Яблоневый сад. продолжение романа

               
                Яблоневый сад.
 
     Ну, куда вам, сват – такой большой дом? - говорил я ему, и жду, что он ответит. - Так, дети, внуки у меня пойдут – вот, всем и вдоволь будет, хозяевами станут. - Ну, посмотрим, как всё в жизни сложится, - отвечаю я ему. Так и произошло.
 Сын повзрослел, выучился – уехал за границу, другой – в этом же краю – первым секретарём обкома стал, на всём готовом. Дочери, вышли замуж – разъехались со своими мужьями по стране, и у каждого своё хозяйство. И, остались в этом большом дому, с 12 комнатами, всеми пристройками, хозяйством – он, старик, да и его, уже, немолодая жена.
    
И силы уже - не те. Кого же просить, всем этим заправлять, да и кто согласится: у всех – такое же хозяйство. Вот, и приходит, постепенно всё в запустение: то там, что-то обрушится, то где-то завалится, оторвётся: всё со временем ветшает, приходит в негодность.
       Постепенно, распродали всю живность. Огород стал, всё реже и реже произрастать. Сад запустел: от яблок – одно расстройство: валяются везде, не успеваешь их даже собирать.
Овощи – тут же на грядке гниют. А раньше, как то: купоркой занимались – крышками запасались. Привезёт отец пустые банки, крышки, и – крутишь целый день: компоты, соленья, грибы, яблоки сушишь. Но сад – весь пропадает. Пытались на ярмарку ездить, пару раз – удалось, но и там, больно уж большой обман. Плюнули на всё, побросали – никто у них товар не берёт.
Когда приезжают дети, внуки -  в дорогу: по пару, тройку пакетов фруктов возьмут, остальное, нет. И то, по дороге выкидывают всё. Жалко, ох как жалко. Родители всю жизнь старались, сажали, ухаживали, пололи, поливали – обихаживали. Но, никому это, не стало нужным.
 - Да что вы, мама, в магазинах сейчас всё есть, - отвечали они. И, как бы, заглаживают вину, - в следующий раз, всё заберём. И так, из года в год – одни обещания. Всё вываливается на помойку на задах, да и сад постепенно приходит в запустение.
      Яблоки везде. Иной раз, нечаянно наступишь, поскользнёшься, чуть не падая, всё вспоминаешь. Как доставал саженцы, как сажали, ухаживали, дожидались первого плода. Потом всё становилось в привычку – кидались ими друг в друга, особенно в молодом возрасте. Ночью, когда намеревались сад обнести соседские мальчишки – не спишь. И зря – всё это оказывается, никому не нужным становится. И уже, будучи взрослыми, приезжали в родной дом дети, мать по привычке выставляла в саду столы со скамейками,  лучшее кушанье выносилось из погребов, запасников, особенно еда из яблок, вкусные компоты, ни чета, современным напиткам.
       На каждое место бережно укладывался полотенец, всякие пряности, разносолы. С улицы приглашались соседи. И всё, кто проходит мимо – пробовали угощение: гуляли всем селом. Все чинно собирались в гости, с подарками, со всем своим сокровенным - радостями, песнями, и обязательно с гармонью.
 И вот, со временем всё это стало затухать. То ли болезни пошли, то ли загруженность детей по работе, учёбе – все в заботах. Но уже – всё реже и реже стали собираться. Виноватых здесь нет. Просто – многое, что в жизни меняться стало. И, только по телеграммам стали быстро собираться: умер кто-то, или -  болезнь, какая-то.
 Да, и длинные столы со скатертями, уже были сервированы по-другому, строго: сыта, горох, кисели, постный-траурный суп. Обязательно спиртное, селёдка и пирожки.

