Мы поведём вдвоём. Сначала ты,
Как главное лицо в его движеньи,
Ведь это ты построила мосты.
***
Как всякую мою подружку,
Меня влекла мужская стать.
Пред сном, зарыв лицо в подушку,
Мечтала я «любовь отдать».
Но окружавшие мужчины
Хотели только «одного»,
И были веские причины
Мне не влюбиться ни в кого.
То он высок, то он уродлив,
То не умён, то он скупец,
Толстяк, ленив, а тот – похотлив,
Или «не к сердцу», наконец.
Когда ж впервые увидала
Тебя, пришедшего за мной,
Я внутренне затрепетала
И загадала – будешь мой.
Тебя в своих мечтах узнала,
Ты всем «запросам» угодил,
И так и эдак примеряла –
По всем «статьям» ты подходил.
Как ангел, ты лицом казался мне прекрасен,
Глаза - бездонной бирюзовой глубины,
Как Аполлон сложён, силён, и взор твой ясен,
И руки крепкие и тёплые нежны.
Загадочен немного – математик,
Я ж – музыкант, что общего у нас?
Но ты был, как и я – в душе романтик,
А это значило - элитный класс.
Неделя быстро пробежала.
И вот уже, по уши влюблена,
Я над собой контроль теряла.
Решила, что отдать себя должна.
А перед этим от подруг я точно знала,
Как возбуждается всегда мужская плоть,
Когда та женщину любимую желала,
Мужчина этого не может побороть.
Но у тебя я этого не замечала,
Когда меня в своих объятиях держал,
И в страхе, что тебя собой не возбуждала,
Я попросила, чтоб себя ты показал.
Мне в жизни не забыть, как ты краснеешь,
От ужаса дар речи потерял.
Но вдруг ты страшно, как мертвец, бледнеешь,
Меня роняешь, но ... одежду снял.
И лишь когда дрожащими руками
Развязывать тугие плавки стал,
Я поняла, что ныне между нами
Барьер последний в близости упал.
Дабы в случившемся получше разобраться -
Могу ли девушкой приличною считаться,
Потом я эту сцену дома проиграла,
Как было всё у нас - в деталях вспоминала.
Как брюки опускал,
Не сняв свои ботинки,
Как орган твой восстал,
Прекрасный, как с картинки.
Как волосы вокруг него курчаво вились,
Как в ритме с пульсом быстро он дрожал,
Яички как под ним в мошонке прикрепились –
Весь этот вид меня заколдовал.
Я помню – ты запутался в одежде
И двинуться навстречу мне не мог.
Та мелочь стала поперёк надежде,
Что ты меня возьмёшь, желанный бог.
Я чувствовала, разум ты совсем теряешь,
Что надо снять ботинки ты не понимаешь,
К моим глазам припёк застывшим взглядом.
Я ж замерла и жду чего-то рядом.
Твой орган опечаленно спустился,
А ты, к тому ж ещё, внезапно побледнел.
Мой разум совершенно испарился.
Страх потерять тебя вдруг мною овладел.
Мне сердце подсказало,
Что я не смею ждать,
Что время убегало,
С ним – над тобою власть.
Я разрыдалась, объяснить старалась
Свой страх, любовь к тебе, желанье и позор,
Бессвязно путалась, безбожно запиналась,
Боялась уловить твой возмущённый взор.
И лишь когда последних чувств лишилась,
Решила встретить страшный приговор
В твоих глазах, а там любовь светилась.
Так мы вошли в любовный договор.
Ты тихо молвил – надо нам расстаться –
В семнадцать рано нам детей иметь –
Себя проверить, в чувствах разобраться,
Любить друг друга крепко и – взрослеть.
Да, ты романтик был, любить на расстояньи
В семнадцать лет – такие чудеса!
Но я была в таком же состояньи –
В мечтах я улетала в небеса.
Ты очень умный был, как поняла я позже,
Что не сорвал готовый сладкий плод.
Тогда, чтоб в памяти твоей остаться твёрже,
Я приняла тебя с любовью в рот.
Как эта мысль ко мне пришла, не знаю.
В мозгу свершился странный поворот.
Быть может, думала, я утопаю,
И это мой последний в жизни плот.
Твой мёртвый орган бодро оживился,
Ты вздрогнул и легонько застонал,
С судьбой своей во рту моём смирился
И нежно голову мою прижал.
Я от подружек знала, что мне делать,
Чтоб ты оргазм желанный испытал.
Что с органом твоим чудесным сделать,
Чтоб ты меня навечно возжелал.
