1.
Старый Пранав очень органично вписывался во двор. В своем пестром одеянии он был похож на большой цветок, и когда он нагибался над цветочными клумбами, его не так-то легко было заметить.
Но для Молчуна Ману заметить кого-то никогда не составляло труда. С самого раннего детства он любил наблюдать за людьми, за их эмоциями, поведением, одеждой, телосложением... Если он что-то рисовал, он рисовал человека, если он что-то лепил, он лепил человека. Такое у него было увлечение — человек.
На самом деле старик дворник, хоть и вписывался во двор, совсем не был похож ни на кого, из тех, кого знал Молчун. Он был реально стар, но отнюдь не немощен, в отличие от других стариков, многим из которых было на самом деле не так много лет. И весь он в целом казался необычайно мощным и сильным, несмотря на то что ни ростом, ни телосложением вроде бы особо не выделялся.
Но самым странным в старике Пранаве было его отношение к жизни. Казалось, он был всегда в хорошем настроении. Улыбка часто набегала на его лицо, и глаза блестели, как у ребенка, которому только что подарили его любимое угощение.
Однажды Ману забыл ключ от дома, и ему пришлось дожидаться прихода матери, сидя на лавочке перед домом. Чтобы не терять времени впустую, он стал делать уроки. Развернул УУ(Универсальный Учебник), придал ему жесткую форму и стал заполнять графы по истории.
Держать УУ на коленях было не особо удобно, да и солнце отсвечивало прилично. Видя все эти страдания старый Пранав окликнул Молчуна и пригласил к себе в подсобку, где у него был удобный стол.
Чтобы не смущать юношу, старик вышел и занялся какими-то своими делами во дворе.
Когда Ману сделал уроки, до прихода матери оставалось еще очень много времени, но просто так сидеть в комнате дворника было неудобно, и он высунулся во двор. Пранав, заметив его и осведомившись об успехах, сказал, что можно бы ему устроить и перерыв в трудах на благо двора и предложил попить чаю. Молчун согласился.
Так между ними завязались приятельские отношения. Старик был болтлив и мог рассказать множество интересных и забавных историй из своей удивительно долгой жизни. Его было довольно интересно слушать, но он и сам был хорошим слушателем. Пранав обладал способностью повернуть разговор таким образом, что собеседнику волей-неволей приходилось открыть рот и поделиться своими соображениями на самые различные темы.
К своему глубокому удивлению Молчун, мог быть не таким уж и молчуном, когда имел возможность высказаться и быть понятым. Он наконец-то мог поведать кому-то свои мысли по поводу людей и их взаимоотношений, как он их видел, обсудить прочитанные книги и задать некоторые, интересующие подростка вопросы.
Правда сама эта дружба казалась Ману странной и ненормальной. Все остальные парни его возраста общались с себе подобными. Кроме того, крутые и всеми уважаемые обычно дружили с крутыми и уважаемыми, а если и общались с некрутыми, смотрели на них свысока. Молчун Ману же не имел настоящих друзей среди своих сверстников. Были только люди, с которыми он общался в школе да и то почти исключительно по учебе.
И в этом возрасте, когда так важно, как на тебя смотрят и что о тебе думают другие, он чувствовал себя фриком, однако несмотря на многочисленные попытки ничего с этим поделать не мог. Найти единомышленников среди сверстников не удавалось и Ману украдкой навещал дворника несколько раз в неделю, чтобы излить душу, получить совет и выслушать очередную увлекательную байку.
2.
Мать умерла быстро. Судя по всему, она долго скрывала свою болезнь. Она умерла молодой, как до этого отец, как и большинство людей умирало в Гумбаде да и в остальных куполах.
Причина была всем известна, вернее две причины: слабая гравитация и солнечная радиация.
Человеческий организм был приспособлен к притяжению Земли, вред от отсутствия этого притяжения начали понимать ещё во время первых космических полетов. Не испытывая привычной нагрузки, организм начинал постепенно избавляться от костной и мышечной тканей, и даже длительные и изнурительные тренировки не могли полностью остановить этот процесс. Кроме того происходили необратимые изменения в оставшихся костях, что не было так уж ужасно, когда люди летали в космос максимум на год один раз за всю свою жизнь. Но здесь люди жили всю свою жизнь. И хотя гравитация здесь все-таки была, она составляла всего 40% земной. Это было лучше, чем ничего, но все равно приводило к пагубным последствиям для организма.
Земля имела мощное магнитное поле, которое не пропускало быстрые заряженные частицы (или попросту солнечную радиацию), непрерывно посылаемые солнцем во всех направлениях. Здесь же, на Марсе, не имевшем собственного магнитного поля, солнечная радиация могла хозяйничать беспрепятственно. Купола, конечно, покрывали экранирующим слоем и защищали искусственным магнитным полем, но на все это нужно было много редких материалов и энергии, добыча и производство которых в скудных условиях, в которых жили последние земляне, были крайне проблематичны. Невозможно было одновременно обеспечивать и стопроцентную защиту, и обогрев, и пропитание. Нужно было чем-то жертвовать. Жертвовали защитой.
Микроскопические солнечные частицы периодически пробивали человеческое тело, убивая на своем пути тысячи клеток и заставляя мутировать еще тысячи. Человек, естественно, этого даже не замечал, но накапливающиеся в его организме разрушения в итоге приводили к различным болезням и смерти.
Люди жили до 40-50 лет максимум и умирали часто в страшных муках. Многие дети рождались с отклонениями умственными и физическими, а те, которые рождались здоровыми тоже часто заболевали и быстро умирали. Смерть была обычным делом.
Ману не плакал, стоя в храме и глядя на молодое лицо своей матери, которое вскоре, после совершения необходимых обрядов, должно было превратится в пепел в жадной пасти печи крематория. Только странный холод засел к груди, и в голове царила полная пустота.
