«Гордиться славою своих предков не только можно,
но и должно, не уважать оной есть постыдное малодушие»
(А.С.Пушкин)
За столетия борьбы и дружбы между русскими и чеченцами было много и хорошего, если в эти отношения не вмешивалась политика. Или всякие там Российские генералы от Ермолова до Дудаева.
Хочу коснуться такого рода чеченского общества, как абречество. Этот тема, хотя интересная, но мало исследованная, всегда была крайне непатриотичная для Советских историков, публицистов. Она так и осталась в забвении.
Но мне терять как раз нечего, я из такой семьи. Кому надо об этом давно знают и при том, как не мне знать их мир.
Нет никаких письменных, документальных повествований о том периоде времени, когда абречество было хотя и не легальным, но вполне социальным, массовым явлением. Во всяком случае, нет со стороны чеченцев, кроме устных рассказов из поколения в поколение. А что там хранится в недрах Госархива знает один Бог и КГБ.
Сменилось несколько поколений и слово абрек и абречество стёрлась из памяти народа. Осталась наше поколение, которое слышало от первых уст о жизни той поры, ещё с царских времён.
На слуху чеченцев сохранился лишь имя одного знаменитого и легендарного абрека Зелимхана. Его крылатые слова, что "он не родился абреком, а жизнь сделала его таковым", в Чечне знали даже дети. О нём писали книги, и, как утверждают, прообразом абрека Дато Туташхия в фильме "Берега", являлся наш Зелимхан. "Неблагонадёжные" чеченские культработники не смогли провести в Союзфильмах своего национального героя, а у нас своей студии вовсе не было. Вот и отдали сюжет Грузия- фильму. За что чеченцы всегда были им благодарны.
Жизнь Зелимхана, как абрека, совпала со временем царствования Николая второго, создания большевистской партии. Должны же и чеченцы нести свою лепту в общей борьбе против самодержавия, ещё до революционного периода России. И пришлось Зелимхану, ради народа, посмертно предать своей жизни политическую подоплёку. Но борьба его больше напоминала легенды о Робин Гуде, чем на экспроприации экспроприаторов большевика Сосо Джугашвили.
И только Василий Алексеевич Потто, который Х1Х веке долгие годы жил на Кавказе, писал историю края со времён Екатерины Второй, коснулся этой темы без политического угодничества.
Вот что он пишет об этом:
"Абреки -это род принявшего на себя обет долгой мести и отчуждения от общества вследствие какого -нибудь сильного горя, обиды, позора или несчастья. И нигде абречество не принимало такого удручающего характера, как у чеченцев".
При Советской власти абреки получили совсем иное название, как бандиты, но суть одна, хотя царский "гнёт" несравненно тяжелее Сталинской.
Давайте поставим вопрос ребром: к какому периоду истории русского народа, царской или большевицкой, мы бы отнесли слова Некрасова?
Сок из народа давила-
Подлых подьячих орда!
* * *
Терское казачество, кроме религии и языка, по обычаям и быту, ещё до революции 1917 года, мало чем отличалось от чеченцев, живущих на правом берегу Терека. Да и те чеченцы могли поставить стол для гостей посередине двора и пить водку. Чему я стал свидетелем ещё в 1970-ые годы и был приятно удивлён. А у нас таково! в глубине Чечни просто невозможно.
В годы коллективизации, когда абречество в горах Чечни принял массовый характер, среди абреков появились немало примкнувших казаков с Терека, с Кубани и даже с Дона. Раскулаченные казаки, недовольные Советской властью, пожелали податься к кунакам на Юг, чем мёрзнут на Севере или в Сибири.
Ведь куда держал путь Шолоховский казак Григорий Мелехов, после стольких исканий правды? Не в центр России, не в Москву, а на Юг!
После технологии проверки, разработанной самими абреками, здесь казаки вливались по одному- два в разные группы. Иначе бы им не выжить. Бывало казаков переодевали в формы чекистов и в сопровождении чеченцев, которые плохо или совсем не владели русским языком, "арестовывали" своих врагов коммунистов и тайных агентов ЧК. После схожего "ареста" родные долгие годы говорили, что их сын, отец, дед, как однажды ночью пришли и арестовали чекисты, так и затерялся в тюрьмах.
Нет неправда, где труп указывали родным и они его тайно хоронили.