Я знала, что могу почти мгновенно –
Мужских эмоций долго скованный порыв
Простым поглаживаньем непременно
Освободить в желанный плоти взрыв.
Я задержалась, чувствам удивляясь,
Я чувствовала – всё в тебе поёт,
С твоим прекрасным органом играясь,
Я знала, что сейчас произойдёт.
Ударившую в рот струю
Я радостно глотнула,
Как-будто жизнь спасла свою -
Власть над тобой вернула.
Ты в шоке был, и я тобой владела,
Волшебной властью упивалась я сполна,
Добилась я легко всего, чего хотела:
Твоей покорностью мне власть была дана.
Ты так легко простил за «самовластье»,
Когда прощенья попросила под конец,
Сказал, смутясь, что «это было счастье»,
Я знала – оба мы готовы «под венец».
(Я на себе счастливо испытала
Её «вся обомлела, запылала».
А если бы Татьяна «это» знала,
Она б Евгения не потеряла).
Но ты меня вдруг начал сторониться.
Мне стоило потом больших трудов,
Чтоб нашей слабой дружбе сохраниться
На протяженьи первых двух годов.
Они мне очень тяжело достались.
Когда была я рядом, ты мрачнел.
А как мои каникулы кончались,
Ты вдруг преображался и светлел.
Просил прощения по телефону,
И часто письма нежные писал.
Я таяла, прислушиваясь к тону,
Каким в стихах ты чувства излагал.
На третье лето всё переменилось:
Меня ты принял, как свою мечту.
Как будто всё в тебе воспламенилось,
Как будто снова ты увидел ту.
Из глаз твоих струилась нежность,
Из рук меня разил любовный ток.
Теперь я чувствовала верность
И чувства восхитительный поток.
Три года, как наркотиком, согрета,
Тобой, как колдовством, окружена,
Мои каникулы зимы и лета
Проходят, как волшебная весна.
Как только стала мне ясна причина,
Забыла огорченья первых лет.
Тогда ты мальчик был, теперь - мужчина,
Раскрывший женщины своей секрет.
Признаюсь я, что плотские утехи
Желала я во сне и на яву
До встречи той, потом подруг «успехи»
Простым, но грязным, словом назову.
Теперь мечты мои приобрели реальность,
Тобою распалять себя могла
До сладких судорог, и не мешала дальность,
Которая меж нами пролегла.
Я после них спокойно засыпала.
Я знала, что придёшь ко мне во сне,
И снова повторится всё сначала –
Такое чудо ты творил во мне.
Уверенность в любви была безмерной,
Подумать не могла, что ты – не мой.
Твои стихи дала подруге верной,
Прося её читать их мне самой.
(Я не могла себе представить,
Что этим изменю её судьбу:
Она захочет цель поставить -
За романтизм в любви начать борьбу).
В любви своей тебя боготворила,
Всегда старалась радовать тебя,
Я образ твой прекрасный сотворила,
По жизни я легко пошла, любя.
Когда в село ты отбыл с назначеньем,
Я не почувствовала горечи ничуть,
Я даже не встревожилась сомненьем,
Что мне нет места там – и я собралась в путь.
И вдруг, как шок, - не будет назначенья
В такую глушь. Чуть не сошла с ума.
Тогда немедленно пришло решенье –
«Ребёнку быть» - решила я сама.
Я знала, что с ребёнком не отправят
Меня из Ленинграда никуда,
А мужу открепленье предоставят,
И ты, конечно, прилетишь сюда.
Я аккуратно время рассчитала,
Чтоб госэкзаменам не повредить,
В ЗАГС заявленье сразу же послала,
И стала тайну от тебя хранить.
От этого простейшего решенья
Безмерно возгордилась я собой:
Моей любви не нужно разрешенья
«Такое» согласовывать с тобой.
В начале декабря я самым кратким кодом
Шлю телеграмму в дальнее село,
Что «Свадьба третьего. Целую. С Новым Годом»
И только тут волненьем всю свело.
Два дня в тревоге я как-будто не жила,
Прокляла всё на этом чёрном свете,
Пока пришёл ответ, которого ждала,
И снова всё предстало в чудном цвете.
(Причина моего глупейшего волненья:
С того святого дня за долгие 5 лет
Ещё ни разу ты не попросил сближенья,
Хотя ты понимал, что не услышишь «нет»).
И вот ты здесь. Тебя я обожаю.
Мне так легко с тобою говорить.
За то, что пил – тебя не укоряю,
Но близость нам придётся отложить.
Я знаю, в пьяницу нетрудно превращаться
Тому, кто в руки не желает взять себя.
А если ты не можешь удержаться,
То я не подпущу к себе тебя.
