«Нет судьбы, которую не превозмогло бы презрение»
Альбер Камю «Миф о Сизифе»
Часть 1
Раннее летнее утро, серенькое и унылое. А какое же оно может быть еще, утро на поле боя, на поле нескончаемой войны. И на этом поле я, солдат-камикадзе, держу свой район обороны, один из тысяч, которые составляют рубеж обороны нашей армии, название которой мне неизвестно. О характере боевых действий я могу судить только по координатам своего очередного опорного пункта. Выдвигают вперед, значит, участвую в наступлении, назад, в обороне. О масштабах ведения боевых действий я также могу судить только по разнице в координатах когда-либо обороняемых мною районов. На позиции я - один, всегда один, но если я погибну, враг далеко не пройдет, глубина и длина моего участка ответственности невелики. Да, невелик мой опорный участок, значительно меньше той боевой мощи, которую я могу привлечь к отражению атаки неприятеля. Поэтому продолжительность боевых действий невелика, не более 1.5 – 2 часов за атаку. Потери атакующих, особенно в боевой технике, огромны. Подготовка очередной атаки занимает немало времени, и у меня есть время надиктовать на микродиск дневник боевых действий, а также мысли мои о жизни бойца в окопах. За это мне платят отдельно, примерно 10% к основной сумме, определенной мне за ведение оборонительных действий, которая может быть существенно увеличена за счет призовых, выплачиваемых за высокую результативность уничтожения живой силы и техники противника. Немалая доплата следует и за испытание новой техники, особенно, за успешные и очень успешные. Успешными считаются испытания, приведшие к появлению протестированной техники в серийном выпуске, очень успешной называется проверка технических образцов, имеющая наряду с практическим выходом серьезные суммы экономии. За счет этих испытаний я почти утроил сумму моего "капитала". Поэтому при выполнении боевой задачи я без колебаний всегда применяю новую, присланную мне на апробацию технику. Боевая задача у меня одна – оборона, "оборонец" - я, этакий окопный камикадзе, атакуют всегда другие. В атаках я не участвую, в ночь перед наступлением меня всегда снимают и переводят в новый район обороны.
Мне кажется, что могу вспомнить любой из почти 30 000 дней, составляющих полные 8 лет беспрерывных боевых действий, в которых принимал участие я, офицер запаса несуществующей уже армии и боец-смертник армии без названия. Но это, конечно, - чушь! Ничего я не помню или, точнее, почти ничего в подробностях. Так, какие-то смутные образы, отдельные цветные пятна и труд, и пот, и кровь, и страх, и … отупение. Отупение – самый мой страшный враг, враг жестокий и беспощадный, он всегда бьет по самому дорогому, что есть у меня, чем я всегда гордился, по интеллекту. Я почти уверен, что когда мой 10-летний контракт закончится (если, конечно, я до этого светлого дня доживу), и я приеду домой, получив причитающуюся мне немалую сумму (в валюте враждебного, по сути, мне государства), мыслить свободно я не смогу. Не смогу воспарить свободной мыслью, не смогу осознать в полной мере свое существование … Страшно! Я гоню эти мысли, но они все возвращаются и возвращаются. Оправдываюсь я перед своей несуществующей совестью, только одним, семья моя сейчас живет совсем небедно, получая каждые две недели часть причитающихся мне денег (это - 20%). Я обычно много раз перечитываю письма приходящие из дома, они единственное мое утешение в этом аду. Из этого источника я узнаю, что не голодают мои родные. Старушка мама уже не должна поздней осенью ходить в магазин в резиновых сапожках… И это в интеллектуальной столице самой светлой когда-то страны, на благо которой она 45 лет трудилась и заслужила неплохую, когда-то давно, пенсию! Да что там пенсия! Вырастила работящего и, главное, здорового физически и духовно сына (и не одного). Ну что еще нужно для спокойной, небедной старости! Как мучительны эти воспоминания: безработица, голод, холод, унижение, озлобленность, наркоманы, алкоголики… . Память об этом букете «демократизации» общественных отношений дает мне немалую встряску. Встряску, необходимую моему когда-то ясному мышлению, для того, чтобы убедить себя продолжать участие в этой многолетней мясорубке, в которой только за годы моего соучастия убиты и искалечены тысячи человек, искорежено боевой техники на миллиарды условных единиц (у. е., память упорно возвращает меня на улицы родного города, точнее к прилавкам его магазинов).
Стоп! Довольно воспоминаний. Ближайшие холмы, несомненно, пришли в движение. Движутся медленно, бесшумно…. Но движутся! Проверим на гравилокаторе. Так и есть 4 средних танка, и, значится, по их вражеским нормативам не менее их супостатского взвода бойцов. Правильно вычисленный враг – половина врага. Кстати, попробуем-ка ту новую шуточку, которую вчера перед сном пришла ко мне в голову. Я запущу сразу 8 или 9 универсальных ракет и потом, включив наведение, быстренько четыре из них вставлю в замаскированные бронемашины прежде, чем они засекут мой аппарат прицеливания.
Пуск, пуск, пуск, … Отсчитываем 10 секунд. К бою! Бух-бух-бух-бух! Сработало! Ну - ко, биоприцел, родной мой, помогай. Так, всех вижу, все уже бегут. Нет! Четверо залегли, наверное, прикрывают отход. Так нет же! Захлопали вспышечки, бьют гады стрелковым. На войне, как на войне. Простите, ребята, но мне жить еще надо! Суперпулеметом, напрямую связанным с биоприцелом, перебить этот «секрет» несложно. Главное – не терять внимание и все время до конца боевого эпизода (Тактика – мой бог!) увеличивать плотность боя, повышая темп боя и подключая, по мере необходимости, дополнительные поражающие средства. А вот, двое уже отвоевали. А вот и оставшиеся двое бойцов прикрытия отдали богу душу. Прекращаются их жизненные циклы, и мой биоприцел списывает их в нети. Даже, если они только ранены, то почти мертвые. За ранеными на этой войне никто не возвращается. Никаких «сам погибай, а товарища выручай», никаких санитаров и санитарок. Если такой раненый доживает до ночи, то его вытянут обслуживающие его железяки. Если, конечно, мои железяки прохлопают это событие, и не накроют, подчиняясь моему приказу, всю «скульптурную группу» жестким огнем электронных зарядов.
Печальна судьба прикрытия. А те, которых они прикрывали, будто бы в безопасности. Как бы ни так! Вот они ползут болезные, скапливаясь в зоне свежевырытых окопов, их неумолимо сопровождает биоприцел (и я вместе с ним). И как только они остановятся для перегруппировки и отдыха, немедленно в работу включится артиллерия, мной наведенная, и ствольная, и реактивная. По району их скопления будет нанесен мощный огневой удар, мощность его зависит от числа и степени вооруженности противника. Если мне удастся вычислить место, где их скопится более полка, в ход пойдут ядерные боеприпасы. Мало покажется, вызову на помощь авиацию. Возможен и суперзаказ – ядерный удар силами авиации. Но это голая теория. Зона поражения мощного ядерного заряда значительно превышает размеры района чувствительности биоприцела, и он не сможет подсчитать подлинные потери противника. Нет реального числа потерь, нет и должной стоимости боевой удачи, а вот стоимость нанесения данного удара осталась, и она значительна. Могут разницу вычесть из моей зарплаты, а это – святое. Поэтому, понятно, я никогда такими дорогими игрушками не пользовался и не собираюсь. Моя война – это беспрерывная калькуляция расходов и доходов!
От своих и чужих атомных «подарков» я могу отсидеться в бункере, который можно уничтожить только прямым попаданием авиабомбы замедленного действия, то есть подземным ядерным взрывом непосредственно в бункере. Вот какая надежная защита! Отсидевшись где-то с месяц, подождав пока «остынет» почва, я выпущу железяк. Эти верные «терминаторы» пробьют проход и дезактивируют окружающую местность и себя самих. Это мы уже проходили.
Что я вижу! Вражины собрались даже и не в окопах, а в леске километров в 25 от меня, да еще и подмогу пригласили. Друг компьютер, дай целеуказание! Вот так! Работай, «Катюша», работай родненькая! По указанной площади залп! Бу-бух! Прекрасно, до двух батальонов вражеских накрыли. Для верности еще залп (пусть немного и перерасходую сегодня, пусть с меня немного и высчитают). Итак, мой электронный дружочек, дай результат! Отличный результат, одним боем уже почти набрал «зачетную» тысячу биоединиц. Плюс 12 единиц боевой техники из них 3 больших танка и 8 средних. Это и есть мои денежки!
Как быстро перемещается железяка по окопу! Прыг – прыг - прыг…. И вот он уже протягивает пульт радиоперехвата. Подключаю к компьютеру, стартую дешифратор и переводчик. Отличные, к слову программы и шифрованную белиберду в слова превратят, и на нормальный язык переведут. Мне даже не сообщается, на каком языке говорит вражина, и какими криптограммами пользуется. Посмотрим, что враги рода человеческого задумали. Так и хочется назвать их зомби. Очень похожи, лезут и лезут, несмотря ни на что, как ослепленные наркотиками воители некоторых мусульманских сект или нажравшиеся мухоморов норвеги. А мухоморовцам то я, судя по содержанию их переговоров, надоел уже изрядно. В ближайшее же время они планируют после небольшого авианалета загнать меня под землю и, вжимая меня в почву артиллерией, атаковать меня силами полу-батальона. А их батальон – это 300-350 морд. Поразительно большие расходы на одного окопника. Так просто, такие деньги никто никогда выбрасывать на ветер не будет. Готовится наступление на моем участке, о чем я немедленно посылаю короткое донесение в штаб.
