Глава III
Кирилл Сергеевич сидел у себя в квартире, в большом и уютном, кожаном кресле и неспешно курил сигару. В голове безостановочно крутились мысли и не было от них покоя. Не помогла ни теплая ванна, ни сеанс успокоительной музыки, пришлось прибегнуть к старому, хотя и вредному способу. Тут Кирилл Сергеевич вспомнил про свою новую курительную трубку и что сейчас как раз подходящий момент для нее.
Он поднялся с кресла и направился к себе в кабинет. Здесь царила тишина и порядок. Дорогая мебель из ценных пород древесины, редкие книги и огромный письменный стол, за которым было создано столько трудов. Рядом со столом, стояла небольшая, узкая витрина, за стеклом которой красовалась коллекция курительных трубок, а в нижнем отделении Кирилл Сергеевич хранил табаки и ершики.
В след за открытой дверцей, в лицо пахнуло благородным, выдержанным ароматом бриара с характерной нотой каленых орешков и сладкой вирджинии. Кирилл Сергеевич окинул трубки взглядом, среди которых были редкие и дорогие, но сегодня он точно знал какая ему нужна. Рука сама потянулась к родезийке Бюз-Шоке, не дорогой, но пожалуй самой любимой трубке, потрясающе вкусной и располагающей к размышлениям. Французы знали толк в бриаре и отменно его готовили.
Зажав трубку в зубах, Кирилл Сергеевич стал рыться в ящиках с табаком. Хотелось чего-то эдакого, подходящего сегодняшнему случаю. Среди фирменных, жестяных банок, он вдруг обнаружил, небольшую стеклянную баночку из под меда, заполненную до верха табаком.
- Что здесь у нас? – прищурившись Кирилл Сергеевич стал разглядывать содержимое банки. Ага, то что нужно!
Захватив темпер и зажигалку, он направился обратно в гостиную и опустившись в кресло открыл банку с табаком.
- Ммммм…Блаженство! – произнес он вдыхая аромат. В баночке была многолетняя, выдержанная смесь винного плага и золотой вирджинии, с которой когда-то экспериментировал Кирилл Сергеевич.
Вокруг распространился аромат меда, вина, орехов и сухофруктов, сложный калейдоскоп, присущий хорошему табаку. Раскурив трубку Кирилл Сергеевич откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и погрузился в обволакивающий и расслабляющий дым. Ничто так не приводило его мысли в покой, как хорошая трубка.
Со столика стоящего рядом с креслом, он взял планшет и открыл сохраненный файл, отсканированный сегодня с сумочки Елены Викторовны. Выделив ее данные, он запустил поиск в социальных сетях. Появился лишь один результат – социальная сеть Корпорации.
Он открыл ее страничку и стал изучать. Подписка в группе любителей цветов и вышивки, в друзьях всего 7 человек, в общем доступе – цветы, кружева, кошки и стихи о любви.
- Святая простота – подумал Кирилл Сергеевич, - Кто же тебя сохранил, в девственной твоей простоте?
Личных фото было мало. Везде одна…То среди кустов цветущей сирени, то с голубями на плечах… С красивой улыбкой и грустными глазами.
- В пору решить, что нормальность стала изъяном в этом мире – подумал Кирилл Сергеевич. Бедняжка такая одинокая, со своей тайной. Что ее держит на плаву в этом мире, какая сила? Безотрадная работа, достаток на грани бедности, вакуум общения…Другой бы на ее месте спился или повесился. Кирилл Сергеевич попытался представить себя на ее месте и тут же почувствовал сухие, костлявые объятия бедности, от которой несло смертной тоской. И хотя его самого всю жизнь наполняли смыслом работа и наука, большой коллектив и круг общения, но все эти банальные и презренные вещи, что его окружали, были для него дороги и важны. Представить свою жизнь в бедной лачуге он ни как не мог.
- Цветы, кружева и одинокие вечера….Кошмар! Разве можно этим наполнить свою жизнь? Наверняка должно быть нечто такое, что питало ее мысли, удерживало от разрушения личности и сознания, в этих объятиях бессмысленного бытия?
