Ей было двенадцать, тринадцать - ему.
Им бы дружить всегда.
Но люди понять не могли: почему
Такая у них вражда?!
Когда он стекло мячом разбивал,
Она его уличала.
А он ей на косы жуков сажал,
Совал ей лягушек и хохотал,
Когда она верещала.
Даже не спрашивай почему! -
Сердито шагнула ближе
И вдруг, заплакав, прижалась к нему:
- Мой! Не отдам, не отдам никому!
Как я тебя ненавижу!
Эдуард Асадов
Глупое сердце, не бейся!
Все мы обмануты счастьем,
Нищий лишь просит участья...
Глупое сердце, не бейся.
Может, и нас отметит
Рок, что течет лавиной,
И на любовь ответит
Песнею соловьиной.
Глупое сердце, не бейся…
Сергей Есенин
Глава 1
21.11.2016г. -
«Будет Она освящением и камнем преткновения,
и скалою соблазна
для обоих домов Израиля»
(Ис. 8:14)
Перефразированная цитата
из книги пророка Исайи
Самой красивой девочкой в первом классе элитной школы на начало учебного года была Даниэле Трифэйна Мелэйн. Ей было семь лет, и учителя были счастливы принять ее в свой класс. Дети отнеслись к ней равнодушно, и дело было не в том, что она была не самой богатой ученицей школы, а в ее характере, строгом и серьезном. Серьезность в современном мире - синоним скучности.
Даниэле – выше всех, худенькая и бледная, у нее густо-медные, с дорогим оттенком шоколада волосы и шоколадные глаза с темной желто-зеленой каймой. Она больше похожа на маму характером, но внешне в ее лице явно оставила след кровь Роберто Барберри.
Училась она неважно, способностей особых у нее не было, зато был твердый, как скала, ум и достойные человеческие качества. До пятого класса к ней никто без надобности не подходил, да и сама она ни с кем не общалась. Не то, чтобы ее ненавидели, но предпочитали держаться от нее подальше.
В пятом классе к ним пришел новенький, которого звали Иньяцио Аргирис Эсэйас. Его посадили с Даниэле, потому что больше не было свободных мест – она предпочитала уединение. Мальчишка – сирота, у которого не было отца и матери - один только отчим, единственный раз позаботившийся о нем и временно отдавший в элитную школу, потому что сходил в церковь и услышал проповедь любви к детям и необходимости заботиться о них для повышения энергии кармы, глаз не поднимал на соседку: дочери богатых и знаменитых миллионеров были ему недоступны ни морально, ни материально.
В детстве больше наблюдаешь и воображаешь, чем думаешь. А во взрослом возрасте уже чувствуешь и понимаешь, что было упущено и пройдено скудно. Иньяцио узнал от учителей, кто такая эта худышка – подросток, еще не сформировавшаяся физически, но далеко опережавшая своих сверстников умственно, хотя учеба не могла это выявить. Только и спросил мальчишка беззастенчиво, почему родители так ее назвали.
- Мама обожает имена на букву «Д», верит в Бога, а папа всего этого не любит, но подчиняется. Они компромисс нашли: пусть Бог будет дочери судья – на том и порешили, - ответила Даниэле, не повернув головы.
«Странная: смотрит на учителя, а учится так себе. Дочь миллионера… Почему ее отец не купит ей аттестат вместо того, чтобы мучить ненужными знаниями?»
И началось…
«Заучка, заучка!» - кричал он ей, едва она приходила в школу с дорогим и стильным темно-зеленым рюкзаком за плечами.
«Учишься плохо, а все время сидишь за учебниками. Вывод: дура!» - дразнил он соседку на каждой большой перемене.
Иньяцио, увидев тщетность своих усилий, перешел на новую ступень: воровал у нее личные вещи и школьные принадлежности. Даниэле не могла предположить, кто у нее все таскает, и пожаловалась отцу на таинственного вора. Иоанн рассердился и отправился разбираться в школу.
Директор сразу подумала на Иньяцио: за него неблагополучное положение семьи говорило. И деликатно рассказала отцу Даниэле, что это новенький.
- Он ее и на переменах обзывает – я все время слышу… Она, конечно, учится не лучше всех, но… мы гордимся такой известной и красивой ученицей.
- Красивой?.. Не мелите чепухи, лишь бы сделать мне приятное. Даниэле, бесспорно, красавица, но только для ее родителей, ибо посторонние видят в ней известную личность и ничего более. В-общем, сделайте что-нибудь с этим мальчиком. Лучше всего было бы его отчислить…
- Может быть, я его позову, и прямо сейчас Вы с ним познакомитесь?
- Знакомиться с нищим, который не видит пределов?! Хорошо, пригласите его.
Пришел Иньяцио и хмуро посмотрел на отца девочки.
- Молодой человек, для чего Вы цепляетесь к моей дочери? – задал вопрос Иоанн, рассматривая тощего, высокого, смуглого и черноволосого мальчишку с темными глазами, прямым орлиным носом и нечищеными ногтями.
«Ну, и страшила!» - подумал Иоанн в это время.
- Не хочу с Вами говорить. Если я Вам не нравлюсь – переводите Даниэле в другую школу.
- Да какое ты право имеешь со мной так разговаривать?! – Иоанн мгновенно обезумел от гнева.
- Как хочу, так и говорю. Хотите – в суд подавайте, хотите – терпите, – я буду к ней приставать.
Иоанн чуть не ударил его по лицу, но опомнился и попрощался с директором, и ушел. Через пару дней он через своих знакомых привлек юного хулигана к гражданской ответственности и его поставили на учет в детскую комнату полиции. Отчим узнал о случившемся в школе и избил приемного сына. Он с самого начала бил его, за любую провинность, потом даже не извиняясь. Иньяцио в это время прятался под одеялом и молчал.
Иньяцио нисколько не притормозил – наоборот, стал донимать Даниэле еще сильнее, а она больше отцу ничего не рассказывала. Когда классный руководитель сообщила, что сама скажет отцу Даниэле, как ее достает Иньяцио, четырнадцатилетняя девушка встала из-за парты и сказала холодно:
- Не говорите ничего моему отцу. Надо будет – я скажу сама, потому что здесь и везде вообще я сама все решаю.
Иньяцио прислушивался к голосу девушки и ее словам. Он уже понял, что перед ним - сильная личность, но чувство меры совершенно притупилось.
Если подростки ходили на какое-нибудь мероприятие, Иньяцио соглашался, только если их посещала Даниэле. Стоял сзади и дергал ее то за волосы, то за плечи, то пытался сдернуть рюкзак или сумку. Даниэле страшно от него уставала, карманные деньги тратила на покупку новых канцелярских принадлежностей, а отцу отвечала, что предыдущие вещи ей надоели и она сдала их в детский приют для малоимущих. Иоанн ничего не подозревал – он думал, что дочь похожа на мать и все. Сарасвати тоже не знала истинное положение вещей.