Да дела мои нехороши. Покинуть самовольно вверенный мне район обороны я не могу, допустить его уничтожение тоже. Без техвертепа, обеспечивающим техническую поддержку "моей" войны, я не продержусь и 2 минут, пленных на этой войне никто не берет. Поэтому необходимо организовать дуэль с вражеским богом войны, да и авианалет встречать придется по полной программе. У меня на компьютере уже светится сообщение, встречу самолетам и вертолетам противника готовят, но и самому время терять незачем. Не позаботишься о себе сам, никто о тебе не позаботится. По крайней мере, о живом.
Более чем за 8 лет окопной страды я усвоил как «Отче наш» золотое правило, вычитанное мной в детстве у единственного гиганта североштатовской литературы: «Хорош только тот экспромт, который был заготовлен заранее». Еще 3 месяца назад, когда я только устраивался в этих траншеях, выкопал себе с помощью железяк запасной пункт управления в полутора километрах от основного. Туда железяки прорыли, и укрепили (причем, хорошо укрепили) два тоннеля. Один ведет к бункеру безопасности, другой к техвертепу. Там же я уже разместил вторые экземпляры приборов управления боем, вырастил там кустики, и разведка мухоморовцев, судя по всему, его там не засекла.
У меня в запасе 2-3 часа…. Нет! Меньше, меньше! Такая операция, как прорыв обороны готовится заранее! Немедленно в техвертеп, там я могу заказать двух дублей моих железяк в аппарате подкачки техники. Здесь разговор может идти только о дубле. Железяки – продолжение меня, сделаны с меня и под меня, изготовить еще одну модель такого робота быстро нельзя. А вот скопировать можно, да и это значительно дешевле. Набираем команду. Получаем двух новеньких близнецов моих верных «подельников». В работу их запрячь можно только после регистрации в компьютере, как и любое другое спецоборудование (биоприцел; гравилокатор; сам компьютер; личное оружие: пистолет-пулемет, лучевой пистолет и другие вещички, учитывающие мое органическое происхождение). Технические единицы, не связанные с моей светлой личностью, я заказываю по компьютеру и получаю из кормителя. А это и микродиск, и оружие общего назначения, и боеприпасы, и приборы управления огнем и … прочее, что не в списке спецоборудования. Спецоборудование, оружие и боеприпасы (так же как и плутоновые элементы для фотонометов железяк) мне не рекомендуется перерасходовать, их стоимость могу вычесть из общей суммы выплат, то есть из тех денег, которые начисляются на мой счет за душегубство и вандализм. Разрушение высокотехнологических боевых устройств противника (а я знаю, что и мое и вражеское оружие изготавливается на одних и тех же заводах), на самом деле, никаким другим словом кроме «вандализм» не назовешь. Но пока ничего еще не высчитывали, а мой лицевой счет я проверяю на компьютере каждую ночь перед сном. Пока ошибок, точнее ошибочек, военной бухгалтерии я обнаружил только две, и они были немедленно исправлены. Очень точные расчеты.
Наговаривая все это, я регистрирую двух новеньких железяк, нагружаю их индивидуальными средствами моей и их защиты от всякой массово-поражающей пакости, выдвигаюсь на передовой командный пункт.
Вовремя, очень даже вовремя! Воздушная смерть моя уже в двухстах километрах, судя по экрану гравилокатора, и что-то не видно наших ассов воздушного уничтожения летательных аппаратов. Вот уже расстояние до «момента истины» сократилось до ста пятидесяти км. Начинаю заботиться о себе сам. Все цели определены, боевых машин, несущих ядерное оружие, нет. Поэтому начинаем с любого. Первая крылатая стрела пошла. Вот эта яркая точечка вроде бы других поярче, наводим на нее. Хлоп! И потухла! А вот и наши «соколики»! Хлоп, хлоп, хлоп, хлоп, …. Хорошо то как! Пожалуй, из 12 точечек больше четырех до окопа не долетит. Вот они, гости долгожданные! Отбомбили, повернулись, улетают. На прощанье посылаю «подарок» - две тонны тротила с первой космической скоростью…. Хотели улететь впятером, но нет, только трое летят! Летите голуби, летите …. Все, все! Самое страшное позади. Устанавливаю связь с той парой железяк, что осталась в бункере. Они целы, но засыпаны полностью, даже курган сверху образовался, метров 20 высотой. Даю приказ на приведение позиции в прежний вид. Можно не проверять, попыхтят, попыхтят железные трудоголики, а к утру сделают, что надо.
Теперь все внимание на экран артвычислителя, соединенный с гравилокатором. Пошли пристрелочные «артприветы» с вражеских позиций. Молодцы мои кремневые друзья, все поймали, все отобразили; это меня их полковая артиллерия утюжит. Даю целеуказание своим жрецам бога войны, артдуэль началась. Мне до нее дела нет, вести управление огнем я качественно не могу, цель от меня в сорока километрах, я ее не вижу, а засечь меня современными приборами войсковой разведки раз плюнуть.
Но я весь во внимании передовая линия пехоты мухоморовцев от меня уже в десяти с половиной километрах. Это опасно, если они подойдут ближе, чем на четыре километра от моего импровизированного рубежа, я погиб. Один раз мне уже пришлось схватиться врукопашную с тремя одетыми в скафандры бойцами. Еле отбился, да и то на отлично подготовленных позициях с помощью железяк. Получил 4 легких ранения, но остался и в живых, и позиции не оставил. Повезло! В момент, когда я добивал из КРУПа (крупнокалиберного пулемета) последнего из них, из техвертепа выскочили зондерроботы (и было их около десятка) и забрали тела врагов моих в «преисподнюю». Интересно, почему я так назвал то место, я ведь о нем ничего не знаю. Но тогда меня атаковали не более полутора десятков бойцов. Как-то сейчас будет?
Вот они! Уже вошли в зону поражения! На себя беру наиболее близких ко мне бойцов, для остальных заготовлены мои любимые реактивные снаряды, в виде заградительного огня. Снаряды экономить незачем, идут порядка трехсот человек в сопровождении 24 танков, приз за их уничтожение будет огромен. Только бы удалось! Пошли первые попадания с обеих сторон. Здесь у меня преимущество: они палят по основной позиции, где меня нет; я же занят их непосредственным уничтожением. Уже горят их бронированные машины, как свечечки горят! Уже не поштучно гаснут точечки на экране биоприцела. Но победа еще далеко, вражеская мотопехота залегла и начинает окапываться. Ну, надо же! Мухоморовцы, а какие осторожные. К чему бы это?!
… Идет второй час «великой» битвы батальона «берсерков» с одиноким, но гордым окопником. Странно, усталости не чувствую, зрение не подвело бы. Пока глаза от экранов не болят, внимание не рассеяно, держусь. Супостаты, конечно, мою маленькую хитрость уже разгадали, и атакуют передовой пункт, где я от них и отбиваюсь. И пока, понятно, успешно. Мухоморовцы рассеялись, их уже всего 21 и две плохо передвигающихся бронированных машины. Наши служители бога войны, расправившись с их артиллерийскими расчетами, перенесли свое внимание на передовую линию вражеской атаки. И дело сделано! Передовой батальон, попавший под перекрестный огонь, отрезан от главных сил, и возможности пополниться резервом не имеет. Наступление на моем участке обороны сорвано и, по-видимому, главный удар перенесен в другое место. Слава богу! Но эти продравшиеся почти к моим окопам негодяи – мои проблемы. И это серьёзно, с ними теперь самому воевать! Залп, еще залп танки окончательно затихли, мухоморовцев уже 12 человек. Теперь ваше слово товарищи биоприцел и суперпулемет, и веское это слово, очень веское, их уже трое. Только трое, но в трех километрах от меня (мал6енький каламбур, еще на шутки силы остались). Только трое, до зубов вооруженных убийц. Судя по разрывам их микроракет, они меня засекли, теперь только вертеться. Близко они, очень близко, биоприцел (и суперпулемет, естественно) уже не помощник. Работаем господин КРУП. Их трое, только трое… целых три ствола! Вижу в оптику одного, короткая очередь – утих. Вот еще один, идет как на парад, правда, сильно шатаясь. Выстрел! Готов! Огонь в глаза! Левый успел закрыть! Вот сволочь! Последний из них успел слепить лазером! Но только один глаз, и я могу стрелять, целясь левым…. Уползаю в другой конец окопа. Срываю шлем, кровь идет, но не сильно … Осторожно высовываюсь из-за бруствера. Ползет гад позорный! Осторожно вытаскиваю пистолет-пулемет … и всю обойму в эту ползущую сволочь! Подергался и затих. Ожить ему мои железяки уже не дадут. Ни за что не дадут!