Лица, поначалу у всех, озабоченные, печальные. Как бы, невзначай, осторожно, вежливо, вспоминали какие-либо, уже подзабытые моменты жизни – всех. Особенно, покойника. Какие-то штрихи его, бывшей земной деятельности. Речи, поначалу, были траурные, тихие, печальные: дежурно-трафаретные, как бы - обязательные. Всё, о хорошем, или – ничего. Этому правилу придерживались строго, отмечая его положительные стороны.
Постепенно, после двух опрокинутых рюмок – беседы и речи, оживали, обязательный накал и жизнь брали своё. Вспоминаться стали курьёзные случаи, байки, даже вымыслы, чтобы подчеркнуть какую-то особенность этой личности.
          Зная, что его душа рядом (искоса откуда-то поглядывала сверху), и контролировала действо развивающихся событий хода этого ритуала, со всеми его плюсами и минусами, все его хвалили пока что, положительно. Вспоминали, как где- то, покойник – встал и пошёл, приседал к столу, наливал себе и соседу рюмку, - за что пьём? И, сотни глаз, так, испуганно смотрят на него, и ему в ответ. – Да, за тебя же!
 - А он, - ну так давайте и ещё раз выпьем, и предлагает тост, - за меня, здорового. Провожающие его, так и замирают, испуганно переглядываясь, - Что-то тут не то, напутали что ли? А он, возьми, да и  вспомни: ... Лежу я, – не поверите – в гробу, и вижу, как жёнка моя, с соседом нашим Ванькой, уже якшается. Ну, я и не стерпел, встал, и – хрясть ему по моське. А её, взял, да и выгнал.
 
Ну, ладно причитать, обращается он к плакальщицам: живы будем – не помрём. А сам рассуждает, -  в гробу лежу, и ничего не понимаю: как это со мной такое приключилось? И – хвать, вторую рюмку в рот. Тут все, как по команде – кто какую рюмку, да - побыстрей. Вдруг, халява обломится: покойник, вот уже – и не покойник. Ожил, и спиртное – тут же, на столе. И постепенно, похороны, уже в гулянку переходят, раз такое положение. Тут, и жёнка, с соседом Ванькой, опять якшаются.
Вот погуляют: три дня сёлами друг к другу ходить будут, пока спиртное не закончится. А оно, в эти дни – рекой льётся. Тут и гости с гармонистом объявились. Раскинулись меха – и полилась бесовская пляска. Всё в ход пошло: малый со старым, да вприсядку.
        И пронеслась у бывшего покойника давнее время, когда он из другого села подметил себе в жёнки – девчонку, ну очень красивую. Подговаривал родителей – зашлите сватов. Не ровня она тебе, на передок слаба, – трепался дед старый. А внук, - неправда, дедуля, люба она мне. Ну, так и гуляй – узнай её. Нет, сейчас хочу, да побыстрей. Снарядили сватов в дорогу. Зашли в дом: мать с отцом за столом сидят, девица в светлице, на своей половине, так и ждёт – когда позовут. Ну, речи тут разные. Дело пошло.
          Распили по первой, разобрали всё и вся по полочкам:  как, когда-то, за кем – всё по старинным обычаям. Радостей – не объяснить. И Ванька, сосед тут, поблизости, облизывался - не обломилось ему. Вот, сидят. О чём-то спорят два старых друга. Один доказывает, - Всё в жизни бессмысленно. Это я вывел такую формулу:  жизнь и смерть. Рождаемся, помираем. Здоровые, больные и так далее.  И, из этого – бессмысленного, и состоит жизнь.
    Вот, и сад твой – когда-то он начинал жить – нужен был. Ты, землю распахивал, унаваживал, деревья сажал – яблоньки. А сейчас – где это всё? Под ногами плоды навалены, всё давится, разбрасывается, пропадает, да и ухаживать за этим некому.
А ведь, ты этот сад оберегал, для потомков готовил, и что?
Наплевали они на твои труды. Разбежались по лёгкой жизни.
       Спросил одного парня, лет – 25: - Как с работой? – Да, никак! Вот, через конкурс, в пастухи, еле-еле пробился, и это за счастье считать надо. За сезон 10 тысяч «деревянных» получу, а это – ого, уже какие деньги. Для нас – большие. А жена в доярках на ферме. В деревнях сейчас в хозяйстве корову не держат, не выгодно. Молодёжь не хочет за нею ухаживать, трудно: сено, обслуга, рано вставать, поздно ложиться, навоз и прочее разное. Легче в палатке молоко купить, хоть и не парное, зато на полгода рассчитано, вот смеху-то. Чудеса, да и только – выгодный капитализм.
 
