Зверь из Земли (1923-ый год).
1923 год.
«В Германии родятся разные секты,
Очень приблизившись к буйному варварству.
Сердце в плену и доходы принижены,
Заставят страну платить истинную десятину» катрен 3 (076).
Поражение в войне Германии и Ноябрьскую революцию 1918 Адольф Гитлер (1889-1945) считал порождением предателей, нанёсших «удар ножом в спину» победоносной германской армии.
12 сентября 1919 он вступил в Немецкую рабочую партию и сразу сделал себя ответственным за партийную пропаганду, а вскоре стал определять деятельность всей партии.
24 февраля 1920 Гитлер организовал в пивном зале Хофбройхаус первое из многих больших публичных мероприятий партии. В ходе своего выступления он провозгласил составленные им, Дрекслером и Федером двадцать пять пунктов, которые стали программой партии. 29 июля Гитлер был избран председателем НСДАП с неограниченной властью.
В 1922 НСДАП стала одной из наиболее заметных организаций Баварии. Во главе штурмовых отрядов (немецкое сокращение СА) встал Эрнст Рем. Гитлер быстро превратился в политическую фигуру, с которой стали считаться, по крайней мере, в пределах Баварии.
27 января 1923 Гитлер провёл первый съезд НСДАП. 5000 штурмовиков промаршировали по Мюнхену.
В 1923 в Германии разразился кризис, причиной которого являлась французская оккупация Рура. Социал-демократическое правительство, сначала призвавшее немцев к сопротивлению и ввергшее страну в экономический кризис, а затем принявшее все требования Франции, подвергалось нападкам и со стороны правых, и со стороны коммунистов. В этих условиях нацисты вступили в союз с правыми консерваторами Баварской народной партии, находившимися у власти в Баварии, совместно готовя выступление против социал-демократического правительства в Берлине. Однако стратегические цели союзников резко разнились: первые стремились к реставрации дореволюционной монархии Виттельсбахов, тогда как нацисты – к созданию сильного Рейха.
8 ноября 1923 Гитлер в мюнхенской пивной «Бюргербройкеллер» объявил о «свержении правительства предателей в Берлине».
Утром 9 ноября Гитлер во главе 3-тысячной колонны штурмовиков двинулся к министерству обороны, однако на улице Резиденцштрассе путь им преградил отряд полиции, открывший огонь. Унося убитых и раненых, нацисты и их сторонники покинули улицы. В историю Германии этот эпизод вошёл под названием «пивной путч».
* * *
«Враги мира мир пообещают сохранить,
После захвата Италии, когда
Кровавый Чёрный, красным станет посланником
Огонь, кровь прольётся. Вода смешана с кровью» катрен 6 (038)
По окончании Мировой войны в Европе, все были убеждены, что на континенте надолго воцарится мир. 4 октября была созвана конференция в Локарно в Швейцарии. Англия, Франция, Германия, Бельгия и Италия торжественно обязались прийти на помощь тому из государств, которое станет объектом спровоцированной агрессии.
«После захвата Италии» – после окончания Первой мировой войны Муссолини пришёл к выводу, что социализм как доктрина потерпел крах. В начале 1918 он заявил, что для возрождения итальянской нации требуется «жёсткий и энергичный человек». 23 марта 1919 в Милане Бенито Муссолини провёл учредительное собрание новой организации «Итальянский союз борьбы».
На выборах в мае 1921 Муссолини поддержал премьер-министра и лидера Либеральной партии Джованни Джолитти. В результате 35 депутатов от фашистов во главе с Муссолини прошли в Палату депутатов Итальянского парламента. 7 ноября 1921 «Итальянский союз борьбы» был преобразован в Национальную фашистскую партию.
Муссолини и фашистам удавалось быть одновременно революционерами и традиционалистами, это описывается как «Третий путь». Фашисты под руководством Дино Гранди, сформировали вооружённые отряды ветеранов войны под названием «чёрнорубашечники» с целью восстановления порядка на улицах Италии сильной рукой. Между ними, коммунистами, социалистами и анархистами происходили столкновения на митингах и демонстрациях. Правительство редко вмешивалось в действия чернорубашечников, из-за опасения коммунистической революции. Число фашистов росло так быстро, что в течение двух лет образовалась Национальная фашистская партия в конгрессе в Риме.