Пока все. Какая усталость. 21 час я без пищи, в работе уже более 12 часов. Рекорд! Но в первый раз я не отсиживался от авиабомб в бункере. Рисковал, конечно. Но игра стоила свеч, на кону, безо всяких преувеличений, жизнь моя стояла. Молодцы и четыре железных бойца мои! Жить становится интереснее! Почему-то вспоминается вчерашнее вечернее сообщение: мне присвоено «высокое» воинское звание старшего солдата (пол-ефрейтора). Правда, так и неясно какой армии. И уж, конечно, после такого боя, я окупил все вбитые в него средства, в том числе и двух дополнительных железяк. Да и призовые, наверное, немалые…. Ладно, завтра порадуемся, а сейчас … Внимание! Вот сообщение: «Отбой! 6 часов на отдых. Далее передислокация. Увеличение боевой мощи подтверждаем!» Отлично, дополнительные железяки мои!
Отбой. Можно и дух перевести, и поесть, наконец, и оправиться, топаю по тоннелю к пока засыпанным бункеру и техвертепу. Передислокация, бессонная ночь (или почти бессонная), переезд, новые позиции, новый пейзаж, новые мухоморовцы. Это будет шестой переезд и лишь девятая ночь без сна за все восемь лет боев. Две ночи меня поднимали железяки, я испытывал оружие ночного боя, которое мне пока не приходилось пускать в ход. Одну ночь я сам вышел из техвертепа «на воздух», при этом, забыв подать железякам команду «Вместе!». Дело в том, что если я остаюсь на бой ночью, то все идет само собой, воюем и воюем. Если же я ухожу ночью или днем, оставляя позицию на железяк, то командую: «Сами!» Если же они или начальство поднимают меня командой «К бою!», то я обязан подключившись к железякам скомандовать: «Вместе!». При смене времени суток эту команду подавать не надо, вот я и перепутал, и мои верные железные друзья чуть было не угостили меня смертельной порцией электроимпульсов. Как успел выкрикнуть: «Стой! Вместе! Отбой!». Самому до сих пор не понятно. Но успел и успел, и жив пока! Каждую ночь по окопу или, что реже по тоннелю, я иду на отдых в техвертеп в свою капсулу, где я погружаюсь в сон. Во время этого сна обследуется мой организм, проводятся медицинские и поддерживающие тонус процедуры. Разбудить меня может только команда от начальства, донесение от железяк или таймер, установленный на определенное навсегда время. Как он это делает, я не знаю, но делает он это надежно.
Перед сном я заказываю технику и боеприпасы, при этом стараюсь сдать хоть какой-нибудь металлолом, который собирают мои железяки, чтобы снизить стоимость заказа. Премии за экономию я не получаю, но даже небольшие суммы стоимости сданного «вторсырья» помогают мне не выходить за пределы «сметы». Потом я получаю справку по банковскому счету и письма из дому, если таковые пришли. Заметим, что если счет электронный документ, то письма настоящие. Из настоящей бумаги, реальные кусочки оставленной когда-то цивильной жизни, к которой мне, если повезет, предстоит еще возвращаться. А как хочется вернуться!
После завершения технических операций можно расслабиться. Приятная музыка, телевизор, видеомагнитофон, можно и немного спиртного…. Можно, да нельзя! Спиртное из обихода пришлось исключить, трудно, очень трудно стало контролировать оптимальную дозу, чтобы и удовольствие получать, и утром в боевой форме подниматься. Перепой, как известно, снижает точность прицеливания. А жить-то хочется!
Наконец все дела на сегодняшний день закончились. Подключаю свой микродиск к приемнику информации, а сам отключаюсь.
Часть 2
В комнате, где никогда не бывает солнечного света, а электрический никогда не гаснет, склонившись над приборчиком, называемом нашим героем-камикадзе, микродиском, сидят двое. Течет неспешный разговор.
Один, носящий имя Джон Брейки, внешне ничем не примечательный, мешкообразный, стандартный американец лет 40-50. Одет в темно-серый европейский костюм, белоснежную рубашку с золотыми запонками на манжетах, с аляповатым галстуком (большая зеленая клякса на фоне других более мелких разноцветных клякс) и в темно-коричневые ботинки из крокодиловой кожи. Этот, по первому впечатлению, рядовой американский деловой человек на момент рассказа занимал далеко не рядовой пост, он являлся членом совета директоров мощнейшего транснационального финансового объединения. Одной из тех мощнейших финансовых группировок, которые без сомнения знают цену деньгам и готовы вложить колоссальные деньги даже в армагедон, если будет потом с кого взять плату за зрелище и получить «законные» дивиденды. Второй постарше за 60 лет, высокий, статный, одетый в очень дорогой велюровый костюм, свободного покроя, звался дон Цезарио. До того, как стать доном, этот сошедший с картин Рафаэля седеющий красавец был очень популярным артистом, потом режиссером бесконечных и очень выгодных сериалов о яркой жизни Латиноамериканского населения. Теперь же он являлся продюсером шикарного суперсериала под броским названием «Третья мировая», который смотрели почти все жители планеты. Доходы от этого сериала давно уже исчислялись в сотни миллиардов долларов на радость инвесторам, главного из которых и представлял мистер Брейки, приехавший с очередной ревизией.
Собеседники давно знали друг друга и молча, не мучая себя и оппонента лишними вопросами, внимательно слушали запись. Наконец дон Цезарио выключил микродиск (в смете названный, не поверите, речеписом) и поднял глаза на лицо мистера Брейки, никаких эмоций в этот момент не выражающее.
- У вас сложилось какое-либо либо мнение об этом бойце Джон?
- Он несколько многословен и афористичен, что вовсе не характерно для этого контингента. Какие есть сведения о нем?
- О нем написано очень немного и недостоверно. Вербовался он в стране наших новых союзников. Будь они неладны! Вот, что записано с его слов и, якобы, проверено. Наш боец – военный специалист, младший офицер, истребитель танков. Образован, окончил колледж, неясно военный или цивильный, прекрасные физические возможности, несколько потравленные алкоголем, языком владел (коряво, но владел). Интеллектуальные способности были определены как ниже среднего уровня по шкале гражданина свободного общества. Кто ее, эту идиотскую шкалу, придумал?!
- Что-то не вяжется Цезарио, совсем не вяжется. Я конечно не специалист в области психоанализа, но этого индивида отнести к полудуркам я никак не могу!
- Да, да! Вы совершенно правы, Джон. Уже восемь лет он на рубеже огня и я все более внимательно приглядываюсь к нему. И все более удивляюсь! Взять хотя бы язык его! Это же чистейшая английская речь, прямо Диккенс не меньше. Кроме того, он насажал в классический язык идиом из своего родного наречия, и насажал так, что наши сценаристы их в свои личные словари переписывают, для памяти. Хотя, с помощью этих словечек удалось точно определить его национальность. Только на одной шестой части суши, расположенной в Евразии, система залпового огня называется Кэтрин. Есть и еще некоторые выраженьица ….
- Вы так думаете? Но страна, где он вербовался, настроена более чем агрессивно к его отечеству.
- Слова, Джон, слова! Вы верите словам политиков, а каково на самом деле настроение населения не знаете. Да и у кого узнать! Сейчас все обучились продавать ту информацию, которая удобна клиенту. Самообманом мы живем, мой дорогой, только им. Мы поверили его анкете, а перепроверить ее не удосужились, так как по нашим, кстати, непроверенным в серьезном деле, показателям тестирования обладатель такой анкеты долго не протянет. Платили такие красивые деньги аналитикам, они-де профессионально просмотрят анкеты.
- Профессионально и просмотрели!
Улыбнулся своему неожиданному каламбуру мистер Брейки и, не выдержав, расхохотался. Дон Цезарио вежливо издал несколько каркающих звуков, изображающих смех, но лицо его как носило на себе печать грусти, так и продолжало носить эту печать и далее.
- Ну, что Вы, Цезарио? Что за похоронные настроения?! Дела вовсе не так плохи. Да они прекрасны. О финансовой стороне дела я, когда вспомню, сразу же и радостен. С этим сериальчиком, вы просто замечательно все придумали. Поверите. Мои партнеры по бизнесу в план на текущую ревизию даже не включили пункт проверки смет и счетов. Нельзя-де отвлекать мастера от дела даже малейшим намеком на недоверие.
И мистер Брейки опять рассмеялся, блеснув жемчужными зубами, зубами миллиардера.
- А один из главнейших пунктов моей ревизии как раз и касается этого бойца. Почему, кстати его псевдоним «Кронпринц»?
