На дворе стояла ранняя весна. Несколько дней назад серая плита из облаков сдвинулась с места и уплыла в неизвестном направлении, позволив солнечным лучам согревать землю. После холодной зимы с её пронизывающими до костей ветрами, с неистовыми метелями, перемены погоды были заметно ощутимы. Снег таял буквально на глазах, но в затенённых местах ещё оставались небольшие кучки. Я смотрел в окно и все больше осознавал, что сидеть в четырёх стенах у меня нет больше мочи. Долго раздумывать я не стал. Оделся и вышел на улицу.
Я ни о чём не думал, ни о чём не беспокоился, лишь наслаждался природой, ощущал себя её частью. Прогуливался как всегда без цели, просто чтобы почувствовать себя живым. Воздух был необычайно свеж и жадно втягивая его носом я чувствовал разливающуюся по дыхательным путям прохладу. Казалось, что кроме этого газа мне в жизни ничего и не нужно. Так не заметно пролетело несколько часов. Должен сказать, что я довольно неплохо знаю свой город, но когда я очнулся от этой неги, вызванной прекрасной погодой, то понял: оказался в незнакомом месте. Я огляделся по сторонам.
В метрах двадцати от себя я увидел магазин с большой подсвеченной вывеской, которая гласила: «24 часа». Он располагался на первом этаже старенького пятиэтажного дома. К тому времени от продолжительной ходьбы в горле у меня пересохло, и я решил купить себе воды.
Внутри магазинчик оказался ужасно тесным. Хотя, если посмотреть на дом, в котором он находился, глупо рассчитывать на просторное помещение. Только открыв дверь и сделав один единственный шаг вперёд, можно было уткнуться в прилавок. По левую руку от вас находилась стена, а вот справа магазин тянулся в бок метра на четыре. Касса была всего одна и располагалась она в самом конце этого рукава. Находиться в этом помещении было, мягко говоря, не уютно. А потому я быстро взял себе из холодильника маленькую бутылочку с водой, отдал деньги кассиру и направился к выходу.
Дверь отворилась передо мной ровно в тот момент, когда я почти протянул руку к ручке. Напротив меня стоял пожилой мужчина. По его потрёпанному виду, многодневной щетине и лёгкому алкогольному амбре можно было понять, к какому общественному классу он принадлежал. Мы постояли в дверях несколько неловких секунд. Мне стало ясно, что если сейчас я не начну действовать, то стоять в таком положении мы будем ещё долго. Конечно, если бы напротив меня находилась красивая девушка и от неё приятно пахло духами, то я бы готов был стоять и минуту десять. Но реальность была такова, что напротив меня стоял небритый мужик, от которого разило перегаром. Я попытался выйти, но тут он тоже сделал шаг вперёд. Сложно описать всё омерзение, всю неприязнь, которую я испытывал, когда мы протискивались с ним в дверях. Но наконец я протиснулся наружу.
- Никакого воспитания нет, – услышал позади бурчание этого мужчины.
Я мгновенно вскипел от злости, но решил не терять лицо и сдержанно, но громко сказал в закрывающуюся дверь:
- Сначала людей выпускают, если вы не знали.
Дверь закрылась и ответных реплик, адресованных мне из магазина, не слышалось. Я отошёл всего на пару шагов, достал бутылку, открутил крышку и стал жадно пить воду. Не прошло и минуты как дверь магазина закрылась за этим вахлаком, как он уже стоял около меня с баночкой сметаны в руках.
Перед тем как завести со мной диалог, он немного постоял, видно собираясь с мыслями и попутно меня разглядывая. Теперь не отвяжется – подумал я. Мне ничего не оставалось делать, кроме как в свою очередь начать изучать своего визави. Нужно сказать, выглядел он не ахти. Черты его лица, по-видимому, с возрастом стали расплываться, дряблая кожа щёк и подбородка слегка сползла вниз, лоб покрывали глубокие морщины. На вид ему было никак не меньше пятидесяти лет. Склеры отдавали желтизной, а сами глаза говорили о внутренней пустоте этого человека.
- Послушай, ты, вот я старше тебя? – так начал мужик совершенно бесполезную дискуссию, в исходе которой, я уверен, он видел себя победителем.
- Да, на порядок, – коротко ответил я.
А сам в это время подумал: Ты, конечно, старше, да только это не повод для кичливости, а скорее повод для грусти. Ведь я отчётливо вижу, как старческий маразм уже наступает тебе на пятки.
