Реферат
Роман Носиков. «Наша миссия — починить мир». О поколении 1970-х сегодня.
Разные поколения нашей страны читают эту книгу совершенно по-разному. Я про тех, кому сейчас 35–40. Для нас «Трудно быть Богом» — не утопия и не сказка, а реальность, данная в ощущениях. Наше поколение — поколение прогрессоров, в самом жестоком, реальном и беспощадном к нам смысле. Только мы храним в себе оба наших мира и любим оба. Мы родились в другом государстве. С другой системой образования. С другой наукой. С другой общественной моралью. С другими производственными отношениями. Мы воспитаны в условиях социализма. мы оказались во враждебной нам среде, в обществе, которое было построено на противоположных нашим убеждениям ценностях. Мы в некотором роде переехали в книжный Арканар.
Точнее говоря, Арканар сам пришёл к нам. За нами.
Нам, в отличие от книжного героя, — некуда бежать. За нами не прилетит ни звездолёт, ни патрульный дирижабль, ни вертолёт. Никто не отправит нас в уютную психиатрическую клинику с зелёной травкой, если наш разум не выдержит. Нет никакого убежища. Нет пощады. Невозможно подать заявление об отставке. Единственное, что у нас есть, — это наши убеждения и знания, наше советское детство. Больше нет ничего.
Выбор, стоявший перед нами, был прост и вполне беспощаден — принять новые реалии или уйти в эмиграцию. Нельзя сдаться немножко и чуть-чуть. Можно только окончательно перейти на другую сторону и раствориться в новом бытии — принять скверну в себя и стать ею искренне и нелицемерно. Возрадоваться своему перерождению и возблагодарить скверну за этот дар.
Есть такие, что оттолкнули прошлое, — потому что оно слишком ко многому обязывало. Но о них говорить бессмысленно. Они просто не вышли даже к старту. Их радикальная приверженность к СССР или столь же фанатичное его отрицание служат только одной цели — избавить их от любви к тому, что есть сейчас, — несовершенному, но реальному и живому. Их цель — покой. Так пусть покоятся. Отличительной чертой нашего поколения является удивительная циничность. Но если ты не трус и не испугался раз и навсегда, то даже среди падений и сбоев, грехов и даже предательств — изначальные мотивы начинают возвращаться. И нужно просто не гнать их от себя в ужасе.
Так вот, всему моему поколению тоже досталась особая роль и вместе с ней — особый повод для цинизма. Мы, будучи уже сознательными людьми, видели, как и с чего началась эта сегодняшняя государственность. Не думаю, что это чем-то легче для психики, чем полное анатомирование человеческого организма. Мы видели крах советской пропаганды и начало пропаганды антисоветской. Поэтому мы, наверное, самое незомбируемое поколение из всех. Иными словами — мы обречены на цинизм по отношению к патриотизму, стране, истории и государству. И одновременно именно мы понимаем лучше всех, как они необходимы.
Мы раздвоены добровольным выбором, приняв решение не отрекаться ни от прошлого, ни от настоящего во имя будущего. И вот тут, в самом конце, мы снова отделяем себя от романтического героя Стругацких. Румата провалился как прогрессор. Он состоялся как человек, но как прогрессор — он потерпел неудачу. У него была такая возможность.
У нас такой возможности нет.