- Это забавная история. В учебном центре в своем отделении он был самым старшим, самым низкорослым, самым легким, кроме того, по результатам анкетирования считался самым тупым. В один не лучший момент его более сильные, как они сами себя считали, «товарищи», числом шесть человек, хотели силой заставить его почистить их ботинки. Не поверите, но уже через полминуты они лежали на полу, и далее у них началось пребывание в лазарете от двух часов до семи дней. При этом прочим своим однокашникам, пришедшим поразвлечься за его счет, погрозил кулакам и на ломаном языке витиевато высказался …. Что-то вроде: «Вы не можете шутить с кронпринцами». Бросились к анкете, а там маленькими буквами в графе «Занятия спортом» значится коротко – Каратист. Чертовая анкета 274 вопроса, из них две сотни относится к методике выявления антисемитов! Поневоле внимание рассеивается. Ну, какое мне дело, спрашивается, как этот окопник относится к иудеям! После этого он – Кронпринц, и по-другому его никто уже не называл. Тогда насторожило некоторых наблюдающих, что он никакой злобы к этим тиранам-любителям не испытывал. После выхода каждого из лазарета, поговорил с ним с глазу на глаз, пожал руку, похлопал по плечу, улыбнулся, молодо-де зелено. Может быть, еще какие-нибудь такие же простецкие слова были высказаны, но конфликт был исчерпан. Один из психоаналитиков уже тогда усомнился в оценке его интеллектуальных способностей, но пропустили между ушей. Якобы, где и когда вы видели умного каратиста…. А сейчас понимаю, да в Свободном обществе таковых нет, а вот на одной шестой части суши, скорее всего, такой не один!
- Не один, так не один! Военные без ума от его деятельности и просят продлить его «службу» на, как только можно, большее время. Он у них числится в лучших из лучших по показателям испытания новой техники. Какая программа сна у него?
- Последнее время, никакой! Вначале, верно, мы его подключали к программе обучения во сне по материальной части. Изучал технику, как все, спя…. Но поймите меня правильно, Джон, он уже 2 года как пересидел в окопе всех самых лучших. Это уже профессионал по уничтожению живой силы и боевой техники высочайшего класса…. Его возвращению в реальный мир не рад будет никто! Кроме, разумеется, его родных. Представьте себе, даже его милашка клянется, что любит его по-прежнему и ждет с нетерпением, когда окончится его контракт с авиакомпанией. По легенде он слесарь-ремонтник в Африке. И он, по-видимому, надеется, что мы выполним свои обещания по поводу возвращения ему его внешности, утерянной вследствие определенной контрактом пластической операции. Как будто это возможно после десятка лет проведенных в окопах! Официальные и особенно полуофициальные лица и одной шестой и страны, из которой он попал на контракт, да и любой другой страны эту «живую бомбу» с кругленькой суммой на счету не ждут. Верите, даже «крутые» с одной шестой части, а там эти крутые круты по настоящему, побаиваются наших окопников и просят (не бесплатно, разумеется) их в окопах и оставить. Про местную власть даже и говорить не о чем. Невозможность пребывания наших окопников на этой территории вне окопов оговорена в договоре на ее аренду. Договоры с западными авиакомпаниями на перемещение бойцов заключены в одну сторону, на позиции, и поэтому, появиться на территории стран развитой демократии, окопникам не дано. Как видите, места под солнцем этому супер бойцу нет. Поэтому более двух лет назад мы кронпринца начали готовить к «героической смерти на поле брани» и отключили от программы обучения во сне.
- Ничего не понимаю. Именно в два последних года военные и обратили свое внимание на него. Отмечают его великолепное владение сложными видами оружия и приборами управления боем. Генералы в один голос долдонят, что интеллектуальное оружие в его руках становится еще интеллектуальнее. Кронпринц сэкономил им массу средств и времени на испытание и доводку. Некоторые виды оружия после его апробации напрямую пошли в серийный выпуск. Да как же он его, это самое оружие, изучает?
- По инструкциям. Причем заказывает подробные, со схемами!
- И вы их ему даете?
- При чем здесь мы! Производители общаются с бойцами напрямую. А окопников такого класса обхаживают так, как фанаты секс-рок-бомбу. Никакие наши возражения по этому поводу ничего, понятно, не стоят. Оружие поставляют производители, и недешевое, заметьте, оружие! Все без исключения производители смерти вдруг стали моралистами, требуют от нас, чтобы и этот окопник и подобные ему выходили из строя только вследствие «естественных» причин. Вот такие ножницы…
- Я с ними, совершенно, согласен, и мне выше предприятие нравится еще сильнее. Я просто в восхищении от вашей предусмотрительности, дон Цезарио. Таким образом, мы можем зарабатывать до бесконечности. Я вряд ли смогу найти лиц, не заинтересованных в вашем проекте.
- Спасибо, мой друг. Но вы меня переоцениваете. По другому варианту нам предлагали не оружие, а металлолом. Мы вынуждены были подписать эти контракты со всеми поставщиками военной техники. Но вернемся к нашему темниле!
- Кстати. А почему он до сих пор жив?
- Это самое непонятное во всей этой истории. В дело он вошел явно за деньги. Видели бы вы, как он радовался первым письмам от родных, узнав, что они регулярно получают некоторые суммы. А это и всего-то 20% от его заработков и на 3 семьи. Кстати, мы имеем только подтверждение от банков и от почтовых агентств той страны, где расположился пункт вербовки. Соглашение с банком боец составляет лично, и банки никак не заинтересованы открыть эти документы. Более того, по соглашению деньги боец может получить только лично, и если по истечении срока соглашения в течение 5 лет он не явится за ними, они отходят к банку. Поэтому сопроводительные документы на страну происхождения окопника никаких указаний не имеют. Нет окопника, и платить некому. Для кронпринца мы уж по своим каналам постарались проверить свои догадки о его генезисе. Возвращаясь к вашему вопросу. По разработкам наших психологов (идиотов и полуидиотов) окопник гибнет потому, что личность он в духовном плане нищая, и продержаться в рамках своих жизненных установок в условиях постоянного стресса 10 лет не может никак. Он или спивается, или сходит с ума. Или настолько вживается в устойчивую технологию уничтожения биороботов (я их называю дуболомами), что теряет навыки настоящей самозащиты и при усилении огневой мощи атаки на его укрепрайон не справляется со своими эмоциями и гибнет.
- Это вы их хорошо назвали дуболомами. Они ведь органические машины и конечно значительно уступают настоящим солдатам.
- Скажем, уступают незначительно (процентов на 20-30%) и этого в 99,99 из 100% хватает, если усилить мощь огневой поддержки и увеличить в 2-3 раза их численность. Но наш кронпринц входит именно в эти оставшиеся 0,01%. С ним у нас полное фиаско: дуболомы уступают ему всегда и в любом количестве, разумном по финансовым затратам. Пока такой окопник один, но где гарантия, что их не будет много. Особенно если он получит возможность пообщаться с себе подобными. Об этом и думать противно! Возвращаюсь к мотивации. За счет чего он держится?! Ненавидеть дуболомов патологически он не может по свойствам характера. Уж не крутой, так не крутой! Любви к деньгам сверхсильной он также не имеет. Сколько раз рисковал перерасходовать смету, правда, все время выкручивался, но были случаи почти по нулям. Выпивать перестал! А любил он это дело…. Три года спиртного в рот не берет. И это младший офицер с одной шестой части суши! Неслыханно! Вот вы думаете: почему он так откровенен в описаниях боев? Голову свою недооцененную бережет, дорог ему рассудок, видите ли, и он эмоций надиктованных не жалеет. Выплескивает, не стесняется! Прямо по Фрейду чешет. Ну, зачем он все это делает? Из любви к искусству боя? Другого объяснения этого феномена я подобрать не смогу. А оно, конечно, смешней смешного!
- Знаете, а мне этот суперокопник нравится. Чисто по-человечески нравится!
- Вы не одиноки. По результатам опросов зрительские симпатии тоже на его стороне, и спад этой заинтересованности не прогнозируется. Главное, дела наши в отношении этого окопника значительно хуже, чем это кажется на первый взгляд! Во вчерашней попытке прорыва, описание которой мы только что прослушали, была проведена вторая попытка (Заметьте, вторая!) ликвидации кронпринца. Но мы его передержали в окопах, решительно передержали! Поверите! Два десятка прекрасно подготовленных, оснащенных современнейшим оружием спецголоворезов, внедренных в батальон дуболомов, не сумели занять удобный рубеж для атаки кронпринца, и в тяжелейшем бою были перебиты. Перед атакой мы, желая загнать его в бункер, хорошо отбомбили и обстреляли его окопы. А он, совершенно неожиданно, начал сразу же вести бой на выдвинутом командном пункте, который сам же и соорудил…. Можете посмотреть подробный, официальный отчет о ходе боя.
Брейки, схватив в бумаги с нехарактерной для него поспешностью, углубился в чтение….
- Это просто невероятно! Результаты яйцеголовым уже отправили?
- Конечно! Немедленно! Вот уже и ответ пришел (дон Цезарио развернул папку). Удивительные результаты боя современная наука может объяснить только тем, что у рассматриваемого субъекта (нашего окопника) выработался-де за 8 лет его пребывания на передовой устойчивый рефлекс на качество противника, благодаря которому, исследуемый наиболее быстро и результативно реагирует на наиболее опасные действия (причем рефлекторно, подсознательно). Далее тут многомерные таблицы, длиннющие формулы и подобающие объяснения к ним. Но совершенно ясно, что вычисленные его реакции на раздражители (Умеют же термин к месту приставить!) зашкаливают все имеющиеся у них модели.
- Извините, Цезарио. Я ничего не понял. Перескажите своими словами, пожалуйста.