Он чувствовал, что в этой простой и непритязательной душе, сокрыта какая-то неведомая для него сила духа, которая возбуждала в нем неподдельный интерес и уважение к этой женщине.
Он был большой ученый, но при всей своей образованности, чувствовал себя совершенно бессильным перед теми обстоятельствами в которых она жила. Сегодня пожалуй впервые он столкнулся близко с человеком из другого социального слоя. Его обеспеченная и устроенная жизнь никогда не пересекалась с ними и думать о том как они коротают свою одинокую бедность он точно не собирался. Его коснулось лишь легкое дыхание скромной жизни, и ему стало не по себе, что же тогда представляет собой нищета, страшно подумать – размышлял Кирилл Сергеевич, выпуская кольца дыма стоимостью месячного дохода бедняка.
Но странное дело, его не пугал ее социальный статус, наоборот, он чувствовал, что в ней есть что-то такое, что нет у него и это «что-то», возбуждало любопытство и интерес.
- Удивительное дело произошло с ней – размышлял Кирилл Сергеевич, продолжая пускать ароматные кольца дыма. Как обычный, законопослушный человек, она пошла в клинику на обязательную процедуру пересадки, но в электронной базе данных произошел сбой и о ней благополучно забыли, занеся ее в список прооперированных.
С тех пор, вот уже 22 года, она носит в себе эту маленькую тайну, которая стала для нее тяжелой ношей в этом бессердечном мире. То, что когда-то было неотъемлемой частью человеческой личности, стало чужеродной занозой. В тяжелые минуты отчаяния, она хотела пойти и признаться в сокрытом преступлении. «Пусть вырежут – думала она, - но зато станет легче».
Были периоды, когда одиночество и бессмыслица однообразной, пустой жизни становилась невыносима, но что-то удерживало ее всякий раз от этого шага. Словно незримый, теплый луч надежды, появившийся из ниоткуда, рассеивал эту кромешную тоску и становилось легче. Жизнь шла дальше своим чередом , пока одиночество вновь не наполняло душу до краев.
Сегодня в кафе у Елены Викторовны, была назначена встреча. Она уже не могла так больше жить и решилась рассказать одному из знакомых сотрудников клиники о своей маленькой тайне. Она пришла немного раньше назначенного срока, чтобы привести мысли в порядок, но вместо этого расплакалась. Встречу сорвал этот любопытный мужчина, которому как оказалось, есть дело до незнакомых плачущих женщин. Потом уже дома, успокоившись и придя в себя, Елена Викторовна поняла, что это был знак свыше. Мысли о попытке повторить задуманное исчезли сами собой, когда она оказалась в объятиях Кирилл Сергеевича, думая, что задохнется от нахлынувших чувств и счастья.
Кирилл Сергеевич отложил планшет и включил телеэкран. Начинались вечерние новости.
Замелькал в кадре гламурный Артурчик, весь обтянутый в лайковую кожу, цвета спелой сливы. Он умудрялся быть везде, и ведущим рейтингового шоу и обозревателем природных катастроф.
- О небеса! – обычно восклицал Артурчик, - Это вселенское безумие! Я стою на руинах западной резервации – надрывался он. В кадре за спиной Артура полыхало огромное зарево. Они все разбежались – орал он в микрофон, - В западном округе объявлено чрезвычайное положение и комендантский час.
- Теперь у Корпорации опять появится шанс закрутить гайки – прокомментировал новость Кирилл Сергеевич, думая о том, что Корпорации на руку, все, даже катастрофы.
Кирилл Сергеевич докурил трубку, выбил ее и посмотрел на часы. Вечер еще был весь впереди и ему сегодня как никогда, не хотелось проводить его одному. Он взял наладонник и набрал Архангельского.
- Здравствуй дорогой мой!– услышал он такой знакомый и родной голос Родиона Аркадьевича.
- Привет Родик! – радостно ответил ему Кирилл Сергеевич.
- Как твои пенсионные будни, забыл поди старых товарищей?
- Привыкаю Родя…
- Как твое сердце?... Думаю, нового криза можешь больше не опасаться.