***
Теперь продолжу я. Да, так ты и сказала,
Чтоб всякие сомненья отвести.
Я знал, что ты беременности ждала,
Но «чтоб от пьяного детей не завести».
Свою одежду наглухо закрыла,
Чтобы меня не мучить и не злить,
Спокойным голосом причину объяснила,
Клянясь моё терпенье наградить.
Сказала мне «Как ты, хочу сближенья,
Но мне оно так просто не сойдёт,
И в девять месяцев с момента единенья
Ребёнком из меня же изойдёт»
Своею твёрдостью и нежными словами
Бунтующую плоть ты усыпить смогла,
За нею сон, наполненный мечтами,
Как ангел сна, на крыльях принесла.
Двенадцать часов беспробудного сна –
Такого со мной не бывало –
Эротикой полон до самого дна,
Проснуться мне сил нехватало.
Чуть только глаза приоткрыл я и вдруг
С твоим нежным взглядом столкнулся.
Я понял: меня охраняет мой друг,
К жене я с любовью вернулся.
Ты тихо шепнула, что «гости нас ждут,
Но мы не должны торопиться.
Никто не посмеет тревожить нас тут,
Мы можем с тобой объясниться.
Я пробужденья твоего ждала,
Как птица ждёт рассвета.
Я от тебя почти не отошла -
Жду твоего ответа.
Ты вдруг уснул вчера во время разговора.
Боюсь, что ты не понял правильно меня,
Мне сердце сжало, я боюсь малейшего раздора -
Безоговорочно я вся всегда твоя».
Ты что-то продолжать ещё хотела,
Но поцелуем я остановил тебя.
Лицом ты сразу просветлела
И даже что-то спела про себя.
О боже, как тянулся этот тяжкий день,
На тосты всем ты дружелюбно отвечала,
Хоть в них несли сплошную дребедень,
И лишь на «горько» благодарно всем кивала.
Кричали гости «пей до дна»
И сами много пили,
А мы в бутылку от вина
Ситро себе налили.
Уже все встали, зев на всех напал,
Мы с облегчением с тобой переглянулись,
Ты рассмеялась: мой бокал упал,
И два твоих туда же покатились.
Мне не забыть тот первый час
С тобою единенья,
Как мы решали, кто из нас
Что хочет от сближенья.
Кто хочет как его начать,
Кто хочет что увидеть,
Что хочет от кого узнать,
Что мы должны предвидеть.
Кто что мечтал до этих пор,
В чём видит наслажденье,
Как будем мы решать наш спор
На случай расхожденья.
Что можно мне и что тебе,
Что можно с разрешенья,
Как чувства сдерживать в себе,
Дрожа от нетерпенья.
Договорившись обо всём,
Что «близость» означала,
Решили мы, что принесём
Цветы в кровать сначала.
Ты вышла, чтоб цветы собрать
(и справиться с волненьем),
А я, раздевшись, лёг в кровать,
С особенным томленьем.
И вот ты в серой темноте
В кровать ко мне нырнула,
Впервые в полной наготе
На миг ко мне прильнула.
Мои глаза от наготы
Одной рукой прикрыла,
Другую руку нежно ты
На член мой опустила.
И, оттолкнувшись, вскрикнув «ох»,
Поцеловала в ухо
(Да так, что я почти оглох
И справа слышал глухо).
Ты голову свою на грудь
Мне нежно положила,
Рукою правою чуть-чуть
По телу заводила.
Слегка погладила живот,
Тихонько вниз спустилась,
Казалось мне – ещё вот-вот ...
Но ты остановилась.
Чувств первый всплеск у обоих
Стыдливо отводила,
Но нежно между ног моих
Вдруг руку положила.
Я в лихорадке задрожал,
Ты ж молвила – «Не бойся,
Хоть ты меня так долго ждал,
Мой милый, успокойся.
Дай мне всего тебя узнать,
В то, что ты мой, поверить,
Свои желанья рассказать,
Свои мечты доверить:
Как сладко ты меня ласкаешь,
Блюдёшь интимные места,
Моим желаньям подчиняешь
Свои нескромные уста.
В любви усталости не знаешь,
Целуешь там, где я хочу,
К соитью нежно приступаешь,
Когда призывно я молчу...
Хочу в объятьях трепетать
И быть тобой желанной,
Я, как в мечтах, хочу дрожать
От близости реальной.
Я столько лет хочу тебя,
Стерплю ещё немного,
Чтоб ты вошёл в меня любя
И без насилья злого.
Я покажу тебе себя,
Чтоб ты, потом владея,
Знал всё, что надо от тебя,
Любимого злодея».
