Сказ про Огня Огонеевича и дочь кузнеца

    
Сказ про Огня Огонеевича и дочь кузнеца Настасью Филипповну.

 
     В тех местах, где влечёт свои воды медлительная и темноводная Клязьма, там шумят и волнуются под ветром могучие лесные дубравы.

     Так было в этих местах много веков назад, так есть и сейчас: качаются дубы – великаны и похожие на корабельные мачты сосны, величественно устремляют в небо свои могучие руки- кроны широкоплечие  ясени и клёны, трепещут листвой белоствольные березки, а плакучие ивы низко склоняют зеленые косы в водяные струи.

     В те давние- предавние времена жил на берегу реки Клязьмы возле города Владимира в богатой ремесленной слободе кузнец Филипп Егорович с молодой женой Ольгой Игнатьевной. И всё в их семье складывалось хорошо, да только детей долго не было. А без детей, дом – хоть и богатая чаша, а полной радости всё же нет.  И вот, когда кузнец с женой совсем уже отчаялись, господь смилостивился над ними и послал им дочь, которую счастливые родители назвали Настей.

Выросла дочь кузнеца и превратилась в красавицу. Встретит её на улице добрый молодец и замрёт на месте, а после вслед обязательно обернётся, до того Настя была хороша.
 
Да, что говорить! Даже огонь в кузнице ярче вспыхивал и веселей танцевал при виде девушки. Его огненно-золотые языки так и рвались ей навстречу, когда она входила в кузницу. Настя любила бывать у отца. Девушке нравилось смотреть, как легко и играючи управляется тот с огромным тяжелым молотом, и как славно плавится в каменном горне раскаленное железо, и какие потом из него получаются прекрасные украшения.

А при виде гудящего пламени, у Насти на сердце тоже становилось веселей и горячей. Не знала она, что не простой перед ней огонь в горне вытанцовывает, – а сам Огонь Огонеевич, удалой рыжекудрый молодец своей удалью и силой перед ней похваляется. Сам-то он проживал у себя в высоком тереме возле лесной речки Муравки. Стояла у Огня Огонеевича рядом с теремом собственная кузница, в которой работали, сменяя друг друга, различные мастера кузнецы, которых Огонь Огонеевич к себе на службу приглашал. Пока кузнецы железо в его кузнице плавили, мечи и копья для русских воинов делали, сам Огонь Огонеевич по белому свету похаживал, людям в работе помогал, в их печах и горнах огонь поддерживал.
 
Однажды увидел он Настю и влюбился в неё без памяти. А чтобы чаще видеть свою милую, – тайком поселился в кузнице у Филиппа Егоровича и из горна на Настю любовался. И так она стала ему мила, что задумал Огонь Огонеевич на Насте жениться. А пока сидел в горне у Филиппа Егоровича, всё придумывал, как бы ему исхитриться, да Настю за себя половчее просватать.

        В подмастерьях у Филиппа Егоровича работал Илья Славутич. Парень был собой видный: в руках у него богатырская силушка так и играла, да и лицом удался он на славу. Вечерами, когда молодежь собиралась у какой-нибудь избы на посиделки, девушки на Илью частенько заглядывались, гадая, на кого он сегодня посмотрит. Да, только тот ни на одну из них пока не глядел.

        Шли годы. Постарел Филипп Егорович, понемногу сгорбился. Незаметно растерялась его могучая сила, и уже с трудом поднимал он над наковальней тяжелый молот. И хотя при людях старый кузнец бодрился и не показывал слабости, в душе он горевал. Одна у него была теперь отрада – жена и дочка красавица, и работа людям необходимая.

        Однажды Настя проходила мимо раскрытого окна своей избушки. И услышала, как отец говорит матери:

        –Вот, уже и старость приходит, надвигается темною тучей, убывает силушка молодецкая. Хорошо мы с тобой живём:  вон, и дочка умницей растет. Одно жаль: что нет у нас с тобой ещё сына, которому я мог бы передать своё кузнечное ремесло…..
 
         Крепко запали эти слова Насте в душу. Прошло время, а она всё никак не может их забыть. И надумала она попросить отца обучить своему кузнечному ремеслу.

         Труд кузнеца – во все времена тяжелый. А тогда мастеровым людям, занимающимся кузнечным ремеслом, приходилось ещё и самим ездить на болота и добывать там болотную железную руду. Такая руда тогда так и называлась  дерновой или луговой по способу её добычи. Собирались мастеровые люди в большие артели, шли к болотам, где такой руды было много. И всё лето копали её лопатами в специально сделанных раскопках, предварительно сняв с поверхности болота тонкий слой растительности. Осенью артельщики сушили добытую руду, обжигая её на кострах. Тогда же пережигали в покрытых дерном ямах и древесину твердых пород: березу, дуб или ясень. Сосна, ель, осина и ольха для угля не годились, потому что древесина у них мягче и быстрей горит. Когда наступала зима, артельщики собирали подготовленную руду и древесный  уголь, и развозили их к своим кузницам.

        Разобьёт кузнец молотом привезенную руду на куски, положит  их с древесным углем в специальную домницу, и засунет в каменный горн или глиняную яму и плавит. Расплавится руда, кузнец домницу вынёт и начинает её ломать на наковальне большим и тяжелым молотом, извлекая из руды уже чистую железную крицу без примесей.  Потом соберёт крицу и снова засунет в домницу. Вынет и снова бьёт по домнице молотом со всей силы. И так по многу раз в день. Такая тяжелая работа не всякому мужчине под силу, а что уж говорить про девицу.

