— Я старше тебя на пять лет, — сказала Мин Лин таким тоном, словно ей было лет двести, не меньше.
— И?
— И это какой-то пустой разговор, — она повернулась ко мне спиной и принялась усердно делать вид, что убирается на столе.
А я всё смотрел на её спину (честно-честно, именно на спину!) и думал, как она может быть нашей кошкой. Вот как?
— Мы же тебя маме Минсока оставили, — подумал вслух.
— А мне там не понравилось. Она всё время норовила меня погладить, а это, знаешь ли, жутко раздражает.
— Как часто ты превращаешься в кошку?
— Обращаюсь, Бэкхён, правильно говорить — обращаюсь, — поправила девушка, не оборачиваясь. — Как надоест терпеть вокруг себя вот это, — она обвела рукой окружающее убожество, — так и обращаюсь. Кошка воспринимает окружающий мир гораздо проще. Иногда мне не хочется вновь становиться человеком… — к концу фразы её голос перешёл на шёпот.
В моей голове тут же созрел прямо-таки идеальный вариант:
— Переезжай ко мне. У меня хоть телик есть и холодильник.
— Угу, с мозгами только у тебя проблемы, — она обернулась и посмотрела на меня так скептически, словно я сморозил несусветную глупость, хотя, по-моему, всё довольно логично. И чего упираться, если всё равно всё будет так, как я решил?
— Думаю, тебе пора, — Мин Лин кивнула мне на дверь.
— Я хотел бы немного задержаться, — откинулся было на спинку дивана, но в ней что-то хрустнуло, и я тут же выпрямился, с опаской покосившись, не развалился ли весь этот старинный агрегат.
— А мне чихать с высокой колокольни, чего бы тебе хотелось, Бён Бэкхён.
Узнаю Лин — грубая, резкая, прямолинейная… Так бы и затискал в своих объятиях, сжал бы и держал, пока она не растает и не скажет что-нибудь, типа…
— Ты оглох? — окликнула меня Мин Лин, сбив весь настрой. — На выход.
— А ты? — поднялся с дивана.
— А у меня куча дел.
— В центр пойдёшь, детям Тьму мелкими дозами выдавать? — съязвил я.
— Сейчас по роже получишь, — девушка угрожающе двинулась на меня. — Я тебе всё рассказала, поделилась, а ты шутить изволишь?
— И что это за обращения ко мне, распрекрасному, — «оглох», «по роже»? — поморщился. — Давай ты будешь меня ласково «Бэкки» называть, а? Мин всегда меня так называет.
— Пошёл вон! — Мин Лин схватила меня за рукав и потащила в коридор. — Я с тобой по-хорошему, а ты на шею садишься, — толкнула меня к дверям.
— Как насчёт свидания?
— Ни за что на свете.
— Тогда в восемь я за тобой зайду. Будь здесь.
— Бён Бэкхён, освободи помещение.
— Можешь даже не переодеваться, ты мне и в чёрном нравишься. Хотя… То короткое платье… — но договорить она мне не дала, выпихнув за дверь. — И не надо сильно краситься, я этого не люблю, — громко произнёс я, надеясь, что меня хорошо слышно. Естественно, она меня услышала, я в этом даже не сомневался.
Ехать к Дженнифер было лень, поэтому я просто поднялся на пару этажей в свою квартиру, забрался в одежде под одеяло и тут же заснул.
POV Дженнифер
Было что-то в этой девушке, в её глазах… Уверена, Бэкхён знает, о чём речь, но убежал за ней слишком быстро, чтобы успеть разъяснить этот момент. И я же не слепая, вижу, что-то между ними есть. И это «что-то» — хрупкое и трогательное, замешанное на симпатии и взаимовыручке. Впрочем, судя по моей собственной ситуации, совет, касающийся отношений, я ребёнку дать не могу.
Из-за того, что уже привыкла к ночным дежурствам, усталости практически не чувствовала, а вот Кай откровенно зевал и потягивался, Минсок осоловело хлопал глазами, пытаясь удержать сознание и не позволить ему соскользнуть в заманчивый сон. Только Чен и Франческо чувствовали себя на удивление бодрыми. Монах благополучно выспался, пока мы колесили по городу в поисках Бэкхёна, а демон и вовсе черпает силы из других источников.
— Я поехал к себе, — сдался Кай.
— Я с тобой, — встрепенулся Минсок.
— Ты можешь и попозже открыть магазин. Выспишься и пойдёшь, — предложила я.
— Нет, мне… мне надо на работу, — его ускользающий взгляд виной отзывался в сердце. Казалось, что ему неприятно находиться рядом со мной.
Спустя пару минут я осталась с теми, кому доверяла меньше всего.
