Своих домочадцев Арни нашел на пляже. Начинающееся утро, как и нынешнее лето, оказались на удивление солнечными, жаркими. Он и сам уже по утрам несколько раз окунулся в теплое море. Благо этот самый пляж был всего в сотне метров от дома. Правда, пляж имел небольшие препятствия – многовековый прибой пробил невысокий, но крутой уступ, но, по расчетам Арни, до дома его волны докатятся примерно лет через пятьсот. Потомкам на первое время хватит. А для удобства в свое время Арни вырезал в меловом уступе пологие ступени и укрепил их широкими плитами. Разумеется, пришлось повозиться, но получилось вполне удобно, пристойно, этим самым потомкам не придется краснеть за предка. Да и Эрин понравилось, и Берту, и всем ближним потомкам… Вот по этим широким и невысоким плитам он и спустился.
Сегодня пляж представлял собой идиллию. Солнце, как и положено чудесной погоде, ярко светило. Море плескалось и ярко искрилось. Сын Арни, Берт, вальяжно возлежал на лежаке, а невестка, Мэтта, нервно восседала на шезлонге: так ей было сподручней контролировать своих близнецов-непосед – Лорни м Марти, резвившихся в ленивом прибое мелководья.
- Я уже начал беспокоиться, - Арни присел на лежак. – Проснулся, а вас нет… Как там малыши? Не простудятся?
- Отец, «малышам» уже восемь лет, - усмехнулся Берт и на всякий случай уточнил: - Каждому по восемь. Пусть закаляются.
- Папа, все под контролем. Они бултыхаются уже двенадцать минут, - Мэтта покачала браслетом с симпатичными часиками. - Через три минуты они чинно, как и положено послушным детям, лягут на лежаки, десять минут позагорают, и мы пойдем домой. Еще через сорок минут будем завтракать.
Арни исподтишка взглянул на сына, но тот только тяжело вздохнул и развел руками – ничего не попишешь, пунктуальность была хорошей, но слегка назойливой чертой Мэтты.
- Дедушка! Доброе утро! - это Лорни, наконец, заметила деда. – Иди к нам!
- В другой раз поплаваем! – махнул ей рукой Арни и пробурчал: - За три минуты я только шорты успею стащить.
- Дед, дед! Иди сюда, что-то скажем! – заговорщицки проорал Марти.
- Через три минуты! – разумеется, не проорала, а нежным сопрано проинформировала Мэтта. – Не беспокойте дедушку.
- Да чего уж там, - проворчал Арни и прокричал внуку, начиная закатывать штанины. – Капитан, швартуйся ближе к причалу!
Волна все-таки лизнул штанины Арни, но он успел выхватить из нее Марти, и тот «пришвартовался» вполне благополучно. А осторожная внучка грациозно скользнула по гребню, но коварная волна резко отступила, и Лорни смущенно распласталась на песке.
- Только не греби, - предупредил Арни. Но все же пришлось «пришвартовывать» ее с помощью буксиром.
- Дед, слушай и не оборачивайся! Не смотри на скалу! – страшным голосом зашептал Марти. – Там, за ней сидит какой-то странный дядька. Весь в черном, в черной шляпой, в черных очках и с палкой…
- Палка тоже черная? – на всякий случай уточнил Арни.
- Нет, просто деревянная…
- Давно сидит?
- Мы его увидели уже на третьем или четвертом заплыве, - пояснила Лорни.
- Я его на втором заплыве увидел, - Марти явно гордился своей наблюдательностью.
- А родители?
- С их стороны его не видно. Да и плавают они там, левее.
Арни подмышкой понес внучат к родителям, на ходу Арни мельком взглянул в сторону скалы. Невысокий, пожилой, действительно, весь в черной тройке, дорогая суковатая палка… Не черная.
- О чем вы там шептались? – заинтересовалась обеспокоенная Мэтта.