Таких шпионов ЧК, абреки убивали необычным способом, заставляли принят позу и стреляли... сзади. Бывало месть доходила до того, что от человека оставались одни куски, останки собирали в мешок и отдавали семье.
Поэтому его родным ничего не оставалось делать кроме как хранит вечно тайну позорного, семейного пятна. Хотя прекрасно были осведомлены, кем и почему была совершена расправа над их человеком.
Да и абрекам незачем было наживать лишних врагов, они давали себе обет молчания и тоже самое завещали своим семьям, как принято говорит, до седьмого калена. Зачастую абреки убивая одного негодяя знали, что за ним стоить целый род, среди них много достойных, уважаемых людей, а в семье не бывает без урода. Знали еще, хвалится подвигами, станет не только себе дороже, но и всей его семье. И всё тому же потомству до седьмого калена. Так молча переносили обе стороны вражду с односторонним убийством, без объявления кровной мести.
Вот так Советская власть одним махом свела на нет, многовековые обычаи гор такие, как кровь за кровь, зуб за зуб на чём веками зиждился закон и порядок в Чечне.
Как бы не склоняли Сталина, в его время оставляли след арестованного, да и сейчас, после стольких лет, люди находят, где, в какой лагерной яме похоронен их родственник. Он не ссылался на конституцию и на Бога.
С подобным произволом бесследной пропажи человека, чеченцы столкнулись уже в конце ХХ в начале ХХ1 веков.
Моя мать выросла в семье абрека в горной Ичкерии, но долгие годы молчала, ничего не рассказывала. Отмахивалась, мол, дела давнишние и многое не помню. Её выдавала лукавая улыбка и феноменальная память. Ещё в школьные годы, когда я вслух зубрил стихотворения чеченской литературы, она на лету осваивала мои домашние задания. В школу она никогда не ходила, на русском знала только два слова: "Иди, пошёл!". Это она запомнила обращение к ней солдата во время высылки в 1944 году.
Мой отец, уроженец равнинной Чечни, женился на ней уже в Сибири и всю жизнь хвалился перед сверстниками, как он отважен и смел, что столько лет живёт с дочерью абрека.
И лишь в конце 1990- ых годов, будучи в глубокой старости, она открыла мне свой терем памяти, когда я убедил мать об окончательной победе капитализма над коммунизмом.
В моей молодости она часто и случайно называла меня именем "Джабраил". Это продолжалось несколько лет, было видно, делает она это против своей воли, ненароком. На вопрос, откуда это имя и почему в семье оно применяется именно ко мне, она не могла давать вразумительный ответ. Но вспомнив, что мать вышла за моего отца будучи вдовой, я делал ей снисхождение и с разумением умалчивал. Постепенно привыкнув ко второй имени я отзывался на обе, пока сама мать не прекратила эти издеваться надо мной. Это я так думал.
Какое было моё удивление, когда выяснилось, что имя "Джабраил", когда - то носил мой родной дядя.
Самая близкая материнская родня: дядя, отец, двоюродные братья и старший родной брат- были абреками. Когда я достиг того возраста, когда она видела брата в последний раз, осанка, черты моего лица стали напоминать ей брата. И имя "Джабраил" невольно выскакивало из её памяти.
Имена своих родных, фамилию девичью, она держала в глубоком секрете и никогда вслух не выговаривала. Леди, конечно, мою мать не назовёшь, но железной уж точно она была. Видя, как неприятна мне это чужое, не из нашей семьи имя, она молчала столько лет. Таким образом пыталась оберегать своё чадо от неприятностей, а вдруг в учёбе, в работе мне помешает такое родство. Не знаю почему, но все мои попытки стать коммунистом не увенчались успехом.
Вот так люди были напуганы, даже в 1970-ые годы, по происшествии времени.
А теперь в 1990- ые годы, она рассказывала многое до мельчайших подробностей ещё с Гражданской войны.
Но предупреждала, чтобы я держал свой язык, болтуна несусветного, за зубами. Так и пытаюсь натугами Геракла выполнит завещание матушки. Трудно, очень трудно! Хотя эти "дела давно минувших дней", но они не дают нам и вам покоя.
Вот, например, ради истины не могу не рассказать об одном случае.
Уже в ходе войны, я так думаю, когда танки Гудериана заправлялись водой из Терека, в горах очутились немцы, возможно и парашютисты. Немцы, в количестве семи человек, спокойно жили в селе, абреки их никуда не сдавали, но позже переправили за Терек. К своим.