Дети, младшие брат и сестра Ману, тоже стояли тихо и неподвижно и, как завороженные смотрели на то, что осталось от их матери, видимо еще не понимая, что она больше никогда не встанет и не обнимет их.
- Я знала ее. Она была хорошей женщиной. - сказала на выходе пуджарин, подойдя к ним. - Не печальтесь. Ее уже подхватил и несет в свое Царство Света наш творец, четырехрукий Вишну.
- Спасибо. Мы знаем. - деревянным голосом ответил Ману.
- Ведите себя хорошо, и вам будет уготована та же участь.
3.
После того, как детей забрали в приют, Ману остался совершенно один. Раньше мать была вечно либо на работе, либо занята по хозяйству, либо возилась с детьми, дети что-то вечно выясняли между собой или разбирались с какими-то своими детскими делами.
Молчун не сильно вникал во все это. Конечно, он помогал,когда его о чем-то просили, и выслушивал, когда ему что-то рассказывали, но по-настоящему он жил своей жизнью, не пропуская через себя семейные дела.
Он наблюдал за ними, как почти за всеми остальными, как бы со стороны. Мать часто жаловалась на безучастность. Но мог ли он быть реально вовлечен эмоционально, когда его самого не замечал никто и его интересы никогда не принимались в расчет? Считалось ведь, что он был уже взрослым и сам мог о себе позаботиться, а тут дети и бедная одинокая женщина, которой никто не помогал.
Ману наблюдал за их вечной возней, за их спорами и перепалками и завидовал. Они были частью друг друга, как и все люди вокруг были частью кого-то еще. Он же был тут, как старый чемодан под кроватью, никем не замеченный и никому не нужный.
И вот теперь вместо них в квартире поселились тишина. Тишина, о которой он бывало так мечтал, когда семейство доставало его своей почти круглосуточной возней. И в этой всеобъемлющей тишине каждый звук, производимый им самим звучал так отчетливо и так заметно. Каждый шаг, скрип двери, шорох одежды сразу же регистрировались мозгом, и он понял, что теперь, когда больше никого, кроме него, в квартире не было, он не перестал наблюдать. Только теперь он наблюдал за собой.
Он, конечно, наблюдал за собой и до этого, но эти наблюдения были отрывочны и быстро сменялись другими, потому что до этого он очень редко бывал совершенно один.
Теперь же он видел себя во всей красе, как перед зеркалом. Жалкий, одинокий подросток, которого все обходят стороной, потому что от него исходит какая-то странноватая, неприятная аура. Впрочем, что это за аура и что в ней такого неприятного он не мог объяснить. Но и оставаться наедине с самим собой больше тоже не мог.
И Молчун бежал из дома все равно куда, лишь бы не видеть этого мерзкого отражения себя. На улице всегда можно было найти интересный объект для наблюдения.
И, естественно, он стал чаще посещать старика Пранава.
- Как же ты смог прожить так долго? - задал однажды Ману вопрос, который невозможно было не задать.
- Наверно, такова воля Вишну.
- Почему же Вишну хочет, чтобы ты жил долго?
- Наверно, он хочет, чтобы люди видели меня и их вера во Всемогущего Вишну усиливалась. Я ведь видел его самого. В тот момент, он скорее всего и передал мне дар долголетия. Хотя я и не берусь со всей уверенностью трактовать поступки Великого Вишну.
- Ты видел Его?!
- Да, так и есть. В его Доме на Земле.
- Но это не может быть правдой! Его Дом здесь, на Марсе! И увидеть его можно только там!
- И тем не менее вот он я, тот, кто видел Его в Его Доме на Земле, сижу перед тобой, пью этот вот напиток, который ты называешь чаем, но который даже близко на чай не похож.
- Ты хочешь сказать, что бывал на Земле?
- Я родился там.
- Не может быть! Там же нет ничего, это же пустыня!
- Я родился там, когда Земля еще была цветущей планетой с населением 9 миллиардов человек.
- Пранав, ты издеваешься надо мной? Тебе сейчас должно быть не меньше ста лет!
- Ты прав, мой мальчик, - улыбнулся Пранав, - я слегка перегнул палку. Надо же было мне тебя вывести из уныния. Ты такой скучный в последнее время.
- Великий Вишну! Я почти тебе поверил, - возмутился Ману.
- Зато посмотри на себя сейчас: глаза горят, пульс учащен. Я по крайней мере больше не вижу перед собой то унылое создание, которое пришло ко мне сегодня.
И разговор сменил направление и потек совсем в другое русло. Старик дворник действительно умел взбодрить и утешить.
4.
Как раз в это время заканчивался последний год в школе, и нужно было делать выбор. Выбор был простой: либо два года общественных работ, либо стать рукой Вишну.
Большинство выбирало первое. Два года работ на куполе, в шахтах или прочих общественно полезных черных работ, и ты совершенно свободен. Можешь найти работу и жениться или найти работу и учиться дальше или все вместе.
Да и эти два года, как говорили, были одними из лучших в жизни. Жить нужно было с ровесниками в специальной казарме, работать всего 10-12 часов в день, а все остальное время делать, что душе угодно. Кормили, вроде бы, неплохо, и, кроме всего прочего, за это время можно было приобрести какую-нибудь рабочую специальность.
Все это было хорошо для большинства, но не для Ману. Он же очень сомневался, что два года на «балконе», как повсеместно называли казарму в их куполе за ее специфическое расположение в башне, нависающей над площадью, будут такими уж приятными для него лично.
У него и в школе-то не было настоящих друзей, и он часто становился объектом для шуток за свою молчаливость, а что будет в казарме? Придется вариться в этой развеселой каше круглосуточно, вечно опасаясь стать жертвой какого-нибудь глупого злого прикола? С другой стороны, тут речь шла всего о двух годах...