27 октября 1922 начался многотысячный поход на Рим сторонников фашистской партии. Испугавшись возможной гражданской войны и возможного смещения дворцовым переворотом, король Виктор Эммануил III не подписал акт премьер-министра об объявлении чрезвычайного положения в стране и сопротивления фашистам. Он провёл встречу с Муссолини и назначил того премьер-министром Италии. 30 октября Муссолини сформировал свой кабинет министров. Парламент, состоящий в основном из либералов, под нажимом проголосовал за доверие новому правительству.
10 апреля 1923 в Ватикане Муссолини обещает очистить Италию от коммунистов и масонов.
* * *
По замыслу больного В.И. Ленина и Л.Д. Троцкого этот год должен был войти в историю, как год процесса над Святейшим Патриархом Тихоном (В.И. Булавин, 1865-1925). Это должен был быть процесс с заранее предрешённым вынесением святителю смертного приговора. Именно к такому исходу процесса большевистская пресса изначально готовила население страны и мировую общественность. Каждый шаг этой акции неоднократно обсуждали на заседаниях Политбюро.
Было принято даже решение: «дать директиву Верховному трибуналу вести дело патриарха Тихона со всею строгостью, соответствующей объёму колоссальной вины, совершенной Тихоном».
За это решение все члены и кандидаты в члены Политбюро проголосовали единодушно. Колебания возникли только относительно исполнения приговора.
Открытие судебного заседания было назначено на 12 часов дня 24 апреля. Обвинительное заключение было напечатано отдельной брошюрой. Газеты сообщили о начале процесса. Были напечатаны пригласительные билеты на процесс.
Но произошло непредвиденное, вождя «мирового пролетариата» хватил удар, и его речь стала походить на лай. Тревога охватила всех членов Политбюро и председатель ОГПУ Ф.Э. Дзержинский пишет записку:
«Полагаю, что необходимо отложить процесс Тихона в связи с разгаром агитации за границей и необходимостью более тщательно подготовить процесс».
Прямо на этой записке и на её обороте члены и кандидаты в члены оставили свои автографы. Сталин (И.В. Джугашвили, 1879-1953) и Томский (М.П. Ефремов, 1880-1936) написали карандашом «За», Зи-новьев (Г.Е. Апфельбаум, 1883-1936), Каменев (Л.Б. Розенфельд, 1883-1936), Калинин (М.И, 1875-1946), Троцкий (Л.Д. Бронштейн, 1879-1940), Бухарин (Н.Н, 1888-1938) написали «За» коричневыми чернилами. «Против» (по телефону) высказался только возглавлявший специальную Комиссию ПБ по руководству процессом над патриархом Рыков (А.И, 1881-1938).
Документов, объясняющих столь радикальное изменение позиции, историкам пока обнаружить не удалось.
Как пишет историк С.Г. Петров:
«На письменные обращения в Политбюро Е.А Тучкова и Ярославского (М.И. Губельман, 1878-1943), отвечающих за процесс по линии Министерства юстиции, с просьбой сообщить о назначении новой даты процесса Политбюро никак не отреагировало […]».
27 июня Патриарх Тихон был освобождён из тюрьмы на Лубянке.
* * *
«Заявление Святейшего Патриарха Тихона
в Верховный Суд РСФСР»
03(16).06.1923 г.