- Да нечего здесь пересказывать! Они в растерянности и этот анализ – просто наукообразная чепуха. Отписка! … Больше нам спецконтингента не дадут. Уже звонили из пятиугольника. В ярости! … Просто не знаю, что и подумать. Он был уже в совершенно безвыходном положении, но опять как-то выкрутился!
- Дорогой Цезарио! Не надо пусть и квалифицированного мокрушника принимать за демона. Он все равно не умнее Вас, при любом показателе его интеллекта. Был бы так умен, не был бы так беден! Вы, я думаю, уже придумали шутку, благодаря которой наш принц, отбыв по максимуму (подчеркиваю, по максимуму) свой номер в окопах, вследствие «естественных» причин, но наверняка, нашел бы свою героическую смерть.
- Да, Джон, конечно. Но замечу, что ваш силлогизм насчет ума и бедности не точен, Никто из подлинных гениев человечества не был богат, а многие из гигантов мысли умерли в бедности и от бедности. Но вернемся к нашим окопам. Надеюсь, в них таковые гиганты не водятся.
Дон Цезарио устало улыбнулся. Как мила была его настоящая улыбка!
- Довожу до вашего сведения, Джон, что с правительством территории съемок у нас есть договоренность о проведении 2-3 ядерных взрывов. Небольшой, понятно, мощности. Один надземный мы уже провели. Кстати, наш герой отлично справился с ситуацией. По-моему даже сумел оценить мощность боеприпаса. И мы, где-то через год, проведем еще один, по той же схеме. Тактика его защиты проста: он убирается в бункер с роботами, а затем выпускает их для дезактивации своего района обороны. Так же поступают и соседние с ним окопники. Спрятаться от наземного ядерного взрыва в запасном окопе он не сможет. Остаться в окопе верная гибель. Поэтому за два-три дня окончания срока его контракта, мы повторим ядерную атаку, но с сюрпризом. Мы втрое увеличим мощность авиабомбы и установим взрыватель на замедленное действие. Взрыв будет подземный, уберет его голубчика вместе с бункером. Запасной бункер роботы изготовить не смогут, бетона у них нет. Чем не «естественная» причина?
- Великолепно! Я даже посоветовал бы вам все отложить на последний бой. Внимание его будет наверняка рассеяно, если о судьбе своих соратников он не знает.
- Нет, нет! Что вы! Конечно, не знает. Насчет сюрприза в последнем бою я согласен. Тем более, мы перевели его на самый ровный участок, чтобы все поточнее получилось. Да, воевать там ему будет легче, но и пилоту нацелить на бункер проще. Там кстати и горы дальше, и бункер закопан глубже. Можете не сомневаться, из этого мешка ему не выбраться. Интенсивность боевых действий будет на этом участке немного ниже обычной, и конечно никаких прорывов, сколько можно биоматериал и технику на него перерасходовать.
- О’кеу! Так и договоримся. Давайте, подпишем акты ревизии. И я отбуду. Время - деньги!
Часть 3
Слегка улыбнувшись, тот, которого называли суперокопником и кронпринцем, отсоединил приборчик от монитора. Прибор был точной копией того, который в его терминологии значился как микродиск. Для внимательного наблюдателя его движения по помещению технической службы, которое он окрестил техвертепом, показались бы странными. Но этот «ларчик» открывается удивительно просто. Наш герой с интеллектом ниже среднего западного уровня давно уже вычислил, что система подглядывания за ним не покрывает всю площадь комнаты. Поэтому те свои действия, которые нежелательно показывать подглядывающим, выполняются им точными, неспешными движениями в мертвой зоне.
Закурив сигарету, окопник с сожалением посмотрел на нее, недавно он решил расстаться и с этой "милой" привычкой и отсчитывал последние свои затяжки. Ничего нельзя поделать, кашель …. Кашель в самый неподходящий момент дает знать о себе, отвлекает от приборов, размазывает по сознанию картину боя, притупляет условные и безусловные рефлексы. Вот и эта привычка стала снижать его шансы на выживание. А, судя, по последнему перехваченному разговору, эти шансы выросли. Защита окопника во много раз надежнее, чем думают его наивные "заказчики", и основа этой защиты – безусловная духовность его мыслительного аппарата. Духовность, которая не дает мозгу лениться, плыть знакомыми путями по реке времени, заставляет из любой самой грозной ситуации искать выход и выход нестандартный. Окопник, родившийся, как это было верно вычислено, в одном из городов некогда могущественного государства, занимавшего одну шестую часть суши, смело заполнил анкету невразумительными данными о себе. В результате чего, все данные, касающиеся его лично, не имели к нему никакого отношения. И год-месяц его рождения, и воинское звание, и специальное среднее образование были вписаны такие, какие требовались для успешного прохождения отбора. Название техникума было приведено такое невразумительное, что никаким образом нельзя было определить профиль его образования, это же относилось и записи о «его» профессии. Он твердо знал, что западные интеллектуалы-аналитики привыкли концентрировать свое внимание совсем на других пунктах анкеты. Основной алгоритм оценки думающей личности, которым пользуется подавляющее большинство этих «умников», прост до безобразия. Основная задача - вычислить психотип по системе маэстро Фрейда (По какой же еще!). Далее, на основании этого определенного психотипа и ответов на некоторые «каверзные» вопросы устанавливается коэффициент интеллектуальности (показатель совершенно таинственный для человека, бродящего во тьме), и только после этого с учетом данного коэффициента идет полная проверка ответов на все прочие вопросы анкеты. Поэтому, выдержав образ простоватого парняги, который не очень-то понимает, о чем его спрашивают, и отвечая чаще невпопад, легко было скрыть и высшее техническое образование, и аспирантуру на кафедре автоматизации, и долгие годы работы менеджером создания программных комплексов широкого профиля. Бесконечные часы дообразования, проведенные за книгами и экраном компьютера, выковали из него тот тип рассейского инженегра, который в связки с подобными себе и тянул, несмотря ни на что, разваливающийся корабль полурыночной экономики, принятой к исполнению на одной шестой части суши. За что и получил от представителей красной философии светлое звание - homo soveticus! Уровень рыночности (или полурыночности, если термин нравится) экономики определяется количеством наличных денег у населения. В рассматриваемом случае деньги у граждан государстве с "человеческим" лицом все-таки были, но мало и не у всех (причем, далеко не у всех), а рыночные преобразования, тем не менее, проводились и проводятся. Кто же интересно на этом рынке покупатель? После полнейшего краха такой странной организации общественного стоя, досталась нашему умнику только лишь плохо и нечасто оплачиваемая работа по обслуживанию различной офисной электроники, это уже на стадии почти поголовной безработицы, поразившей некогда поголовно работающий народ. Мечтали когда-то инженегры, засиживаясь до первых петухов на убогих кухоньках, о лучшей жизни, о светлом будущем …. И вот оно наступило! … отворяй ворота!
Как-то резко перестали требоваться умные и умелые в работе люди. Недоумки, алкоголики, прохиндеи еще как-то могли устроиться по своим старым связям, но толковый, широкого профиля специалист, теряя работу, терял ее навсегда. Оставался только ненадежный и плохо оплачиваемый приработок, и то только тогда, когда нужда в грамотных специалистах становилась на какое-то время ощутимой. Потому-то, когда проскочило сообщение, что некая команда злейших врагов всего разумного ищет офицеров запаса для опасного, но хорошо оплачиваемого занятия, наш герой не колебался. Терять-то было уже нечего!
И вот он уже 8 лет в окопах. Наш знакомец сразу же сообразил, во что он вляпался, и что от него требуется. Для начала самому себе была поставлена задача, продержаться как можно больше на линии огня, помогая своим родным, пережить трудные времена развала могучей когда-то экономики еще достаточно сильного государства, балансирующего на грани полного краха. Потом появились мыслишки по поводу возможностей перехитрить своих кровожадных нанимателей. И выяснилось, что это можно планировать, но надо каким-либо способом не терять внимание и здоровье, особенно психическое, которое в условиях окопной жизни постоянно под атакой. Нет, не прав дон Цезариою, обвинивший супербойца в отсутствии мотивации. Есть у этого окопника мотивация (И еще какая!) – выжить, не смотря ни на что! А ведут его в бой ненависть и презрение!
