Записки дефектолога

Наталья Каблукова
Санька

Ну, вот. Наверное, здесь можно поставить точку. Занятия с Санькой практически закончились. Осталось буквально две недели...
Мама мальчика очень сложный человек и пришлось некоторое время подбирать нужные слова в общении с ней.
  Когда ребёнку поставили сначала один диагноз, потом второй, потом третий (и это всё без отмены первых) — она закрылась в комнате с ребёнком и никого не пускала к себе. Кричала, что врачи ошибаются, что он — нормальный, и лучше она умрёт тут, сейчас, чем будет жить с таким клеймом.

Она не реагировала на просьбы открыть и накормить ребёнка, не слышала угроз. На третий день её свёкор просто разнёс дверь в щепки.
А дальше они с мужем, пока тот был жив, пытались поставить ребёнка на ноги. В прямом смысле этого слова. Куда они только не ездили: дельфины, иппотерапия, иглоукалывание, подрезка сухожилий — было испробовано всё.
Только общения у ребёнка не было никакого.
Мать следила строго за тем, чтобы ни её сестра, ни бабушка не выносили ребёнка во двор. В лучшем случае мальчик видел в своём доме родственников.
В другом — врача из поликлиники, представителя социальной службы.
И так получилось, что в свои неполных восемь лет ребёнок не имел элементарных навыков. Не знал, что такое пластилин, ножницы, что из цветной бумаги можно получить картинки, что цифры и буквы не просто рисунки.
Сколько потребовалось сил и терпения учителям из школы, к которой по адресу приписан мальчик — это известно только им. С июля месяца по конец сентября они пытались достучаться, дозвониться.
Убедили маму, что запись в карте — "Не обучаем" — ещё ничего не говорит. А если попробовать?
Начинать заниматься с Санькой было сложно. Ребёнок абсолютно не воспринимал отказов, не понимал, чего от него хотят. Закатывал истерики, орал, пинал ногами стол, плевался… Всё было.

Сегодня я шла по улице и улыбалась.
На меня косились прохожие, а мне просто было радостно. Санька написал сам, своей рукой несколько фраз, смысл которых ему понятен. Этот ребёнок понял, что цифры и буквы не замысловатые каракули — он понял, что они несут смысловую нагрузку. А ещё он усвоил, что его зовут Александр и что ему 8 лет.
Может, кому-то покажется это пустяком. Но я то знаю, что у ребёнка проснулся познавательный интерес. Он теперь просит, чтобы я задержалась ещё на минуточку, потому что ему хочется знать об этом и том.
Зёрна дают осторожные, бледно-зелёные всходы.
А ещё удалось убедить маму, что ребёнку требуется образование и общение. Что его нельзя запирать дома, ему среди людей жить… А если попробовать?
Нам, дефектологам, бывает трудно работать, когда не видишь результатов своего труда. Иной раз приходится ждать не один год, чтобы то, что ты пытался донести до ребёнка — сработало.

В общем, я сегодня радовалась: солнце светит, птички поют, одуванчики расцвели и деревья тихо-тихо распускают листья. И ребёнок сегодня просто умница.
Хотя, расставаться с этим маленьким тираном жаль. Зато получилось вывести его в люди. Теперь он будет обучаться в настоящей школе, в которой много детей, его сверстников, много педагогов, много кружков по интересам. Ему там понравится  я уверенна в этом.

 ****
В послеобеденное время Санька всегда сидит на широком подоконнике своей квартиры и подолгу смотрит на тропинку. Сидеть на подоконнике не совсем удобно, к тому же скучно, но малыш, не сводит глаз с заснеженной дорожки, ждёт.
Он оживляется, когда видит меня. Радуется, хлопает в ладоши.
Подхожу к окошку, кладу раскрытую ладонь на стекло. Санька отвечает тем же, припечатывая свою маленькую ладошку на стекло со своей стороны.
Машу рукой, мол, иди, открывай. Санька нетерпеливо кричит в глубь квартиры, подаёт голос, сползает с подоконника.

Пока я вхожу в подъезд, пока стучу по железной двери ( замок давно не работает) Санька уж тут как тут, "добежал".
"Добежал" в кавычках, потому что у Саньки ДЦП, он с трудом передвигается по квартире, держась за стены, чаще всего ползает. Но при мне старается ходить, всем своим видом показывает, что он умеет.
Долго стоять Санька не может, опускается на пол. Я вешаю куртку на вешалку, сажусь на пол рядом с ним, здороваемся.
— Ну что, озорник! Пошли заниматься, — показываю я Саньке жестами.
А он, хитрюга, одними глазами спрашивает, что у меня в пакете, есть ли что-нибудь интересное.
— Идём, сейчас увидишь, — машу я руками.