- Да ребята увидели незнакомого старика. Он им показался подозрительным, - Арни присел на лежак.
- Де-е-ед… - заканючил Марти. – Ну, зачем?
- Да уж ладно, - отмахнулся Арни. - Мэтта, ну, сама понимаешь, у них сейчас в головах разные страшные загадки, многочисленные сыщики, таинственные шпионы… Возраст у них такой…
- Да видел я этого мужика, - небрежно подключился Берт. – Мужик как мужик. Правда, в нашем городке его я не встречал… Приезжий, наверное.
- Всё, дети, собрались! Дома позагораете! – Мэтта собрала шезлонг. – Марти, помоги маме. Нам не хватало только престарелых вуайеристов...
- Подождите… - Арни поднялся. - Я зажигалку забыл. Схожу, попрошу у старика. Заодно и познакомлюсь с твоим… как ты его обозвала? Вуаля…? А, ну да, ну да.
- Ага… Зажигалку… Типа, «закурить не найдется» или «который час»? – засмеялся Берт.
- Деда, а ты его поборешь? – засомневался Марти.
- И, правда, отец, возьми с собой хоть… ну, хотя бы вот эту корягу, а то он с толстой тростью, а ты только с трубкой... Неравноценное знакомство получится.
- А самому слабо? – неожиданно пискнула Лорни.
Арни поблагодарил ее взглядом, а Берт отрезал:
- Я со стариками не воюю. – Хотя… Хотя интересно было бы поглядеть на батл пенсионеров. Надеюсь, это будет бой без правил?
- Болтуны… Ждите меня здесь, - и Арни направился к скале.
Подозрительный незнакомец как будто ждал его. Он привстал на камне и снял очки. Пару секунд они разглядывали друг друга. Шляпу незнакомец не снял, но Арни готов был поклясться, что тот был лысым. Длинные усы, небольшие глаза и острый нос. Да и был ли усач ему незнаком? Что-то скреблось в памяти Арни, но что?
- Здравствуй, Арни, - неожиданно густым басом произнес незнакомец.
И Арни все же вспомнил. Давно это было, но вспомнил. Старая большая таверна в центре городка. Ее уже нет, вместо таверны – супермаркет. А та свадьба – его свадьба. Его свадьба с Эрин… И странный незнакомец весь в черном, особняком сидящий в углу таверны. Гостей было много, но все – знакомые лица, а этот… Как появился, так исчез – незаметно. Это потом Эрин объяснила, кто это. Потом они еще один раз с ним встречались.
- Эрлинг? – неуверенно спросил Арни и, наконец, поздоровался.
- Ага! Вспомнил? Ну, и хорошо. Ностальгировать будем завтра. А пока не время, - Эрлинг надел очки и вдруг неожиданно, по-свойски, пожаловался: - Не могу долго смотреть на яркий свет… Да ты присядь, присядь... Итак, завтра утром, после шторма…
- Какой шторм? – удивился Арни. – Барометр спокоен, жарко – да, но не настолько же. И не душно…
- Выбрось свой барометр, я тебе настоящий подарю, верный, - усмехнулся Эрлинг. – Так вот, завтра утром вместе с внучатами пойдешь на мыс, я вам приготовил подарок.
- Какой подарок? За что?
- Потом, потом… Завтра в одиннадцать вечера придешь на это место, за скалу, там поговорим и… попрощаемся. Значит, завтра утром – на мыс, а в двадцать три – к скале.
- Эрлинг, да помню я, помню, - неуверенно проворчал Арни.
- Не обижайся – возраст, - Эрлинг покачал головой. – И у меня возраст, и у тебя… И не забывай – скоро будет шторм. Так что, забирай своих домочадцев с пляжа. Кстати, хорошие у нас потомки получились. Особенно пацанята.
- Близнецы. Мальчик и девочка, - зачем-то уточнил Арни.
