Шаг

Ему всегда нравилась станция метро Архитектора Бекетова. Широкая, щедрая на вместительность, а еще красная в своей витальности, заставляющая веки чаще закрываться, доказывая всему миру, что лучшего способа защиты от него просто не придумано. Вот и сегодня он сидел на продолговатой лавке, скрестив ноги, а кожаный портфель прикорнул рядышком, длинною своего языка касаясь сероватости плити. Сердце ухало в груди, проталкивая кровь по перекресткам вен и аорт, боясь застопориться в неожиданной пробке, что расросшись превратит нутро в одну большую станцию метро Архитектора Бекетова. Поезда бежали, гудя в своих трубах, люди шмыгали мимо, молча и с разговорами. Нет дела, нет дела. В портфеле застыла стопкой лукума бумага, пронизанная синеватостью чернил, а рядом с ней - облатка калькулятора, и еще бутерброд с сервелатом, так и не съеденный в перерыв. Какая красивая станция, словно закатившийся к небу бычий глаз, пугающий своей белесостью, бельмом, молодого бога, тут же отвернувшегося к неведомому цветку, что распустился с тихим вздохом. Часы показывали время дома, но он не спешил, а раздумывал - какую сторону выбрать? Левая - дом, через три прогона, а правая - два, и переход. Идея перехода понравилась и он пошел, между колоннами, ближе к желобу с блестящими рельсами, невнятно горящими в геометрической предопределенности, всматриваясь в дрожащую темноту. Пошел до конца, где встанет последний вагон. Люся пропала. Люся - кричавшая на проезжающие машины и подкармливающая собак. Они встречались с ней тут почти каждый день и говорили о жизни. Вроде бы машины ей отомстили за крик, а потом простили, увозя куда-то. От этого в теле стало жутко холодно. Ветер развернулся, чтобы присмотреться к мужчине, и он прикрылся от этого взора решительно, поправлением верхней одежды и шапки на голове. Скоро. Взрывы мысленной шрапнели отдавались в костяном схроне чутким эхом. Запахло сосновыми иголками, сеном, земляникой, рыбьей чешуей, бронзовой статуэткой. Надо было отдать бутерброд Джеку, бродячему псу, приблудившемуся к ним во двор. Вчера снилась бабушка, звала. Стены туннеля залило желтком. Свет в начале туннеля - тьма в его конце. Метафорично. Теплая ручка портфеля обожгла ладонь, но он не бросил его, а поставил аккуратно у стены. Развернул плечи, хмыкнул и шагнул под урчащий поезд, вызывая крики и выдохи удивления у спешащей к запечатлению публике.