Космическая сага. Глава 5. Часть третья

Факелы приглушенно стонали в железных, кое-где подпорченных бурой ржавчиной скобах. Пурпурное пламя беспокойно рассекало мрак, свет отражался от бронзовых пластин и подобно прибою то поглощал комнату в темноту, то выхватывал необработанный камень стен, низкий деревянный потолок, очертания крепко и грубосделанного кресла, склоненную над столом фигуру, позеленевшие бронзовые защелки на ставнях. Ветер ударял о ставни, сквозь них просачивалась вонь сгоревших волос, вонь покрытой пузырями дымящейся кожи, превращенной в пар крови, вонь испепеленного дерева.
Шуршание тонкого стилуса по пергаменту не слышно было в комнате. Фигура за столом пошевелилась, в смрадном воздухе добавился запах жидкого сургуча.
-Отошли это с агвилассе королю,- сказал Урвайл, протягивая в темноту письмо, скрепленное печатью с изображением ключа.
Черная тень отделилась от неосвещенной стены. В неопределенном свете ближайшего факела можно было различить лишь сияние глаз и дыру вместо носа.
-Господин, деревня -это слишком.
Тень не взяла пергамент, хотя и протянула руку.
Рот, горло, легкие Урвайла полны были вони сгоревшей плоти. Этот резкий запах обжигал его изнутри, запах невозможно было проглотить. А в ушах звенело тяжело золото.
-Ты помнишь, откуда я тебя вытащил? - спросил Урвайл, подаваясь на кресле вперед.
Тень кивнула. Не знала, заметил ли это господин.
-Думаешь, ты мне нужен, чтоб указывать мне, что вольно делать, а что - нет?
Тень покачала головой.
-Отправь письмо королю.
-Да, ваша милость.
Дверь тихо захлопнулась. Отсутствие тепла факелов сразу же дало Вадерису о себе знать. Каменные стены донжона, казалось, пропитались промозглым воздухом. Влажный холод забирался под шерстяную одежду, под кожу, наполнял мышцы и кости. Тело ломило, тело было непослушным.
Вадерис уверен был, что его господин нарочно забрался на самый верх башни, нарочно спрятался в неудобной и тесной комнатушке, лишь бы сбежать от гари, что неумолимо нес на замок ветер, сама природа осуждала Урвайла.
Высокие и узкие ступени мокро отзывались неуклюжим шагам Вадериса. Приходилось придерживаться левой рукой за стену, чтобы не упасть.
На первом этаже располагалась оружейная. Толстую деревянную дверь, окованную железом, охранял стражник.
Вадерис поприветствовал его и не услышал ничего в ответ. Некоторые вещи никогда не меняются.
Вышел во внутренний двор. От смрада сразу же кислая тошнота подступила к горлу. Мокрую темноту разрезал свет десятков факелов. Ворота на проездной башне были открыты и дозорные пропускали несколько десятков мужчин. Некоторые стонали, некоторые падали на землю - одни пытались подняться, другие не встали уже никогда - некоторые сквернословили, некоторые шли молча, некоторых волокли силой, потому что пытались сбежать.
Вадерис стоял посреди замешательства неподвижно. Казалось, был равнодушен к пугливому танцу света, к крикам, к завязавшейся драке. Да к тому же драка не длилась долго - меч резанул воздух, ответил ему резко умолкнувший вопль, плеск грязной лужи.
-Кому еще хочется за ворота, трусы? - завыл низкий голос капитана гарнизона.
Как его звали? Эсвард? Эккард? Эппард? - Господин Урвайл дал вам дома, вам, безмозглому скоту! Всему есть цена. Ваш господин хочет, чтоб вы сражались за него.
-У нас теперь нет домов,- крикнул кто-то в ответ.
-И этот ваш господин и пальцем не повел, чтоб защитить нас! - согласился другой голос.
А потом загалдели и другие голоса. Вадерис не различал больше слов, но понимал, что голоса обижены и недовольны.
-Не господин Урвайл напал на ваши дома, не он вырезал ваши семьи, не он сжег то, чем вы дорожили,- голос капитана пробился сквозь галдеж невидимой толпы. Все, что видел Вадерис, были едва различимые силуэты, высокие и низкие, сгорбленные и держащиеся ровно.
-Это были Алманены. И мы победили их вместе. Вы здесь - чтобы отомстить врагу за боль, которую он причинил. Вас обучат и отправят сражаться. Сам король поведет вас в бой.
Это что-то припомнило Вадерису. Что? Порыв ветра пролетел, затрепал пламенем факелов, отчего те пригнулись и заворчали, затрепал давно не стриженными волосами Вадериса, зашелестел пергаментом в его руке.
Ах да, письмо. Нужно королю отправить письмо.
Капитан гарнизона говорил еще что-то, толпа, кажется, меняла настрой. Вадерису это уже было не интересно.
Где Крылатая Башня? Слабо видящими глазами он рассматривал внутренний двор. Очертания казарм, жилых помещений, алтаря, загонов для пферссе, покоев господина Урвайла одинаково для него сливались в одинаковую темную дымку. Крылатая Башня,- звучало у него в голове. Вздохнул, решил, что ноги отведут его вернее, чем зрение.
Ноги направили Вадериса к Крылатой Башне. Кожаные ботинки проваливались в превратившуюся в жидкую грязь землю. Он приветствовал стражников, но не слышал ничего взамен. Некоторые вещи никогда не меняются. Остановился шагах в пятнадцати от Крылатой Башни. Многого увидеть не мог, но хотел убедиться, что находится именно там, где нужно. Башня на несколько этажей была выше донжона. На ее боках построены были похожие на крылья возвышения, где жили агвилассе.