       И хотя Настя с детских лет знала все тягости кузнечного ремесла, страха у неё перед этой работой не было. Да, и характер у неё был настойчивый: коли что задумает,  обязательно добьётся трудом и уменьем.

       Вот, улучила она как-то раз подходящий момент, когда её отец в кузнице работал, подошла к нему и говорит:

      – Любо – дорого глядеть, милый батюшка, как ты ловко с железом управляешься, как легко поднимаешь тяжелый молот. Вот бы и мне иметь такую же богатырскую силушку, как у тебя.

      Усмехнулся Филипп Егорович в седые усы и ласково отвечает дочери:

       –Тебе бы парнем родиться, Настенька. Уж, я бы тебя кузнечному ремеслу обучил!

       –А ты научи, милый батюшка! Давно об этом мечтаю,  – воскликнула девушка.
–Что ты, милая. Да, ты и молот в руках не удержишь, такой он тяжелый, – отвечает Филипп Егорович.

      –А ты дай его мне, может, и удержу, – просит Настя.

       А Илья в этот момент к ним спиной стоял и возле горна меха раздувал. Услышал он, что девушка просит, обернулся и на неё с изумлением смотрит. Уж, больно ему стало в диковинку, что девица, а такие слова говорит.  И вдруг, как будто впервые увидел он, какая стоит перед ним красавица, как сияют её бездонные синие очи, и румянятся нежные щеки. И дрогнуло сердце молодецкое при виде девичьей красы, мимо которой он раньше ходил и в упор не замечал.

       –Ну- ка, Илья, передай моей дочке молот. Поглядим, как она с ним справиться, – попросил кузнец.

        Подал Илья девушке молот. Ухватилась Настя за его рукоять,– с трудом удержала, тот и впрямь, оказался тяжелым. Похвалил её отец:

       – Ох, и молодец же ты, дочка! С молотом ты управилась, а теперь попробуй им по наковальне ударить!

       Размахнулась Настя и как ударит! Да, только попала она не по наковальне, а по огромному  чану с водой. Вода в разные стороны расплескалась, и Илью с ног до головы окатила.

       Расхохотался Филипп Егорович. Да, и Илья на девушку не обиделся:  стоит, молчит и улыбается.  А потом посерьезнел и к Насте шагнул. Взял из дрожащих девичьих рук молот и, также молча, у наковальни поставил.

       Настенька, тут понятное дело, огорчилась. Как же, ведь, сама себя перед отцом и парнем расхвалила, и сама же так опозорилась. Отошла она от них в уголок и присела на лавочку. Голову грустно опустила, в землю глядит и косу свою переплетает.

       Глянул отец на дочку и спрашивает:

       – А что же ты, дитятко моё, пригорюнилась? Что вздыхаешь и охаешь? Не по твоему девичьему чину такая кручина. Не по тебе, моя милая доченька, мое тяжелое кузнечное ремесло. Девице достаточно шить да прясть. Так, что не стоит печалиться, – а сам ухватил кожаной рукавицей железную крицу и засунул её в раскаленный горн. И огонь, как будто бы подтверждая правоту его слов,  радостно и весело запрыгал.  Ещё громче затрещали в печи обугленные головешки, а искры так и посыпались в разные стороны.

       А Настя взволнованно вскинула голову и отвечает:

       –Так ведь, я хочу тебе помогать, милый батюшка, когда ты состаришься. Где же мне раздобыть такую вот силушку, коли не парнем, а девицей я родилась?

       –Вот, как…., – протянул с пониманием Филипп Егорович, – слышал я от людей, милая доченька, будто  в нашем лесу возле речки Муравки стоит кузница Огня Огонеевича. Сам-то он живет в торфяном болоте поблизости от реки.  И будто бы в его амбарах много хранится всякого диковинного добра. Вот там-то и лежит кольцо богатырское. Наденет человек такое кольцо на палец и появляется в нём силушка великая: самый тяжелый молот сможет поднять он, играючи, будто легкое перышко, – отвечает Филипп Егорович.

       А Настя, как услыхала про кольцо с богатырской силой, так глаза у неё и загорелись от любопытства. Подошла она к батюшке и стала его расспрашивать:

        –Расскажи да расскажи, милый батюшка, что ещё знаешь про кольцо богатырское, и где бы мне его раздобыть?

         Но Филипп Егорович уже и сам понял, что оплошал и сболтнул дочке лишнего. Стал он тут отнекиваться от её дальнейших расспросов:

         –Ты меня, Настасья, о кольце больше не спрашивай. Опасное это дело, – не девичье.

         Но Настя в тот же вечер подошла к матушке с расспросами. Но и та от неё отмахнулась, а вдобавок ещё и забранилась:

        –Не спрашивай, всё равно не скажу. А будешь ещё ко мне приставать, отцу на тебя пожалуюсь. Уж, он-то тебя сразу приструнит.
 
        Ну, Насте, понятное дело, после таких слов ещё любопытней стало: что же это за кольцо такое, если о нём даже расспрашивать нельзя?



         А в ту пору позвал князь Андрей к себе со всех концов своей вотчины мастеровых людей: кузнецов, рудокопов, старателей, и приказал им идти на промысел и раздобыть много руды и песка золотого. А тому, кто больше всех принесет с собой золота, обещал награду хорошую.