И, заключив меня в свой плен,
Совсем с ума сводила,
Когда, зажав рукой, мой член
В себя слегка вводила.
Но вдруг, решившись прекратить
Терзать моё терпенье,
Ты предложила мне свершить
Последнее движенье.
А вслед за этим слабый крик
Невольно не сдержала,
И член мой моментально сник,
И теплотой обдало.
Ты проявляла божий дар
Всегда быть чуткой, если надо,
Остановила шоковый удар,
Сказав «Спасибо за награду.
Теперь я женщина твоя,
Жена, любовь и счастье,
А ты теперь судьба моя
И в счастьи и в несчастьи».
Как деловито ты потом
Неяркий свет включила
И смоченным в воде платком
С нас кровь легко обмыла!
А волосы в паху ты сразу невзлюбила,
Их разрешенье снять на ушко попросила.
Естественно, его, конечно, получила
И пеной депилятора немедленно покрыла.
Я этим был шокирован немало:
Ничто подобное не мог я ожидать,
Но к наготе твоей, влекущей небывало,
При свете стал немного привыкать.
Пока покрытый пеной я валялся,
Ты новую «забаву» принесла:
Чтоб перерывом я не очень огорчался,
Журнал порнографический дала.
Опять меня нежданно удивила –
Такого от тебя не ожидал,
Но ты странички с юмором открыла,
И я, как ненормальный, хохотал.
Язык английский был нам не помеха,
Неловкость ситуации прошла,
Мы оба просто корчились от смеха,
Потом меня ты мыться увела.
И, стыд забыв, меня всего
При свете изучала,
Не тронув члена моего,
Яичками играла.
Меня чуть-чуть пекло, но ты, конечно, знала,
Что делать и что надо применять.
Салфетками обтёрла, нежно крем втирала,
И, главное, не забывала целовать.
(С тех пор тобою проверяем,
Твоим шампунем обмываем,
Обритый наголо хожу
И с депилятором дружу).
Признаться, я уже не жаждал продолженья
Твоих забав, и потянуло спать.
Но вдруг из спальни, полный возмущенья,
Раздался голос: «Сколько можно ждать?»
Пока я вытирался, ты постель сменила,
Цветами убрала широкую кровать,
Варенье капнула на грудь, меж ног тюльпан всадила,
И с нетерпеньем стала призывать.
Вошёл я голый и остолбенел с порога,
Отказывался мозг мой воспринять,
Как ты могла, в приличьях очень строга,
С журнала пошлую картинку повторять.
(Старушка старичка за тряпку-член тянула,
Вином и тортом свой прикрыв скелет).
На мой опавший член как-будто намекнула,
Но красотой ты мне затмила белый свет.
Мой член был возмущён подобным подозреньем,
Мгновенно распрямился, сила прилила.
Смутился я опять, а ты же с восхищеньем
Метаморфозу эту сразу приняла.
Ты с удивлением с кровати встала,
Прижавшись телом, крепко обняла,
Вдруг на колени предо мною стала
И член восставший нежно в рот взяла.
Сказала ты ему потом «Спасибо, милый,
Ты выручаешь нас, как было в первый раз.
Ты нас не подводи, служи нам, полный силы,
Отрадой будь влюблённых наших глаз».
Потом взяла его обеими руками
И потянула прямо на кровать,
Восстановивши всё, что было между нами,
И я забыл, что мне хотелось спать.
Как ты могла при том шутить -
Всё в сказку превратила,
И снова нежно возбудить,
Всё то, что остудила!
Как ты сумела подчинить
Себе мои желанья,
При этом так обогатить
Нескромные мечтанья!
Когда оргазм и твой и мой
Совпали в одночасье,
Ты замерла вдруг подо мной,
Продлить желая счастье.
И вновь меня зажечь смогла,
Зубами чуть кусая,
И я горел, как ты ждала,
Послушно уступая.
И снова ты меня вела
В волшебный мир соитья,
И я, в блаженстве от тепла,
Принял твои наитья.
Какие дивные «дела»
Ты вдруг изобретала
И, распалившись «до бела»,
В истоме замирала.
То языком просила вдруг
Соски трепать небрежно,
То им же обласкать вокруг
Твой клитор очень нежно.
(Твой нежный клитор мой язык
Находит моментально
А следом твой оргазма пик
Проходит идеально).
То грудь твою рукою сжать,
То прикусить губами,
То твой язык во рту держать,
А всю обжать руками.
То вдруг губами раздразнив
Меня промеж колен,
Руками крепко обхватив,
Ты лижешь твёрдый член.
То вдруг валетом оседлав,
На корточки привстала,
Гудящий член внутри зажав,
В оргазм себя вгоняла.