Опять, думаю, когда сорвался наступление на Грозный, немцы решили, что им больше нечего делать в Чечне. В миру, где собственный враг становиться гостем, если он пришёл с безмятежностью, предать его! Это позор, которое передаётся из поколение в поколение. Это их нравы.
Конечно тут не тот случай, хотя не нам их судит.
Пресловутые отряды СС, рот и батальонов, готовые ударить в спину Красной Армии, если они и были, от жителей чеченских сёл не скроешь. Их не было по следующей логике жизни, установленной жесточайшей военно- политической обстановкой, сложившейся в Чечне:
За 24 года предвоенного периода, Советская власть настолько усвоила систему разделяй и властвуй, что брат брату не доверял, а уж вступать в какую то повстанческую армию, на это абрек никогда в жизни не пойдёт. Одной писулькой, доносом, человека могли посадит на десять лет без права переписки.
Мы ещё помним, как старики рассказывали, что тот или иной, в те годы был агентом ЧК, он мог подбрасывать в хозяйство любого человека оружие, на кого укажут чекисты.
Такого спасало клятва на Коране. А что ему стоит, не моргнув глазом, поклясться на ней о том, что он чист перед обществом. После такой клятвы люди уже не смели человека трогать, прекрасно разгадывая его вероотступничества.
Ради спасения собственной шкуры, такой уже пошёл на конфликт с самой верой, он уже не принадлежит людям. Его тептар (книга судеб) на престоле Всевышнего. Это тот редкий случай, когда подобный тип человека доживал до старости.
От детей подобного нам советовали держаться в сторонке. Он становился изгоем общества, но открыто в лицо ничего не говорили, всё ещё сохранился в памяти народа насколько опасны такие люди.
Старики говорили, что у чекистов был свой план ареста, в количестве 3- 4 человек выборочно из десяти однофамильцев, которые отличались от других близких, своей сноровкой в жизни, языком, уважением в селе. Такие при малейшем подозрении, что они могут попасть в руки чекистов уходили в леса.
Советская власть с учётом того, что в длительной Кавказской войне, чеченцы принимали особое участие, возложили на них высокий процент чистки чем в других регионах СССР. Если те гибли миллионами в лагерях ГУЛАГ-, а здесь, где круговая порука закон гор пока ещё сохранился, могли уходит в леса. Больше одной сутки абреки нигде не задерживались.
Здесь был, есть и будет каждый сам себе Емельян Пугачёв. Они ходили по лесам мелкими группами, кровью связанные между собой.
С такой политической обстановкой, чеченцы подошли под 1941 год.
Вот тогда уже Советская власть старалась реабилитировать абреков, сменив гнев на милость, ежовые рукавицы на лайковые перчатки, прекращать преследование ранее объявленных в розыск. Поручать им задания Государственной важности, пытаясь создавать полки, дивизии, сродню дикой дивизии в первой мировой войне.
Но когда известного абрека Истамулова Шиты, убили прямо в кабинете начальника ГПУ, народ по своему оценил хитрость и коварство Советской власти.
В годы гражданской войны Шита был командиром сотни революционеров, которая не давала Деникину мобильности на железной дороге. В его отряде были мой дядя и отец. Правда, отец всего неделю, после, старший брат отправил его домой. А эти хлопцы ничего не скрывали.
Но, как сказано у Некрасова:
Грянет беда роковая-
Скажется мигом страна.
Когда в Чечне было объявлено непосильное налогообложение населения, в 1929 году здесь происходят крупные народные волнения. Главными зачинщиками становятся жители сел Гойты и Шали.
На их подавление советская власть направила четыре пехотных дивизии и 28 стрелковую дивизию из Владикавказа.
Кроме того, в операции участвовали три кавалерийских эскадрона ГПУ из Грозного, Владикавказа и Махачкалы. Во второй половине января 1930 года войска захватили центры повстанцев. Их руководители были уничтожены чекистами, но и от 82 полка почти никого не осталось в живых.
Но, будучи отважным и известным в Чечне человеком, Шита не мог остаться в стороне от народного восстания, когда большевики стали посягать на основы этических и нравственных норм чеченского общества.
В начале 30-ых годов Шита становится одним из руководителей антисоветского движения в Чечне. При захвате Шали советскими войсками им удалось почти полностью уничтожить дивизию Белова и с остатками своего отряда уйти в горы.