         Не стали мастеровые задерживаться, собрались артелями, взяли с собой инструмент, какой может понадобиться, и отправились гурьбой с лошадьми и телегами в лес и на прииски.
 
         Пошёл вместе со всеми на промывку золота и Филипп Егорович. Жене и дочери он наказывал, ждать его возвращения через десять дней и ночей.

         А старшим над всеми артельщиками пошёл один нехороший и жадный человек, которого звали Черновол Ярославович. С ним вдвоем и пошёл на поиски золота Филипп Егорович. Взяли они с собой лошадь, чтобы легче было из леса назад выбираться. Долго они пробирались через дремучий лес. Незаметно дорогу потеряли. Набрели на незнакомую широкую поляну, с одной стороны которой протекала река, а с другой виднелось торфяное болото, поросшее камышами и осокой.

        Подошли артельщики к берегу, умыться и воды испить, а как поглядели в воду, так и замерли от на месте. Всюду по дну реки, куда глаз не глянет, – лежало и блестело на солнце золото самородками и россыпью на песке речном.

        Обрадовались Черновол Ярославович и Филипп Егорович найденному богатству.  Договорились между собой, и встали подальше друг от друга вдоль берега, принялись за промывку. Пока они работали,  при виде такого обилия золота взыгралась жадность в душе неправедной. Задумал Черновол Ярославович дело худое: себе одному всё намытое золото забрать, да ещё и от князя Андрея Юрьевича за это золото хорошую награду получить. День уже клонится к вечеру. Устали артельщики, решили отдохнуть. Отвлекся от работы Филипп Егорович и подошел посмотреть, что за болото такое с другой стороны от поляны, нет ли в нём болотной руды? Пока он стоял у болота, Черновол Ярославович подкрался к нему сзади и столкнул кузнеца в болото. Стал Филипп Егорович тонуть. Просит он Черновола о помощи. А тот стоит на берегу, не шелохнется, да ещё и руки за спину спрятал.
 
         Утонул в болоте Филипп Егорович, –одни только пузыри на его поверхности полопались. Усмехнулся душегуб Черновол, забрал себе чужое золото, и сложил его в мешок. Выкопал он глубокую яму, спрятал в неё мешки с золотом, сверху набросал еловый лапник. Сделал на память на дереве зарубки, потом уселся на свою лошадь и обратно поехал.

         Выехал Черновол из леса. Стали его артельщики расспрашивать про Филиппа Егоровича, а он рассказал им неправду о том, что кузнец решил остаться в лесу, и ещё поработать. Артельщики – были люди простые, бесхитростные: поверили обманщику на слово. Погрузили мешки с рудой и золотом на телеги и к дому отправились.


         Вернулись из леса все артельщики, кроме Филиппа Егоровича. Забеспокоилась о муже Ольга Игнатьевна. Пошла она к тем артельщикам, которые вместе с её мужем ходили. Стала она у них спрашивать: не знают ли те, в каком месте работал Филипп Егорович, и не случилось ли с ним какой-нибудь беды?

          Выступает впереди всех злодей Черновол Ярославович, и глядит он презрительно на Ольгу Игнатьевну. И сквозь губу над ней насмехаючись, начинает ей свысока выговаривать:

         – И зачем тебе, неразумной бабе знать, где находится прииск? Не женское это дело за мужиком по лесу бегать.  Неужто, не побоишься волков и медведей и пойдешь одна в глухую чащу мужа искать? – Голос у душегуба, как елей по дереву растекается, а сам-то он на жену кузнеца со злобой глядит, того и гляди, набросится.
 
          Подсказало сердце-вещун Ольге Игнатьевне, что стоит перед ней её враг заклятый, и неспроста над ней потешается, и что по его вине с  её мужем Филиппом Егоровичем беда приключилась. Но была она женщиной гордой, и потому даже бровью не повела соболиной, не показала тревоги, и отвечала спокойно, с достоинством:

–Обязательно пойду, Черновол Ярославович. Не побоюсь ни волков, ни медведей, потому что страшней человека неправедного нет на свете ничего. А уж, коли мне суждено будет узнать, что мой муж погиб по вине такого худого человека, то коли выйду сама я из леса живой, то пойду я к стольному князю Андрею за помощью. Брошусь в ноги и буду просить, чтобы собрал он праведный суд и всем миром рассудил, кто виновен в смерти моего Филиппа Егоровича. А сейчас, отойди-ка с дороги, Черновол Ярославович,  – поклонилась жена кузнеца артельщикам. И пошла от них прочь, так и не узнав, где искать ей мужа.

        –А ты иди на речку Муравку. Может, там и отыщешь, коли сумеешь, – язвительно выкрикнул ей вдогонку Черновол Ярославович.

        А про ту речку Муравку в народе ходили всякие нехорошие былички: будто бы вытекает эта речка из очень глубокого подземного озера, которое до середины земли достаёт, и будто бы на дне озера спрятан богатый клад. И если какой-нибудь человек найдёт тот клад, то так очаруется, что навеки останется возле озера, домой живым не воротиться. И будто бы весь берег реки Муравки усыпан костями и черепами человеческими.


        Только подошла Ольга Игнатьевна к дому, как её сзади кто-то окликнул:

–Погоди, хозяюшка. Есть у меня для тебя весточка про твоего мужа Филиппа Егоровича.

Оглянулась Ольга Игнатьевна и видит перед собой знакомого калику перехожего, чудотворца Поликушу Ивановича. В народе известно, что калики перехожие – люди божии и премудрые, по белому свету с котомочкой ходят, и обо всех чудесах на свете ведают.
 