Ты отдыхала от «забав»,
Меня не охлаждая,
Одной рукой мой член зажав,
Другой меня лаская.
Но стоило мне самому
К тебе приникнуть нежно,
Ты ногти, к страху моему,
Вонзила в плоть небрежно.
Ты мной владела, как могла,
Мне не давая воли,
Мои движенья стерегла,
Царапая до боли.
Сначала я не мог понять
Такое поведенье,
Но ты была чутка опять
И дала разъясненье:
«В любви мужской одни черты –
Я лишь хочу владенье,
А если что-то хочешь ты,
То это – наслажденье».
Я сдался с радостью тебе,
Твой довод принимая,
Всё лучшее, что есть в себе,
Навстречу поднимая.
Всю ночь я был в твоих руках,
Как инструмент прилежный,
Сам чёрт играл в твоих глазах,
Но чёртик очень нежный.
Когда вконец устала ты,
То страстно прошептала:
«Ты превзошёл мои мечты –
Я рай с тобой познала».
И лишь тогда мой час настал –
Меня ты не держала,
Как сладостно тебя я взял –
В восторге ты стонала.
Ты извивалась, как змея,
«Удобство» мне давая,
И слёзы радости лия,
И снова призывая.
И не хотелось мне кончать,
Глядя на эту радость,
И долго мог я продолжать,
Твою вкушая сладость.
С тех пор, как раб, веду себя –
Меня ты зажигаешь,
А если я хочу тебя –
С полвзгляда понимаешь.
И даже если я “не мог” –
Ты мной руководила:
Простою лаской между ног
Мгновенно заводила.
Так радуй же меня своим очарованьем,
Влюблённых глаз волнующим сияньем,
Волшебных рук твоих прикосновеньем,
В объятиях твоих восторженным гореньем.
Прошёл год. Чудесный сынок радостно гугукал в кроватке, развлекая самого себя и папу. И пока мой М «разговаривал» с ним на понятном только им языке, наполняя всё моё существо радостью и любовью к ним обоим, я родила такое стихотворение, которое позже назвала
Очарованье.
Всегда глаза твои сияют
Навстречу взгляду моему -
В крови волненье зажигают
В ответ желанью твоему.
Я чувствую - твоё желанье
Владеет мною, как магнит,
Волшебное очарованье
Любимых глаз меня манит.
Сейчас твоё прикосновенье
Во мне опять зажжёт пожар
И страстное к тебе стремленье.
Какой волшебный чудный дар
Моя мечта в тебя вложила,
Его "любовью" назвала
И мне на свадьбу подарила,
Чтоб я с ним счастлива была.
Никогда потом я не написала ничего лучшего.
Но совсем другое чувство владело мною после рождения дочки. Она росла болезненной. Через 5 месяцев после рождения у неё определили рахит. Круглосуточный плач всех довёл до нервного стресса, только мой М, "закусив удила", спасал нас своей самоотверженностью. И вот, 5-ого марта, в 20-ти градусный мороз его мама и я с завёрнутой в мою шубку дочкой улетаем в его Одессу - с солнцу и теплу. Два с половиной года там победили все болезни. После возвращения в Питер она только один раз страшно болела, подхватив в поликлинике инфекцию. И снова ко мне вернулась жизнь, а с нею - ОН.
Конечно, родилось и новое сихотворение.
Любимый мой - моя отрада.
Давно мы молодыми были,
Так много лет с тобой прошли.
Те годы мы не позабыли -
Они для нас детьми взошли.
Как нами страсть тогда владела,
Как в жилах бушевала кровь,
Творила с нами, что хотела -
То время звалося - любовь.
За краткие минуты счастья
Готовы были жизнь отдать,
Как будто будут те объятья
Всю нашу жизнь сопровождать.
Мы верили, что все невзгоды
Любимым легче перенесть,
Что впереди лишь счастья годы
И лучшее, что в жизни есть.
Мы в миг волшебного соитья
Мечтали поскорей войти.
Нас не тревожили наитья,
Что может вдруг произойти.
Ребёнок первый был наградой
Легко доставшейся любви -
Души и глаз моих усладой,
Волнением в моей крови.
За страсть - беременность расплата:
За сыном - дочь к нам в жизнь вошла.
Три года жизни - эта плата,
Как тяжкий сон, для нас прошла.
Любимый мой - моя отрада -
Все трудности со мной делил.
Моя любовь - ему награда,
И он мне счастье подарил
Его любовью наслаждаться,
В его объятьях трепетать,
Своею властью упиваться,
Его мечтой желанной стать.