Позже правительство СССР объявило ему амнистию, а также предложило должность руководителя Шалинской потребкооперации. Готовили, как ныне выражаются, подлянку.
В конце 1931 года его вызывают к начальнику Чеченского ОГПУ Бакланову, якобы, для получения документа об амнистии.
Убийство Истамулова было совершено в духе чекистской «морали». У него оставили кинжал, дабы не вызвать подозрении, а у Бакланова (начальника ГПУ) на подставке под столом закрепили маузер. Шиту посадили напротив, якобы, для подписи о получении документа, и тут Бакланов, падая под стол, начал стрелять в упор. Смертельно раненный, Шита метнул кинжал в забежавшего на шум охранника и пригвоздил его к двери.
После этого вероломства его брат Хасан со своими товарищами уходит в горы и ведет борьбу до 1935 года.
В 1932- 33 годы в Чечне начинаются массовые репрессии. Без суда и следствия были уничтожены около 35 тысяч человек – по тем временам, это каждый четырнадцатый чеченец . (факты документально подтверждённые).
Поэтому из затеи, организовать из горцев новую дикую дивизию у Советской власти, ничего не вышло. Теперь она уже сама боялась объединит их в одно крупное воинское соединение, в штате, которой предусмотрен и механизированный корпус.
А кто знает, что в голове этих шайтанов?
Не лучше ли их объявить предателями, мы, якобы, пытались создать полки, корпуса, а они неблагодарные, на второй день дезертировали.
Те, которые попали на войну служили честно, героически. В Брестской крепости, заслуженно считающийся символом стойкости Советского солдата, в июне 1941 году, по разным данным, было от 239 до 350 воинов вайнахов (чеченцы, ингуши).
Но в ходе войны раскинули их на сотни км, чтобы в упор не видели друг друга. Эта возможность у Советской власти, к сожалению была, при фронте, растянувшейся на тысячи км от Балтики до Чёрного моря. Только один кавполк под командованием Висаитова дошёл до Берлина. И звание Героя он получил в 1995 году. Посмертно.
Идея поднять восстание в Чечне против Советов навсегда отпал сам собой, после того, как в последний раз, в моём родном селе с 29 декабря 1932 года, по 1 январь 1933 года, в семье Канаевых была сделана новая попытка. В усадьбу Канаева было завезено и рассредоточено в подвалах четырёх домов, целый арсенал оружия для вооружении не менее одного полка. Как выражались старики: чтобы зажечь искру, для возбуждения пламени. Но руководство ГПУ своевременно получило сведения от своих агентов, из числа жителей села о том, что готовится восстание.
Как зажиточный хозяин, усадьба Канаева была огорожена двух метровым каменным забором и 14 абреков в течение трёх суток вели оборону, с тремя полками внутренних войск ГПУ. Бой вершился на пятачке в 50 соток земли.
Ещё до начала боевых действий, специально для этой операции, из Ростова по железной дороге привезли часть общевойсковой стрелковой дивизии. Надежда на помощь извне у защитников не был.
Село стояло в окружении плотного кольца солдат, были заблокировали улицы, каждый дом. Память об этих днях в селе сохранился до сих пор, хотя позже в своей жизни, сельчане попадали в более ужасные ситуации.
Кроме 14 мужчин на усадьбе присутствовали ещё четыре женщин с детьми. Этот бой памятен ещё тем, что в перерывах между боями люди слышали звуки гармошки и танец лезгинки.
По сведениям очевидца дочери самого Канаева, в усадьбе находились одних пулемётов 44 штук разных модификаций (Максим, Дегтярев, Льюис) сотни винтовок, ящики гранат и бесчисленное количество боеприпасов. На четвёртые сутки обороны, до утренней зари, абреки подожгли два дома, и пошли на штурм трёх колец окружения, последняя была на окраине села. В этой вылазке пали сам руководитель группы Канаев и один из его сыновей. Как хозяева, они приняли на себя основной удар при прорыве блокады. Не один гость не пострадал, 12 человек ушли благополучно.