        Сам-то Поликуша Иванович  был росточком маленький, головка седенькая, одежонка – в пыли и изношена, ну, а лапти – и вовсе, разбитые. Ходил он по городищам и селам, лечил людей заговорами, целебными травами, которые сам собирал. От трав его затягивались даже самые страшные и смертельные раны. Где, в каком селе жил этот чудотворец, никто не знал. Только, если где-то случилась беда, то уж, тут Поликуша  Иванович обязательно и появится: идёт себе по дороженьке, клюкой сучковатой  постукивает, да бороденкой седою потряхивает.

–Жив ли ещё мой Филипп Егорович или уж, нет его на свете? – спрашивает у него Ольга Игнатьевна.

       –Жив, жив! Не волнуйся, голубушка!  Не обмануло тебя сердце вещун: приключилась с ним беда по вине злодея Черновола. Нашли они возле реки Муравки богатую золотую жилку. И решил Черновол из-за жадности всем найденным золотом сам завладеть. Улучил он момент, когда муж твой к нему у болота спиной стоял, подкрался сзади да и толкнул его в трясину. А Огонь Огонеевич увидел и пожалел Филиппа Егоровича. Вытащил он его из трясины и живой водой окропил. Ожил твой Филипп Егорович. А за то, что он его оживил, попросил Огонь Огонеевич Филиппа Егоровича остаться в его кузнице и послужить ему верой и правдой ровно три года, три месяца и три дня. А как выйдет срок службы, обещал подарить за работу кольцо богатырское для дочери вашей, Настасьи Филипповны.  Самому-то Огню Огонеевичу не с руки, ведь, железо ковать, он огонь в печах и горнах поддерживает.
 
         Обрадовалась Ольга Игнатьевна, что муж её спасся. Спрашивает она с удивлением:
 
          –А зачем Огню Огонеевичу железо понадобилось?

          –Железо, которое в его кузнице куется, – не простое: оно мужику и солнцу Яриле – родное, блестит оно цветом зари и силу имеет огромную. Из этого железа такой силы мечи и копья выковываются, с которыми русским воинам в битве никакой чужеземный враг не страшен. Простому же пахарю бороньба в радость с этим железом покажется: спелую Ниву, дочь матери –земли, как жизненный свиток он будет читать и с радостью зори встречать. Ничто не сравнится с железом из кузницы Огня Огонеевича по крепости и закалке, никакая вода на него ржавчину не напустит, и никакой огонь не оплавит. А чтобы боялись и бежали от русских воинов чужеземцы и вороги, должно то железо в кузнице у Огня Огонеевича каждый день выковываться.


     Послушала Ольга Игнатьевна и захотелось ей мужа навестить, а заодно и на чудесную кузницу самого Огня Огонеевича поглядеть. И стала она Поликушу Ивановича про дорогу расспрашивать:

          –Расскажи, милый страничек, как мне туда дорогу найти? Хочу я отнести своему Филиппу Егоровичу посылочку из родного дома.

          Объяснил ей Поликуша Иванович, как до речки Муравки по короткой дороге можно побыстрей добраться. Поблагодарила его Ольга Игнатьевна и в дом пригласила, отдохнуть. Накормила она странника, напоила. Поблагодарил Поликуша Иванович за хлеб и соль, поклонился хозяйке в пояс, да и пошел себе дальше по белому свету.
 
Проводив странника, Ольга Игнатьевна подозвала к себе Настю и сказала:

–Узнала я от Поликуши Ивановича, где наш батюшка нынче находится….., – и рассказала она дочери и про речку Муравку, и про Огня Огонеевича, который от смерти отца спас, и про злодея Черновола Ярославовича. А в конце заключила:

– Хочу я пойти, милая доченька к Огню Огонеевичу, навещу отца нашего. А заодно попрошу у хозяина, чтобы он над нашим Филиппом Егоровичем смилостивился и отпустил его подобру-поздорову домой. Знаешь ведь, как он стал немощен. А вместо Филиппа Егоровича, пускай в своей кузнице оставит служить меня. Стану я вместо мужа Огню Огонеевичу железо выковывать столько, сколько потребуется. Ты же, милая доченька, жди возвращения отца семь дней. А если на восьмой день он из леса не выйдет, ступай к стольному князю Андрею Юрьевичу за помощью. В ноги ему низко поклонись и проси у него суда справедливого над  душегубом Черноволом Ярославовичем. Передай от меня князю Андрею Юрьевичу такие слова, что мол, моя матушка про Черноволе Ярославовиче всю правду знает……. И поведай князю всё, что я тебе рассказала.

        Собралась Ольга Игнатьевна в дальнюю дорогу. Сложила для мужа посылочку с гостинцами: ржаной краюшкой хлеба и чистой водой из родника, с мёдом туесок. Себе же взяла небольшую котомочку, чтобы не тяжело долгой дорогой по лесу нести, положила в неё ржаную краюшку, кувшин с водой и лучинку, чтобы огонь разжечь. Потом сходила к дровне и вытянула оттуда два небольших березовых полешка, и их тоже положила в котомочку. Затем, обула лапти крепкие, надела одежку потеплей, повязала на голову белый плат, спустилась с крыльца, поклонилась дочери и родному дому, и в лес пошла.