«Обращаясь с настоящим в Верховный Суд РСФСР, я считаю необходим по долгу своей пастырской совести заявить следующее:
Будучи воспитан в монархическом обществе и находясь до самого ареста под влиянием антисоветских лиц, я действительно был настроен к Советской власти враждебно, причем враждебность из пассивного состояния временами переходила к активным действиям, как-то: обращение по поводу Брестского мира 1918 г., анафематствование в том же году власти и, наконец, воззвание против декрета об изъятии церковных ценностей в 1922 г. Все мои антисоветские действия за немногими неточностями изложены в обвинительном заключении Верховного Суда. Признавая правильность решения Суда о привлечении меня к ответственности по указанным в обвинительном заключении статьям Уголовного Кодекса за антисоветскую деятельность, я раскаиваюсь в этих проступках против государственного строя и прошу Верховный Суд изменить мне меру пресечения, то есть освободить меня из-под стражи. При этом я заявляю Верховному Суду, что я отныне Советской власти не враг. Я окончательно и решительно отмежевываюсь как от зарубежной, так и внутренней монархическо-белогвардейской контрреволюции».
Патриарх Тихон (Василий Белавин).
(«Безбожник», № 23, 1923.
К.И. Сахаров «Патриарх Тихон», М., 1925,
А. Левитин, И В. Шавров «Очерки по истории русской церковной смуты», т. 2, стр. 148-149).
* * *
Начинается второй период правления Патриарха Тихона (Белавина) [14(27).06.1923 г. – 25.03(07.04).1925 гг.].
Вскоре после обновленческого лже-Собора 1923 г., «осудившего» Святейшего патриарха Тихона и «лишившего» его не только патриаршества, но даже и монашества, в центральной прессе публикуется заявление его на имя Верховного Суда РСФСР о лояльности в отношении существующей государственной власти и с просьбой об изменении меры пресечения – освобождении из-под стражи.
Под влиянием протеста мирового общественного мнения и по мотивам изложенным в протоколе распорядительного заседания судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда от 12(25) июня 1923 г. за № 56, Святейший Патриарх Тихон 14(27) июня 1923 г., неожиданно для всех, освобождается из заключения и вступает в отправление своих обязанностей Первоиерарха Православной Российской Церкви, прерванных в течение года по «независящим обстоятельствам». В связи с этим начинается грандиозный отлив из обновленческого раскола множества иерархов, клириков, мирян и целых приходов – обратно, в лоно Патриархии.
* * *
«Протокол распорядительного заседания Судебной коллегии
по уголовным делам Верховного Суда РСФСР»
Протокол № 56
от 12(25).06.1923 г.
«Распорядительное заседание Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда от 12(25) июня 1923 года в составе председателя тов. Карклина и членов тт. Галкина и Челышева при секретаре тов. Вишняк.
Слушали: Заявление гр. Белавина Василия Ивановича (бывшего Патриарха Тихона) об изменении принятой в отношении его меры пресечения.
Постановили: Ходатайство гр. Белавина удовлетворить и, руководствуясь 161-й и 242-й ст. ст. Уголовно-Процессуального Кодекса, ранее принятую в отношении его меру пресечения уклонения от суда и следствия – содержание под стражей, – отменить.
Председатель Карклин.
Секретарь Вишняк».
(«Безбожник», №28, 1923.
К.И. Сахаров «Патриарх Тихон», М., 1925.
«Известия ЦИК», 27 июля 1923).
* * *
«Воззвание Святейшего Патриарха Тихона и группы высших иерархов Православной Русской Церкви к верующим об отмежевании Церкви от контрреволюции»
08.1923 г.
«Ныне Церковь решительно отмежевалась от всякой контрреволюции. Произошла социальная революция. Возврат к прежнему строю невозможен. Церковь не служанка тех ничтожных групп русских людей, где бы они ни жили – дома или за границей, которые вспомнили о Ней только тогда, когда были обижены русской революцией, и которые хотели бы Ею (Церковью) воспользоваться для своих личных политических целей. Церковь признает и поддерживает Советскую власть ибо нет власти не от Бога.
Церковь возносит молитвы о стране Российской и о Советской власти. Православные епископы убеждены, что смута церковная прекратится только тогда, когда будет восстановлен канонический строй церковного управления и когда верующими в точности будут соблюдаться касающиеся Церкви законы государства. Православное Церковное Управление прежде всего не должно вмешиваться в жизнь тех общин, которые не выразят свободного и добровольного согласия подчиниться его руководству. Православные общины, сознающие необходимость для них иметь законно-преемственную иерархию, сами вступят в духовный свободный союз с Православным Церковным Управлением.