От меня не укрылся испуганный взгляд, который бросила девушка на Франческо, прежде чем обратиться в бегство. И до сих пор оставалось загадкой, почему учитель продолжает оставаться в моём доме, если я чётко дала понять, что Бэкхёна он с собой не заберёт. Мне не жалко было еды и дивана, но само его присутствие больше не приносило того умиротворения, которое дарило раньше. Скорее он заставлял меня находиться в напряжении, помнить о том, что за мной постоянно следят.
— Хотите, я сделаю яичницу на завтрак? — нарушил затянувшуюся тишину монах, словно услышав мои мысли о себе.
— Нет, спасибо, — встала с кресла. — Мне надо заполнить кое-какие документы по работе.
— То есть, ты сейчас вовсе не избегаешь нашего общества? — ехидно дёрнулись уголки губ демона. Нет, это губы Чондэ, просто там, внутри, - другой, чужой. Мне надо было повторять себе это как можно чаще.
— Не имею ни малейшего желания находиться рядом с вами, — призналась честно.
— Я тебя стесняю? — Франческо замер со сковородкой наперевес.
— Я всё ещё не знаю вашей цели, учитель, — посмотрела в его глаза, пытаясь уловить там хоть какую-то подсказку, но старик был профессионалом — непроницаемость с лёгким флёром обиды.
— Твоё сомнение должно меня оскорбить, — произнёс Франческо, — но я тебя люблю и поэтому разрешаю тебе испытывать любые эмоции на мой счёт.
— Можно подумать, если бы вы ей не разрешили, она бы их не испытывала, — фыркнул Чен.
— А высших демонов это тоже касается, — смерила его тяжёлым взглядом.
Чен примирительно вскинул руки:
— Молчу-молчу.
Если я сейчас не приму душ… Устало потёрла ноющие виски.
— Надеюсь, пока я моюсь, не случится апокалипсис.
— Нет, он планируется на следующее тысячелетие, — как ни в чём не бывало, ответил Чен.
— Это… это радует.
Тёплая вода мелко стучала по плечам, выбивая из кожи пыль и волнение прошедшей ночи. Уткнувшись лбом в холодную кафельную стену, я просто позволяла ручейкам смывать тяжёлые мысли, и не слышала, как скрипнула дверь, и обернулась, только ощутив мокрой кожей прохладный ветерок.
— Я согласен перенести апокалипсис на два тысячелетия, если ты разрешишь мне остаться, — в душевую шагнул полностью обнажённый Чен.
— А если нет?
— Я лично договорюсь, чтобы его шарахнули сегодня в обед.
POV Кай
— У меня сегодня привоз после обеда, — извинялся Минсок, плюхаясь на соседнее кресло.
— Вот только не надо мне пудрить мозги, — поморщился я, заводя автомобиль. — Это ты Дженнифер можешь сказать, что ты весь такой из себя трудоголик. Я же вижу, что ты просто не можешь находиться с Ченом в одном помещении.
Ведьмак молча отвернулся к окну.
— Хочешь, я дам тебе братский совет?
— Совет от осколка, у которого нет своей семьи?
— Значит, не хочешь. Тогда страдай как-нибудь не так явно.
Я высадил Минсока возле его магазина, проследил за тем, чтобы он с третьей попытки открыл дверь и только потом уехал, оставив за спиной горе-страдальца.
Мечты о тёплой постели буквально гнали меня в шею. Один раз я даже на красный успел проскочить, лишь бы побыстрее приблизиться к заветной кровати. На втором светофоре пришлось притормозить. Взгляд лениво скользнул по коробке передач, потом зацепился за фантик от конфеты на соседнем сидении, и плавно переместился на окно справа. На остановке весело гудела молодёжная компания. Вот счастливое время — никаких тебе глобальных проблем: ешь, учись, люби, подумалось мне. И только с третьего взгляда я вдруг понял, что не всем на той остановке весело: компания парней, весело гогоча, зажала в углу девчушку, прижимающую к груди знакомую сумку. Вот она испуганно покосилась на дорогу в поисках помощи, и тут я её узнал.
— Так, малышня, рассосались! — крикнул я кучке придурков, вылезая из машины.
— О, Кай… — обрадованно пискнула Хёрин и дёрнулась ко мне, но толстый и прыщавый малый схватил её сзади за платье.
— Я понимаю, у вас комплексы, вы противны девушкам, а секса хочется, но зажимать при свете дня! Это, ребятки, уже финиш.
— Шёл бы ты отсюда, дяденька, — выступил вперёд высокий и тощий парнишка.