Да, ненависть и презрение! Ненависть сколь сильная, столь и слепая. Не к дуболомам-мухоморникам, и не к спецлюдоедам, и не к самому режиссеру феерии смерти, и даже не к хозяевам сериала и, следовательно, его жизни. Есть у нашего миляги вполне осознанное отвращение, полное неприятие и ненависть к общему порядку управления народонаселением, сложившимся практически на всех континентах. Порядку, основанному на каких-то туманных общечеловеческих ценностях, полностью вытеснивших «химеру» гуманизма. Ценности, которые своим адептам спокойно позволяют за резаную бумагу, называемую деньгами, бросить в топку ада уничтожения сотни, тысячи и даже миллионы живых, чувствующих, любящих и страдающих людей. Можно не сомневаться, что ненависть – мотивация посильней любой другой, которая могла бы придти в голову авторам сериала. Тем более, что эта ненависть хоть и слепа, но не разрушила мозг, а, следовательно, и способность мыслить. Нашему герою хватило времени разработать несколько вполне разумных вариантов удовлетворения грызущего его чувства. А деньги? Что деньги! По его подсчетам и по письмам родных денег родственники получили уже более чем достаточно. В подлинности писем он не сомневается, несколько записок от родных он привез в окопы с собой и вполне может проверить идентичность подчерков на компьютере, но и простого сравнения пока достаточно. Тылы уже крепки. Бог за него! А кто же тогда против?! Сумма, которую он получит, если дотянет свои десять окопных лет, слишком большая для его скромных потребностей. И можно не сомневаться, что дома на Елисейских полях и виллы на Канарах он покупать не будет. Он твердо решил истратить оставшееся ему время жизни, а вместе с ним и деньги на борьбу с нищетой финансовой и духовной на родной для него территории. На борьбу – привычное для себя дело! При этом ему все равно как будет называться государственное устройство родных его мест, и какие лозунги оно будет выкидывать в массы. Всеми имеющимися у него силами и средствами окопник будет бороться за развитие человечества. Этот умник, находящийся в самом центре столкновения человеческого и машинного интеллектов, уже точно знает, чем грозит нынешним носителям биологически организованного разума продолжение странной этой войны. Уничтожение воинов, умеющих противостоять боевым машинам и обучение робототехники приемам качественного уничтожения «царей природы» неминуемо приведет к замене типа носителей разума на планете, причем в условиях непрерывного боя основная масса думающих гуманоидов Земли будет уничтожена. Им запланировано начать набор, обучение и организацию бойцов интеллектуального фронта, которые вернут человечество на пусть поиска вечных истин для себя, а не для наследующих Землю роботов. При этом возможны как мирные пути битвы с любой группой населения, этому препятствующей, так и война на уничтожение, которую он легко сам может начать (дело-то привычное). И в том, и в другом случае формы и методы борьбы ему еще предстоит искать в мутных потоках реки времени, и он найдет таковые, можно не сомневаться. Несложно ему будет найти и соратников, множество насельников разоренной страны готовы вступить в борьбу за лучшую жизнь, сложнее будет удержать этих бойцов в рамках разумных действий. Разумность действий для нашего бойца определяется прежде всего разумностью достигнутого результата. Желательно конечно сохранить руки чистыми, но эти желания вряд ли осуществимы. Поэтому средства для достижения целей будут выбраны оптимальные и только. Окопник уверен, что на этом пути даже небольшой сдвиг вектора общественного сознания в сторону от накопления благ материальных к благам духовным – дело святое. Бой с идеями одурманивания населения алкоголем, наркотиками и лживой пропагандой способен оправдать истраченную на этот результат жизнь. А он горит желанием пойти дальше, ему видится свет высших знаний, который он как Прометей сможет вручить своим соратникам, освобожденным из пут маразматического сознания. Ну, дай ему бог! Сколько уже борцов за счастье народное кончали свое Великое дело потоками крови, в которых это дело успешно и тонуло. Сколько уже адептов учений чистоты и правильности жизнеустройства, не дожив до определенного им конца жизни, уходили, уводя за собой в небытие, когда тысячи, когда миллионы паствы, своей и чужой. Нам остается только надеяться, что не ошибется наш неуничтожимый герой. В принципе, в целях и методах его борьбы нет ничего людоедского, примерно так постепенно, шаг за шагом, завоевывался высокий прожиточный уровень в странах западной буржуазной «демократии». Правда, в последнее время этот жирный уровень несколько похудел. И для начала этой борьбы деньги окопнику нужны, их требуется гораздо больше, чем заработанные суммы. Обернуть деньги для святой цели – дело правое! И окопник еще найдет способ вести борьбу на финансовых фронтах. Инженегру это не трудно. Тошнотно, но не трудно. Если же представители власти попытаются запустить механизм репрессий, в ход пойдет оружие армейское, причем, последних разработок. Здесь, понятно, окопник в своей стихии! Здесь он - бог ….
Для этого нужно не только выжить, но и найти способ возвратиться назад к родным городам и весям. Силен у него противник, силен, ничего не скажешь. Дон Цезарио для кинорежиссера человек просто незаурядный, и не случайно именно он измыслил и этот суперсериал, и многомиллиардные прибыли. К общению с подобными типами окопник не привык. Да и где было привыкать! На родине супербойца кино от века делали, за редчайшим исключением, веселые, упитанные ребята из «хороших» семей. Беспечные и не слишком умные, они и фильмы свои создавали на уровне своего группового мышления, примитивные и скучные. А при очередном провале обвиняли соотечественников в неспособности понимать их «шедевры». Этот умнее, умнее даже того своего собрата по миру кино, которого выбрали президентом богатейшей страны, а он в благодарность посадил ее в долговую яму, из которой ей теперь по гроб жизни не выбраться. Умен, без сомнения, но высоким уровнем образования не блещет! Иначе давно бы уже понял, в чем основная слабость его гениального проекта. А, как известно, без слабостей гениальных проектов не бывает. Должен был бы понять, прочувствовать, сынтуичить, что уязвима позиция разумных технических штучек, на базе которых проект и создан.
А уязвимость этой интеллектуальной супертехники именно в ее рассудочности…. С этой техникой всегда договориться можно (пусть не навсегда, а на время), а если «договорной» процесс складывается не так как хотелось бы, собрата по интеллекту и обмануть не грех. Начало договорного процесса с умной техникой было положено появлением второго микродиска (речеписа), который умел записывать переговоры и совещания руководителей этой бойни. А этот незаменимый поставщик разведданных появился сразу же, как только окопник проанализировал нехитрую систему пополнения своих арсеналов. Простейший анализ схем заказа универсального оружия и копирования с последующей регистрацией интеллектуального подсказал, что если скопировать универсальный прибор, то регистрировать его не надо. Работать такая копия будет и без этого, настройка на интеллект хозяина ему не нужна, а в смету готовых изделий он тоже не попадет, его же не заказывали. А того, что в смету не попало, в природе не существует!
А он нужен был еще один микродиск. Ох, как нужен! После первых же с ним экспериментов, выяснилось, что записанная за день информация занимает в его памяти не более 0,01% объема, и что туда можно великолепно записать протоколы работы устройств и чертежи оружия, снятые с экрана монитора связи, который уже используется как сканер. Потом в спокойной обстановке создать по эти записям, скажем, суперпулемет с биоприцелом не составит большого труда. А это, согласитесь, в руках пролетария умственного труда несколько солиднее, чем булыжник. Полное согласие с экраном монитора и микродиском стало первым договором с техникой в длинном списке подобных. Этот договор, как и все последующие, вышел в жизнь с помощью компьютера, с которым «устная» договоренность возникла очень быстро, с первых минут знакомства еще на курсах "молодого окопника". А так как компьютер давался один раз и на весь срок договора (на всю жизнь), то на позициях приятная беседа человеческого разума с электронным была продолжена. Компьютеров в распоряжении окопника, также уже два, причем они связаны друг с другом по радиоканалу ультракороткого диапазона и небольшой мощности. Информация, появившаяся в памяти одного из них, тут же становится доступна и другому, причем вся информация копируется. Регистрацию второго компьютера «братец» его спокойно выполнил, то есть скопировал драйверы регистрации и файлы регистрации, а значит оба они в памяти сервера представлены как один. Что и требовалось для пользы дела. В любой момент времени один из компьютеров сопряжен со спутником связи, да так хитро, что космический аппарат считает компьютер окопника продолжением себя. Поэтому любая информация, под любым грифом секретности, полученная космическим наблюдателем не скрыта от окопника, более того, сервер спутника, выполняет специальные задания окопника, то есть, естественно, работают программы окопника, встроенные в память бортового компьютера спутника самим же мастером оборонительного боя. Имея такого посредника, договорится с экраном типа «ангсоц», работающим как на прием, так и на передачу, было совсем нетрудно. Если этот хитрованский экран доносил начальству на охотника, то почему бы ему и наоборот не сделать. В рамках этого же «договора» экран, не темня, выдал схему наблюдения, где четко указал зоны свободные от внимания телекамер.
Улыбка тронула сожженное лучами солнца и лазерными квантами лицо камикадзе. Нет, конечно, не был он на волосок от гибели в последнем бою. Он был готов к борьбе со спецлюдоедами, к тому же имелся еще один трюк в запасе. Если бы его прижали спецы, он ушел бы из окопа в тоннель и далее, оставляя в нем одного железяку, как глаза свои, а когда супостаты ворвались бы в передовой окоп, взорвал бы всю честную компанию обычным тротилом. Всему из мяса и костей, понятно, каюк, а вот железяке эта порция не повредила бы. Прокопался бы к тоннелю и в бункер. Если передовой пункт еще был бы нужен, то вдвоем бы железяки быстренько его очистили бы. Готовиться к такому бою, бою против подразделения мухоморовцев с внедренными в его состав человеческими особями, наш боец стал с той минуты, когда об этой чести узнал (понятно, спутник донес) из распоряжений дона Цезарио своим головорезам. В ответ им была придумана и записана в память компьютера программа, которая «помогала» биоприцелу уже за 20 километров отличать homo sapiens от мухоморовцев, который в свою очередь давал команду суперпулемету подавлять эти вкрапления человеческого материала, более подвижные и помеченные как более опасные, в первую очередь. Эффект неожиданности, на который рассчитывал до Цезарио, был потерян. Поэтому, без сомнения, правы стратеги из военного штаба, эти спецвояки никак уже не могли повлиять на исход окопного боя.