Православное Церковное Управление должно считать для себя обязательным соблюдение церковных канонов и законов Российской Республики. Государственный строй Российской Республики должен быть основой для внешнего строительства церковной жизни. Церковь переживает важный исторический момент. Поэтому от всего церковного общества требуется проявить возможно больше церковной сознательности. Этой сознательностью должны, прежде всего, обладать руководители церковной жизни. Священники обязаны подробно выяснять себе и своим пасомым, что Русская Православная Церковь ничего общего не имеет с контрреволюцией. Долг пастыря довести до сознания широких масс верующего народа о том, что отныне Церковь отмежевалась от контрреволюции и стоит на стороне Советской власти».
(Подписали: Патриарх Тихон, Серафим Александров, архиепископ Тверской и Ржевский, Тихон Оболенский, архиепископ Уральский и Покровский, Иларион Троицкий, архиепископ бывший Верейский).
(«Известия» ЦИК, № 186, 1923.
«Безбожник», №36, 1923).
* * *
Оптина Пустынь продержалась до 1923 года, когда храмы её официально были закрыты. Подробная история Оптины со времени революции плохо неизвестна, сохранились только отрывочные сведения.
Одна очевидица рассказывала, что монахини, подобно птицам из разоряемого гнезда, слетались в Оптину по мере ликвидации женских обителей и селились около стен или в ближайших деревнях. Было много мирян, сорванных с насиженных мест, гражданской войной.
За месяц до ликвидации в Оптиной появился некий барон М.М. Таубе с предписанием разобрать Оптинскую библиотеку (впоследствии распроданную большевиками заграничным книготорговцам).
Сохранился «Дневник» очевидца закрытия Оптиной пустыни. Им была Анна Александровна Соколова, которая день за днём расписала трагическую весну и лето 1923 года.
«1 июня. У нас совершается много знамений, со Святого Креста кровь потекла, богохульники в массе не вразумляются. Власти тоже ничего не видят, и Господь посылает новые казни свои.
19 июня. Власти выселили всех монахов, мы видели, как триста монахов с котомками вышли за ворота и уныло побрели в сторону города Козельска. Казанский храм оставили действующим при условии, чтобы монахи не проживали в ограде, а лишь ходили на службу, проживая в ближайших деревнях.
28 июня. Ночью приехали на нескольких подводах и конные, до утра шли обыски, забирали священную утварь и книги. Утром забрали двадцать шесть монахов, что жили поблизости, и увезли.
1 июля. Службу велено сократить до трех часов в день, вечерня отменена.
12 июля. Запрещено звонить в колокола во время службы.
25 июля. Проведены аресты среди оставшихся монахов, арестовано сорок два монаха. Ночью их погрузили в машины и увезли. Оставили только сторожей, да старых и больных.
2 августа. Новые аресты, арестовано восемнадцать монахов, брали даже больных.
14 августа. Снова аресты, арестовано двадцать монахов.
18 августа. Накануне Преображения Господня, последовало известие, грому небес подобное. Власть объявила, что утром Казанский храм будет закрыт навсегда, бесповоротно. Ровно в 6 часов Казанский собор был заколочен досками и опечатан» (Издательство «Православие», Ч., 1993).
* * *
Старец Нектарий был арестован и вывезен в Козельск.
Об этом моменте сохранились заметки монахини Нектарии:
«В келию свою старец никого никогда не впускал, так что келейники не знали, что там находится. Когда же пришли описывать его имущество, в первый раз вошли туда и келейники. И что же увидели? Детские игрушки! Куклы, мячики, фонарики, корзинки!
Делавшие опись спрашивают: «Зачем это у вас детские игрушки?»
А старец отвечает: «Я сам, как дитя».
Во время ареста у него распух глаз и его поместили сначала в монастырскую больницу, а потом в тюремную».
Эти чудачества спасли отца Нектария, следователь в его Деле поставил пометку: «Слаб умом, опасности не представляет».
