Журавлиный клин
Рассказ
Основан на реальных событиях.
Сентябрьское осеннее солнце раздавало последнее тепло. По небу медленно плыли пушистые белые облака как это бывало в летние дни. В деревне витал запах пирогов и ватрушек.И казалось, что вся эта умиротворённая картина никогда не исчезнет: что она везде, повсюду.
-Гляди –ко- говорил дед Пётр своему внучку- Уж конец сентября почти, а теплынь - то какая, не бывало такого, сколь не живу.
Он потрогал свою небольшую окладистую, с проседью бороду,одёрнул рукава косоворотки, и по стариковски щурясь стал наблюдать за Колькой. Внук что-то усердно начал строгать, но похоже, получалось это у него плохо.
-Так ты что ж, еретик ты эдакий творишь - закричал дед Пётр.- Аль не ведомо тебе, что седни праздник большой. Люди Богу молятся, а ты?!
Но Пётр Григорич, хоть и ругал бывало Кольку,но любил его и жалел. Кольке к Николе должно было исполниться только семь лет. Симпатичный мальчишка, с русыми волосами, широким лицом, и ясными, по детски бесхитростными глазами. Колька был одет в домотканую рубаху и такие же штаны.Поэтому он вызывал у Петра Григорича жалостливое тайное снисхождение, хотя и старался дед выглядеть строгим. А как же иначе-то. Ведь война проклятая нагрянула, которую не сами учинили, и никого не звали. И отец Колькин в 27 лет ушёл из родного дома.Саню ещё 12 июня отправили в Гороховецкие лагеря, а уж оттуда, с началом войны, сразу на фронт, и ни одного письма!
- Ну коли убили, или в плен угодил, тогда бы сообщили- раздумывал дед- А так, воюет значит.
Пётр Григорич с виду был сухощав, невысокого росту, с натруженными от тяжёлой крестьянской работы руками.Знал он грамоту,и бывало читал зимними долгими вечерами при свете лампы всякие книги. Числился единоличником, но и не только числился , а работал усердно, по мере своих сил. В ту пору таких как он оставалось в деревнях «По пальцам пересчитать», как говорится. Но дед не сдавался, хоть и давили крепко на него, и наверное бы на старости лет угодил Пётр Григорич в немилость полную, да случилась война. И на время отступились от него, не до того было. Продналог исправно платил, сыновья на войну призваны, всё как у людей.
-Дедо Петь- я же коньки к зиме смастерить хочу- оправдывался Колька.
- А полозья тоже деревянные будут у тебя? нет так не годится- сказал твёрдо дед внуку.
-Да ты не тужи, до морозов ещё далеко, в кузнице скуют тебе. Может я покалякаю с Андреем-то, чай не откажет, брат всё же, выкует тебе коньки лёгкие.Только гужи надобно припасти. Теперича делов помене будет,- и дед задумчиво замолчал, глядя куда- то вдаль.
-Колька, Тятя, небось проголодались, айда к столу- позвала Ульяна, Колькина мать, двух мужиков: старого да малого.
С началом войны Ульяну, как и всех замужних женщин в округе стали называть солдатками. Таких вот солдаток в те времена по деревням да сёлам много было. Да и не только по деревням. Тяжёлая доля легла нежданно на сердца. Тяжёлая ноша опустилась на хрупкие женские плечи. Вот дед Пётр и помогал по возможности дочери, старался, и Кольку оберегал и жалел.
Наши с тяжёлыми боями отступали. Но поскольку в те времена не было в деревне Егорово даже радио, не говоря уж про электричество, то вести с фронта доходили туда редко. Да в такой неразберихе, которая была в первые месяцы войны, и в городах- то не ведали зачастую, что творится.
«И где этот окаянный немец? Может уж погнали его проклятого, наши мужички, да сынки»- думалось многим бабам в надежде. Но если бы знали они всю истину, ужаснулись бы многие, поседели бы раньше времени от увиденного всего.
-Ну так пойду я Ульянка домой, пора уж, завтра зайду- вытирая руки рушником степенно вымолвил дед.
Пётр Григорич огладил бороду, так что посыпались крошки от пирога, встал из-за стола, перекрестился на образа,после погладил ласково Кольку по голове.