- Да знаю, я знаю, - вдруг рассмеялся Эрлин. – Марти и Лорни. Возьми зажигалку, зять, ты же хотел попросить прикурить. Иди! Ну, мне пора!
Арни машинально положил подарок в карман и в спутанных чувствах пошел к «своим домочадцем».
Эти спутанные чувства его не покидали и в доме, и на причале, и в своей комнате. Но первым делом он поспешил к барометру. Стрелка стояла очень высоко, но чуть ниже, чем хотелось бы. Но на всякий случай он закрепил на пирсе свою яхту. Яхта стояла в бухте, и с ней во время штормов больших проблем до сих пор не случалось. Однако к работе он, опять же, на всякий случай мобилизовал всю мужскую часть семьи. Марти с удовольствием бегал по палубе, постоянно пытаясь влезть на мачту. Берт бегал по причалу без удовольствия, все время вспоминая про множество пережитков по поводу метеорологических народных примет.
- Отец, на дворе двадцать первый век, климат изменился, народные приметы давно не работают, барометр – кстати, не самый точный прибор – тоже стоит, а ты, а ты… - канючил он. Но когда Мэтта доложила, что барометр, в конце концов, начал резко падать, забегал быстрее: в обязанность Берта входило укрепление дома на случай непогоды и всяких разных природных катаклизмов.
Между тем небо становилось медно-красным.
- Дед, это что? – Марти еще не приходилось видеть таких природных явлений как крепкий шторм.
- Это первый признак циклона, будет шторм – сильный ветер и высокая волна, - Арни выглянул в окно.
- А впереди циклона обычно идут легкие облака, окрашенные солнцем, поэтому небо окрашивается в красный цвет, - рядом с ними притормозил Берт. – Вон, видишь, Марти, на горизонте вдали уже возникла темная полоса… Действительно, шторм… Отец, забираю назад свои слова о пережитках. – И убежал.
- Слышишь, какая тишина? – Арни поднял палец.
- Я бы сказал – зловещая, - глубокомысленно изрек Марти. – Даже птиц не слышно.
Стало душно, и Арни ушел к себе, убедившись, что малыши «задраены» и будут спать. Мощный камин, если пошире открыть задвижку дымохода, вполне заменял кондиционер. За всей этой суетой он даже забыл о трубке, а теперь, набивая ее, вспомнил о подаренной зажигалке, а, вспомнив, удивился. Зажигалка оказалась непростой – простой бензиновой, как он и любил, массивной, узорчатой, со специальным носиком для раскуривания трубок, удобной и – золотой. Да и работала отлично. Правда, золотая… Золото он не любил, поэтому не стал брать дорогую пенковую, просто выбрал свою любимую обкуренную трубку.
Покурив, Арни собрался еще раз проверить, как там в бухте, но небо совсем потемнело и приобрело, как сказал недавно Марти – «зловещий» вид. Арни перешел в спальню, на ходу взглянув на барометр: стрелка уже резко упала до чрезвычайно низких значений. Окно спальни, в котором еще недавно открывался прекрасный вид на море, тоже не обещало ничего хорошего. Еще пару часов назад море было почти спокойное, а сейчас оно тревожно волновалось. Да и ветер резко усилился. В доме, который они с отцом четверть века назад капитально построили на зло на всем стихиям на холме, ветра было не слышно, но одинокая столетняя сосна возле лестницы на пляж тревожно раскачивалась. Арни решил полюбоваться буйством природы, и еще раз набить трубку, но тут Мэтта позвала к столу.
- Дедушка, это уже шторм начался? – шепотом спросила Лорни.
- Нет, когда начнется ливень, ветер начнет завывать и резко менять направление, волны станут высотой с дома, вот это уже будет шторм.
- А ты в шторм попадал?
- Мы со своими суденышками старались не попасть в шторм. Спастись в штормовом море шансов у нас было очень мало. Поэтому, прятались в надежных укрытиях – в закрытых бухтах.
