Последняя лекция
рассказ
«Вот и все, – подумал Василий Петрович. – Отчитал я свою последнюю лекцию, самую последнюю…».
Выйдя из аудитории, старый преподаватель неспешно направился к выходу из университета. Однако, пройдя почти все центральное здание, он остановился, здороваясь с повстречавшимися коллегами, и неожиданно изменил направление своего движения. Василий Петрович поднялся на третий этаж и принялся задумчиво бродить по малолюдному коридору, где когда-то давным-давно часто ходил он со своим закадычным другом Игорем Степановичем.
Кафедра, возглавляемая профессором Юртовой, была вполне обычным подразделением университета, без каких-либо разительных особенностей. Неплохая лабораторная база, постоянный коллектив преподавателей, да и спокойное взвешенное руководство кафедрой обеспечивало ей вполне устойчивое положение. Может быть, основная особенность стиля руководства Юртовой состояла в желании всех уровнять. Отстающих в своем уровне преподавателей она старалась подтянуть, причем делала это весьма деликатно. А вот коллег, заметно превышающих заведенные ей стандарты, пытающихся подняться над обыденностью, одергивала резко и язвительно. Но вот появились на кафедре два новых преподавателя, два молодых кандидата наук, ранее работавшие на промышленном предприятии. И Вася, и Игорь были уверены, что основа любого высшего учебного заведения – это наука. Только тот специалист, который имеет собственные достижения в преподаваемом им курсе, имеет моральное право читать лекции.
Однако такое понятие разительно отличалось от установок, принятых на кафедре. Юртова считала, что, во-первых, преподаватель просто должен знать свой предмет и, во-вторых, активно участвовать в общественной работе. Что же касается научных достижений, то, честно говоря, их на кафедре практически не было, если не считать небольших методических работ.
Такое несоответствие взглядов новых сотрудников с многолетним уставом кафедры вызвало сначала непонимание, а затем и враждебность со стороны ряда преподавателей, активно подогреваемое и направляемое заведующей. Ладно бы споры, дискуссии, но друзья попросту игнорировали чуждые им мнения и вскоре организовали группу для проведения научных исследований. Появились первые интересные результаты, а за ними и публикации в научных журналах.
На фоне непрекращающихся словесных баталий когорта сотрудников, возглавляемая Юртовой, отчаянно пыталась принизить результаты исследований молодых амбициозных пришельцев. И, надо сказать, небезуспешно. Это взаимное неприятие порой стало окрашиваться даже откровенной клеветой.
Такую мерзкую ситуацию на кафедре особенно сильно переживал Вася. Ведь именно он являлся основным генератором научных идей, а его друг только помогал ему в этом, взвалив на себя всю рутинную работу. Игорь организовывал проведение экспериментов, вел переговоры по хоздоговорам с научно-исследовательскими институтами и, главное, успешно осуществлял защиту их группы от нарастающего давления со стороны руководства кафедры. Никогда не унывающий шустрик обладал незаурядными организаторскими способностями, что было замечено ректоратом. В результате Игорь Степанович был назначен на должность заместителя декана факультета. Появившаяся реальная власть вместе с возможностью контактировать с руководством университета оказались весьма кстати, поскольку противостояние на кафедре стало перерастать в настоящую войну.
Самым непримиримым в этом противостоянии все же являлись не научные взгляды, а вопрос об использовании новейших научных результатов в читаемых кафедрой учебных курсах. Это и понятно, поскольку некоторые преподаватели даже сами не могли постичь эти новшества, а ведь нужно было объяснять их студентам.
Время шло, и результаты научных поисков становились все более впечатляющими. Появились первые переводы публикаций друзей в зарубежных научных изданиях. У Юртовой временами стали сдавать нервы, но все же большой опыт руководящей работы и прагматичный ум еще позволяли ей отстаивать свои позиции. В ректорате продолжали благосклонно относиться к заслуженному руководителю надежной кафедры. Кардинально ничего не изменилось даже тогда, когда не только в отечественной, но и иностранной научной литературе появились ссылки, началось цитирование публикаций работ, выполненных на ее кафедре.