Раньше в деревнях, лук сажали, выращивали – тяжёлый труд. За него легковушку можно было купить – продав или сбыв лук перекупщику. Сажали помногу. Полгода на нём сидели, всё же, какой, никакой, а приварок в хозяйстве. А сейчас – невыгодно. И некому этим заниматься, тяжёлым трудом: старики уже не могут, а молодёжь не хочет, просто лентяйничает. Многие пьют. В ход идёт всё: от самогона до дешёвой водки, а пиво – без разбору. Все пьют и вся: даже девчонки и дети. Спилась молодёжь в деревнях, деградирует население, план Даллеса, наверное, сработал, не в пользу коренного населения России.
     Недавно я смотрел передачу про героев войны, в виде опроса население разного возраста – никто из молодёжи не знает героев. Но зато знают Зверева, Собчак. И так, в основном, по всем вопросам – пробел и проблемы. Это о чём-то говорит? Или, как всегда – знак молчания и равнодушия: у народа, и у правителей?
 
 Или вот: наш покойник – жил, умер, не встал, не пошёл. А ведь, его, когда-то планировали, рожали, заботились, надежду чаяли большую. Так везде и во всем.
 -  Да, неправ ты, - гундосил второй. Жизнь имеет смысл: мы живём, не только ради своего благополучия и процветания. Мы живём – ради потомков: чтобы им хорошо было жить.
    Так, в чём же, всё-таки, смысл жизни?! И где найти то, рациональное зерно, которое привело бы нас к райской, а не к каторжной, тяжёлой жизни? Где всё есть: и кисельные берега, и сладкие баранки на деревьях растут, и всё, всё.
Но это – сказка.
   И вообще, сосед – ты неправ. Всё в этой жизни, должно быть, в меру. Зачем ты насадил 15 яблонь, жадность одолела? Как же, у моего соседа – 5 деревьев, дай-ка я посажу – 15.
Ну, и что, куда их столько? Вот, и топчешь ты их ногами, яблоки эти. И жалко выбрасывать, и не знаешь, куда их применить – кому отдать. Всё насмарку. Имел бы одну, две яблоньки, и дороги они бы тебе были.
     Или взять Валентина, нашего друга. Ну, куда ему столько баб, одной, что ли мало? Так нет – подай другую, третью, пятую. А они, возьми, да и побили его, - не ходи "по чужую ягоду", свою топчи. Мало тебе нагулялось в молодости? Женился, остепенись. Какой пример ты своим сыновьям даёшь? Да и девки – дочки, на это смотрят, как-то, кисло – и погулять при живых мужьях могут.  Куда, такое распутство? Опять – болезни всякие, никаких обязанностей перед другими: каждой угоди, подарочек принеси, побеспокойся, а своя половинка – обиженная ходит. До всех есть дело – до неё, ну - никак. Вот, и скандалы отсюда. Недоверие полное, непонимание в семье. Всё рушится – основа общества от этого не становится крепче. Вот бабы и побили его все вместе. Теперь он до них – не ходок. И поделом.
     А то, я в гробу, а он – к моей бабе лезет. Не по-человечески это, похоронил бы, потом добивайся её. И то – через год. Но она, молодец. Отлуп ему дала. Я это увидал, даже обрадовался. Вот так: жизнь, всё расставляет по местам, а будешь наглеть, так тебя господь накажет, что и знать не будешь – откуда беда пошла.
        Как и детки: мал мала, один за другим: глядь, и выросли уже – разлетелись. Но, приучать надо сызмальства, кого-то, наверное, младшенького – к хозяйству приучать надо – наследником, продолжателем дела твоего будет. Не проворонь.             - продолжение следует -     17.09.16.