Вы видите сами, что не зря, беспокоился дон Цезарио, совсем не зря. Одно дело теоретическая оценка уровня интеллекта одного какого-либо окопника, совсем другое – реальная борьба за выживание почти загнанного в капкан, мыслящего зверя! А ведь в этом почти, как и в любимом на родине окопнике гаке, содержится такой могучий континуум возможностей, который западный интеллектуал ни понять, ни оценить никаким образом не сможет. Спросит такое дитя размеченных до миллиметра шоссе: сколько-де ему еще ехать (а еще лучше, если идти) до такого-то пункта. Ему и ответят: да версты четыре … с гаком, вот и едет (или идет) апологет западного образа жизни эти четыре версты долго-долго. Едет, ругается про себя. И невдомек ему непонятливому, что в гаке-то этом верст никак не меньше шести, а то и больше…. Да и сама-то верста в метрах измеряется во всех местах по-разному.
Впрочем, это лирика, проза же жизни заключается в том, что за этими первыми договорами последовали еще несколько им подобных. Программы компьютерные появились умненькие, технологии сбора разведданных и ведения боя были наработаны вразумительные, все это позволило резко усилить эффективность применения боевой техники, а это, без сомнения, дало нашему знатоку оборонительных действий неоспоримое преимущество перед атакой. Результативность применения некоторых нововведений была настолько высока, что их до срока снимали с испытаний опасаясь излишне больших потерь (читай, высоких затрат на восстановление уничтоженных охотником биологических единиц и единиц боевой техники). Вот пример свежий. Программа проведения испытаний миниатюрных разведывательных летательных аппаратов (названных окопником самолетиками) продолжалась 11 дней вместо запланированных трех месяцев. Самолетики предназначались для ведения разведки и корректировки огня ствольной и реактивной артиллерии. Изначально двигались они по круговым орбитам, причем, чем больше радиус окружности, тем больше площадь обзора, и больше количество обнаруженных целей. Но при большем радиусе падала, естественно, линейная скорость самолетиков, и они становились легкими целями для зенитных комплексов противников. Кроме того, вне сметы (то есть без оплаты) давалось только 8 самолетиков в сутки, и они либо не покрывали всю площадь вражеских позиций, либо не доживали до конца боевого дня. А электроника самолетиков работала отменно: мгновенно засекала все крупные скопления живой силы и техники, немедленно передавала координаты стреляющих пушек и ракетных установок, плюс почти мгновенное преобразование и передача информации на экраны приборов ведения боя. Надо было договариваться с самолетиками, просто необходимо, и это удалось, пусть и не с первой попытки. Умненькие были аппараты, и быстро «умирать» совсем не хотели. После серии испытаний стало ясно, что взламывать программное обеспечение самолетиков не придется, нужно было только, учитывая четкую привязку приборов ведения огня к центру виртуального вращения самолетиков, изменить реальную траекторию их движения. Наш окопный интеллигент, используя некоторые ресурсы математического обеспечения самолетиков, дописал некоторые драйверы, которые позволили подключить самолетик к компьютеру, и тот стал двигаться по сильно эллиптическим орбитам, меняя, подчиняясь алгоритмам случайного распределения, длину и направление в пространстве своих главных осей. Площадь описываемой при этом фигуры значительно превысила необходимую для «расследований» вражеских происков. Теперь восемь самолетиков легко перекрывали всю зону ответственности. Их же обнаружение супостатской разведкой было сильно затруднено. Пожертвовав первой партией аппаратов, окопник быстренько рассчитал оптимальное время «обслуживания» самолетиков вражескими средствами обнаружения. И получилось, что правильно выбранный вариант оптимального времени перемещения с одной орбиты на другую, полностью дезорганизует вражескую разведку. Самолетики, двигаясь по оптимальным орбиталям, создают эффект так хорошо описанный Шредингером для электронного облака. То есть теперь вражеские спецвычислители не могли рассчитать одновременно координаты следующего появления самолетика в определенной точке пространства и время, через которое он в этих координатах объявится. Понятно, что при таком сопровождении вероятность того, что самолетик будет сбит со своих орбиталей зенитной миниракетой, стала практически равной нулю. Более мощные и разворотливые средства ПВО были значительно более дорогие, но для них было достаточно вычислить геометрический центр области пространства, в которой самолетик был замечен. В вычисленную точку пространства доставлялся мощный объемный заряд, взрыв которого без сомнений уничтожил бы все 8 авиаразведчиков. Но и для них удалось подготовить сложную для разрешения «задачку». Так как 8 самолетиков с большим запасом перекрывали разведуемую ими территорию, а работой в зонах перекрытия руководил компьютер (понятно, запасной), то легко можно было разработать алгоритм смены центра движения самолетиков (всех сразу или по очереди) после каждого завершенного целеуказания, или просто по «капризу» самого охотника. Чем самолетики полностью выводились из-под контроля средств обнаружения. Смена движения следовала по команде от компьютера, который давал 6-7 приемлемых вариантов схемы размещения самолетиков, после чего один из железяк вводил номер варианта. Чем при этом он руководствовался, никому не было ведомо, но делал он это так аккуратно, и с таким важным видом, что ясно было каждому, что умный и коварный враг и на этот раз останется с носом. Самолетики без помех обменивались информацией (а ее качество сильно возросло за счет значительного расширения зон перекрытия), и спокойно продолжали свою разведывательную деятельность. Через неделю испытаний самолетиков, они, став неуязвимыми (на четвертый день испытаний ни один потерян не был), включили на полную катушку заложенные в них алгоритмы самообучения и стали такими великолепными артиллерийскими разведчиками, что еще через четыре дня их с позиций убрали от греха подальше. Пока они летали над окопом, нашему камикадзе вражеская артиллерия хлопот больших не доставляла, чуть только начинало, что-то скапливаться похожее на батарею, сразу же следовал превентивный удар. И … все! Но отдохнуть от артналетов долго не дали, как всегда ночью, когда окопник отдыхал от трудов своих «праведных» самолетики с позиций убрали. К чести окопника надо сказать, что все чертежи и спецификации, которых бы с лихвой хватило бы на выпуск партии уже обученных самолетиков, он записал на свой (личный) микродиск на всякий «пожарный случай». «Пожарным» случаем кронпринц считал бой, вроде только что окончившегося. Бой, не сдающегося ни при каких обстоятельствах воина с превосходящими силами беспощадного и коварного врага. Несколько штук самолетиков удалось «сэкономить», то есть вовремя отключить от питания, и на экране монитора они стали числиться как сбитые.
Но, положа руку на сердце, признаемся, что вероятность проигрыша такого боя ко времени нашего повествования также стала равна практически нулю. Вы, мои читатели, наверняка удивились этому известию значительно меньше, чем были бы поражены, услышав такое, мистер Брейки, дон Цезарио, или кто-либо из прочих отцов основателей дьявольской мясорубки. Интересно было бы посмотреть на их окаменевшие при этой вести лица, лица людей за секунду до этого уверенные, что они де имеют полную информацию обо всем, и всем де, поэтому могут управлять.
Но я вынужден вас разочаровать, этого зрелища не планируется, эта группка людей узнает о планах окопника только во время второго пришествия. А вот вас, мои читатели, я посвящу в планы этого вызывающего симпатии окопного интеллигента, незлобного, но вместе с тем несгибаемого ничем и никем. Да, наш мыслитель-окопник, инженегр с одной шестой части суши уже давно никакой не камикадзе, а расчетливый и беспощадный боец с идиотизмом, порождающим палачей в костюмах от Кардена. Боец этот набирает опыт и умение для борьбы даже не с сериалом, в котором он по воле судьбы участвует, а с явлениями, этот сериал порождающими. Он уже в любой может покинуть свой окопчик, оборудованный для его защиты, а заодно, как выяснилось, и для его уничтожения вследствие «естественных» причин. Но после завершения военной «карьеры» ему нужны деньги и чем больше, тем лучше. А где их взять на святое дело, никто не знает. Житейской мудрости дона Цезарио легко мог бы позавидовать любой из незадачливых аналитиков, поставивших такую незавидную оценку умственным способностям кронпринца. Но его жизненная философия, человека из «народа» западной стороны, не шла дальше вульгарного прагматизма, так характерного для мышления настоящего бизнесмена. По законам этого «мироощущения» из классического трилистника учения сэра Чарльза Дарвина (изменчивость, наследственность, отбор) учитывается только один лист – отбор в условиях жесточайшей конкуренции. «Мыслитель», не поднимающий свой взор от перманентной борьбы за материальные блага, не сможет понять нашего героя никогда. А ведь наш окопник мыслит просто, любая борьба за место под солнцем не должна длиться вечно, иначе изменчивость не приведет к главной цели развития – новому типу мыслящего существа, который должен создавать мир новых идей и передавать эти идеи потомкам. Что собственно и составляет накопление духовности - термин, так любимый эстетствующими интеллектуалами. Самая борьба никоем образом не должна ухудшать наследственность и вести к вырождению типа. Исторический опыт убеждает, что в конечном итоге побеждает не тот, кто лучше всех борется, а тот, кто лучше приспосабливается к изменениям окружающего мира. А приспосабливается лучше всего тот, кто лучше всего умеет договариваться с окружающими его объектами и субъектами о принципах сосуществования и о плате, которую каждый из участников договора может заплатить за соблюдение этих принципов. Да и борьбу такой договорщик ведет не на уничтожение конкурирующего вида, а на вытеснение его из основных своих мест обитания. Помнит, что свято место пусто не бывает, и никто не может гарантировать, что нишу уже побежденного и бездумно уничтоженного вида, может занять такой демон, с которым справиться победителю не удастся никогда. Вывод из этих немудрящих выкладок еще проще: нельзя вести войну с сатанизмом методами самого сатанизма. Согласно учению о ненасильственном сопротивлениям махатмы Ганди, холодное презрение и общественный бойкот деятелей людоедской демократии неминуемо выявит подлинную сущность этих апологетов безграничной личной свободы, сущность дешевых комедиантов и пустословов. Если бы это удалось, первый этап за движение к суперчеловечеству можно считать законченным.