В случае же, если бы он выбрал Путь Вишны, теоретически на этот путь нужно было потратить всю жизнь и никогда не жениться. Хотя с девушками у Ману тоже не особенно получалось этот последний пункт ему почему-то не нравился больше всего. Не то, чтобы он очень хотел именно жениться, но девушки его привлекали сильно, и он все же надеялся, что когда-нибудь найдется та, которой он сможет понравиться, несмотря на все свои странности.
Ходили слухи, что в рядах рук Вишну царила железная дисциплина, что они не расслаблялись вообще никогда, вечно молясь и исполняя желания Вишну. Но самое интересное было то, что, если, как говорили, пройти некие испытания и прослужить несколько лет интересам Бога, можно было увидеть его самого, вернее его аватар, воплощение Вишну здесь, на Марсе, в его Доме, куда пускали только самых самых.
Выбор был простой, но очень сложный. Как всегда, Ману пошел к старику Пранаву.
- Свой выбор ты всегда должен делать сам. - необычайно жестко ответил тот. - Негоже перекладывать ответственность за свою жизнь на других. Я только могу посоветовать еще раз тщательно взвесить все за и против.
- Я не прошу тебя выбирать за себя, - обиделся Ману. - Я только прошу помочь советом.
- Единственное, что могу сказать тебе в утешение: помни, какой бы выбор ты не сделал, он окажется неправильным.
- Это как?
- Какой бы ты выбор не сделал, ты будешь рано или поздно жалеть, что не сделал другой выбор. Поэтому успокойся и попей чаю, дорогой Ману.
- Ничего не скажешь, утешил, - улыбнулся Ману, глядя на по-доброму ироничное лицо старика, и выпил таки чаю или то, что они называли чаем.
5.
- А веришь ли ты по-настоящему?
- Верю.
- Кто Он?
- Он - сотворивший вселенную во всем многообразии. Он - Великий Бог, опустошивший Землю за нечистоту жителей ее. Он — Вишну.
- Какой Он?
- Добрый и злой, милостивый и мстительный, красивый и ужасный, справедливый и несправедливый...
- Я вижу, ты хорошо знаешь слова. Скажи: ты действительно хочешь быть здесь?
- Да.
- Тогда ты должен узнать и дела, - произнеся это пуджарин ни с того, ни с сего ударила Ману горячей металлической лампой, которую все это время держала в руках, в лицо.
Он отпрянул и уставился на пуджарин, не чувствуя от удивления боли.
Стой на месте, - медленно и отчетливо сказала она. Ману послушно застыл в позе удивления. Она подошла ближе и резко ударила его между ног.
На этот раз он скрючился от боли. Последовал удар ногой в голову, потом в живот и еще, и еще раз. В полубессознательном состоянии он почувствовал, как его подхватили и куда-то поволокли, а потом бросили на что-то твердое.
Комнатка была крохотная. У стены стояла маленькая узенькая кроватка, у ног кроватки отхожее место в виде дыры, кроме этого в комнатке было еще столько же места, сколько занимала кроватка, и больше не было ничего.
Все это вместе с грязным бетонным полом и серыми бетонными стенами, подсвечивала тусклая желтая лампочка. На полу лежал раздавленный Молчун Ману, а на кроватке, от которой несло затхлостью и мочой, кто-то тяжело дышал.
Через некоторое время он открыл глаза и посмотрел в сторону кроватки. Прямо на него были обращены два мутных неморгающих глаза. Это была отвратительная древняя старуха со сморщенным в кулак желтым лицом, грязными жиденькими седыми волосиками, накрытая какими-то лохмотьями.
6.
Старуха не разговаривала совсем. Большую часть времени она лежала на кровати и смотрела в одну точку — иногда на потолок, иногда на стену, иногда на Ману. Она практически не спала, или спала с открытыми глазами. Понять этого было невозможно.
Время от времени она выходила минут на двадцать, видимо, для того, чтобы поесть. Определить, как часто это происходило не было никакой возможности. Лампочка горела постоянно, окон не было.
Ману не ел совсем. И не пил. Он только лежал на твердом холодном полу или ходил туда-сюда. Два шага туда, два обратно, два туда, два обратно...
Мысль о том, чтобы согнать старуху с кровати и лечь на ее место вызывала у него отвращение. Но без еды и воды силы быстро покидали его и ходить становилось все труднее, а лежать на холодном твердом полу было уже просто больно. Он садился у стены, закрывал глаза и пробовал думать. Но мысли разбегались, как зайцы. Только клочки воспоминаний проплывали в голове один за другим без всякой очевидной связи между собой.
То всплывали какие-то давно забытые детские обиды, то день похорон матери, то лицо сестры, то вечный чай Пранава, то сам Пранав, как всегда довольно мурлыкавший над каким-нибудь кустом во дворе. «Какой бы выбор ты ни сделал, он окажется неправильным», - говорил старик.
Жизнь показалась, Ману такой гадкой и бессмысленной. Что в сущности хорошего он вообще видел в ней за свои 18 лет? Только обиды и лишения. И вот теперь эта мрачная вонючая комнатка с безобразной старухой. Зачем это все? Какое-то безумное испытание на прочность? В чем смысл?
И ему захотелось умереть, умереть поскорее, чтобы не видеть и не ощущать всего этого, эти тусклые дни, смерть близких, лица тех, кто продолжал жить, кому он был не нужен, и кто по большому счету не был нужен ему, чтобы не пришлось больше страдать.
Смерть стала казаться такой желанной, такой близкой. Она должна была прийти так скоро. И избавить его от этой страшной жизни. Она должна была принести покой и спасение от голода и твердого пола, и жажды.
Но смерть не приходила, а жажда становилась все сильнее. И Ману овладело чувство безысходности. Ему чудилось, что он завис в каком-то промежуточном мире, где он не может ни умереть, ни жить. Отчаянье и злоба заставили его лихорадочно метаться по комнате, не находя себе место, тратя последние силы.