Кирилл Сергеевич взял небольшую паузу и сказал:
- Вот по поводу сердца я как раз хотел с тобой поговорить, могу я к тебе сейчас приехать?
- Конечно Кира, в чем вопрос!... А что случилось?
- Ничего страшного, со мной все в порядке, просто есть одна тема.
- Хорошо, жду.
- Скоро буду – ответил ему Кирилл Сергеевич и отключил наладонник.
Не прошло и часа, как Кирилл Сергеевич был в гостях у своего старинного друга. Родион Аркадьевич встретил его с дымящейся, ароматной туркой в руках.
- Ты уже во все оружие? – улыбнулся Кирилл Сергеевич.
- Там на столе еще патроны и порох…Проходи дорогой!
Кирилл Сергеевич прошел в гостиную. На столике окруженном мягкими диванами, стояла бутылка коньяка и шкатулка с кубинскими сигарами.
- Я же пенсионер, после операции?! – решил сострить Кирилл Сергеевич, - Слишком тяжелое вооружение для вечернего разговора.
- Если друг оказался вдруг… - запел Родион Аркадьевич, - И не друг и не враг, а так…
- Ладно, ладно, - замахал руками Кирилл Сергеевич, - только на твоей совести будет мое здоровье.
- Доверься мне Кира, - сказал Родион Аркадьевич, ставя перед ним чашку кофе, - Гораздо хуже этих напитков стреляют в сердце нервы и переживания. Ну что, по первой?
- Заряжай!
Они опрокинули по рюмке коньяка и раскурили по сигаре.
- Теперь можно – сказал довольный Родион Аркадьевич, развалившись на мягких подушках, - Рассказывай, что интересного принес?
Кирилл Сергеевич решил не мудрствовать и рассказать все как есть.
- Я, Родя, познакомился сегодня с одной очень интересной женщиной.
Родион Аркадьевич опустил очки на кончик носа и посмотрел на Кирилл Сергеевича хитрым взглядом:
- А у нас еще остались интересные женщины? – лукаво спросил он.
- Как оказалось, остались.
- И кто же она?
- Она обычный архивариус в Корпорации, живущая в захолустье.
- Ого! И чем же она интересна, ты меня заинтриговал?
- У нее, свое, родное сердце – ответил Кирилл Сергеевич.
- Ого! – еще сильнее удивляясь повторил его друг, - А ты откуда это знаешь?
Кирилл Сергеевич вкратце рассказал другу события сегодняшнего дня.
Родион Аркадьевич мял в пальцах сигару, глядя на тлеющий огонек.
- Это все любопытно, но чем я могу помочь в этой ситуации?
- Ни какой конкретно помощи не нужно, я просто хотел поговорить с тобой на эту тему, ты же у нас светоч трансплантологии, стоявший у самых истоков этих глобальных перемен.
- Но что именно тебя интересует? – спросил Родион Аркадьевич.
- Объясни мне подробно, как и с чего это все началось, а главное зачем?
- Зачем…Вот в чем вопрос? – задумчиво пропел Родион Аркадьевич, поправив на носу очки, - Ну хорошо. Я немного старше тебя, если ты помнишь и когда я выпускался из университета, эта тема уже была актуальна, но тенденция развития, только-только зарождалась. В те далекие уже годы, у Корпорации были проблемы с контролем низших слоев населения, как впрочем и высших и хотя было несколько прогрессивных методов влияния на сознание человека, но все они имели ряд серьезных побочных действий.
- Каких?
- Понимаешь, мозг и сознание человека слишком чувствительный и нежный орган, прецизионный прибор если хочешь и все попытки вторгаться в него с целью контроля поведения и подавления воли, приводили к грубым результатам, поскольку люди с течением времени становились как овощи, не способные хоть мало-мальски самостоятельно мыслить. Такое население Корпорации конечно не было нужно.
Перед нашим коллективом была поставлена задача, разработать технологию или метод подавления воли, не разрушая творческие способности человека. Первое время мы зашли в тупик. Все эксперименты приводили к одному и тому же результату. Тогда мне пришла мысль, сменить общую парадигму наших поисков и попытаться искать ответ не в психофизиологических, а в философско-богословских и духовных знаниях. И тут постепенно стали открываться удивительные вещи. Спустя пару лет изысканий и проведя несколько десятков опытов, мы открыли для себя совершенно удивительный аспект влияния сердца человека на его духовную и психологическую жизнь.