Когда в сопровождении солдат русский офицер прибыл на территорию усадьбы, то не обнаружили даже раненного абрека, тело мёртвого. Но нашли четырёх женщин с детьми и своего солдата, которого абреки взяли в плен, во время атаки военных. Солдат живой, здоровый, слегка раненный, получил квалифицированную медицинскую помощь, стоял в шапке абреков. Свою он потерял за оградой во время атаки. Мальчишка осеннего 1932 года призыва, в армии всего два месяца. Рассказывали, холод стоял жгучий, плевок брошенный на землю замерзал в мгновение, а солдат пригнали в бой в лёгких шинелях. Без преувеличения, их бросали в атаку под шквальной огонь одновременно работающих не менее десяти пулемётов. Гранаты у защитников были, как у кулака картошка в погребе. Ну и абреки ушли вовремя, утром на четвёртый день пригнали броневую технику, имеющуюся на вооружении армии в то время.
Забегая вперёд, расскажу, когда одна из дочерей Канаева, вышла из тюрьмы в Грозном, где сидела за пособничество бандитам. За пять лет из того солдата вышел солидный русский офицер, и он случайно на улице встречает и узнаёт одну из своих спасительниц. Не принимая возражений, офицер ведёт молодую женщину домой к своей матери. Её одевают, обувают, закармливают и только тогда отпускают.
Женщину в селе звали тётя Есита (буквально - проживай), сидела несколько раз в тюрьме, своей семьёй так и не обзавелась, дожила свой век на участке своего отца. Ушла из жизни 2003 году, в возрасте 86 лет. Она была единственной женщиной в селе, с которой мужчины здоровались на равных "Салам Алейкум!".
Вот вам отношения русских и чеченцев без политического антуража.
Возвратимся к оставшимся в живых абрекам.
Семью младшего брата Канаева, который занял в среде абреков уважение своего брата, чекисты удерживали, как заложников в январские дни 1933 года, в холодном помещении, без пищи. Предъявили отцу требование сдаться. До истечении срока ультиматума он не явился. Моих сельчан допустили до заброшенного дома без окон и дверей, где находилась семья. Перед их взором предстала страшная картина, которую я слышал с детства. Тела двоих мальчиков восьми и десяти лет лежали в обнимку, а грудной так и застыл, присосавшись к мёртвой материнской груди.
Таких примеров было тысячи, но это видел мой отец.
Далее, под руководством этой группы абреков, собрались 500 человек и осенью 1933 года сделали последнюю попытку борьбы. Пошли в поход на Грозненский гарнизон. За 55 км пути, пока дошли до города бойцы рассосались и к городу дошли всего 55 человек, которым терять было нечего.
Возможно повстанцы подумали о своих родных и близких, которых они своей бессмысленной борьбой обрекали на тяжёлые пытки в застенках ОГПУ. Во всей стране шла борьба без правил и чеченцы тут не исключение.
Люди, наконец, поняли, что с Советской властью невозможно бороться и абреки разошлись мелкими группами, чтобы существовать незаметно. Дальше их принцип был таков: нас не трогают и мы никого не тронем. Но махнув рукою на свою жизнь, они дали клятву, уничтожить чекистских холуев чеченской национальности, для этого был составлен особый список, который не подлежал обжалованию. Некоторых рьяных чекистов приходилось доставать штурмом из райотдела милиции, где такому, в целях безопасности, приходилось жить годами с семьёй внутри забора.
Да и русским надо отрабатывать свой хлеб трудовой, получать звания, награды, а то ещё пошлют на фронт. Вот они и "боролись" с несметными полчищами банд в Чечне, вплоть до нашего выселения в феврале 1944 года.
Это видели наши родители, то же самое после лицезрели и мы, их дети у федеральных сил. Уж такова наша судьба.
Жаль, что утка пущенная НКВД, для оправдании репрессии чеченского народа, живёт до сих пор. Живёт и мутит русский народ, как в 1940 году в Чечне произошло крупное восстание, под предводительством Майрбека Шарипова, брата героя гражданской войны Асланбека. Якобы, бандами была ликвидирована Советская власть в трёх горных районах. После чего пришлось сделать брешь на Карельском фронте, где шла война против белофинов и в срочном порядке пришлось снять войска, авиацию бросит всё это на подавление чеченских банд формирований.
Не было такого восстания, ибо за любым шагом каждого абрека пристально следили несколько агентов, из близкого круга его друзей и родных. Больше никогда в крупные силы им не суждено было собираться.
Абреки нужны в горах, они это понимали не хуже русских генералов. Нет абреков, нет и необходимости держать армию на Кавказе. А когда фронт вышел на правый берег Днепра и покатился к границе СССР, абреки стали не нужны, тогда и выслали чеченцев.
Так и погибли абреки борцами - одиночками после выселения всего народа.