Потом он снова в бессилии сел у стены и ему стало жаль себя, так жаль, что слезы покатились из глаз.
В этот момент старуха встала со своего места и пошла к двери. После стука на двери открылось маленькое окошечко, чей-то глаз блеснул в отверстии. Окошечко закрылось и начала открываться дверь.
Ману неожиданно для самого себя собрал оставшиеся силы и рванулся к двери. Он оттолкнул старуху схватил дверь и с криком: «Дайте пить!», - попытался выскочить наружу.
Вплотную ко входу стоял человек, которого он не успел рассмотреть. Ману налетел на него, и они оба рухнули в коридор. Кто-то мощный схватил его за шиворот, приподнял и все еще орущего втащил обратно в комнату. Потом туда зашел еще один, они вдвоем молча стали бить Ману ногами.
Когда он пришел в себя, болело абсолютно все, и он по-прежнему лежал на холодном бетонном полу. Старуха лежала на боку и смотрела на него, не моргая. Он провел рукой по лицу - повсюду была липкая спекшаяся кровь.
И вновь пришли мысли о смерти, спокойные и даже приятные. Он умрет и попадет... куда? В объятья Вишну, как мать и отец? Но разве сейчас он не в храме Его?
Сил не было, и он не стал даже пытаться разобраться в этих вопросах. Он просто стал молиться Вишну, просить, чтобы тот скорее послал смерть и принял его к себе. Стало легче, боль и жажда отступили, и он заснул.
7.
Ману стоял у статуи четырехрукого Бога, и слезы умиления текли по его щекам. Он, конечно, почитал Его и раньше, все почитали, но теперь Бог жил у него внутри. Куда бы он ни посмотрел, он видел Вишну. Каждый человек, каждый предмет виделся ему, как воплощение Бога и его Воли.
Раньше, если что-то происходило, то происходило само по себе, причины были просты и банальны. Если падала сумка, она падала из-за рассеянности его, Ману. Если было жарко, значит не справлялась система охлаждения купола. Если он был сыт, значит еды было достаточно.
Теперь он знал, что ничто просто так не происходит. Теперь он видел во всем руку Всемогущего Бога. Каждое событие имело смысл, каждый поступок вел к определенной цели. И сумка падала, скорее всего, чтобы он, Ману, лишний раз нагнулся и подумал о Вишну, или, чтобы он нагнулся и посмотрел на мир под другим углом. В каждом конкретном случае было по-разному, но каждый случай был вплетен в общий большой Замысел Вишну.
Пуджарин объяснила все.
- О чем ты думал, когда пришел ко мне в первый раз?, - спросила она.
- О Боге и о том, как я буду служить ему, - ответил Ману, не задумываясь.
- Нет, ты думал не о Боге. Вспомни.
Ману задумался. Да, действительно, в тот момент он думал о множестве разный вещей и, если среди них и был Вишну, то Он явно стоял не на первом месте. Тогда Ману размышлял о том, как будет жить в при храме, что будет носить, какие отношения у него будут с другими руками Вишну.
- Да, пуджарин, ты права, мои мысли были не о Вишну.
- Теперь ты видишь, зачем тебе были нужны испытания?
- Думаю, да, пуджарин, чтобы придти к Богу через страдания.
- Да, но не совсем. Дело даже не в страданиях, а в смерти. Ты думал о смерти там, в этой ужасной комнате?
- Да, почти все время.
- Нужно было приблизиться к смерти, как можно ближе, чтобы отпустить мир, в котором ты жил и принять Бога в душу свою. Другими словами, близость смерти очищает тебе разум, делает бессмысленными все остальные мысли. Ты начинаешь думать только о вечном, о Вишну, Он входит в тебя, овладевает тобой, и с этого момента начинает создавать нового тебя, если ты не умрешь конечно. Важно, чтобы ты понял все это.
- А та старуха? Зачем она была нужна?
- Это сложно объяснить, но я попробую. Когда ты полностью один, ты можешь уйти в мир своих воспоминаний и мечтаний. Ты можешь погрузиться туда с головой и не скоро вспомнить о Боге. Старуха давала тебе вечное ощущение присутствия, не давала почувствовать себя в безопасности, вызывала отвращение. Это провоцировало тебя на отчаянье, а значит и заставляло думать о смерти, гораздо сильнее, чем могло бы полное одиночество. Повторю: важно, чтобы ты понял все это, чтобы смысл всего был тебе ясен.
Ману понял все. Вишну был в нем и он был в Вишну. Все, что происходило, происходило по Воле Его, Воля Его всегда была благой. От этого было радостно и легко. И слезы умиления омывали щеки и, казалось, душу.
8.
Вскоре Ману сам стал полноценным пурохитом и начал принимать участие в различных ритуалах, которые он тщательно изучал стараясь выполнять все священнодействия как можно лучше и точнее. Каждое движение имело свою историю, свой смысл и было воткано в ткань мироздание самим Вишну, чтобы люди могли ощутить радость и благодать единения с Богом.
Среди множества ему подобных рук Бога не все проявляли такое же рвение к учебе и служению, как Ману. Это немного удивляло его, но он знал правильных путь и шел по нему, стараясь ни на что не обращать внимания. Друзей у него по прежнему не было, но у него была цель, и он делал все, чтобы ее достичь.
Целью его было увидеть Воплощение Вишну, поговорить с Ним, ощутить Его присутствие. Говорили, и он в это свято верил, что такая встреча навсегда меняла человека, что человек сам приобретал черты Бога и некоторые даже могли творить чудеса.
Но в Дом Вишну пускали только избранных. И, чтобы стать одним из них нужно было пройти долгий и трудных путь.
