Люди не равны от рождения.
Хотелось бы верить в обратное, но иначе никогда не было
и не будет.
Гены, климат, воспитание, деньги и превратности жизни
сольются ручьями в странном потоке.
В безукоризненном таксидо выплывет из него на свет божий
невежда, искрящийся белозубой улыбкой идиота.
Или те же ручейки тихо уйдут в тину застойного болота, где так и останется
утопленником никем не признанный гений.
Способности и таланты есть у каждого.
К высокому и низкому.
К нахально выпяченному наружу.
И тщательно скрываемому.
А чаще всё вместе - в густом вареве, насыщенном специями
характера.
Но редко, очень редко случается и непонятное - дар.
Особый дар.
Адская центрифуга, тянущая за собой в воронку десятки, тысячи, а то и миллионы судеб.
Полагаете - Брэд Питт?
Возможно.
В те годы, когда я сам, ещё мальчик, обнаружил эту фотографию, будущая звезда Голливуда обретался грудным младенцем в памперсах, совершенно неизвестных в моей родной стране, только-только прорвавшейся в космос.
Я долго рассматривал этот старинный, немного пожелтевший портрет, осторожно прикасался к нему подушечками пальцев, вытягивал из рамочки.
Чтобы прочитать опять и опять на оборотной стороне коротенькое послание семье, написанное каллиграфическим почерком с завитушками и с непременными ятями.
Мой прадед.
Один из четверых. Как и у вас.
Самый красивый мужчина Кривого Рога.
Доставшийся по странному раскладу судеб прабабушке.
Красавец был энергичен, жизнерадостен и верил в свою счастливую звезду.
Супруга обожала мужа и каждый год дарила ему очередного младенца.
Простая женщина при этом умудрялась тянуть лямку на множестве поденных работ, чтобы прокормить любимого и его многочисленных законных детей.
Как ей это удавалось - трудно сказать, но подрастающее поколение тоже было на подхвате.
Моя бабушка с пяти лет скручивала за день на кухонном столе сотни папирос, а с десяти уже работала на конфетной фабрике.
Прадед навсегда уверовал в свою неотразимость, что подтверждалось связями практически со всеми дамами провинциального города.
Работать мужчина не хотел в принципе - ни один из вариантов не соответствовал уровню его недюжинного ума.
Не знаю - где был ум, а где просто наглая самонадеянность, но дамы да и собственная жена запросто подтверждали все, что он хотел от них слышать.
Однажды прадед поехал в большой мир, в город Екатеринослав, и за неделю единственным известным ему образом ещё больше укрепил в себе ощущение
исключительности.
Вернулся в родной Кривой Рог, уверовав, что теперь перед ним стоит миссия особой важности.
Человек умел заглядывать далеко за горизонт и промежуточные цели вроде Жмеринки, Киева и Парижа никак не могли его заинтересовать.
Только покорение Америки.
Страны, где благодарные американки обязательно сведут его со своими недалекими мужьями-магнатами.
Тогда он всем покажет чего стоит - разбогатеет и заберёт к себе семью.
Жена же, как женщина работящая, всегда сумеет добавить свою лепту к его миллиону.
Оставалось заработать деньги на плацкарт до Гамбурга и оттуда на пароходный билет третьего класса до Нью-Йорка.
Жена и дети утроили усилия и за год сумма была почти собрана.
Шестнадцатилетний старший сын прадеда, работавший на руднике, стал анархистом.
Революционер к тому же был химиком-самоучкой и получил задание своей организации собирать запалы из селитры для бомб.
Парень был вполне сознательный и быстро пришёл к выводу о том, что собственный отец-паразит и есть ближайший классовый враг, подлежащий безусловному уничтожению.
Только слезы матери заставили его дать эксплуататору-кровососу недельную отсрочку от неминуемой гибели.
Уже на следующий день, прихватив всю наличность, хранившуюся в женином чулке, прадед исчез.
Ещё через месяц пришла по почте та самая фотография.
Из Гамбурга.
В коротенькой записке на её оборотной стороне, прадед клялся в том, что заберёт в Новый Свет всю семью, включая анархиста, которого, разумеется, простил.
Писал и о том, что по дороге заболел - мучает кашель.
Нужно подлечиться - в Америку пускают только здоровых.
Прабабушка обошла всех знакомых и родных - таких же богачей как она сама.
Взяла в долг необходимую сумму и выслала в Гамбург мужу.
Больше о нем никто и никогда не слышал.
Вскоре началась Первая Мировая, старшие сыновья один за другим были призваны в армию.
Прабабушка и её дети уверовали до конца своих дней, что бедняга вероятно умер от надрывного кашля в трюме парохода посреди Атлантики, под водами которой и было погребено его бренное тело.
Я и забыл, казалось, об этом несчастном и никчемном человеке.
Ни примера для подражания, ни наследства в конце концов.
Жил-был да сгинул.
Только фотография и осталась.
Несколько лет назад я прошёл генетический тест.
Одним из первых результатов оказалась информация о троюродной родственнице по линии мамы, живущей неподалёку в Силиконовой Долине - в городке Mountain View.
С ней я и встретился в кафе "Starbucks".
Фигуристая метиска, медсестра, переехавшая в Штаты из Бразилии, но родившаяся в Перу.
Дочь индианки из племени кечуа и белого.
Я показал ей фото.
-"Да, это мой прадед по прозвищу Кривойрог (она так забавно произнесла это слово).
Отец рассказывал о нём. А его отец родился на самом юге Аргентины".
Затем в течение нескольких месяцев ко мне приходили сообщения о все новых и новых троюродных со всей Америки - и Северной, и Южной.
От прерий Патагонии до Великих Озёр.
От Орегона до Новой Англии.
А Брэд Питт? Не знаю пока - да это и не особенно важно.
Особый дар все-таки дал себя знать.
Америка была покорена.