Впечатлительный Вася продолжал переживать и побаиваться иногда вспыхивающих атак недоброжелателей, а вот Игорь беззастенчиво провозглашал победу. Именно тогда он стал повторять придуманную им памятную фразу:
– Кому-то помогают из деревни, а нам – из-за океана! Ха,ха…
Игорь убеждал друга, что все или почти все неприятности остались позади. Однако жизнь постоянно показывает, что всё хорошее временно.
Внезапно заболел Игорь. Неизлечимая тяжелая болезнь за три месяца свела его в могилу. Правильно говорят, что реальные заслуги человека становятся очевидны только после его смерти: проводить Игоря Степановича в последний путь пришел практически весь университет.
Для Васи начались горькие дни и в прямом, и в переносном смысле: он чуть было не запил по-настоящему. Хотя на кафедре Василий Петрович не оказался в одиночестве – бок о бок с ним продолжали трудиться двое близких коллег, но потеря Игоря была невосполнима. Какое-то время, можно сказать, еще по инерции исследовательские работы группы продолжались, и даже появлялись весьма неплохие результаты, но вновь возобновившиеся атаки недоброжелателей предвестили их скорый конец.
Нельзя сказать, что после смерти Игоря созданная им группа не пыталась бороться, но силы были слишком неравны. Окончательно поняв бесполезность сопротивления, Василий Петрович был вынужден прекратить научные исследования.
В дальнейшем оказалось, что это было правильным решением. Постепенно нападки со стороны руководства кафедрой прекратились, и отношения с Юртовой стали сначала вполне удовлетворительными, а затем даже хорошими. Хотя в научных журналах еще продолжалось цитирование работ бывшей мятежной группы, но всем было понятно, что это «голоса из прошлого».
По мнению многих преподавателей, профессор Юртова была не только хорошим администратором, но и совсем неплохим педагогом. Ее человеческие качества тоже положительно отмечались подчиненными: к ней всегда можно было обратиться за советом, за помощью. Все это так, но уж чего она просто не могла терпеть, так стремления выделиться из общей опекаемой ей массы. Все должны быть построены по ранжиру: есть начальники, есть подчиненные. Она считала совершенно недопустимой ситуацию, когда кто-либо из низших преподавательских слоев оказывался более удачливым в научном поиске, чем старшие коллеги. Да и вообще сама она никогда серьезно не занималась наукой и, наверное, поэтому смотрела на «научных червей» с явной опаской.
Примерно в тоже время, когда умер Игорь Степанович, скончался и Советский Со-юз. Возникла очень тяжелая ситуация у большинства граждан бывшей великой страны. Произошло крушение и всей высшей школы, включая университет, где работал Василий Петрович. Полностью прекратилось финансирование научных работ, даже резко сниженную зарплату преподавателям стали выдавать с задержкой на несколько месяцев. Все это сопровождалось разрушением лабораторных практикумов, погромом аудиторий и даже поджогами помещений деканатов. Пережить это время бандитского беспредела было очень трудно. Большинство молодых преподавателей ушло из университета в поисках лучшей доли, а оставшиеся представители старшего поколения, пусть и с большими интеллектуальными потерями, отчаянно пытались сохранить хотя бы само понятие «храм науки».
Понесенные за это время потери были слишком велики, что и определило невозможность возвращения к прежним образовательным стандартам, не говоря уже про создание новых научных школ. Тем не менее, видимость функционирования университета продолжала сохраняться.
Василий Петрович прекрасно понимал, что его профессиональный уровень падает, что качество читаемых им лекций заметно ухудшается с каждым новым учебным годом. Однако уходить из университета и становиться неработающим пенсионером уж очень не хотелось. Он часто вспоминал, как во времена своей педагогической молодости они и Игорем мечтали «умереть на работе», то есть работать до конца дней своих. Васиному другу это удалось, хотя и неимоверно рано. А что станет с ним самим?