Вся социальная сфера Марса принадлежала рукам Вишну. Школы, детские сады, библиотеки, больницы, приюты, тюрьма и еще бессчетное множество различных мелких учреждений обслуживались ими.
Ману пошел работать в самое трудное место, в тюрьму, где нужно было вести к Свету души, добровольно повернувшиеся к Нему спиной.
Он изучал заключенных, их мотивы, образ мышления, их потребности. Он искал книги по психологии и криминалистике и поглощал их десятками. Он разрабатывал различные методы и подходы, с помощью которых можно было привести конкретного человека к Богу. Далеко не всегда получалось, но он не сдавался и брался даже за самые тяжелые случаи. Он вел душеспасительные беседы с убийцами и насильниками, старался убедить лжецов и мошенников, пил чай с грабителями.
Но пурохит Ману не брезговал и другими средствами, хотя они ему и не нравились. Он сам разрабатывал индивидуальные испытания для заключенных, призванные очистить их разум для принятия Истины Вишну. Испытания эти часто походили больше на пытки моральные и физические, но, если Ману считал их совершенно необходимыми, он применял их ни смотря ни на что. Люди выли, люди бились в конвульсиях и иногда это было просто невыносимо, но Ману преодолевал себя и доводил дело до конца.
Иногда заключенные умирали под пытками. Это было самое страшное. Тело орущее и извивающееся вдруг обвисало и наступала жуткая всепоглощающая тишина. Он сидел один на один с трупом и был не в состоянии встать и уйти.
После такого в душе Ману поселялась чернота. Он мыл руки десятки раз в день, а они все равно казались грязными. Он шел в храм и молился часами, иногда ночами напролет.
Но сомнений не было. Через некоторое время пурохит Ману брал себя в руки и продолжал делать то, что считал нужным.
9.
И результаты были налицо. Правда немного неожиданные. Даже многие убийцы и насильники исправлялись и, казалось, вступали на Путь Вишну. Проработав в тюрьме больше двух лет и убедившись в почти идеальном поведении своих клиентов, Ману просил начальство за некоторых из них, чтобы отпустить их на волю, дабы наглядно доказать всему миру и остальным заключенным, что, если ты исправишься и встанешь на Путь Просветления, ты сможешь приобрести свободу не только духовную, но и телесную.
Начальство, видя его преданность делу и принципиальную позицию, в виде исключения иногда шло на уступки.
К концу третьего года из тринадцати отпущенных на свободе оставались восемь. Остальные, снова свернув с пути истинного, были пойманы и вновь доставлены в тюрьму. Ману оправдывался перед собой и руководством тем, что и такой результат был очень хорош и, что просто впредь нужно более тщательно отбирать кандидатов на освобождение. Начальство было к нему на удивление благосклонно и приняло все его аргументы.
Мало того, спустя ещё год его работы в тюрьме за свое рвение и эффективные методы Ману был назначен заместителем начальника тюрьмы по воспитательной работе. А спустя еще два года старый начальник тюрьмы был переведен на какую-то другую ответственную позицию, а вместо него поставили не кого-нибудь, а его заместителя по воспитательной работе. Так Ману в свои неполные двадцать семь лет стал, наверно, самым молодым начальником тюрьмы за всю историю Марса.
Все это каждый раз доказывало пурохиту Ману собственную правоту. Он твердо знал, что идет по правильному пути и не собирался с него сворачивать. Было однако обстоятельство, которое, если и не вызывало в нем сомнений, то провоцировало неприятное и, с его точки зрения, абсолютно необоснованное чувство дискомфорта и неудовлетворенности собой.
Дело в том, что, когда ловили повторно очередного выпущенного им преступника, и он представал перед Ману для объяснений своего поведения, в глазах его пурохит читал такой неподдельный животных ужас, что ему самому порой становилось страшно. Было ощущение, что человек находился в присутствии некоего ужасного чудовища, мечтавшего разорвать его живьем. В этих глазах не было ни раскаяния, ни стыда, за то, что досрочно освобожденный пренебрег оказанным ему доверием, ни чего бы то ни было другого. Только этот животных ужас. И это при том, что он, Ману, не хотел для этих людей ничего, кроме добра, да еще и ходатайствовал за их освобождение!
Но и это еще не все. Он знал, что в среде заключенных его так и звали Ману Ужасный. И даже в глазах охранников иногда ему мерещилась эта странная необъяснимая для него тень ужаса. А ведь, казалось бы, он просто ответственно подходил к работе.
Пользуясь расположением начальства и видя во всем проявление Воли Вишну, он не сомневался в себе и списывал странное поведение своих подчиненных на глупость или на проявление должного уважения, но чувство дискомфорта не проходило.
10.
Еще три года спустя у него начали появляться первые залысины. Линия волос начала отступать, обнажая крупный череп. Выражение лица стало твердым, и спокойным, движения были уверенными и четкими. Глаза, и ранее острые и внимательные, казалось могли прочесть мысли с первого взгляда.
Результаты улучшились кардинально. Теперь он видел людей насквозь. Он знал, какого-человека можно вдохновить, какого заставить, какого нужно просто сломить, чтобы он больше не приносил вред обществу. Он знал, как воплотить Волю Вишну.
Ману все еще страстно хотел увидеть Бога в Доме Его. При этом он считал то, чем занимался очень важным и был доволен, что Вишну указал ему пут. Пурохит верил, что идя по этому пути он обязательно придет к Вишну, но важен и сам путь, каждая веха, каждый сантиметр пути. И ни в коем случае не следует торопить события. Да и не в его власти это было.
В назначенный день он сел на поезд, шедший до купола Ааша. Ежегодные встречи с Управляющим Советом проходили именно там. Пурохит был совершенно спокоен — дела шли хорошо, доклад был в полном порядке. Это была просто рабочая рутина.