- Вот послушай… вот если я старше… ты вот знаешь, что ты вот должен меня уважать… вот если б твой батя в магазин заходил бы ты бы его вот пропустил?
Злость испарилась, мне вдруг стало очень весело. Это было что-то вроде юмористического шоу, а я был его единственным зрителем. Его убеждения меня смешили, а его речь и вовсе вызывала желание залиться громки, звонким смехом. И с каждым новым «Вот» держать себя в руках мне было всё сложнее и сложнее. Но как только мужик закончил свои как ему казалось мудрые речи я решил в пух и прах разбить его доводы и объяснить, что его большой возраст прямо пропорционален его глупости:
- Вы говорите, что я должен вас уважать, но ответьте мне пожалуйста, за что? – он задумался, но так и не ответил, а потому я продолжил:
-От вас идёт неприятный запах алкоголем, а ваши речи свидетельствуют о том, что высшего образования у вас нет. Так за что мне вас уважать, за то, что вы человек не далёкий, да ещё и пьющий? – мужик побагровел от злости.
Конечно с образованием я погорячился, ведь диплома я тоже не имел так как учился на втором курсе. Да и с алкоголем я погорячился тоже, ведь, как говорил Есенин: «Каждый из нас закладывал за рюмку свои штаны». Но если я начинал спор, то остановиться мне было крайне сложно.
- И ещё, если бы у меня с моим отцом сложилась такая же ситуация, которая была пару минут назад у нас с вами, то он бы отошёл в сторону, а не стал пытаться пролезть в магазин попутно распихивая всех людей, как это сделали вы. Потому что, во-первых, он знает правила этикета и знает, что возраст на них никак не влияет, а во-вторых потому что он может мыслить рационально и поймёт, что если он зайдёт первым, то из-за тесноты помещения человек, находящийся внутри, просто не сможет выйти.
Мужик был ошарашен. Он ничего не говорил, а просто стоял и смотрел на меня. Я не стал дожидаться, когда же он соберётся с мыслями для продолжения дискуссии, а просто развернулся и пошёл дальше.
- До свидания, хорошего дня. – крикнул ему я через плечо, когда вспомнил, что забыл попрощаться.
Я шёл и шёл, но блаженства от прогулки, в той мере, в которой оно присутствовало до встречи с этой недалёкой личностью, больше не ощущал. Остался какой-то неприятный осадок, ведь как бы ты не смеялся над такими людьми, всегда становится горько от осознания того, что подобных ему большинство, и они окружают тебя повсюду. Да и к тому же я понял, что ужасно устал.
Я прошёл ещё сто метров до ближайшей скамейки и присел отдохнуть. Голова непроизвольно откинулась назад и мой взгляд устремился на небо. На нём не было ни облачка, а цвет был даже не голубой, но ярко синий. Как, однако, необычайно красива наша планета и как же при этом уродливы люди, живущие на ней.
Я огляделся вокруг. Ничего интересного я не заметил. Стояли обветшалые дома, покачивались ещё голые деревья, прохожие спешили по своим делам, важно ходили голуби и клевали что-то на асфальте. Мой взгляд привлекла патрульная машина, припаркованная недалеко от моей лавочки. Рядом с ней стояли двое полицейских и о чём-то переговаривались с пожилой женщиной. Начала разговора я не слышал, но по дальнейшим действиям одного из стражей порядка я понял его содержание. Скорее всего, старушка попросила их предъявить документы, потому что сержант дал ей в руки своё удостоверение, а лейтенант вынул своё из кармана.
Когда документ оказался у дамы в руках она сначала сделала вид что изучает его, а затем резким движением разорвала корочку на две части и бросила в грязь. То ли полицейские впали в ступор от увиденного, то ли у старушки была очень быстрая реакция, но так или иначе она успела выхватила удостоверение из рук лейтенанта и бросилась с ним на утёк вверх по улице.
- Стрелять? – шёпотом спросил сержант.
- Ты дурак что ли?! - резко оборвал его лейтенант – её пешком догнать можно.
И действительно темп преступницы замедлялся с каждым шагом и в конце концов она остановилась в пятидесяти шагах от места преступления. Тут сказался возраст, ведь, ей было около семидесяти лет.
Осознав, что продолжать погоню ей больше не по силам, старушка попыталась проделать со своим трофеем ровно то же, что она сделала с предыдущим удостоверением. Но сделать ей это помешали подбежавшие полицейские. Она принялась бить их руками, но женщина физически не могла совладать с двумя молодыми мужчинами. И пока они надевали на неё наручники, старушка истошно вопила:
- Твари проклятые, мусора паршивые, волки продажные, это вы, вы моего сыночка в тюрьму упекли, все вы гниды, твари, взяточники, чтоб вы все в своей мусарне сгнили, я вас презираю!