— Этот «дяденька» даже в полицию звонить не будет и сам разберётся, — фыркнул я и резко наклонил голову, щёлкнув шейными позвонками. — Ай-яй-яй, и куда ваши мамки с папками смотрят, — приговаривал я, демонстративно разминая плечи. — Ремня вам в детстве не хватало, — хрустнули скреплённые в замок пальцы. — Но — ничего, я, так и быть, проведу воспитательную беседу.
Три разбитых носа, две кровоточащие брови и одна губа, порванная рубашка, рюкзак и майка с ухмыляющимся черепом — с таким счётом я вышел победителем. Ребята, собирая размазанные по асфальту остатки гордости, уползали, умудряясь угрожать мне издалека. Я показал им жестами, что сделаю с каждым, если увижу ещё раз в опасной близости от Хёрин.
— Ты… ты… — спасённая подошла совсем близко, — ты — мой герой! – и, встав на цыпочки, робко поцеловала меня в губы.
Я чисто по инерции приобнял её за талию, чувствуя кончиками пальцев тёплую бархатную кожу на спине. Хёрин тут же отпрянула и завертелась, пытаясь перекрутить платье.
— Порвали… — всхлипнула девушка, глядя на дырку в цветастой ткани. — В кои-то веки такой красивый, романтичный момент в моей жизни, а у меня… — я уставился на маленькую слезинку, скатившуюся по её щеке, — а у меня платье порвано, как у бомжихи… — и слезинка сорвалась со щеки и испарилась, не долетев до асфальта. Хёрин тут же закрыла лицо ладонями и хотела отвернуться от меня, но вовремя вспомнила про голую спину и, неловко потоптавшись, замерла.
— Ты ещё здесь? — раздалось плаксивое из ладоней.
— Здесь, — ответил я, радуясь, что она не видит мою глупую улыбку. Отчего-то мне было так хорошо и легко, словно я и вправду какой-то герой, знаете, рыцарь, спасший принцессу от дракона.
— Почему ты ещё здесь?
Я задумался. И действительно, чего я здесь стою?
— Ты хочешь на автобусе поехать в рваном платье?
— Не хочу, — не убирая ладоней от лица, Хёрин помахала головой.
— Тогда садись в машину, — сказал я, но она не сдвинулась с места. — Я подвезу тебя, садись, — дотронулся до острого локотка, — слышишь?
— Я… я не могу, тогда все увидят разорванное платье.
Ни куртки, ни пиджака у меня с собой не было, поэтому я не придумал ничего лучше, как закрыть её спину собой. Обошёл её и встал сзади. На пару секунд замер, не решаясь, а потом отмахнулся и приобнял её со спины.
— Сейчас никто не видит твоё рваное платье. Пошли к машине, — сказал ей на ухо, чувствуя собственной грудью, так гулко бьётся в хрупком теле взволнованное моей близостью сердце.
— Чего они вообще к тебе пристали? — спросил я, когда мы уже отъехали от остановки.
— «А куда спешит такая красавица?» — передразнила хулиганов Хёрин. — «А с нами познакомиться не хочешь? Да чего ты ломаешься?» и так далее в том же духе, — её аж передёрнуло от омерзения.
— Ясно. А что ты делаешь на этой остановке? Больница же гораздо дальше.
— У меня сегодня нет дежурства, и я по таким дням хожу в детский приют.
— Зачем?
— Играю с детьми, иногда помогаю медсестре.
— Просто так?
— Просто так. О! Вот это мой дом, — девушка ткнула пальчиком в окно, указывая на розовую многоэтажку.
Я притормозил у подъезда.
— Ты… не мог бы меня ещё раз выручить? — наивные светлые глаза смотрели на меня с такой надеждой, что я, как последняя тряпка, согласно кивнул. — Стыдно идти к дому, а потом ехать в лифте в таком виде. Ещё увидит кто-нибудь и подумает, что я шлялась где ни попадя, — никогда не обращал внимания на её розовые щечки и маленькую родинку в уголке рта. – Кай? Ты меня слышишь?
— Я? — вздрогнул, выныривая из своих мыслей. – Да, да, конечно, выходи.
Можно было бы соврать и сказать, что мне ни капли ни приятно прижимать к себе тонкое девичье тело, прикрывая разорванное платье на спине, но я не буду.
— Моя квартира… — мы вышли из лифта и остановились перед дверью под цифрой «14». Было даже жаль, поймал себя на мысли, что мы так быстро приехали.
Хёрин повернулась в профиль, демонстрируя мне мелкую россыпь веснушек на белокожем носике, и тихо спросила меня, по-прежнему обнимающего её со спины:
— Может… чаю?
Наверное, всё дело в усталости, в этом неугомонном Бэкхёне, в тех пришибленных ребятах, в этой родинке в уголке губ… Всё вместе на меня навалилось!
Поэтому я взял и согласился.