Но нашему герою предстоит еще отыграть подачу – вылезти-таки из окопчика на свет божий. И кронпринц уже продумал последовательность действий, которая помогла бы ему превратить эту задумку в жизнь. Договариваться с окружающей средой, как мы знаем, окопник начал, давно, не дожидаясь, пока в его окружении появятся существа, обладающие сходным с ним мышлением. Последним из договоров с «интеллектуальным» железом, был договор с системой спутников связи, обслуживающими эту территорию, благодаря которому удалось выйти в общедоступную мировую сеть и связаться кое с кем на родной сторонке. Эти кое-кто: один ближайший родственник и один лучший в той жизни друг. И что удивительно ни тот, ни другой не отказались помочь, не продали, и аккуратно сделали, что надо. Кто говорит о коммерциализации человеческого общения?! Первый из них незаметно «сбил» некоторую сумму, которую тихонько, соблюдая конспирацию, передал ее второму. Второй же, выехав в туристическую поездку по стране, ближайшей к месту съемок сериала и организовал в условленном банке ячейку на пароле, в которую положил паспорт гражданина этой страны с визой в одну шестую часть счета, и паспорт гражданина одной из стран одной шестой. В эту же ячейку были положены деньги вполне достаточные для проезда в ту страну, куда должны перевести часть денежных средств окопника. Этой же суммы должно быть достаточно, что бы в случае опасности сразу же выехать на территорию одной шестой в случае поспешного ухода, но уже, понятно, без «окопных» денег. Ах, как бежать без этих денег нашему герою не хочется!
Вся эта роскошь стала возможна, только после того, как компьютер был научен, обработав информацию от спутника и от пункта управления боем, точно определить географические координаты окопа. Это сразу же упростило дело, так как была определена страна, предоставившая свою территорию для супермашины уничтожения. Окопник не был удивлен, что именно эта медная республика заработала печальную участь. Весь ход ее развития предопределил ее как страну пригодную для съемок людоедского сериала. В историческом плане совсем недавно купленные западными загребалами военные вместо того, что бы охранять государство, которому они клялись в верности, захватили и развалили его. Как и везде, где у кормила власти оказались военные, само собой пришло «простое» решение жить с торговли природными богатствами, в данном случае жить с торговли медными ресурсами. После чего немедленно выяснилось, что весь народ этими деньгами не прокормить. Далее все, как по писанному, решили проводить экономические реформы, которые должны были «естественным» образом сократить ту часть лишнего населения, которое не сможет сама себя прокормить. Программа сокращения была уникальна по уровню бесстыдства. Какую-то часть населения определили врагами демократии и перестреляли. Какая-то часть умерла от голода, болезней и тоски (читай от алкоголизма и наркомания), так как все социальные институты были отменены, населению предложено было забыть о бесплатной медицинской помощи, обязательном минимальном образовании, пенсиях, пособиях многодетным, стипендиях и тому подобных «излишних» расходах бюджета. После чего наиболее активная часть населения разбежалась, и дело было сделано. После чего не сложно было определить главного людоеда «большим братом» и очертить круг достойных, которым было позволено сбивать несметные состояния, попутно уничтожая особо недовольных. «Динамично» развивающуюся экономику объявили медным чудом и все пошло хорошо. Только вот эти громкие успехи никак не приводили к особым достижениям в плане возрастания жизненного уровня населения. Недовольных «умников» почти не осталось вследствие «естественных» причин, но и армия работников высокой квалификации растаяла на глазах. Экономический крах режима стал неизбежен, «большого брата» потихоньку съели... И тут, о чудо! Заманчивое предложение сдать часть территории под сценическую площадку самого выгодного в истории кино сериала за солидную сумму плюс проценты с проката. С национальной гордостью немедленно договорились и отдали немалую часть территории под непрекращающиеся бомбежки и обстрелы, включая ядерные удары.
Но это опять таки нелюбимая современными деятелями литературного процесса лирика. А реалии для нашего экс-камикадзе таковы. Последнее решение руководства проектом только усилило позиции мастера обороны в деле спасения собственного тела и души своей. Он получил возможность с полной суммой денег, до которой уже никто не сможет кроме него дотянуться, в последний день боев тихонько и незаметно исчезнуть с позиций. Никто естественно ничего не заподозрит. Никто не будет проверять движение суммы предназначенной охотнику, финансовым службам проекта не хватает времени качественно проверить расходование миллиардов, о такой мелочи как заработная плата окопника с призовыми никто и не вспомнит. То есть возможность уйти по-английски, не прощаясь, налицо, осталось ее реализовать.
Операция «Уход» – экспромт также подготовленный заранее. Базируется Уход на четком расчете безопасного маршрута с позиций в банк соседней страны, где, как и сообщалось, давно все, что надо, подготовлено. Естественно окончательные свои параметры Уход примет, в последние дни и даже часы своего проведения (хотя бы точные координаты своего последнего окопчика знать надо), но общие позиции операции уже определены и наработаны. Нештатный уход планировался, естественно, ночью под прикрытием двух железяк, двух сэкономленных самолетиков и параллельного прицела ночного видения, управляющего двумя пулеметами КРУП, которые в руках железяк. Сам окопник идет, вооружившись личным оружием и одним компьютером, второй компьютер под прикрытием других двух железяк остается на позициях, создавая эффект присутствия. Простой и надежный план, он обязательно получился бы. Но последний подслушанный разговор изменил этот план, который теперь стал запасным, на случай если на позициях станет оставаться совсем невыносимо.
Теперь же палитра операции уход может быть дополнена несколькими яркими мазками. Дело в том, что окончательный расчет идет в вечер перед последним днем боев. Рассчитываются хозяева сериала просто – посылают вместе с боезапасом пластиковую карту, криптованную на отпечатки пальцев и код банка страны вербовки, указанного в контракте. Им это не трудно! Для них это совсем не сумма! Но они рассчитывают, что это поколеблет внимательность окопника и поможет в его уничтожении. Но наш воин уже знаком с этой «мудрой» заготовкой и сделает все по-своему. Он продержится 2 года до часа «истины». При этом на последней позиции окопник устроит себе запасной бункер за зоной поражения. Это вовсе не невозможно, двое лишних железяк могут месяцами не вылезать из-под земли, копая проход и бункер на любой глубине, укрепляя проходы и сам запасной бункер стволами поваленных взрывами деревьев (дерево бетону не многим уступит). Картинку о том, что камикадзе находится в основном бункере, даст один из компьютеров, это не трудно. Двоих железяк окопник заберет с собой. Эти двое и ход в запасной бункер на всякий случай засыплют, и лаз наружу из этого бункера к вечеру пророют. Двоих придется оставить на поверхности, они будут вести шквальный огонь, которым ликвидируют любую возможность «санитарной» атаки. Чем черт не шутит! Людей в район ядерного поражения, конечно, не пошлют, а воинство биороботов-мухоморников доученные втихаря железяки отобьют. Боеспособность верных железных воинов после восьмилетних «курсов повышения квалификации» повысилась в 4-5 раз. Но это вряд ли будет. А что будет наверняка, так это то, что окопник через сутки - трое будет в соседней стране, где никогда, никого, даже объявленного в вечный розыск, не находят. А его и искать никто, не будет, и дела до него никому там нет. Потом он отошлет железяк на позиции в компанию двух других. Все оружие окопник закопает перед входом в город, оставит только компьютер и микродиск. Далее банк, автобус в морской порт …. И дело сделано! Когда комиссия по спутниковому монитору начнет освидетельствовать позиции, она обнаружит четырех железяк (им радиация нипочем) кое-какую технику, спаянный в комок бункер, разбитую подземную пещеру. Никому в голову не придет проверять, что на самом деле в бункере спеклось. Кронпринца запишут в список погибших вследствие «естественных» причин окопников…
И он будет среди нас. Два года пролетят быстро!