Смотреть на это было невозможно. И хотя психика у меня была крепкая, какая-то тоска овладела мной после увиденного. Быстрыми шагами я пошёл к ближайшей остановке, лишь бы побыстрее уехать домой. Запереться в квартире и дать своей голове отдохнуть от безумств, свалившихся на меня в последние часы.
Конечно, когда человек сходит с ума это очень страшно. Но знаете, в этой ситуации меня больше всего поразило отнюдь не умственное помешательство бабки (с каждым годом число душевнобольных только растёт, этим уже никого не удивить), а то, насколько может быть клишировано людское мировоззрение. Выходит, по её мнению, эти двое «взяточники» только потому, что на них форма. Больше никаких фактов, никаких доводов, ничего. Да, с одной стороны, они часть огромного пласта граждан, служащих для охраны правопорядка. Да, сотрудники этой организации заслужили себе не очень хорошую репутацию. Но с другой стороны, как отдельно взятые единицы, они индивиды и возможно даже честные люди, ну или хотя бы один из них честный человек. Конечно же это не утверждение, но ведь это может быть так. Стереотипы оседают в наших головах и прилипают к извилинам, как пепел, стряхиваемый на подоконник. А происходит это потому, что они навязываются обществом, или не особо умными людьми, которых слушают ещё более несмышлёные, а потому доверчивые люди. Блондинки - идиотки, от евреев воняет, а американцы тупые, список клише можно продолжать бесконечно. И в конечном счёте наше общество состоит из большинства необразованных людей со стереотипным мышлением, неспособных трезво смотреть на мир и мыслить критически. От таких размышлений моё настроение портилось всё больше и больше.
Я наконец-таки дошёл до остановки. Моему взору предстала огромная масса людей, ожидающих автобус. Впервые за вечер я посмотрел на часы. Было ровно шесть часов – час пик. В обычный день я бы пошёл домой пешком, но сегодня я выбился из сил. Наверное, я заболел. Автобус приехал на удивление быстро. Его дверь открылась прямо передо мной, и я отступил в сторону чтобы не мешать выходящим. А затем, когда проход освободился, вошёл внутрь.
С первого взгляда мне показалось, что все места уже заняты. Но всё же мне удалось найти последнее свободное сидение в самом конце маршрутки. Я, стараясь никого не задеть, аккуратно подошёл к найденному месту. Сил почти не оставалась, так что я буквально рухнул на это сидение. Вот за что я не люблю Газели, так это за то, что в конце салона у них находятся два ряда кресел, расположенных друг напротив друга. И когда вы садитесь на одно из этих злополучных сидений, люди, находящиеся с вами, что называется визави, невольно начинают на вас глазеть. Так было и в этот раз. Стало не уютно и мне пришлось отвести взгляд в сторону. Я увидел как медленно заполняется автобус в котором уже и так не было мест. Люди заходили и начинали было браться за поручни, но те, кто ещё оставался снаружи, продавливали их своей массой в глубь маршрутки. Стадо - подумал я - ничем не лучше стада, а считают себя чуть ли не повелителями природы.
Готов поклясться, что раньше подобное даже не приходило мне в голову. Почему-то именно сегодня уродство жизненных устоев стало бросаться мне в глаза. И увиденное заставило над многим задуматься. И первым делом я подумал, что если обратить внимание на все дефекты, ошибки и погрешности нашей вселенной, то создаётся впечатление будто наше мироздание было произведено не Богом в его лаборатории, а вышло из-под конвейера АвтоВАЗа. Хотя нет, это уж слишком – одёрнул я себя - недостатков у нашего мира не так уж и много. Но всё же у него есть значительная Ахиллесова пята - человечество. А если быть ещё точнее, у этого мироздания нет минусов, они есть в головах у людей. Почему, например, у животных нет таких существенных проблем, как у нас? Горе от ума? Нет, не думаю, некоторые представители нашего рода не на много умнее, чем бегемоты, такие же глупые и агрессивные. Войны, вера, мораль - одни из самых наиболее спорных моментов человечества. И заметьте, всё из этого списка присуще только людям.