Два года тому назад Василий Петрович перешел на работу в полставки. Этому способствовало не только его физическое состояние, но и постоянно уменьшающийся контингент студентов: желающих получить высшее физико-техническое образование становилось все меньше и меньше. На кафедре между преподавателями происходили уже почти сражения с целью набрать себе необходимое количество часов аудиторных занятий. Василий Петрович и в молодости не отличавшийся пробивным характером, но тогда этот недостаток с лихвой восполнял его друг. Теперь же в сложившейся ситуации он просто считал недостойным драться со своими коллегами за учебную нагрузку. В результате, в индивидуальном плане преподавателя на следующий учебный год, у Василия Петровича чтение лекций не значилось…
Пребывание в еще с молодости многократно исхоженных местах не приносило успокоения. Фрагменты прошлого появлялись в памяти в довольно тусклом свете, не при-нося ни радости, ни сожаления. Василий Петрович никак не мог освободиться от напряжения только что закончившейся лекции. «Еще предстоит принять экзамены», – подумал он и покивал головой, как бы подтверждая правоту своего оригинального способа.
Дело в том, что традиционная форма приема экзаменов у студентов уже давно не выполнялась Василием Петровичем. Еще со времен своей студенческой юности он резко отрицательно относился к обычному процессу проведения экзаменов по билетам, называя его лотереей. Действительно, здесь очень многое зависело от того, какой экзаменационный билет достанется студенту. За свою многолетнюю преподавательскую работу он многократно наблюдал, как нерадивый студент получал отличную отметку, а хороший – плохую. Это было возмутительно и несправедливо…
Еще со времен Игоря Степановича друзья поэтапно стали претворять в жизнь свой нестандартный способ оценки знаний студентов. Им предлагалось доказывать знание предмета по частям в течение всего семестра. После того, как определенная часть курса была прочитана на лекциях и закреплена лабораторными работами, ее следовало защитить. Надо отметить, что оценка знаний студентов проводилась с необходимой строгостью, не оставляя места халяве. За одной частью сданного курса шла следующая, и так до конца. В результате к началу экзаменационной сессии практически все студенты успевали проработать лекционный материал, защитить свои знания (не обязательно с первой попытки) и по-лучить заслуженную отметку автоматом без традиционной нервотрепки.
У этого способа были, конечно, и недостатки, прежде всего состоящие в больших затратах времени на многократные собеседования. Поэтому, именно поэтому никто из коллег не пожелал поддержать начинание друзей. Зачем нести лишнюю неоплачиваемую нагрузку? Ну а непонятный многим Василий Петрович все же считал этот способ не только правильным, но и гуманным, позволяющим не только объективно оценить знания студентов, но и сохранить их здоровье для будущих жизненных баталий.
Вот и сейчас, проходя по безлюдному коридору, он с удовлетворением подумал, что не зря тратил свое личное время на дополнительные занятия с молодым поколением, что честен он и перед людьми, и перед своей совестью. Однако успокоение не приходило. Душа продолжала терзаться не столько обидой, сколько неудовлетворенностью, незаконченностью… Было досадно, что так и не свершилось то, что когда-то задумывалось вместе с незабвенным Игорем Степановичем.
Выйдя из главного здания университета, старый преподаватель, потоптавшись на месте, не пошел обычным маршрутом по направлению к станции метро. Какая-то сила по-нудила его зайти за угол и притаиться под кроной одной из берез, посаженной много лет тому назад во время очередного апрельского субботника. Лучи полуденного солнца временами пробивались сквозь еще не запыленную листву и, попадая на сетчатку глаз, своеобразно редактировали мысленные тексты, продолжающие возникать в голове Василия Петровича. Но вот раздумья стали, наконец, окрашиваться более приятными цветами. Подняв голову, он улыбнулся и подумал: «Нет, это еще не совсем конец. Это только последняя лекция…».