Далее монахиня Нектария продолжает:
«По выходе из тюрьмы, отец Нектарий сначала жил в селе Плохино в близком соседстве от Козельска, а потом перебрался за 50 вёрст в село Холмищи. Теперь ему спокойнее, чем было в скиту. Последнее время к нему приходило множества народа (главным образом монахини). Он всех исповедовал, благословлял и, по-видимому, очень уставал. Кроме того, был игуменом скита. Теперь ему гораздо покойнее – у него две светлые комнаты и передняя. Посетители бывают очень редко. Он такой светленький, радостный, весь преисполнен благодати. Отблеск этой небесной радости изливается и на приходящих к нему и все уходят от него утешенные, умиротворённые».
Монахиня Нектария Концевич присутствовала при закрытие Оптины Пустыни и оставила интересные воспоминания:
«Приехав в Козельск, я на вокзале узнала от какой-то женщины, что в Оптиной службы нет, что в монастыре ликвидационная комиссия, что арестованы владыка Михей, настоятель отец Исаакий, отец казначей владыки Михея и другие, что батюшка отец Нектарий тоже арестован и находится в тюремной больнице в Козельске. Узнав всё это, я тем не менее решилась идти в монастырь, мысленно обращаясь к старцу с просьбой направить меня и указать к кому пойти, у кого исповедоваться.
Придя в монастырь, я направилась к келье отца Иосифа (Полевого) – хромого иеромонаха. Постучала в дверь, которую открыл вооружённый винтовкой комсомолец.
«Вы к кому?» – спросил он.
«К отцу Иосифу».
«Откуда?».
«Из Н-ска».
«Чего сюда приехали?»
«Вместе со старцами помолиться Богу».
«Узнали, что закрывается монастырь и примчались за своим золотом! Пожалуйте сюда!» – и меня арестовали.
В этом корпусе монастыря были арестованы лица, которых я ранее перечислила и другие. Каждый занимал отдельную келию. Для меня не было свободного отдельного помещения, и меня посадили возле часового в коридоре.
Был вечер и мне сказали, что меня отправят в Козельк для следствия завтра утром, когда придёт машина.
Я сидела и молилась. Наступил поздний вечер, ночь. Комсомолец-часовой дремлет, борется со сном, ему трудно бодрствовать, он очень хочет спать. Мне его становится жалко, я ему ласково сказала, чтобы он прилёг на лавке и, что, если кто-нибудь будет идти – я его разбужу. Почувствовав доверие, часовой засыпает богатырским сном. Я сижу караулю, час, другой. Далеко за полночь. Вдруг тихонько открывается дверь одной из келий, показывается седой старец владыка Михей, и знаком подзывает меня к себе, спрашивает, хочу ли я исповедоваться и причаститься, у Владыки с собой имеются Святые Дары. Я с радостью соглашаюсь и вхожу в келью. После исповеди и причащения возвращаюсь сторожить спящего часового. После причащения я уже спокойно дожидалась утра.
Утром меня отправили в Козельскую тюрьму. Несколько раз водили на допросы, подозревая, что я приехала в Оптину по какому-то тайному делу. Собирались этапом отправить меня к месту жительства для выяснения моей личности, но из-за отсутствия свободных конвоиров, это отменили. Отпустили в Страстной Четверг утром, предупредив , чтобы моей ноги не было в Козельске, а тем более в Оптиной […]» (И.М. Концевич «Оптина Пустынь и её время», 1962).
* * *
Писательница Н.А. Павлович (1895-1980) вспоминала:
«Весной 1923 года были закрыты храмы Оптиной пустыни и монахи удалены из нее. К этому времени в Оптиной оставалось 250 человек братии, многие из них жили здесь по 20-40 лет. Тому, кто отрекся бы от монашества, предлагалось остаться здесь жить. Изгоняемым выдавалось из имущества 2 смены одежды и белья, кое-что из посуды – и все. Ни один из оптинских монахов от монашества не отрекся, 60 человек было оставлено временно для обслуживания музея и ликвидации хозяйства.
