«И не жалко тебе зверушек убивать?» (Кот Матроскин)
В Нежданку пришла весна. На улице стало совсем тепло: -20, снег стал мягким, ласково пригревало солнышко, и днём уже кое-где побежали весенние ручейки. Стоял апрель месяц. ДЕНЬ ГЕОЛОГА или ЛЬДИНКА, Масленица или Проводы Зимы, кому как больше нравится, всё совпало в один день.
За посёлком, на речке Тыры, на льду устраивалось феерическое шоу местными коммерсантами и администрацией посёлка с шашлыками, вином, песнями, плясками и языческим сожжение чучела – всё как у людей. В общем, было весело, наутро - не совсем.
Встав с утра пораньше, ближе к обеду, я пошёл к другу Серёге, жившему неподалёку, чтобы решить, как же жить дальше в столь серьёзной сложившейся обстановке. Зайдя к нему, я понял, что его этот вопрос интересует не меньше моего, а может и гораздо глубже. Стали думать сообща, но так ничего и не придумав, уселись пить чай.
К его жене Лене пришла подруга, незнакомая мне ранее девушка. Это была наша первая встреча. И тут я увидел ЭТИ бархатные карие глаза, наполненные добротой и светом! Я понял, для чего приехал сюда, вдруг ясно осознав, что без обладательницы этих волшебных глаз ни за что отсюда не уеду. Оставалось разработать план моих действий. На ближний контакт «объект» не пошёл, показав тем самым ещё большую привлекательность, и я стал плохо спать по ночам. А что ж вы хотели – весна! Но об этом в другой раз.
Я решил отвлечься охотой. Во мне прямо-таки проснулся первобытный инстинкт охотника–добытчика, тем более, что деньги, выданные мне моими родителями и талоны на еду, выданные рудником закончились, и я решил пополнить свои продовольственные припасы первобытным способом. Взяв с собой проверенный в бою карамультук и самодельные патроны к нему, я отправился опять в секретный Кварцевый распадок, но, не обнаружив там больше глупых рябчиков, отправился дальше в поисках охотничьего счастья.
И тут я наткнулся на доселе неизвестных мне пернатых существ, рывшихся в снегу в поисках брусники и издающих куриные звуки. Решив, что это куропатки и они ещё тупее, чем рябчики, я решил подойти поближе, но, услышав откуда-то сверху громкое «ко-ко!», вся моя добыча разлетелась. Я решил к следующей стае подползать ползком, не издавая посторонних шумов, как учили в армии. Без толку – опять «ко-ко» сверху и птичек нет. Сложив 2+2 и получив 5, я понял, что сверху сидит наблюдатель петух, в хорошем смысле этого слова, и что в чёрном своём полушубке, выданном мне моим дядькой с барского плеча, я не смогу подобраться к этим хитрым птичкам. Несолонохлебавши, я отправился восвояси, по дороге обдумывая дальнейший план моих коварных действий. Вдруг передо мной неожиданно вылетела затерявшаяся, одинокая, отбившаяся от петуха куропатка. Курки были взведены, сняв предохранитель, я выстрелил влёт – наповал. Сожру, решил я.
На следующий день, отведав дома куропачьего мяса, я достал белую простынь, прорезал в середине дыру и отправился опять за куропатками. Одев простыню сверху, я пополз к рывшимся в снегу куропаткам, петух молчал. Мой план сработал – петух, скорее всего, сдох со смеху, увидев ползущую в снегу и завёрнутую в грязно-белую простыню мою тушку, а может ему просто надоели его тупые курицы. Тогда я настрелял их штук 10, пополнив временно запасы продовольствия.
Потом, работая под Оймяконом, и проживая в тайге по пол года, я вновь встретился с этими чудо-птицами. Я видел, как мать, защищая своих птенцов, предлагала поймать себя, ползя с «перебитым» крылом. И как петух летел мне в лоб, искренне желая выклевать мне глаза, защищая свою супругу. У меня появилось огромное уважение к этим птицам, но это было потом и под Оймяконом. А пока я жил в Нежданке, с удовольствием уплетая мясо куропаток.