А какой был перевес между абреками и воинами Красной Армии? кто его знает?
Абреки никогда бы не ходили с фашистскими карателями сжигать сёла терских казаков, хотя и не братья по вере, но казаки братья по духу, не стали бы полицаями в собственных сёлах.
А немцы чеченцам пока ничего не сделали, не кидали в концлагеря, не гоняли в Германию в рабство, не расстреливали. Они так и не оккупировали Чечню.
У абреков враг был один- Советская власть.
Семья матери, с царских времён, обладала несколькими гектарами собственной земли, отбитой у леса, на склоне пологого хребта. Имелись лошади, быки, мелкие и крупные рогатые животные, свой собственный сельхозинвентарь. Мужчины носили лучшее оружие в горах, так как дядя матери, был известный в Чечне мастер оружейник, о котором помнят до сих пор. Батраков, слуг не держали, пахали все от зари до зари.
Но за годы Советской власти их лишили всего. Мужчины, чтобы не попасть в руки чекистов, ушли в леса, а женщин часто сажали в тюрьмы, брали в число заложников. Так однажды мать в числе таких же бедолаг, как она сама, в течение трёх суток являлась заложницей. После чего чекисты прикрываясь ими как живым щитом, пошли на штурм берлоги в горах, где прятался её дядя. И Муса сдался.
Вот он чеченец, живёт на земле, где жили его предки, делает то же самое, что делали они, пашет землю, растит хлеб, воспитывает детей. Приходит, не важно кто, русский, американец, с какой то коммунистической идеей и говорит:
- Нет, ты должен жить вот так и так.
- Но я то не желаю, хочу ходит в мечет, молиться Богу, как мусульманин один раз посетит дом Аллаха в Мекке. Иметь свою землю, лошадь с телегой, свой плуг с быками, владеть своим оружием. С 15 до 63 лет я не должен выходит на улицу без кинжала на поясе, это против наших правил.
- Нет ты будешь работать коллективном хозяйстве, вместе с бездельниками, у нас все равны. Сдавай своё хозяйство в колхоз, получай натуроплату на трудодни, за вычетом, за то, за это. Убери забор с своего поля это уже колхозное, там доля и у этого шалопая, у него дети, а отныне они под покровительством социалистического государства. Закрой мечеть, там будет колхозный амбар. Границы закрыты, мы будем строит рай на земле, а кинжал сдавай это холодное оружие, уголовно наказуемо.
Дословный сказ моих стариков дяди и отца, которым в 1930 году было одному 47 лет, второму 32 года.
"Вы сдерживали стотысячную армию Деникина, ваши аулы стёрты с лица земли, но враг не прошёл. Советская власть вам этого не забудет!"- эти же твои слова товарищ Сталин, когда мы боролись против белых. Что же ты делаешь, гад?
Нет, не договорились. Чеченец берёт оружие, уходит в лес, становиться бандитом на своей земле.
Заметьте, на своей земле, а не на чужой. Он походил на матерого волка из чеченской легенды, который преданный своей земле, упрямо стоит против жестокого и беспощадного ураганного ветра, сдирающего с него шкуру.
Верующий с детства, абрек всю жизнь, где бы ни находился — в лесу или в поле, в холод и зной молился, совершая намаз. Каждый раз во время намаза скиталец просил Аллаха простить его за грехи и не дать попасть живым в руки врага.
Вера помогала, поддерживала. Если бы абрек поведал обо всем, что пришлось испытать ему с того дня, когда пустился он в бега, то в этой исповеди было бы столько горечи и печали, что хватило бы на сотню человек, считающих судьбу свою трагической.
Известный борец за Советскую власть на Северном Кавказе чеченец Асланбек Шерипов (1897- 19190) точно отразил, как народ воспринял абречество: "Власть терроризировала мирное население, абреки терроризировали эту власть. И, конечно, народ смотрел на абреков как на борцов против притеснений и зверств власти..."
Вот так по простецки, без сложных словосочетаний какой то мифической Советской Родине, чеченец встретил 1941 год. Ему, что русский чекист, который выгнал его из дома в лес, что немец это сделает позже, бар - бир. Для его морали они оба христиане, он не знает учений Сталина, Гитлера и не хочет знать.
Жизнь Советского абрека, рассказывала мать, была несравненно тяжёлая, по сравнению с тем, как это было в царское время у такого же человека, который выбрал путь конфронтации с властью.
