Разными дорогами войны шли люди. Одним хватало силы духа сопротивляться и уничтожать врага всеми доступными методами, другие, стремясь выжить, шли в услужение оккупантам, не просто служили немцам, а проявляли большую жестокость по отношению к своим землякам. Ещё вчера жили бок о бок, работали на одном предприятии, сегодня вдруг стали врагами. Война оставляла мирным жителям выбор только между рабством и гибелью.
Особой жестокостью отличался некий Сафрон, кличку которому дали "зверь", за зверства, творимые им в угоду немцам. Он первый брал в руки зажжённый факел, поджигая сараи с загнанными туда людьми, отказавшимися добровольно уехать в Германию. Многие знали его раньше по выступлениям на партийных собраниях. Тогда он ратовал за сильную советскую власть, изобличая врагов этой власти. Не один человек был арестован по его доносу. Рьяный поборник коммунистического режима, теперь он стремился руками своих хозяев уничтожить всех свидетелей своего прошлого. Руководимый им отряд предателей, под охраной немецких солдат, разъезжал по окрестным сёлам, забирая у людей последнее. Служить они служили, но немецкое командование не спешило вооружать своих холуёв.
Шёл десятый месяц оккупации Ржева и Зубцова, стоял июль месяц. Группе партизан было поручено уничтожить предателя, а вместе с ним и других приспешников немцев. В группу вошёл Пётр. В этом седом человеке было не признать того молоденького паренька из тихой деревеньки Гаврилково. Он уходил на задания, пробираясь тайными тропами, зная, что в землянке его всегда ждёт маленький Виталька. В отряде будто и не замечали мальца, принесённого Петром. Все помнили своих детей, многие из которых погибли, и этот белокурый мальчонка помогал жить дальше, надеяться на будущее. Было страшно отдавать его кому-нибудь из знакомых в городе, там ждала неминуемая гибель, но и в отряде, постоянно меняющего своё место, оставлять его было невозможно. Решение пришло неожиданно. Через линию фронта уходили трое молодых бойцов отряда с донесением о дислокации немецких войск. Шли подростки, якобы собирающие грибы и ягоды. Витальку отправили с ними. Все четверо должны были дойти и остаться среди своих. Пётр прощался с Виталькой, не зная, свидятся ли они когда-нибудь вновь.
Группа, получив задание уничтожить предателя, по намеченному плану рассредоточилась по трём направлениям. Было принято решение уничтожить только предателей, не трогая немцев, дабы не вызвать усиления террора по отношению к мирному населению.
Сафрон окружил себя надёжной группой уголовников, освободившихся после прихода немцев. Были это в основном те, руки которых были по локоть в крови, но и среди таких нашёлся человек, увидевший в деянии Сафрона беспредел, когда убивали не только взрослых, а и младенцев с особой жестокостью. Звали его Михаил и был он всего-то двадцати годков от роду.
Захватили Сафрона вместе с пятью подельниками на рассвете, спящих после очередного рейда по деревням. Дверь на крепком запоре открыл Михаил, он же и придушил спящего Сафрона, а потом ударом в сердце порешил себя. Много позже узнал Пётр, что была у Михаила девушка в деревеньке под Ржевом. Любила она его и обещала ждать из тюрьмы. С приходом немцев отношения у них возобновились, девушка перебралась в город. Вскоре забеременела, родился мальчуган, маленький, недоношенный. В июльский день решила сходить к родителям, отнести съестного и встретила Сафрона в деревне с тремя полицаями. Они шастали по дворам, собирая остатки продуктов. Знакомы они были. Решила заступиться за избитых родителей. Сафрон только усмехнулся в ответ.
- Ишь чего захотела, стерва! Если спит с тобой один из нас, то королевой себя возомнила? Вот мы сейчас тебя здесь и попробуем вчетвером, какая ты баба.
Изгалялись на глазах связанных родителей, бросив мальца на пол. Свидетелей решили не оставлять, подпёрли избу и подожгли. Об том рассказали уцелевшие соседи. Сафрон сделал вид что ничего не произошло, молчал и Михаил, понимая - он один из них и нет им на земле места.
Встретил Пётр и другого земляка. Да что там земляка, соседа своего, отца Клавдии, служившего немцам верой и правдой. Не признал его сосед, приглядывался и не узнавал. Скулил, молил о пощаде, золотишком награбленным пытался откупиться.
- Подневольный я! Силой немчура служить заставила. Нет крови на моих руках, работал при комендатуре, регистрацию населения вёл. Мне твоё лицо, мужик, знакомо, но не могу признать кто ты. Вроде, на соседа моего Матвея похож, так брата у него не было, а сыновья младше тебя, юнцы еще, ты ж седой весь, как лунь.
- Угадал, Фрол. Сын я Матвея и Василисы, соседей твоих. Седой, говоришь?
Увидел гибель девушки своей от рук карателей и стариком стал. Не хошь знать как звали мою зазнобушку? Чего затрясся? Верно понял. Клавдия, дочь твоя, Фрол. Над ней и женой твоей поиздевались досыта, а потом прикладами забили. Чего же ты не навестил их ни разу, не поинтересовался как они выживают, чем питаются? Золотишком передо мной трясёшь. Не виновен говоришь в гибели людей. Тогда золото откуда?
- Приносят сами, чтобы не попасть в списки отправляемых в Германию. Молод ты ещё Пётр, чтобы судить меня. Ты разве не видишь, какая силища у них? Народ не щадят, значит он им и не нужен. Своих расселять будут. Главное - уцелеть. Не ходил домой, каюсь. Не знал о гибели их. Так что меня за это казнить? Знать у них судьба такая. Да и с женой мы не ахти как жили. Лаялись каждый день и до драк доходило. Не губи меня! Забирай всё, пригодится потом.
- Не буду я об тебя руки марать, Фрол. Вот ружьё, вот патрон один, сам себя пореши. Зла ты много народу принёс. Бумажки твои тоже стреляют по судьбам людским.
Пётр повернулся спиной к сидящему у стола, услышал звук затвора. Дверь резко открылась, отбросив его в сторону, на пороге появился немецкий офицер. Прозвучал выстрел. Немец рухнул замертво. Пётр оглянулся на трясущегося от страха Фрола. Ему, Петру, та пуля была выпущена в спину.
- Судьба, Фрол, судьба! Вишь, как она распорядилась, все за нас порешила.
Послышалась немецкая речь. Пётр не раздумывая выпрыгнул в открытое окно. Удаляясь, слышал вопли Фрола, кричащего о партизанах. Прозвучала автоматная очередь и вопли стихли. За Петром никто не гнался.
До дня освобождения города оставалось семь долгих месяцев. От вернувшегося с задания паренька Пётр узнал об Витальке, благополучно перешедшего линию фронта и отправленного в детский дом в глубокий тыл. Это согревало душу и помогало жить и бороться дальше.
Продолжение следует:
http://www.proza.ru/2016/12/03/1844