          А тем временем Черновол Ярославович погрузил на телегу мешок с украденным у Филиппа Егоровича золотом, запряг лошадь и поехал на двор к своему дальнему родственнику, воеводе-боярину. А как приехал Черновол к боярину на каменный двор, и поднялся в палаты, стал он перед воеводой бахвалиться:

         –Погляди, боярин, сколько раздобыл я золота. Если захочу, стану, как и ты воеводой. А захочу – поеду в Киев к стольному князю богатым боярином, сяду на княжьем пиру вместе с другими боярами на равных. И никто мне теперь здесь не указ.

        –А ты, покажи, коли не шутишь, добытое золото, – усмехаясь, говорит ему воевода.

        –Пойдем со мной во двор. Я привез к тебе свое золото, потому что ты мне родня. Хочу я его у тебя спрятать в подвале и запереть засовами крепкими.
Выходят они во двор. А во дворе народу много собралось.

        Вдруг видит Черновол возле своей телеги Поликушу Ивановича. Стоит тот и как будто чего-то ждёт. Рассердился Черновол на старика. Закричал на него грубо:

        –Чего трёшься, мужик, возле моей телеги? Ступай прочь!

       Ничего не сказал на это старик. Поглядел он на Черновола испытующе, седой головой покачал укоризненно. А потом вздохнул и пошёл к воротам. Ушел Поликуша Иванович.

        Народ возле телеги столпился и смотрит, что дальше-то будет. Подошли воевода-боярин и Черновол к телеге, на которой мешок с золотом, накрытый рогожей, лежит. Развязал Черновол веревку. А из мешка на землю не золото, а чёрная угольная пыль посыпалась.

        Затрясся Черновол от злости, да как закричит дружинникам:

        –Задержите того странника. Это он, он во всем виноват, что исчезло мое золото!

      А народ стоит вокруг и над ним потешается. Старики злодею выговаривают:

      –Так тебе и надо, Черновол. Пыль досталась тебе из-за твоей жадности!

       Выбежали дружинники за ворота, а Поликуши Ивановича уже и след  давно простыл.

       А тут и воевода-боярин над Черноволом хохочет, за бока себя хватает и щиплется. Посмеялся от души, а после нахмурился и говорит сурово:

      –За то, что ты меня вздумал опозорить, и выставить на посмешище перед всем честным народом, повелю я тебя заточить в свой каменный подвал. Сиди и ожидай своей участи на княжьем суде.

       Сказал так и кликнул своих дружинников. Те подошли, схватили Черновола под руки и повели его в подвал. Там его и оставили.


       День прошел, за ним другой, и третий проходит…

       На четвертый день пошла Настя за водой к реке мимо своей кузницы И услышала, как громко бьёт молот по железной наковальне. Решила она туда заглянуть, Илью навестить. Она ведь, после того случая, как его молот в чан с водой уронила, заметила, что молодец на неё с интересом поглядывает. Ну, и она от него тоже не отворачивалась.

       Оставшись один, Илья работал в кузнице с утра до вечера. Каждый день ковал он то, что люди попросят. К нему, ведь, тоже много народа приходило с нуждой: кому-то нужно было зубья для сохи выковать, кому топор, и наконечники для стрел, или лопату сделать, а кому саблю или плуг новый наладить.

      Взошла Настя в отцовскую кузницу и видит, как Илья над наковальней, как и батюшка её легко огромным молотом помахивает.
 
      Поздоровалась Настя с парнем, присела на свою любимую лавочку. На Илью украдкой поглядывает, а сама милых родителей с грустью вспоминает: « Вот, осталась я одна на свете, сиротой горемычной. А вдруг они из леса не воротятся….Что же делать »? – Думает она про себя.

      А Илья заметил, что у девушки по щекам слёзы катятся. Отложил он работу в сторону, подошел к ней, присел рядом на лавочку и ласково спрашивает:

     – О чем же ты кручинишься, моя милая Настасья Филипповна? Расскажи мне про свою беду без утайки, ничего не бойся. А уж я, найду способ, как помочь тебе.
Рассказала девушка обо всём, что узнала от матушки, ничего от молодца не утаила. И про то, что осталась она теперь одна на белом свете, и не к кому ей горемычной теперь голову даже преклонить.

       Говорит ей Илья Славутич:

       –Не печалься, Настасья Филипповна. Не одна ты на белом свете! Есть ещё человек, которому ты дороже всех, и он рядом с тобой сейчас. Полюбил я тебя пуще жизни, и никому не позволю обидеть. Будь же ты мне желанной невестой. А когда вернутся родители, я к тебе посватаюсь. Скажи, согласна ли ты стать моей женой?

       Зарделись тут щеки у Насти, как алый маков цвет. Кивнула она головой и тихонько ответила:

       –И ты мне стал люб, Илья Славутич. Согласна я быть тебе невестой, а когда вернутся родители, стану женой.

       –Вот, и хорошо. Но погоди же кручиниться, невеста моя желанная. Осталось до их возвращения три дня. Они быстро пролетят, не заметишь, как, – утешает её Илья.

      Приободрилась Настя. Опустила она голову на грудь любимому. И стал Илья свою милую обнимать и целовать в сахарные уста.
 
     Пока они так целовались и миловались, – не заметили, как огонь в горне после сладких речей Ильи Славутича, зашипел от злости и, сердито вспыхнув, погас. То рассердился рыжекудрый молодец Огонь Огонеевич! Он ведь и сейчас на милую его сердцу Настасью Филипповну тайком  из печи любовался. А как увидел, что она сдругим-то целуется, так и взыгралось  его сердце ретивое. Не стерпел Огонь Огонеевич горячей любви человеческой. И задумал он Настасью Филипповну хитростью к себе поскорей в свой терем заманить, и самому на ней жениться.