К слову, о морали, примерно несколько недель назад я написал вот такой текст: «Главный вопрос, это, наверное, стоит ли помогать другому человеку, если он оказался в беде. Последние время люди стали обожествлять тех людей, которые открыто говорят о том, что гораздо лучше помогать себе, тем самым принося себе выгоду, чем помогать незнакомым людям. Подростки всегда стараются сохранить и приумножить свой авторитет, а потому делают не так, как хотелось бы им, а так как делать "круто". Но если вы настоящий подлец и эгоист, тогда какое вам дело до мнения окружающих вас людей? Если человек гнилой изначально, он не задумывается над тем как ему поступить, он действует исходя из своих интересов. А если вы сомневаетесь, я не думаю, что вы на самом деле плохой человек. К черту образ циничных людей. Многие из нас люди душевно сломленные. Нас не раз предавали, не раз обманывали и тем самым до основания рушили представление о мире, складывавшееся в наших умах годами. Теперь мы видим его серым, эгоистичным жестоким, бесцельным и тягостным. Теперь за десятком стабильно проявляющихся человеческих гадостей мы не в силах разглядеть светлый лучик от хорошего поступка, сделанного по отношению к нам другим человеком. А если и замечаем, то он быстро меркнет во тьме новых дурных поступков. А теперь подумайте, если мы будем совершать поступки, в точности повторяя выходки тех, кто обманул нас. Тем самым мы будем разрушать других людей. А почему бы нам просто не взять и делать добрые, а не алчные поступки? Тогда тот лучик сможет, наконец, стать ярким светом.»
И вроде бы всё это правильно, да только как-то чересчур наивно. Кем был тот человек, который распределил поступки на плохие и хорошие? Кто сказал людям, что делать хорошо, а что плохо? Заратустра? Как по мне, мораль - понятие предельно размытое. И не удивительно, что вытекающий из неё этикет - палка о двух концах. Вот, к примеру, дети обязаны уступать место старшим. Но позвольте, а если ребёнок болен и у него температура, должен ли он уступать место какой-нибудь сорокалетней даме, которая прекрасно себя чувствует? Конечно же не должен, но окружающие обязательно его осудят, а возможно даже заставят встать. А обязанность мужчин уступать женщинам место… Хотя, нет, это уже совершенно другая тема, хоть и у неё есть огромный ком из сплетённых вместе нитей: фактов, доводов, противоречий, сексизма, феминизма и так далее.
Если пытаться разобраться в наших жизненных устоях, можно просто-напросто сойти с ума. Но даже если кому-то удастся найти ответы на извечный вопрос: «так ли плоха наша система и нужно ли с ней бороться», это будет сугубо субъективно, а главное не точно. Ведь нельзя быть абсолютно в чём-то уверенным. Со временем мы невольно мы узнаём что-то новое, подвергаемся разочарованиям и начинаем смотреть на мир немного под другим углом. А потому лично я уверен лишь в одном: быть уверенным в чём-то на сто процентов в этом мире невозможно.
После всего того, о чём я подумал, можно было бы со стопроцентной уверенностью сказать: Похоже, что мир сошёл с ума. Хотя… Так говорить, наверное, тоже глупо, мир не сходил с ума в одночасье он был таким всегда. Даже не весь мир в целом, опять же, всё упирается в людей. В них изначально была проблема, с самого их зарождения, а затем проблемы лишь накапливались.
Я отвлёкся от мыслей, чтобы посмотреть, не пропустил ли я свою остановку. Стёкла напротив были покрыты толстым слоем грязи, задние окна находились в таком же состоянии. Относительно чистым оставалось лобовое стекло, но посмотреть в него мне мешали люди, толпившиеся в проходе между сидениями. Маршрутка остановилась, женщине рядом со мной нужно было выходить. Вся вереница людей, состоящая из тех, кому не хватило мест, стала потихоньку вылезать из машины, дабы освободить для моей соседки проход. Я тоже решил покинуть этот "Ноев ковчег".
Я вылез и огляделся. Должен сказать, что с местом высадки я почти угадал, всего-то проехал одну лишнюю остановку. Чтобы вернуться домой мне необходимо было пройти два квартала. Мыслей, как и сил не осталось. Но настроение немного приподнялось от того, что я мог дышать свежим воздухом, а не вдыхать вонь от стареющих, потеющих тел и от ртов с гниющим зубами.
Я медленно брёл по направлению к своему дому. И также неспешно, можно даже сказать лениво по дороге ехали машины. Солнце уже давно зашло за горизонт, но звёзд видно не было, на своё место вернулся проклятый снежный купол. Сейчас я мечтал лишь об одном: побыстрее прийти в свою уютную квартиру и согреться тёплым чаем. А пройти мне оставалось всего ничего.