Он сел в общий вагон, который был почти пуст, что было не удивительно в это время суток. Устроился у окна и закрыл глаза. Дорога предстояла долгая, смотреть было не на что. На Марсе пейзаж вне куполов был крайне монотонен. Практически сразу герметично закрылась автоматическая дверь и поезд тронулся.
Ману разбудила долгая остановка. Обычные остановки занимали всего две минуты, и за это время он не успевал проснуться. Долгая остановка могла означать только одно - они уже въехали в Ааш. Он открыл глаза и понял, что в вагоне кроме него больше никого нет. Видимо, все пассажиры уже вышли.
Однако взгляд, мельком брошенный на окно, открыл обычную красную монотонную картину. Никакого намека на зону купола. Ману встал, прошелся до двери, ведущей в соседний вагон и посмотрел сквозь прозрачный материал. В соседнем вагоне тоже никого не было.
Тогда он подошел к панели связи с компьютером, управлявшим работой поезда. Коснулся несколько раз экрана и даже нажал на аварийную кнопку. Никакого ответа. При этом было совершенно ясно, что система подачи кислорода, система кондиционирования и прочие системы жизнеобеспечения работали вполне исправно.
Озадаченный Ману вновь посмотрел в окно. На этот раз на однообразном пейзаже он заметил некую желтоватую полоску, шедшую от рельсов куда-то в сторону невысоких красных холмов, вырисовывавшихся на горизонте.
Он нажал на кнопку, открывавшую дверь в буферную камеру, и дверь неожиданно открылась. Такое обычно было возможно только в случае неисправности, которую невозможно было устранить, но исключительно в куполе. Вне купола буферная камера не должна была открываться. В случае аварии пассажиры должны были ждать в вагоне до прибытия помощи.
В буферной камере к стене был прикреплен легкий прогулочный скафандр, что тоже было странно. В поезде обычно не хранились скафандры. Для пассажиров они были бессмысленны, потому что на всех их невозможно было бы напастись, да и ни один скафандр не имел таких ресурсов, чтобы в нем можно было преодолеть хотя бы два часа пути. А расстояния между куполами были большими.
Вся эта ситуация явно имела какой-то смысл и была спланирована заранее. Ману не мог себе представить, кто и зачем мог все это подстроить, однако ему было совершенно ясно, что выбора у него нет. Тот, кто все это подстроил явно хотел, чтобы пурохит одел скафандр и проследовал по странной желтоватой тропинке. И, если Ману этого не сделает сейчас, его легко можно будет заставить просто перекрыв подачу кислорода в вагоне.
Ману одел скафандр. В этот момент дверь ведущая наружу открылась сама.
11.
Был уже почти полдень. Величественное солнце сияло прямо над головой, заливая светом необъятную красную пустыню, раскинувшуюся во все стороны. Непривыкшему к прогулкам вне купола Ману захватывало дух. Он был потрясен масштабом, грандиозностью созданного Вишну мира. Чувство благоговения заполнило все его существо.
Минут через пятнадцать желтая дорожка подведя его вплотную к холмам, плавно повернула у ближайшего из них направо, обогнула холм и уперлась в плоскую вертикальную скалу, возвышавшуюся метров на пять над дорожкой.
Ману, ничего не понимая, смотрел на скалу несколько мгновений, затем почти рефлекторно он подошел к вплотную и прикоснулся к ней рукой. Скала бесшумно поползла в сторону, и перед пурохитом открылся длинный темный коридор с потолком, уходящим куда-то в неопределенную высоту.
По бокам и сверху стали одна за другой загораться большие яркие лампы, и на стенах проступили причудливые барельефы, изображавшие события из жизни Вишну. Вот Он создает Вселенную. Вот Он, улыбаясь, лепит землю и вдыхает в нее жизнь. Вот Он с интересом наблюдает, как эволюционирует жизнь на Земле, заполняя все ее уголки. Вот он бьется с ужасным ракшасом, желающим проглотить симпатичную голубую планету, и побеждает.
Тут Ману дошел до огромного барельефа, иллюстрировавшего самый известный и трагический эпизод в истории. Сердито Вишну взирает на то, что люди творят с его любимой планетой и друг с другом. Земля покрыта на барельефе темными пятнами, видимо, изображающими загрязнение, здесь и там искаженные от боли и ужаса лица людей. Бог не хочет больше это видеть. Он испепеляет все на Земле. Теперь она безжизненное тело, просто черный шар, болтающийся космосе, похожий на Меркурий или на Плутон.
Ману, знавший эту историю, как и все жители Марса, наизусть, стоял потрясенный в очередной раз масштабами Личности Вишну и постигшей Землю катастрофы.
Но вот и следующий барельеф, изображающий Марс. Вишну задумчиво взирает на красную планету. В его глазах сомнение, но и толика надежды.
«Что же это за место?», - в очередной раз спросил себя Ману, и безмерная радость вместе с благоговейным страхом наполнили его сердце, потому что он уже знал ответ.
Коридор сделал поворот на право и пурохит обнаружил перед собой массивную дверь во весь проем коридора. При его появлении дверь начала медленно и плавно открываться, и его взору предстало гигантских размеров помещение, освещенное так ярко, что Ману пришлось зажмуриться.
- МАНУ!, - произнес громоподобный голос, шедший, казалось, со всех сторон.
Несмотря на то, что на Ману по прежнему был скафандр, голос был такой мощный, что он слышал его не только ушами, но и каждой клеткой своего тела. Объятый ужасом он стоял в оцепенении не в силах даже открыть глаза.
- МАНУ!, - еще раз произнес голос, - ОКТРОЙ ГЛАЗА И ВОИДИ.
Как послушная кукла в раках кукловода, Ману открыл глаза и вошел в гигантское помещение. Дверь за ним закрылась. Немного привыкнув к яркому свету, на другом конце помещения он смутно различал величественную даже по меркам этого огромного места фигуру.