- Родик, но как же ты сам согласился на операцию? – перебил его Кирилл Сергеевич.
- Кира, ты же знаешь наше положение…- Родион Аркадьевич, немного помолчал, - А если честно, я просто струсил…
- Но тебя бы не тронули!
- Вот за что я тебя и уважаю и горжусь тобой, что ты до конца держался. Для меня наука была как идол, без которой я не мыслил своей жизни и боялся ее потерять. Да и как ты себе представляешь члена партии «Лысых» с шевелюрой на голове?
Они оба рассмеялись.
- Меня все равно бы вынудили – вздохнул с огорчением Родион Аркадьевич, - А вот ты как смог столько лет выкручиваться, я понять не могу, как ты не сломался.
Кирилл Сергеевич заговорщицки посмотрел на друга.
- Была у меня причина Родик, всю жизнь я хранил этот секрет, а сегодня открою его тебе.
- Ого! Прямо вечер открытий! – встрепенулся Родион Аркадьевич.
Кирилл Сергеевич сходил в прихожую и достав из сумки библию, протянул ее другу.
- Открой книгу притч Соломоновых, главу 4, стих 23.
Родион Аркадьевич пролистав до нужной страницы, прочитал про себя строчку.
- Это весь секрет?
- Это послание от родителей – ответил Кирилл Сергеевич, - Я получил его на восемнадцатилетние. Спустя какое-то время я случайно наткнулся на этот стих, он был тонко подчеркнут. Помню, словно током ударило. Хочешь верь, хочешь нет, но с тех пор как завет от родителей, храню это послание.
Родион Аркадьевич глотнул кофе из чашки и погрузился в задумчивость. Помолчав какое-то время, он произнес:
- Удивительно, но твой случай, ярчайшим образом подтверждает наше основное открытие.
- Какое?
- А ты меня не перебивай, тогда узнаешь – недовольно пробубнил Родион Аркадьевич.
- Молчу, молчу – виновато ответил Рязанцев.
- Так на чем я остановился? Ага! Сердце Кира, это первый плотский, разумный орган, поскольку оно первым формируется в зародыше человека. Ты не ослышался, именно разумный. Свойство сердца – автоматизм, независимость от остальных органов, оно может быть еще живым, когда мозг человека уже мертв. В сердце сосредоточена воля, самовластность и независимость человека.
Кирилл Сергеевич с интересом слушал друга, но не перебивал его своими вопросами.
- Я понимаю твое удивление как ученого, но попробуй взглянуть на этот вопрос с другой стороны. Скажи, что послужило для тебя толчком к принятию решения об отказе от пересадки сердца? Разве логические доводы твоего мозга? Вопреки всей логике и прогресса современного общества, ты как какой-то ретроград, упрямо берег его?
Вопрос друга настолько поразил Кирилл Сергеевича своей простотой, что он на какое-то время погрузился в себя. Он очень хорошо помнил тот день и те чувства которые объяли его, как загорелось сердце и решение пришло мгновенно, без долгих размышлений. Как все эти годы , терпя постоянный прессинг со стороны руководства Корпорации, он был верен тому, однажды принятому решению сердца, вопреки всем доводам разума. Кирилл Сергеевич посмотрел другу в глаза и в его взгляде Родион Аркадьевич прочел прозрение.
- Как просто, неправда ли рушатся фундаментальные концепции и устои? – спросил Родион Аркадьевич.
- Родя, ты гений! Это настолько просто, насколько гениально! Но ты продолжай, не хочу тебя прерывать.
Родион Аркадьевич прокашлялся и продолжил:
- Как оказалось, среди философско-богословских трудов древности, невероятно большое внимание отводилось этому органу, о котором мы ничего подобного не знали. Мы его расценивали исключительно с точки зрения физиологии, но после серьезного погружения в тему, на поверхность стали извлекаться удивительные вещи.