Громкий, раскатистый гром взрыва приглушил на секунду повседневный городской шум. Я не придал этому значение, подумав: - откуда только у детей деньги на пиротехнику берутся? Этот район был густо застроен домами, но без особых архитектурных изысков. И кроме как на вывески смотреть по сути было не на что. И мой взгляд скользил по ярким, красочным рекламным плакатам. И вдруг я увидел афишу, оповещающую о предстоящим концерте группы «Pilots». Моя девушка просто с ума сходила от этих парней, да и сам я не прочь сходить на их выступление. Датой концерта значилось двадцать первое марта. Я решил посмотреть в телефоне какое сегодня число, чтобы примерно прикинуть сколько дней осталось до мероприятия. До концерта ещё чуть больше недели. Я невольно обратил внимание на время, было уже восемь часов пятнадцать минут. Юля уже должна быть дома, наверное, уже что-то готовит – подумал я. Но почему же тогда она мне ещё не позвонила, чтобы узнать куда я ушёл и когда вернусь? Но я себя быстро успокоил – ты же сам только что решил, что она должно быть готовит ужин. Беспокоиться я перестал, но мне на столько не терпелось рассказать ей о приезде группы, что даже несмотря на то, что до дома оставалось совсем чуть-чуть, я решил позвонить. «Аппарат вызываемого абонента выключен или находится в не зоны действия сети» - произнёс женский механический голос в трубке.
Я обогнул «десятиэтажку», напротив которой находился мой дом. И то, что я увидел, потрясло меня до глубины души. Я вспомнил взрыв, который услышал несколько минут назад. К сожалению, это были не петарды. Не помня себя, я побежал к своему полу-разрушившемуся дому. В этот момент меня не волновала ни грязь, ни лужи, ни возможность поскользнуться и упасть. Я остановился в метрах в пятидесяти от обломков и стал с ужасом смотреть в чёрную дыру, образовавшуюся в строении, на месте которой ещё недавно была моя квартира. Меня бросило в дрожь.
Вокруг собралось огромное количество людей. Они встревоженно переговаривались между собой. Их голоса сливались в один сплошной гул. Но я отчётливо услышал, как кто-то сказал: «Телевизионщиков вызвать надо, может в телик попадём». А говорил это молодой парень, стоявший рядом со своим товарищем, спокойно снимавшим всё на свой телефон. Я стоял на месте, не зная, что мне делать. Мозг отключился, работали только инстинкты.
И вдруг кто-то громогласно крикнул:
- Тишина!
Все разом замолчали. Воцарилась тишина, нагнетавшая на меня ещё больший ужас.
- Помогите! – еле слышно раздалось из-под завала.
Кто-то выжил – сверкнуло у меня молнией в голове. Я не на секунду не задумываясь ринулся разбирать завалы в том месте откуда раздался призыв о помощи. За мной последовало ещё несколько мужчин.
Я мигом забыл о своей усталости и стал ворочать много килограммовые куски бетона. Повсюду валялись книги, одежда, кастрюли, обломки мебели и прочий скарб. Сворачивая очередной кусок плиты, я заметил детские пинетки. Холодок пробежал по моей спине. Должен спасти, должен помочь – это как лозунг раз за разом крутилось в моей голове. Я взглянул как идут дела у других «спасателей», увидел, как двое мужчин вытащили чей-то труп. Голова закружилась.
- Юля – произнёс я одними губами.
Захотелось закричать, завыть, как раненый зверь, упасть и колотить руками куски бетона. Хотелось, чтобы это оказалось сном, захотелось проснуться. Ноги подкосились, и я упал на колени. Если до этой минуты время медленно тянулось, то сейчас оно потеряло значимость. Всё вдруг стало бессмысленным и бесцельным. Предметы исчезли, появились декорации. Зрение застилали слёзы. Должен спасти, должен помочь – вернулись ко мне эти слова. И пусть они не вернули меня к жизни, но я всё-таки продолжил спасательные работы.
Я, как и прежде с остервенением расчищал завал как вдруг позади раздался наполненный ужаса вопль женщины:
- Он падает!
Люди, работавшие со мной как по команде, бросились вниз. Окованный ужасом, я, как и все инстинктивно начал спасаться от опасности. Но на середине пути споткнулся об арматуру и кубарем покатился вниз. Я оказался лежащим на спине на обломках человеческого улья. У бежать я не успевал. Я лежал скованный животным ужасом и смотрел как верхние этажи дома падают вниз.