- СНИМИ ШЛЕМ.
Ману послушно снял шлем.
- ГОВОРИ.
12.
И он говорил, что-то долго рассказывал, пытался что-то объяснить, что-то донести. Но все это время он прекрасно знал, что его болтовня не имела ни малейшего смысла. Вишну все это знал еще до того, как он, Ману, родился. Но сам факт общения с Богом переполнял его радостью и благодатью. САМ ВИШНУ слушал его лепет. Сам четырехрукий Бог, окутанный облаком света стоял перед ним во всем своем Величии.
Сердце готово было выпрыгнуть из груди от безмерного счастья, охватившего все его существо. Ах если бы только он мог разглядеть Вишну получше! Но ослепительный свет идущий отовсюду резал глаза, и ему казалось, что если бы он сделал хотя бы шаг вперед, навстречу этому божественному свету, его жалкое человеческое тело превратилось бы в пепел.
Но вдруг света не стало, и на мгновение в огромном зале воцарилась тьма. Ману продолжал стоять, не двигаясь, ошеломленный. Затем, свет появился вновь, но уже не такой яркий до боли, как прежде. Теперь он был тусклым, как освещение туннеля.
Прошло несколько минут в полном молчании. Величественная фигура, едва различимая теперь уже из-за плохого освещения, стояла неподвижно на другом конце зала. Ману тоже стоял неподвижно. Даже не пытаясь понять смысл происходящего, он ждал.
Прошло еще минут пятнадцать, но ничего не происходило. Все это время Ману смотрел, не отрываясь, на фигуру Бога. Но Он не шевелился. Свет оставался все таким же тусклым.
Ману сделал первый неуверенный шаг вперед, потом другой...
Он стоял перед исполинским аватаром Вишну и не верил своим глазам. Перед ним возвышался громадный старый робот, застывший в какой-то нелепой позе, как будто его выключили в тот момент, когда он хотел вильнуть задом, двигаясь в ритме некоего танца. На его гигантском лице застыла улыбка, а все четыре руки были растопырены в разные стороны. Краска во многих местах облупилось и от этого улыбка, задуманная, судя по всему, как добрая, казалась ехидной и безобразной, а открытые места на руках и ногах выглядели так, как будто были покрыты трупными пятнами.
Ману смотрел на это ужасное лицо и чувствовал, как у него холодеют пальцы на руках. Так вот куда он шел столько лет! Вот зачем он делал то, что делал! В конце концов, силы оставили его. Он сел на пол. Потом лег. Отключился.
13.
Все тоже ехидное безобразное лицо смотрело на него с высоты, опираясь на все тоже растопыренное в нелепой позе громадное тело. Голова гудела, в животе сидела тяжесть, сил встать по-прежнему не было. Ману было хотел уже снова закрыть глаза, чтобы по крайней мере не видеть этого ужасного робота, но тут краем глаза он заметил, что что-то изменилось в страшной машине.
На гигантской ноге мирно сидел старик Пранав и дремал.
- Пранав?, - удивился Ману и от неожиданности даже нашел в себе силы приподняться, оперевшись на локти.
- Да-да, мой мальчик, это я., - тряхнув головой сказал Пранав.
Но ведь ты...
- … должен был уже давно умереть?, - усмехнулся старик. - Видишь ли, современная медицина позволяет продлевать жизнь на очень долгий срок тем, кто имеет доступ к ее достижениям.
- Я ничего не понимаю, Пранав. Что ты имеешь в виду? Как ты здесь оказался? Что это за место? Что...
- Не торопись, - перебил его Пранав. - Пойдем со мной я все тебе объясню.
Он подошел и бережно по-отцовски помог Ману встать. Затем они зашли за робота и увидели в стене напротив небольшую дверь. Она вела в помещение, уставленное до потолка различным оборудованием, скорее всего предназначенным для управления аватаром. За этим помещением находилась небольшая каморка со столом и диваном. Ману вдруг почудилось, что он снова у себя во дворе, в каморке дворника и сейчас старый Пранав нальет ему чаю.
И чай действительно появился вместе с разными закусками к нему.
- Скажу прямо: мы хотим сделать тебя главой твоего купола., - произнес старик, убедившись, что Ману чувствует себя нормально.
- Кто «мы»?
- Скажем так, мы — те, кто управляет этой планетой.
- Разве эта должность не выборная?
- Конечно выборная, но нельзя же выбирать кого-попало. Мы всегда изучаем кандидатов заранее. Например, тебя я изучал с самого детства и ни за что не предложил бы тебе такую ответственность, не убедившись, что ты обладаешь нужными качествами.
В голове у Ману все перемешалось. Кусочки пазла никак не удавалось сложить в общую картину. Он даже не мог сформулировать вопрос, который хотел бы задать.
Тебе, наверно, нужно еще немного времени, чтобы придти в себя., - сказал старик, видя затруднения Ману. - Я выйду ненадолго, а ты отдохни.
Ману лег на диван, закрыл глаза и попытался собрать мысли воедино. Сделать это было очень не просто, но вот он ухватил одну и стал думать, потом добавил вторую...
Когда он проснулся, старик сидел в кресле напротив него и что-то читал.
- Так вот, друг мой, тебе, наверное, интересно узнать, что это там за огромный безобразный робот?, - сразу же начал Пранав. - Это Вишну, тот самый, в которого верят все на Марсе, которого так почитаешь ты, Ману.
- А что думает настоящий Вишну по этому поводу? Вы не боитесь гнева его? Ведь он же в свое время испепелил Землю!
- Дорогой Ману, - старик лукаво улыбался своими добрыми глазами, - Это и есть настоящий Вишну. Другого, к сожалению, а может, и к счастью нет.
- Но кто же создал этот мир? Кто же испепелил Землю? , - Ману казалось, что старик несет какую-то несусветную чушь.