Санька — глухой от рождения. Малышу долго не могли уточнить диагноз, врачи практически до 6 лет считали, что Санька не обучаемый. Читала его медицинскую карту, как зашифрованное послание — один диагноз полностью противоречил другому. Каждый год новые записи, одна страшнее другой.

Договор со мной заключила школа, к которой Санька приписан. Теперь четыре раза в неделю я занимаюсь с этим неординарным ребёнком.

Обучение пришлось начинать с самых азов и оказалось, что Санька очень даже обучаем!За три месяца удалось поставить несколько звуков (при отсутствии слуховых аппаратов, по подражанию и опираясь на тактильные ощущения), мальчик научился считать в пределах шести, подбирать к цифре количество, показывать на пальцах, сколько предметов я спрятала в коробку. Различает громкие и тихие звучания
(барабан он слышит), умеет выполнять действия по звуку.

Только читать Санька не любит. Потому что трудно ему, абсолютно неслыщащему, одновременно опознавать букву, сообразить, какая дактилема соответствует данной букве, ещё и подавать голос.
Тяжко, неинтересно и вообще…

Завидев букварь, мальчик машет рукой, и у нас начинается "торговля".
— Не буду, не хочу, — "говорит" ребёнок, демонстративно отворачивается и закрывает глаза.
Хорошо так, продуманно. Закрыл глаза и эта назойливая тётка исчезла.
Только долго сидеть с закрытыми глазами не интересно. Санька открывает сначала один глаз, потом другой.
— Прочитаешь только одну страницу и всё, — говорю я.
— А потом? спрашивает Санька.
— Потом будем играть. Там в пакете интересная игра.
— Не хочу потом играть, хочу сейчас, — упирается Санька.

Ага, знаю я этот фокус. Потом тебя вообще будет не собрать.
Как все дети, Санька каждый раз проверяет меня на стрессоустойчивость.
Вот и сегодня он пытается манипулировать. Его огромные, выразительные глаза наполняются слезами. Как у того котика из мультфильма про Шрека. Чувствую себя садисткой, но не ведусь, показываю на букварь — сначала читаем, потом играем.
Слёзы катятся ручьём. Я качаю головой.
Мальчик старается, чтобы слёзы упали на раскрытый букварь. Вовремя отодвигаю книгу, слёзы капают на стол.

Санька стискивает зубы, вытирает слёзы, задумывается. Через пару секунд пускает в ход тяжёлую артиллерию: из носа ползёт сопля.
Он смотрит на меня очень выразительно. Мол, не хочешь, чтобы было по-моему, вот тебе.
Сопля доползает до губы…
Дотягиваюсь до бумажного полотенца, вытираю Саньке нос, сворачиваю полотенце, вкладываю ему в руку.
Мальчик морщится, тяжело вздыхает. Обойма закончилась, стрелять больше нечем.
— Одну страницу читать? - спрашивает он.
Киваю головой — одну.
— А потом игру дашь? — с полной безнадёгой в глазах снова спрашивает он.
— Дам, -отвечаю я. — Только не надолго.
— Почему? — удивляется он.
-Потому что ты долго собирался. Моё время - вот до сюда,- показываю я на большие часы, висящие на стене.

Санька ещё раз вздыхает и принимается к чтению. Быстро расправился с этой страницей, спросил, можно ли закрыть букварь.
Вытащила из пакета игру с яркими картинками и с подписями, объяснила правила. Играя, он преображается на глазах, радуется, громко хлопает в ладоши, сердится, если не может выполнить условия игры.
Мне пора собираться.
-Всё, занятие закончено, -говорю я.
— Ну ещё чуть-чуть, — просит мальчик. — Посиди, не уходи.

Достаю лист бумаги и складываю из него самолётик. Самый обычный, тот, что мне в детстве складывала бабушка.
Мальчик сначала хмурит брови, будто пытается что-то вспомнить. Потом спрыгивает с кресла, мчится в соседнюю комнату, приносит в руках фотографию в рамке.
— Это папа Санечки, — пояснила пришедшая на шум бабушка. — Он разбился на машине два года назад. При жизни он много времени проводил с сыном и часто складывал ему из бумаги такие самолёты. А ни я, ни моя дочь эти самолёты складывать не умеем. Санька просил, просил...

Надо было видеть, как бережно прижал тот бумажный самолёт к своей груди ребёнок.
Перед выходом я опустилась на пол, попрощаться с мальчиком.
Он бросился мне на шею и крепко обнял своими тонкими руками.
— Надо же, — удивилась бабушка. — Первый раз вижу, чтобы он так к кому-то…
А Санька внимательно посмотрел мне в глаза и спросил:
— Завтра придёшь?
— Конечно, приду, -ответила я.
Нам ещё предстоит столько всего изучить! Кто сказал, что не обучаемый?