- Заходите быват и Вы к нам-проговорил дед уже с порога, и медленно закрыл за собой скрипучую дверь. Колька с матерью остались одни.
В будни Ульяна отводила часто Кольку к деду, а то бывало и к другой родне, где были ребятишки постарше, и которые могли присмотреть за младшими. Но сегодня было воскресенье, да ещё праздник «Рождество пресвятой Богородицы». Хотя и в воскресенье, в летнюю страду работали Егоровцы не покладая рук, валясь бывало затемно,как говорили, не чувствуя ног. И церковные праздники были в те времена не в почёте, особенно у местной власти. Такие были порядки.
-Мамк, а Мамк- пойду я ещё погуляю с мальчишками, ладно- просился Колька у матери, когда, сначала еле слышно, а потом всё громче и громче, послышался откуда-то гул. И до того он возрос, что задребезжали стёкла в окошках.
-Свят, свят, прости нас грешных- запричитала Ульяна, и прижала сына крепко к себе, не зная , что и делать. То ли на улицу выбегать, то ли в голбец лезть прятаться.
-Да неужто окаянные супостаты прибыли, как же так- то- шептала Ульяна, не выпуская из крепких объятий сыночка.
Спустя какое - то время в сенях послышались быстрые шаги. Прибежал соседний мальчишка Колька Трусов, друг Кольки.
Едва переведя дух, Колька выпалил с порога: -Колька, тётка Ульян, пойдём скорее, там, там...
-Да чего случилось то? кто там ? немцы?-спрашивала взволнованно Ульяна.
-Да нет, там , это…. самолёты.
-Какие самолёты?
-Тятька сказал наши - они на поле, за деревней сели.
-Колька, побежали скорей.
И не успела Ульяна опомниться, как друзья-товарищи помчались во весь дух по улице туда, на поле за деревней, где было жнивьё. А за ними, и впереди их, казалось, бежала вся деревня. Люди были почти все дома, и от удивления, и взволнованности, не чувствуя земли под ногами, бежали туда, увидеть то, что никогда в своей жизни может и не видели, только на картинках разве.
Группа самолётов в количестве восьми штук, одним за другим благополучно сели на недавно сжатое овсяное поле. Благо, было сухо, и почва под колёсами тяжёлой техники только немного промялась. Да и места было достаточно, чтобы сесть всем восьмерым «ЯКАМ»
Подбежавшие люди, оставшиеся мужики, бабы, девки, мальчишки и парни допризывного возраста с удивлением и любопытством глазели на самолёты. Когда винты истребителей перестали вращаться, то стало тихо, и только не по - осеннему тёплый полевой ветер шевелил волосы, играл с подолами девок и баб, как будто и не было вовсе этой войны. И только вот эти самолёты заставляли жителей деревни верить в реальность.
Первым , отодвинув стекло кабины, стал выбираться из неё русый парень, на вид лет 26-28- ми, с небольшими светлыми усами, скорее наверное для важности, чем для красоты. Хотя усы ему были кстати. Было видно, как лётчики тяжело и не быстро покидали кабины своих самолётов из-за усталости от дальнего перелёта.За длительное время полёта парашюты стянули гимнастёрки до такой степени, что на них остались складки. Когда все были на земле,первый лётчик, «наверное их командир»- подумали многие, построил всех, осмотрел, что- то тихо сказал, и после этого обратился к людям.
-Здравствуйте товарищи колхозники- и уже не так громко добавил: -Здравствуйте родные наши, поломка у нас. Вынужденная посадка . Это ничего, что мы тут у Вас на поле приземлились?
-Да как же родимые, да жаль что - ли , поле то не паханное, ровное.
-Откуда милые летите, и куда ежели не тайна военная?
-Да покормить их надо, чего к парням- то пристали с расспросами, чай голодные?
Так, наперебой, люди тараторили, спрашивали, все хотели хоть как- то и чем- то помочь лётчикам. И на лицах людей была и радость и озабоченность от всего происходящего.
Вскоре на бричке к месту посадки подъехал председатель колхоза "Привет революции" Александр Васильевич Рыжов.
Председательская лошадь взбрыкнула при виде самолётов. Она была ещё молодая,белой масти.