Чтобы тебя не утомить, приведу лишь некоторые из них, ну например – «Мысль пребывает и движется в сердце, а слово на языке и устах, однако они не разрозненны и ни одно мгновение не лишены друг друга».
«Сердце не только переживает и чувствует, но мыслит и принимает решения – оно есть орган воли, из него исходит любовь, в нем помещается совесть».
«Сердце глубже головного сознания и непонятно для него. Глубина сердечных процессов, недоступны научному исследованию».
«Сердце, это орган религиозных переживаний человека. Никто не может иметь сердца пустым, либо в нем Бог, либо в нем дьявол».
- Это малая толика наших изысканий, которые открыли нам путь к поставленной Корпорацией задачи. Были проведены десятки и сотни опытов и экспериментов и когда мы убедились, что в сердце находится воля человека, то родилась концепция пересадки искусственного сердца. А так как я говорил, что сердце является единственным органом независящим от остальных, то проблема отторжения, сама собой разрешилась. Меняем живое сердце на искусственное, и цель достигнута. Одно время я даже не сразу смог оценить величину сделанного нами открытия.
- Помнишь старое выражение – «Сердцу не прикажешь»? Заменив человеку живое сердце на синтетическое, его лишили страстности, свободного волеизъявления и выбора, а в конечном итоге и свободы. Людей лишили сердечного огня или пассионарности, если хочешь. Родион Аркадьевич замолчал.
- Но почему они стали соглашаться на операции, ведь когда это только все начиналось, все было добровольно? – спросил Кирилл Сергеевич взволнованно.
- Ты Кира, просто позабыл некоторые моменты. Когда Корпорация поняла какое теперь в ее руках оружие, они воспользовались старой проверенной технологией внедрения. По сути, «жертва» сама должна прийти за этим искусственным сердцем и попросить о пересадке.
- Неужели они добровольно пошли на это, не может быть?!
- Может, Кира, может…Я очень хорошо помню рекламную компанию «Разбитых сердец».
- «Разбитые сердца»…Что-то припоминаю – задумчиво произнес Кирилл Сергеевич.
- Это бы грандиозная по своим масштабам компания…лучше сказать операция, с привлечением самых известных людей шоу-бизнеса, политики, искусства и спорта. Всем тем, кто когда то стал жертвой обмана любимого человека, кто пострадал от неразделенной любви или предательства, Корпорация бесплатно предложила уникальное решение этой проблемы. Раз и навсегда забыть боль сердечную, боль предательства и измены, заменив израненное сердце на шедевр технической мысли. По началу народ скептически отнесся к этой идее, но следующим шагом, Корпорация подсунула им душещипательную историю известной певички, которую как раз в это время бросил муж. И когда они увидели, что их любимица сделала себе операцию, то словно лемминги кинулись за ней в клинику, как в пропасть. Дальше уже было делом техники. Спустя тридцать лет, ты сам видишь, каких результатов добилась Корпорация.
- Неужели боль предательства настолько сильна, что способна затмить разум человеческий? – спросил Кирилл Сергеевич.
- Кира, вся история человечества стоит на этих «китах» - любовь и предательство! Иногда кажется, что в целом мире больше и нет ничего существенней, кроме этих извечных вещей.
- А как же остальные? Лишая человечество сердец, целый мир лишают любви…А без любви этот мир обречен?
- Я думаю, когда перестанет биться последнее любящее сердце, планета остановится… И не смотри Кира, на меня таким взглядом, я прекрасно знаю какая на мне вина за то, что я создал, но…Есть одно для меня оправдание…
Кирилл Сергеевич молчал.
- Стоя на самом краю пропасти, человек способен сделать правильный выбор, невзирая ни на какие обстоятельства. Есть боль и есть вера… Когда боль сильнее веры, тогда они приходят к нам и мы облегчаем им страдания. Причина же их страданий не в нас, а в них самих, в их жестоких и циничных сердцах. Зачастую к нам они попадают уже без сердец, вырезанных кем-то до нас. Предательство – это, та же операция на сердце, мы лишь завершаем начатое.
В глубокой задумчивости друзья раскурили еще по сигаре и погрузились в терпкий, обволакивающий, медитативный дым.