Старцу Нектарию было предложено выехать за пределы Калужской области. В 2-х верстах от границы ее с Брянской областью есть село Плохино. В версте от него был хутор покойного Василия Петровича Осина – близкого духовного сына батюшки. Туда и выехал сначала батюшка, освобожденный из Козельской тюрьмы. Взял он с собой младшего келейника отца Петра. Осины предоставили батюшке отдельный домик. Скоро туда приехали еще две духовные дочери старца. Батюшка был глубоко потрясен и печален, плакал он иногда
целыми днями и просил сейчас не обращаться к нему ни за какими советами. Все утешение его было в молитве. Однажды уходящий от него обернулся и увидел, как батюшка с руками, простертыми, как у ребенка, зовущего мать, – весь обратился к иконам. Он пребывал в великой борьбе душевной. Он рассказал одним своим духовным детям, что к нему явились все Оптинские почившие старцы и сказали ему: «Если хочешь быть с нами, не оставляй своих духовных чад». И он тогда вернулся к старчеству. Жившие с ним уверяют, что духовный перелом был явен, но ему было запрещено принимать посетителей в пределах Калужской области. Надо было уезжать с хутора за пределы области. В 14 верстах оттуда, уже в Брянской области, находится село Холмищи, где жил шурин Осина – вдовец, имевший хороший дом, А. Е. Денежкин, который звал батюшку к себе на жительство, предлагая отдельную половину дома.
Батюшка любил говорить: «Я муравей и потому вижу каждую ямку и выбоинку на земле, а братия очень высока – до облака подымается»
«Ко мне однажды пришли юноши с преподавателем своим и просили сказать им что-нибудь о научности. Я им и сказал: «Юноши, надо, чтобы нравственность ваша не мешала научности, а научность – нравственности».
«Бог не только дозволяет, но и требует от человека, чтобы тот возрастал в познании. Господь изображается иногда в кружении в знак того, что окружение Божие разрешено изучать, а иногда в треугольнике, чтобы показать, что острия треугольника поражают дерзновенного, неблагоговейно касающегося непостижимых Тайн Божиих»» (митрополит Вениамин (Федченков) «Божьи люди»).
* * *
Когда, читаешь старые дневники немногочисленных свидетелей тех событий, не хочется верить, что всё это было у нас, здесь в России, «сияющей светом истинного Православия на весь грешный мир». Расстрелы, расстрелы, блуд, лицемерие, жестокие пытки и издевательства над собственными гражданами «во имя опять же таки светлого мирового будущего».
Читая эти «Воспоминания» хочется понять, как так произошло, что шестнадцать, по другим данным девятнадцать богоборцев, приехавших в Оптину, оказались сильнее пяти сотен монахов, занятых «ежедневною Иисусовой молитвою, сочетая в себе редкое соединение детской простоты, тихости и смирения, делавшими их преступными всем и каждому».
Пятисот монахов Оптиной Пустыни против девятнадцати, и чаша весов склонилась на сторону богоборцев.
Почему это произошло, – ответа нет.
И когда, сегодня в начале XXI-го века читаешь ликующие, хвалебные заголовки газет, снова не хочется верить, что скоро опять всё повторится. Ибо «радикалы», придя к власти в 1917 году, никуда не ушли. Они даже от власти не отошли, только чуть-чуть поменяли окраску да лозунги.
Не пройдёт и двадцати лет, как Оптина пустынь будет снова разграблена, а монахи снова пойдут с поникшими головами в сторону Козельска, ибо постоянный удел рабов – ходить с поникшими головами и благословлять своих гонителей. А новые революционеры дадут миру новую кровь и многочисленные жертвы.
* * *
Архиепископ Леонтий (Филиппович, 1904-1971):
«Я вспоминаю беседу с епископом Парфением [Брянский], викарием Одесской епархии о том, что Господь за грехи иерархов Церкви попускает исчезновение некоторых Церквей совершенно с лица земли, как это было, например, с цветущей Карфагенской или Александрийской Церковью. Во времена их расцвета там были сотни епископов, а сейчас – полное опустошение, и о них остались только воспоминания. Так может и с Русской Православной Церковью будет тоже?