     А Настасья Филипповна и Илья Славутич договорились, что если через три дня родители домой не вернуться, сделать так, как велела Насте Ольга Игнатьевна: сходить к князю Андрею Юрьевичу и в ноги ему поклониться, попросить суда справедливого над душегубом Черноволом Ярославовичем.


      Все глаза проглядела Настя, выходя за околицу и высматривая родителей. На седьмой день решила она сама в лес идти, и найти реку Муравку. Не сказала ничего Илье, потому что знала, не отпустит он её одну в лес. Собрала Настя себе в дорогу котомочку, оделась потеплее, вышла на крылечко, отчему дому поклонилась и пошла в лес.

      Долго блуждала она по лесу дремучему в поисках загадочной реки Муравки. Грибники и охотники, которые ей встретились, ничего про ту речку не слышали.
А уж день клонится к вечеру. Луна на небе показалась, и звездочки вкруг неё, как серебряный горох на черном блюде рассыпались. Забрела Настя в темную глухую чащу и заснула на мху под пушистой ёлочкой.

     А как полночь-то миновала, будто её кто-то в плечо-то и толкнул. Вскочила Настя на ноги и видит: впереди неё огонь мигает. Пошла она на тот огонёк. И вышла к широкой поляне. Стоит посреди поляны чей-то терем. С одной стороны от поляны – река течёт, при свете луны серебром отливает, а с другой стороны – болото блестит, там и филин грозно ухает. Не испугалась Настя птичьего уханья, поднялась на высокое крыльцо и в дверь постучала. Никто ей не откликнулся. Отворила Настя дверь.

     –Есть ли в доме хозяева? – Спрашивает. – В ответ тишина.

      Вошла Настя в просторную горницу. Видит: огонь в печи горит. Посредине горницы – стол стоит, накрытый праздничной скатертью и всевозможными яствами и питьем уставленный, возле стены широкая лавка, одеялом с подушками застелена, кому-то для сна приготовлена. А кто в тереме живёт – неведомо: то ли люди хорошие, то ли лесные разбойники. А жил в этом тереме сам Огонь Огонеевич.

      Решила Настя ночь в тереме переждать и подождать хозяина. Присела она на лавку, и только хотела разуться, как вдруг в печи затрещали угли, и огонь вспыхнул ярче.
 
       И появился перед ней красивый и видный молодец. Сам он был высокого роста, одет, будто князь иль боярин в одежду богатую из парчи золотой, драгоценными самоцветами украшенный его кожаный пояс и ножны. А на его огненно-рыжих кудрях горностаевая шапка красуется, лихо сдвинута набок.

       Сверкнул молодец на Настю жгучим взглядом, низко ей поклонился и приветливо с ней здоровается:

        –Здравствуй, красная девица. Расскажи, как тебя звать- величать, из каких краев, и зачем ко мне в гости пожаловала?

       – Здравствуй, добрый молодец. Звать меня Настасья Филипповна, я дочь кузнеца Филиппа Егоровича, а родом из-под города  Владимира Переяславского.
 
       –Почему же ты, Настасья Филипповна, в такую пору ходишь одна по моему лесу дремучему?

       – Заблудилась я. Осталась я сирота, без отца и без матери. Ушли они оба на речку Муравку и пропали. Люди добрые подсказали, что живут они теперь у Огня Огонеевича в его тереме на торфяном болоте возле  реки Муравки. Вот, и пошла я их искать, да сбилась с дороги.

       –Смелая ты девица…., – протянул  с удивлением молодец. – А знаешь ли ты, кто я таков?

      –Нет.

      –А я и есть Огонь Огонеевич, которого ты разыскиваешь. А река, которая возле моего терема течёт, – Муравкой зовется.

      Обрадовалась Настя и говорит:

      – Отведи ты меня, любезный Огонь Огонеевич,  в свою кузницу и позволь мне увидеть родителей.

      –Позволю. Но только сперва испытаю. Если справишься с моими заданиями, – увидишь их. За это награжу я тебя особой наградой: подарю тебе богатырский перстень, о котором ты столько загадывала. Согласна ли?

       –Согласна.

      – Тогда, вот тебе мое первое задание. Возьми-ка ты, красная девица меня за руку и крепко сожми.

       Дотронулась Настя до руки Огня Огонеевича, да как вскрикнет от жгучей боли. Рука у рыжекудрого молодца обожгла её, как огонь из печи. А тем временем Огонь Огонеевич глянул на Настю внимательно, да и сам тоже ухватил её за руку. Держит он её крепко, не отпускает. Да, ещё и приговаривает:

       –Смотри же, Настасья Филипповна, не выпусти мою руку! То, что ты раньше задумала, возможно , если огонь ты мой выдержишь.

     Совсем уже Насте невмоготу терпеть раскаленную руку Огня Огонеевича: побледнела бедняжка, и губу до крови прикусила, на ногах едва стоит.

      Ну, тут уже и сам Огонь Огонеевич видит, что девице стало худо. Смилостивился он над ней и говорит:

      – Молодец. С первым заданьем ты справилась. А теперь второе исполни. Пойдем, отведу тебя в свою кузницу.

