Наидобрейшее из утр! За то время, что мы не виделись, прямо скажем, не многое изменилось. Михаил Юрьевич развелись. Папенька увлеклись охотою, что как вы знаете, сопутствует несчастным случаям и пьянству. Вениамин Александрович всё пишут из Петербурга, зовут к себе, а ведь у человека, на секундочку, двое внебрачных детей и именье заложено. Ольга Павловна увлеклись новомодными течениями, разъезжают по окрестным сёлам, агитируя крестьян отдавать сыновей в губернское училище, что по мне так развал хозяйства и типичное воплощение про немогущие низы и нехотящие верхи: закупленные по целковому учебники мало того, что морально устарели ещё при Александре Николаевиче, так ещё и хранятся чуть ли не под открытым небом, представляя из себя зрелище до крайности печальное.
Лишь воспоминания о наших бесконечных совместных пеших прогулках, кажущихся теперь, по прошествии времени, столь редкими, моя милая! И разуму представляется неподвластно удивительным, как это мы имели дерзость думать, что счастье встреч нам дарованное, никогда не прервётся расставанием! А ведь оно не прервалось, ведь нет же, и ныне подол платья моего по-прежнему увязает в листьях зимнего парка подле вашего, в то время как ваш голос по прежнему раздаётся в ушах, всё о союзе Верлена и Рэмбо, верно и они думали, что поелику нашли друг друга, то отныне всё время мира принадлежит им, - и я проваливаюсь в этот голос как под землю, сердце бьётся горячим источником среди оплетающих тело корней... Нет, встречи наши не прекратились, но будучи разряжены одинокими буднями, словно вспышки молнии мраком ночным, ныне чувствуются ярче, острее и совершеннее, - и благодарность моя к вам лишь возрастает.
Я вижу иных девушек, не нас с вами, но нам родственных, так же прогуливающихся под нашей сенью, в то время, как мы продолжаем шептать у них над головами слова любви! Я люблю вас, и никогда не оставлю.
Песня весны в голых ветвях.
Ваша навеки.