С семьей он мог встречаться только раз в несколько месяцев, а то и в год. Ночевал где придется: в пещерах, в лесу, в степи.
И всегда настороже: спал исключительно на спине, поставив ногу на ногу. Едва засыпал, правая нога соскальзывала, и он открывал глаза. Сырая земля, огромное и не всегда приветливое небо, холодные камни служили ему постоянным жилищем. От непогоды, дождя и мороза согревала бурка, с которой абрек не расставался.
Ел что придется, где удастся, часто голодал. Это была жизнь человека вне закона, которого преследовали изо дня в день, из года в год.
На их поиски снаряжались целые экспедиции, которые, разбив в лесу лагерь, по пять-шесть месяцев прочесывали окрестности. К нему подсылали провокаторов. Устраивали засады там, куда он мог зайти в гости. Высылали из Чечни целые семьи, подозреваемые в связи с ним.
Находясь в постоянной опасности, на грани жизни и смерти, он учился быть осторожнее зверя: ухо его стало чутким, глаз — зорким, походка — неслышной, а интуиция — безупречной.
Сама по себе смерть не пугала абрека. Но и отдавать без боя право свободно ходить по своей земле он не собирался. Его физический вес был меньше оружия, которое он носил на себе. От избытка проливающей крови иногда лишались даже разума.
Однажды, рассказывала мать, она забила в тело брата 14 пробок в сквозные раны.
Представьте себе, прожит год, два, три - десять лет в такой обстановке. Утомлённые от такой жизни люди с радостью вступали в последний бой. При очередной засаде, которая ожидала их постоянно, абреки по одному оставались прикрывать своих друзей. Другой возвращался гибнуть вместе с товарищем, какая, мол, разница умирать день позже, день раньше. Представьте этот один мог удерживать целую роту, батальон и спасать своих.
Мы поём во славу тех кто погибал за Сталина, за государство называемой Родиной - матерью. А эти за что гибли?
За то, что им не дают воровать, за коррупцию, за мафию, за наркотики, за сферу влияния на рынок, за того же пахана Сталина или за Петьку Косого?
Хотя и безграмотные, но они прекрасно владели обстановкой, знали виною этому не русский народ, а Советская власть. И воевать за эту власть, как это было во время гражданской войны, у них, естественно в Великой Отечественной, уже не было желаний.
Но до начала Отечественной войны, мать сумела выйти замуж, родит двоих детей. А в конце войны успела потерять детей, стать вдовой офицера Красной Армии. Да, да не удивляйтесь! Получила на него похоронку, что муж её героический погиб в борьбе с немецко - фашистскими захватчиками, похоронен в Польше... А самой стать одинокой спецпереселенцем, без родных и близких, в далёкой Киргизии.
Лишь только в 1950 -годы до матери дошёл слух, что в какой- то тюремной шарашке, оружейного цеха, видели безногого человека по имени Муса. Якобы его лишили ног, чтобы не пытался сбежать. И этот уникальный мастер - самоучка, известный во всем Кавказе, делал, то ли холодное оружие, то ли ещё другое. А в частности чеченские мастера, веками славились своими уникальными клинками, кинжалами.
Ни подтвердит, ни опровергнут этот слух не могу, но учитывая, что даже такие мастера гиганты, как Королёв, Туполёв и другие, прошли через подобные шарашки слух заслуживает внимание.
При Дудаеве Джохаре, в газетах появился постановление правительства переименовать улицы города Грозного и среди них одну из улиц решили назвать именем абрека Мусы. Благие намерения власти так и остались на бумаге.
И что самое удивительное, но вероятное в России, что сын легендарного абрека воевал во время Отечественной войны, вернулся живым. Нет, нет, не на стороне вермахта, а за свободу Советской Родины.
Поистине, здесь у Сталина сын за отца не отвечает! После войны, по дороге, какой там домой, по розыску своих соплеменников в Средней Азии, фронтовик, теперь уже спецпереселенец, был остановлен в Казахском городе Караганда. Обзавёлся семьёй, не дожил до 1957 года, то есть до реабилитации и возврата народа в Чечено -Ингушетию.
Только бы этим заканчивались семейные казусы героической женщины, матери! Но нет!
Младший брат её хотя и был в Красной Армии до 1944 года, но почти всю войну служил на границе с Турцией. Как только узнал о репрессии чеченцев, махнул не глядя, через границу к туркам. Каким то образом мать получила, в письменном виде, весточку от него, что брат жив, здоров, но пока существует Советская власть им не суждено видеться.