      Вышли оба из терема. Привел Огонь Огонеевич Настю к себе в кузницу. А там три больших горна в каменных стенах выдолблены. В горнах огонь погас. На окне факел горит. А посередине кузницы – установлена большая наковальня, возле которой огромный молот лежит.

      –Разожги в моем горне огонь, - говорит Огонь Огонеевич Насте.

      Принялась Настя меха разжигать, как отец всегда её делал. Старается девушка, старается, а огонь не горит. Да, и как он загорится, если сам Огонь Огонеевич не велит ему гореть?

       Поглядел Огонь Огонеевич, как Настя огонь разжигает. Усмехнулся и говорит:

      –Ты тут пока сама управляйся, а я выйду во двор, погляжу, что там делается.
 
       Вышел он, а Настя присела на лавочку и призадумалась. Поняла она, что так просто огонь в печи нельзя разжечь, и что должна тут быть какая-то хитрость. Огляделась девушка по сторонам и заметила, лежат возле печи знакомые березовые полешки, те самые которые матушка её с собой в дорогу прихватила, когда в лес пошла. Взяла Настя эти полешки и бросила их в каменную печь один за другим. И только она это сделала, как огонь в печи сразу и вспыхнул.

      Обрадовалась Настя, присела на лавочку. Стала хозяина терема дожидаться.
 
      Вскоре тот воротился. Увидел горящий огонь, улыбнулся и говорит:

     –Молодец, и с этим заданьем ты справилась. Быть тебе хорошим мастером в кузнечном . Ну, а теперь тебе и третье, последнее мое испытание. Знаешь ли ты, для кого, у меня стол накрыт по- праздничному?

–Откуда же знать? – Отвечает Настя.
–Для свадебного пира.
–А кто жених и невеста? – удивилась девушка.

–Ты – невеста, а я жених, – отвечает ей Огонь Огонеевич. А сам посерьезнел и на Настю глядит вопросительно, мол, что ответишь?

      Побледнела Настя, как полотно. Потупила глаза. Не хотелось ей кривить душой перед удалым и добрым молодцем, и сказала она ему правду:

     –Всем ты хорош, Огонь Огонеевич, и удалью молодецкой и красотой. Но прости ты меня, добрый молодец, если вдруг мои слова покажутся тебе обидными. Не могу я стать твоей невестой, потому что обещалась другому.

     Сердито нахмурился Огонь Огонеевич. Задел его за живое девичий отказ. А как подумал немного, стянул со своей головы шапку горностаевую, ударил ею по своему колену, встряхнул рыжими кудрями, и воскликнул:

     –Справилась ты, красная девица, и с третьим моим заданием:  сказала мне правду. Не скрою, ранила ты мое сердце. Но спасибо за то, что не испугалась и не покривила душой. Да, разве нашли бы мы свое счастье, если бы ты пошла за меня замуж без любви, и без радости, ради спасенья родителей? Не может быть любви на неправде, а счастья на несчастье другого. И за это, отпущу я тебя домой вместе с родителями. Правда, некому будет работать в моей кузнице. А железо моё должно коваться без передышки, чтобы у русских воинов было оружие, и чтобы не знали они в бою поражения, всегда воевали с доблестью.

     –А ты оставьменя в своей кузнице вместо отца, Огонь Огонеевич! Он ведь, у меня стал уже старенький, и силушку свою могучую  растерял, – говорит Настя.

      – Неужто сама, по доброй воле останешься в моем тереме и вместо отца будешь железо ковать? Работа эта тяжелая, сама прекрасно знаешь,– удивился Огонь Огонеевич.

      –Знаю. Останусь! И буду работать столько, сколько потребуется.

       Посмотрел на неё уважительно Огонь Огонеевич и говорит:

       –Что ж, Настасья Филипповна! Пусть будет по-твоему! Но, учти, что жених твой Илья Славутич за это время другую невесту найдет. Согласна ли ты пожертвовать своим счастьем ради воинской доблести?

       – Коли мне на роду так написано, так пусть и сбудется. Не томи ты мне сердце разговорами, лучше отведи меня поскорей к моим родителям, и позволь мне перед долгой разлукой с ними попрощаться.

      –Пусть будет по-твоему!


       Исчез Огонь Огонеевич. А в кузницу вошли Настины батюшка и матушка. Увидели они дочку живой и невредимой, бросились к ней. Обняли Филипп Егорович и Ольга Игнатьевна Настю и стали её расспрашивать, как же она у Огня Огонеевича в кузнице оказалась. Рассказала им Настя всё, и напоследок добавила, что разрешил ей Огонь Огонеевич вместо батюшки, самой в его кузнице на службе остаться.

        Опечалились Филипп Егорович и Ольга Игнатьевн. Стали они дружно свою дочку отговаривать. А Настя, знай одно всё твердит:

       – Сама я по доброй воле решила остаться. Не уговаривайте меня. И не тревожьтесь. Вот, ты батюшка, раньше всё сетовал, что нет у тебя сына, который работал бы вместо тебя в твоей кузнице. А разве сын не остался бы вместо тебя у Огня Огонеевича?

       –Остался, – вздохнув, ответил Филипп Егорович. А у самого слезы из глаз катятся. Чует сердце, что видит он свою дочку в последний раз.

      –Вот, и я останусь. Не печальтесь, дорогие родители. Останусь я у Огня Огонеевича на три года. Время быстро пробежит, не заметите, как я домой вернусь, – говорит ему Настя.

       Поговорили они между собой обо всём перед разлукой, потом обнялись.