- Забавно, как люди любят приписывать свои собственные черты и навязывать свои законы окружающему миру. Почему ты думаешь, что мир обязательно кто-то должен был создать? Почему ты думаешь, что он, мир, должен подчиняться твоей логике?, - Пранав больше не улыбался. - А землю уничтожили сами люди. Большая война, сдерживаемая многие десятилетия, вырвалась наружу и уничтожила все. Остались только мы, жители Марса, вдали от родной планеты, без надежды когда-либо вернуться домой.
- Но я мучил и убивал людей ради Вишну, меня самого мучили. Я чувствовал его присутствие, его участие во всех моих делах, во всем, что происходило вокруг меня. Ты хочешь мне сказать сейчас, что все это было просто бредом? Ты говоришь, что вся моя жизнь прошла в погоне за чьей-то извращенной фантазией? - Ману уже кричал.
14.
Ману снова стоял у застывшего робота и смотрел в его безобразное лицо. Все объяснения Пранава были логичны. И то, что вера была необходима людям, как стимул к выживанию в тех тяжелых условиях, в которых находилось большинство из них. И то, что истинные причины опустошения Земли нельзя было рассказывать каждому, потому что люди были бы в ужасе от самих себя. И то, что рождаемость была и без того небольшой, а без Вишну человечество вообще вымерло бы и так далее. Но Ману все еще не мог поверить во все это. Не мог принять этого.
- Я еще не сказал тебе самого главного. - раздался голос старика, вышедшего вслед за Ману из каморки.
Пурохит не слушал. Ему нужно было высказать свои сомнения.
- Что все это доказывает? Что доказывает все это идиотское представление? Вишну реален! Я знаю это, я чувствую его!
- Я прекрасно понимаю тебя, друг мой, но посмотри фактам в лицо. Никто на этой планете не стал бы да и не смог бы расходовать такое огромное количество ресурсов на розыгрыши. Все, что ты видишь вокруг себя, было построено для того, чтобы убеждать сомневающихся. Чтобы Система, позволяющая нам выжить в этом враждебном мире, имела прочный фундамент. Думаешь, настоящему Вишну, Всемогущему Богу, нужны были бы подобные монументальные сооружения? Думаешь, Он, Мудрейший во вселенной, был бы настолько глуп, чтобы тешить свое тщеславие, забавными маленькими домиками, построенными жалкими людишками?
Ману молчал. Он все равно был внутренне несогласен со стариком, но совершенно не знал, что возразить на его аргументы.
- Послушай, Ману. Нам нужны такие люди, как ты — принципиальные, ответственные, преданные своему делу, но мы не можем и не хотим никого заставлять. У тебя есть выбор.
- Какой? Стать одним из вас, жить почти вечно, обманывать всю свою долгую жизнь людей, наблюдая, как сменяются их поколения? Или что? Вы меня усыпите, чтобы я не болтал лишнего?
- Даже странно, что ты так на это смотришь упрощенно. Стать одним из нас — означает нести ответственность за остальных. Да, мы не можем обеспечить всем здоровье и процветание, но мы можем дать им стабильную жизнь без потрясений, без войн с надеждой на лучшее будущее. - голос Пранава звучал торжественно. - Мы, живущие долго, можем благодаря нашему опыту и разуму привести их рано или поздно к лучшей жизни.
- Сколько пафоса в твоих словах! Можно ли строить лучшую жизнь на лжи?
- Я сказал тебе все, что хотел и должен был сказать, мой друг. Решать тебе. И выбор перед тобой стоит не такой тяжелый, как ты думаешь. У тебя есть три варианта. Либо ты с нами поддерживаешь систему, либо ты принимаешь мое предложение, становишься правителем своего купола и, опираясь на это начинаешь бороться против нас и распространяемых нами суеверий...
- Даже так?! Но зачем ты мне это говоришь?
- Мы должны видеть все возможные варианты. От этого зависит судьба планеты. И потом, если поразмыслить трезво, вряд ли борьба со сложившейся системой может быть тебе по плечу, друг Ману. Люди просто не поверят тебе.
- Хорошо. Каков третий вариант?
- Ты можешь все забыть и вернуться к своей прежней жизни, как ни в чем ни бывало.
Как можно забыть все это, - Ману с отвращением кивнул в сторону Вишну.
- Я уже говорил тебе, что нельзя недооценивать возможности современной медицины. - Он вынул из кармана стеклянный пузырек. - Еще на Земле люди придумали сыворотку правды, а это вот наша марсианская разработка — сыворотка забвения, мы ее называем. Получив дозу такой сыворотки, человек забывает полностью все, что с ним происходило последние тридцать шесть часов. Так что у нас с тобой осталось еще чуть меньше суток на то, чтобы ты принял решение.
15.
Ману открыл глаза. Красный песок все так же монотонно полз за окном по бесконечной равнине лишь кое-где украшенной небольшими холмиками. Но солнце уже явно клонилось к закату. Ману удивился, что смог проспать всю дорогу, ни разу не проснувшись. Хотя, если подумать, после того, что случилось вчера, это не было так уж удивительно.
И в памяти вновь всплыла эта жуткая сцена. Большое темное помещение, тускло освещенное редкими лампами. Неясные очертания похожие на человеческую фигуру только очень большого размера. Машина. Безотказная пыточная машина с мертвым человеческим телом в объятьях. Это случилось снова. Он убил человека. Точнее замучил до смерти...
Пурохит Ману решительно выбросил мрачное воспоминание из головы. Что бы там ни произошло, такова была Воля Вишну. Вишну знал, что делал и, Ману был в этом уверен, Вишну желал только добра, даже если приходилось применять самые страшные меры для его достижения.
Вот уже в дали виден купол Ааша. Нужно собраться с силами и предстать перед советом во всеоружии, как и подобает начальнику тюрьмы.