Стражник выставил перед собой пику, когда Вадерис подошел слишком близко. Как обычно. Вадерис сглотнул. Как обычно. Каждый раз боялся, что подойдет ближе или стражник направит свое оружие позднее, и клинок проткнет шерстяную куртку.
-Это я,- сказал он с трудом. Язык не слушался его. Некоторые вещи...
-Подойди ближе,- ответил стражник, поднимая пику.
Будет осматривать. Вадерис знал это еще когда увидел протянутую руку господина с письмом. Грубые толчки, хлопки, пронырливые пальцы. Привык к этому. Если бы хотел убить агвилассе, мог бы сделать это голыми руками. Зачем ему нож или кинжал? И зачем убивать несчастных зверей.
-Проходи. -Стражник потерял к нему интерес и снова уставился в чернеющую пустоту, воняющую обугленным человеческим телом. Десятками тел.
Вадерис поклонился, хотя не хотел этого делать. Всегда кланялся. Не помнил уже, почему.
Внутри было так же, как и в донжоне, промозгло и холодно. Кости снова заболели. Поднимался на самый верх, с каждой ступенью чувствовал запах отходов, резкие выкрики животных. Наверняка, они чуяли смерть в воздухе, в них пробудился голод. Слышал, как они били когтями о железные пруты клеток, как они хватались о них клювами, как грызли их так, как умервщляют добычу. Боялся их.
Лестница вела в комнату, круглую и уставленную клетками. У единственного окна напротив входа стояла девушка. Узнал бы ее даже если бы ослеп полностью. Она обернулась на звук тяжелого дыхания Вадериса. Она повязала платок, скрывающий рыжие волосы, ее черные глаза выделялись темнотой на фоне темного неба.
-Селяне не врут? - спросила она. В голосе слышался страх, который она попыталась скрыть бледностью тона.
-И да, и нет,- отозвался Вадерис. Смотрел на нее немигающим взглядом. Не мог сказать ни слова больше. Молчал. Потом вспомнил:
-Мне нужно отправить письмо,- помахал он пергаментом.
Она улыбнулась.
-Дай сначала мясо. Они готовы съесть воздух - столько в нем крови.
Вадерис убрал палец с металлической защелки и подошел к бочке. Черный клюв опоздал и укусил пустоту, а не палец.
-Кто тогда напал на деревню? - Она поправила шерстяной платок, на котором узоры выблекли добела.
-Алманены,- ответил Вадерис, беря из бочки тушку зверька. Его некогда зеленая шкурка почернела. - Но ненастоящие. - Он открыл клетку и бросил тушку агвилассе. Мощный клюв разорвал мясо в клочья несколькими движениями. Острые когти вцепились в мертвого зверька, так что она не сдвинулась с того места, куда упала.
Вадерис умело привязал пергамент к лапе зверя.
-Но мне нельзя об этом говорить.
-Откуда ты это узнал? - удивилась девушка, подходя к Вадерису.
-Из писем.
-Ты не умеешь читать.
-Я и не читал. Мерина мне сказала.
-Зачем этой шлюхе с тобой разговаривать? - возмутилась она. - Да и откуда она  умеет читать.
-Видимо,- задумался Вадерис,- она греет господину постель так, что ему интересно проводить с ней время и по-другому.
-Допустим. Но почему пошла к тебе?
-Боялась за себя.
-Бред.
-Готовится война. Его Величество Клугхайт объявит войну Алманении.
-Похоже, он опоздал. Алманены уже напали.
-Да нет же,- сказал Вадерис, переводя взгляд на агвилассе. Животное проглотило последний кусок и намеревалось вылететь из клетки. - Король придумал провокацию. Купили Алманенских рабов, нарядили их в доспехи и заставили напасть на деревню.
Агвилассе взмахнуло черными крыльями, оттолкнулось лапами и прыгнуло в воздух. Другие животные забили клювами о пруты, добиваясь свободы. Перо выпало из крыла агвилассе, исчезающей во мраке Затемнения.
-Но зачем?
-Не знаю. Но я знаю другое. Я знаю, что хочу, чтоб ты знала, что я тебя люблю.
-Я знаю об этом, глупышка,- прошептала она на ухо Вадерису. А мгновение спустя ее закололо сердце. - Зачем ты об этом говоришь?
-Мерина хотела узнать, правда ли то, что написано в одном письме. Она боялась. Думала, что господин оставит ее. В походе бы все сразу узнали об их связи.
-В походе?..
-Я сказал, что это правда. Потому что это в самом деле правда.
-Господин берет тебя с собой?
Вадерис кивнул.
-Сегодня, когда закончится Затемнение, Терия, - сказал он в ответ на слезы в ее глазах.
-Обещай, что вернешься,- потребовала Терия.
-Не могу. Никто не властен над судьбой. А давать ложные обещания - это то же, что врать. Тебе я врать не хочу.
Расплакалась в полный голос, расплакалась, хотя обещала себе, что плакать не будет, расплакалась и плач ее подобен был рыку агвилассе, низкому и резкому.
-Может, это и лучше,- прошептал он. Не делал ничего с ее слезами. Не верил, что поможет что-нибудь, кроме того, что останется. А остаться не мог. - Раджеру ты нравишься.
-Мне не нужен Раджер,- ударила она его кулаками в грудь. А потом поцеловала и показалось Вадерису, что нет мира, кроме верхнего этажа Крылатой Башни.