       Говорит им Настя напоследок:

       –Исполните мою просьбу. Передайте моему жениху Илье Славутичу, пускай не горюет обо мне. А если выйдет, что он встретит другую девушку и полюбит её, то и пускай себя не неволит, и на ней женится. Я в обиде на него не буду. Три года – большой срок. Не всякий и выдержит…

    В слезах вышли из кузницы Филипп Егорович и Ольга Игнатьевна.  Настя их провожала. Подошел к ним Огонь Огонеевич, ведя за собой вороного коня, с шелковистой гривой. К седлу коня кожаный мешок с золотом и серебром приторочен.


     –Этот конь-Огонь вам в подарок. Он и сам дорогу к дому найдет и из леса вас вывезет. Злато и серебро, что в мешке лежит, – вам понадобиться, чтобы вы жили на старости без нужды. Выстройте себе терем, и живите. А о дочери своей не горюйте. В моем тереме она будет жить в достатке и радости. Когда пройдет три года, вы моего вороного коня запрягите, и он вас сам ко мне привезет за дочерью, – сказал Огонь Огонеевич, удалой рыжекудрый молодец.

      А у самого лицо стало грустное, и в глазах – печаль притаилась. Скинул Огонь Огонеевич перед Филиппом Егоровичем и Ольгой Игнатьевной шапку горностаевую, до земли им поклонился на прощанье.   
 
      Залезли те на коня и с Богом поехали.


      А Огонь Огонеевич повернулся к Насте, и говорит:

      –Давно я к тебе присматривался, Настасья Филипповна. Поразила ты меня в самое сердце своей красотой. Не буду скрывать, полюбил я тебя больше жизни. Но неволить тебя, милую, я не стану. Если хочешь, ты и сейчас ещё можешь вернуться обратно к людям….

      –Не уйду от тебя, Огонь Огонеевич. Останусь в кузнице, как обещалась. Проводи ты меня в мою светлицу и позволь отдохнуть. А завтра с утра я примусь за работу.

       На следующий день, когда Настя пришла в кузницу, она увидела на наковальне железное кольцо.  Поднесла она его к свету и прочитала выгравированную на нём надпись: « Кто наденет кольцо на палец, тот станет богатырем».

       Надела Настя кольцо на палец, и подняла стоящий возле наковальни тяжелый молот. И показался он ей по весу легче пушиночки. Принялась она споро работать, и не заметила, как первый день прошел. Вечером зашёл в кузницу Огонь Огонеевич, и позвал её ужинать.

      Так и пошло у них. Днём Настя в кузнице работала, а Огонь Огонеевич по свету похаживал, людям помогал огонь в печах и горнах поддерживать, и к себе на службу хороших кузнецов присматривал.
 
      Через три года, к терему Огня Огонеевича прискакал вороной. Только сидели на коне не Настины родители, – а сам Илья Славутич. Прискакал добрый молодец за любимой невестой, о которой он не забыл.

      Встал конь возле крыльца. Соскочил Илья Славутич и подбежал к кузнице. Дверь рывком распахнул. А как невесту свою милую увидел возле горна работающей, почувствовал, что земля у него под ногами закачалась.

     И Настя увидела Илью. Ахнула она от радости, а потом смутилась. Подошла к жениху. Схватил обрадовано Илья свою невесту за руки и говорит ей с волнением:

     –За тобой я приехал, милая Настасья Филипповна. Хочу отвезти тебя домой к твоим родителям. Заждались они тебя, соскучились! Снимай же скорей кожаный фартук и кольцо богатырское, да садись со мной на вороного коня.

     Не успела Настя и слова в ответ ему вымолвить, как вдруг появился перед ними сам Огонь Огонеевич. Гневно глядит он на Илью и говорит :

     –Не спеши, удалец. Прежде, чем увезешь ты с собой Настасью Филипповну, спроси у неё, а хочет ли она с тобой уехать? Может, останется в моем тереме и станет моей женой!

     Сжались тут кулаки у Ильи Славутича. Побледнел он, как полотно,и шагнул к Огню Огонеевичу, собираясь с ним биться за невесту свою.

     Тут уже Настя сама подошла к обоим, встала промежду молодцами. Поклонилась она Огню Огонеевичу и говорит ему ласково:

     –Прожила я у тебя, добрый молодец, положенный срок. За это время ни разу не обидел ты меня, относился ко мне уважительно, как к родной сестре. И я полюбила тебя, как родного брата. Но Илью я не могла забыть и каждый день вспоминала. Прости ты меня, если обидели тебя мои слова – у у самой слёзы из глаз так и льются.

     –Не рви себе сердце, милая Настасья Филипповна. Насильно мил не будешь. Знал я, что ты мне так скажешь. Ничего не поделаешь. Не хочется мне тебя отпускать от себя, а что поделать….. Ступай с миром, – печально отвечает ей Огонь Огонеевич. А сам отошел в сторонку и голову понуро повесил.

     Тут Илья Славутич не стал время терять. Вихрем подлетел он к Насте. Схватил девушку в охапку, и с ней из кузницы выбежал. На коня вороного с невестой запрыгнул. Назад обернулся и крикнул:

      –Прощай, Огонь Огонеевич! Прости и не поминай нас лихом.

      –Прощайте и вы, – ответил им рыжекудрый молодец, оставшись один стоять на крыльце.

      А как воротились из терема Огня Огонеевича домой Илья Славутич с Настасьей Филипповной, то сыграли они свадьбу. И жили они до самой смерти своей долго и счастливо.