– Для меня Русская Православная Церковь мертва со времени отречения императора, – ответил епископ, – Преследования против Веры будут постоянно увеличиваться, храмы будут закрыты, но повинен в этом не народ, а мы – духовенство, из-за нас Россию охватил мрак.
Когда я впоследствии передавал эту беседу схиархиепископу Антонию [Абашидзе, 1867-1943], он сказал:
– А знаешь, что я тебе скажу? Может быть, в то время епископ Парфений был в Духе Святом и сказал это. Мы всё призываем к Смирению и к Покаянию свой народ, все его грехи подсчитываем, а надо бы с себя начать. Ведь это мы довели свой народ до такого скотского состояния, что он в массовом порядке отпал в отрицание Господа. Грех-то на нас лежит. Не большевики, а мы погубили Православную Церковь в России. Те – только палка, а рука-то, в которой палка – это мы, а голова, которой подчиняется рука – масоны, да наш Синод. У нас же треть Синода, начиная с протоиерея Иоанна Арсеньева [последний настоятель храма Христа Спасителя, 1918-1931], все масоны крупного посвящения. Мы все – это знаем, и все – молчим, а Господь-то всё видит, всё знает, а мы ждём от него помощи.
Вспомни, ведь мы все радовались, как Иуды, когда государь отрёкся от престола. Понадобилось несколько месяцев, чтобы мы опомнились в своём горестном, порабощённом и гонимом положении.
И что мы предприняли?
Ничего, нами овладело глубокое отчаяние и всеобщее уныние. Синод поспешил с подлым и низким рвением отречься от всех человеческих чувств, от всех гуманных мыслей. В стране начиналась кровавая вакханалия, и почти ни один из нас не осмелился надеть траур или выказать свою скорбь о невинно убиенных. Когда же отворачивались от этого печального зрелища холопства, когда погружались в размышления, чтобы найти какое-либо указание на надежду, то сталкивались с ужасной мыслью, леденившей сердце: Всё кончено. Теперь уже невозможны никакие иллюзии. Каждый сознательный человек видит страшные последствия нашей деятельности: полного разрыва между Россией и Православием.
Всякая живая связь между нами и народом оборвана, её надлежит заново восстановить, но каким образом?
Ведь нам нечего сказать нашему народу. Каковы наши новые мысли и тенденции. Цивилизация нас погубила, она сбила нас с пути, она сделала нас, бездельными, бесполезными, капризными, в тягость другим и самим себе. Одни из нас все свои надежды возлагают не на будущее, а на возврат к прошлому, к монархии. Другие видят в будущем лишь несчастье и разорение, они проклинают власть Советов и безразличный ко всему народ, надеются на помощь Европы. Некоторые увлеклись мистицизмом, чтобы только рассеяться, чтобы забыть об угнетающей нас огромной пустоте. Цивилизация и рабство – вот наш будущий удел […]» (архиепископ Леонтий (Филиппович) «Моя исповедь», стр. 76-77, 1992).
* * *
Епископ Варнава (Н.Н. Беляев, 1887-1963) вспоминал:
«Волны тяжких гонений захлёстывали Церковь. Поэтому надо чётко представлять как резко и удручающе для православного народа звучали заявления митрополита Сергия об отсутствии в стране преследований верующих: если храмы и закрываются, то по просьбе населения, если христиане подвергаются репрессиям, то за свои «антиправительственные деяния», как и в дореволюционное время, Синод благополучно управляет Церковью. Советские вожди рассматривали митрополита Сергия как более удобную (в агитационном и политическом смысле) разновидность обновленцев, как одного из временных своих союзников по разложению Православия изнутри.
«Имя митрополита Сергия, – писал ближайший сподвижник покойного патриарха Тихона архиепископ Иларион [Троицкий, 1885-1929, новомученик], – произносится всеми как имя действительного кормчего Русской Церкви, но увы! – имя это является фальшивой монетой, так как фактически распорядителем судеб Русской Церкви и её епископов, как гонимых, так и протежируемых… является нынешний обер-прокурор Е.А. Тучков [1892-после 1939, заведующий 6-ым отделением секретного отдела ГПУ].