-Здравствуйте товарищи лётчики- поздоровался громко председатель, когда людская толпа немного расступилась- что у Вас случилось, помощь нужна?
-Да, забыл представиться, извиняюсь- я председатель здешнего колхоза, можете смело обращаться: что в наших силах ,то поможем обязательно- так же громко сказал Александр Васильевич и немного закашлялся.
-Командир группы , старший лейтенант Трофимов - бойко представился парень с усами- у нас , по всей видимости на одном из самолётов от дальнего перелёта перетёрло трубку масляного радиатора. Хорошо, что во время неисправность обнаружилась. Скорее всего понадобится хот бы шланг нужного диаметра,проволока для зажима и подходящее масло на доливку, сможете помочь?
-Постараемся , может заночуете, поужинаете как полагается, отдохнёте- предложил было председатель, но после строго взгляда старшего лейтенанта, осёкся и замолчал.
-Спасибо за тёплые слова, но нам к ночи необходимо долететь до Горького, там дозаправиться, и на рассвете к Москве. Положение складывается тяжёлое: рады бы да…
-Всё понимаю, всё понимаю - перебил председатель.- А откуда же летите? самолёты - то, видать новые.
-Из далёка товарищ председатель, прямо с запасного аэродрома.Правда уже одну дозаправку пришлось делать. Садились сложно, у Вас проще - и лейтенант с усталой улыбкой обвёл рукой всю ширь поля.
-Да, расстояния?!- удивился Александр Васильевич, и все люди стоящие рядом.
-Иначе не получается, времени нет, немцы к Москве рвутся, все силы сейчас на Московском направлении сосредотачиваются. Большего извините, сказать не могу-заканчивая разговор, сказал командир.
А тем временем девки и бабы несли кринки молока, праздничные пироги в узелках, и просто картошку в "мундирах",да душистый хлеб из печи.
Лётчики же, все молодые ребята, уминали за обе щёки пироги. Кто- то не боясь, залпом выпивал кринку молока, но командир шутя оговаривал их, после чего, все кто слышал, громко смеялись.
-Тихо Вам!-крикнул председатель-не до смеху теперь, война!
-Скромное угощение- то ребятушки- оправдывалась всё Пелагея, женщина в белом фартуке с красивыми ясными глазами, но какими то грустными и одинокими.
А как тут грустной не быть, когда три «кровинушки», три сына на войне, да и муж там. И неизвестность. Живы ли?
Пока лётчики ремонтировали самолёт совсем ещё молоденького ведомого младшего лейтенанта воробьёва, мальчишки да и некоторые девчонки, хотели забраться в кабины. Так им было всё в диковинку: интересно и любопытно. Их одёргивали ребята постарше, но те забегали с другого крыла, и не взирая на окрики, готовы были в очередной раз облазить и потрогать весь самолёт.
Уже к вечеру всё было починено. Нашлись к счастью и шланги, и масло. Хотя председателю пришлось заводить единственную полуторку, и ехать в соседний колхоз за нужной смазкой
-Спасибо вам за всё товарищи- благодарили лётчики людей- мы будем помнить о вас всегда.
Самолёты медленно и тяжело стали развивать скорость, но вскоре, оторвавшись от земли, уже летели над самым краем поля. Последний взлетевший самолёт покачал несколько раз крыльями над макушками деревьев и через некоторое время скрылся за горизонтом. Кто- то не таясь перекрестил улетающие истребители, кто- то плакал, вытирая слезинки и говорил: «Вернитесь родные живыми. Защитите нас, и вернитесь»
А потом высоко в небе люди увидели журавлиный клин. Вожак гордо вёл стаю.
-Куда летят? война ведь кругом-с грустью говорил кто-то.
-Рановато бы вроде в путь собрались-вопрошали одни.
-Холода чувствуют- замечали другие.
Но журавли лишь прокурлыкали громко, да так, что крик этот журавлиный дошёл до самого сердца, до глубины души каждого человека, находящегося на осеннем грустном поле.
-Летите и вы милые, и возвращайтесь, обязательно возвращайтесь- тихо, как будто про себя сказала девочка-подросток и помахала на прощание журавлиному клину своей худенькой бледной рукой.
Село Докукино
2016 год.