В 1990- ые годы, мне пришлось долго уговаривать, доказывать, что власти Советской капут и "старому возврату больше нет."
Когда в эфире телевидения возникла передача "Жди меня", я однажды об этом писал куда то, но тут в Чечне начались войны, неразбериха. В общем было не до дяди. Потом матери не стало и я, как неблагодарный племянник турецкий поданного дяди, забросил эту затею.
О судьбе отца и старшего брата, она так и не узнала.
Вот такими гримасами судьбы, как гусеницами тяжёлого танка, прошли по всей жизни одной моей матери, с которой можно списать историю целого народа.
Но жизнь порою подкидывает и неожиданные приятные сюрпризы.
Не обошлась без этого и жизнь матери. Все забыли чья она вдова, но никто не забыл чья дочь. Оставаясь долгие годы одинокой, в 1950 -ые годы она встретила такого же вдовца, как сама с четырьмя детьми. Вышла замуж, от них родился - я.
Не слишком ли большая цена - ради одной жизни?
В мае 1971 году, матери пришлось провожать в армию и своего единственного отпрыска. В сторонке от родных, она стояла печальным взглядом, без единой слезинки, словно боевой конь в рубцах. Взволнованный всеобщим вниманием, я вспомнил эту грустную картину только в пути в Германию, при пересечении границы СССР в Ж\Д вагоне теплушке. Когда нас закрыли с наружи на засов и каждый солдатик ушёл в собственные раздумья и мне самому стало невыносимо тяжко на душе.
После учебки, нас распределили по строевым частям. Наш ротный старшина Ромащенко из Батайска Ростовской области, из донских казаков, носил усы, как у Григория Мелехова из фильма "Тихий Дон". Не позволял он в роте носит усы кроме меня. И в течении полутора лет, сей прапорщик Советской Армии, не называл меня ни чем иным, кроме как- абрек!
Эх, старшина, старшина и как ты, оказывается, был недалёк от истины.
Я где то вычитал такую фразу: "От истории нельзя убежать, она всегда настигнет вас". От повтора трагической истории можно постараться уйти только правдой, какой бы горькой она не была. Здесь я рассказываю свою историю, неразрывно связанную с моим народом, никого не обвиняя, "ничьих не требуя похвал".
Какая была разница между абреками царского периода и Советских времён?
Как то читал записки Грозненского хирурга А. Ацалаева. Однажды, в 1980 году к нему на приём своим ходом пришла древняя старушка, с глубокой раной от стекла. Разговорились. Оказалось, старушка из семьи бедного казака Емельяна Коломейца. Родилась 1887 году в станице Воздвиженская, отец погиб в русско-японской войне 1904 году. А от голодной смерти их спас абрек Зелимхан.
Весной 1911 году они с матерью одолжили у соседя клячу и пытались вспахать свой участок земли. От непосильного труда, лошадь- доходяга упала в борозду и немогла встать. Пока женщины плакали над горькой долей своей, мимо проезжал мужчина на коне, а на поводу у него ещё одна лошадь. Этим вооружённым джигитом оказался Зелимхан. Он дарит им серый мерин, но те бояться пристава принять такой ценный дар. Скажет, мол, украли.
Зелимхан говорит, человек, который посмеет трогать женщин, будет иметь дело с ним. Так, что не бойтесь и передайте своему приставу. И уехал.
А пристав тут как тут. Откуда, мол, у безлошадной семьи вдруг появилась тяговая сила. Естественно, женщины рассказали всё как было. Жандарм не в меру испугался, обещал впредь позаботиться о семье. И заботился.
"После этого случая начальство нас не беспокоило, жизнь у нас пошла лучше", -заканчивает старушка свой рассказ.
История не подлежит сомнению, это в духе Зелимхана и царского времени.
Теперь перенесём этот же подвиг Зелимхана на 20 лет вперёд, в Советский период. Здесь не забудем сказать, что земли вспахать плугом даже такой дряхлой клячей у крестьянина уже нет. А тот приусадебный участок для выращивания укропа он может обработать одной лопатой. Но если про фантазировать и представим себе, как женщины с гордостью повторяют те же слова уже начальнику райотдела НКВД о том, что лошадь им подарил сам абрек Джабраил! Представили?
Правильно! От женщин мокрого места не останется.