Все граждане СССР должны были усвоить простую истину нового социального мироустройства, созданную под руководством Ленина и Троцкого, в которой Церкви отводилась вполне определённая роль «воинствующего ретрограда», мешающего созданию социалистического Рая. Религия всегда боролась с научным прогрессом, и поэтому передовой отряд прогрессивного человечества – ВКП (б) – должен смести её с лица земли. А в застенках ЧК сформулировали, что такой важнейший церковный институт, как монашество, «в теперешних условиях в борьбе двух непримиримых идеологий (коммунистической и христианской) по своему характеру аналогичен иезуитским орденам средневековья, которые создавались Католической церковью для борьбы с реформаторством на Западе.
Но в среде этих мракобесов появился митрополит Сергий, чьё идейное «полевение» объективно означало ослабление борьбы Православной Церкви с социализмом, «если верующие будут поддерживать советскую власть, проводить её мероприятия и т.д., то есть будут лояльно относиться к существующему строю, то они тем самым ускоряют гибель Церкви и веры». Все, кто выступают против него (Сергия), являются контрреволюционерами. Так чётко расценивали чекисты позицию всех несогласных с деяниями митрополита Сергия.
В газетах тогда писали, что не религию гонят, – вспоминал на закате своих дней епископ, – а духовенство, занимающееся контрреволюцией. Ведь тогда любой кружок, самый невинный и благочестивый, по изучению Евангелия и догматов рассматривался с политической точки зрения – это «группировка», статья 58. А религии, Церкви гонения-де не касаются, последняя отделена от государства. И действительно, с марксистско-безбожной точки зрения монастырь, монахи, христиане – это контрреволюция.
Ленинизм и К чему учат? Царству коммунизма на земле, а Евангелие – на небе. Христиане должны прощать обиды, терпеть и смиряться, а революционеры – негодовать, ненавидеть (капитализм, буржуев), восставать и в конечном счёте убивать и уничтожать всё «старое», в чём бы оно ни заключалось, если только оно не служит делу собственного ниспровержения, возвеличивания социализма. Так что хороший монах или христианин, верующий, будет всегда в глазах безбожников ретроград, отсталый человек, контрреволюционер («каер»), а в очах политиков – «соэ» (социально опасный элемент). За верующим прямого преступления нет, но «дух» его не нравится.
Безбожие, которому противостоит Церковь, – это есть религия и вера. Христианин всегда враг власти («народа», как теперь говорят, ибо всегда от лица народа говорится). В конечном счёте мир тайно борется против Христа и Христианства! […]» (П.Г. Проценко «Биография епископа Варнавы (Беляева)»).
* * *
«Постановление Президиума Центрального Исполнительного Комитета СССР о прекращении дела гр. Белавина и др.»
«Во вчерашнем заседании Президиума ЦИК Союза ССР под председательством тов. Нариманова внесено следующее постановление:
Принимая, что гр. Белавин В. И., бывший патриарх Тихон, публично раскаялся в своих контрреволюционных выступлениях против власти рабочих и крестьян, что среди широких масс рабочих и крестьян проявляется усиленная тяга от религиозных суеверий в сторону науки и просвещения, что тем самым влияние так называемой Православной Церкви на широкие массы рабочих и крестьян решительно ослаблено и что вследствие этого гр. Белавин, бывший Патриарх Тихон, и привлеченные с ним граждане не могут быть социально опасными для советской власти, Президиум ЦИК Союза ССР постановил: дело по обвинению граждан Белавина В.И. (бывшего патриарха Тихона), Феноменова Н.Г., Стадницкого А.Г. и Гурьева П.В. в преступлениях, предусмотренных ст. 62 и 119 Уголовного Кодекса РСФСР, производством прекратить».
(«Известия» ЦИК, № 67, 22 марта 1924).
* * *
ДТН.