- А наша бухта закрытая?
- Конечно. К тому же наша бухта не на море, а в устье реки, а там, перед морем, – мыс и коса, потом выше по течению излучина и уже потом наша бухта.
- А завтра утром шторма не будет? - не унималась Лорни.
- Скорее всего, не будет. Так что не бойся.
- А я и не боюсь, - и храбрая Лорни взялась за вилку.
А тут как раз начался шторм. С ливнем, грозой и прочими прелестями.
- Ты все двери закрыл? – спросила Мэтта.
- Закрыл, - с полным ртом ответил Берт.
- И окна?
- И форточки, и гараж, все закрыл на ключ, а ключи выбросил.
- Очень смешно. Если бы сегодня была не воскресенье, а рабочий день…
- Не поехали бы на работу, закрыли двери, окна и… далее по списку.
- Тебе хорошо, ты можешь и дома на компьютере работать, а мне больных лечить… Представляю, сколько пациентов прибавится после этого кошмара.
Тут как раз сверкнула молния, и моментально загрохотал гром.
- Н-да, гроза как раз над нами, - проинформировал Берт. – Я не помню такого безобразия. Пойду-ка я выключу щитовую.
- Молниеотвод надежный, - успокоил его Арни, вытирая рот салфеткой.
- Папа… Может быть, все-таки лучше выключить рубильник? – ласково поинтересовалась Мэтта.
Арни пожал плечами, пожелал всем спокойной ночи и отправился к себе. Если ожидается нервический блэкаут, то нужно быть во все оружие. Достал свечи, проверил заряжен ли аккумулятор в телевизоре, подложил древесного угля, подложил пару дубовых поленцев для духа, и собрался вздремнуть. Послеобеденный сон укрепляет нервы…
Но поспать всласть не получилось. Уже через полчаса раздался стук в дверь.
- Дедушка, дедушка, ты не спишь? – из-за двери просочилась Лорни.
- Заходи, шторм закончился?
- Пока нет. Но он же к утру прекратится?
- Конечно, к утру закончится. А вы на море смотрели?
- Смотрели… - вздохнула Лорни. – Но… Папа выключил рубильник, они с мамой поднялись к себе и ушли спать. Из спортзала смотреть на море неудобно, темно.
- Страшно?
- Да, - призналась Лорни. – Но красиво.
- Залазь на кровать, там все хорошо видно. А где Марти?
- Дрыхнет, - и Лорни, протопав по постели, уселась на дедовом подоконнике. - А почему мы с Марти шторм раньше не видели?
- Видели, но не запомнили – маленькие были.
- Значит, это первый наш шторм?
- Получается, что – да. Обычно первый шторм запоминается на всю жизнь. Так что запомни его.
- Конечно, запомню. И Марти запомнит, и мама с папой, и ты… - и она осеклась. Арни внимательно посмотрел на нее, а Лорни опустила глаза.
Тут в комнату ворвался Марти.
- Вот вы где! А я поискал, поискал – никого нигде нет…
- Давай, соня, забирайся на подоконник, - подвинулся Арни.
- Деда, а раньше шторм был? – Дед успел только усмехнуться, его опередила Лорни:
- Конечно, был, - фыркнула Лорни. - И не один раз. Ты как всегда все проспал. Да, дедушка? – дед не ответил, и Лорни пожалела брата: - Это просто наш с тобой первый шторм. А ты думал, что это конец света?
Но Марти обиделся, проигнорировал ее и снова повернулся к деду:
- Деда, а раньше у нас были сильные штормы?
- И при мне и раньше…
- А самый сильный шторм?
- Самый сильный? Нужно подумать… Ну, например, когда шторм смыл нашу деревню. Очень давно, примерно около пятисот лет назад, точнее не помню.
- Учитель Йохан сказал, что наша деревня возникла в тысячу пятьсот… пятьсот сорок пятом году, - гордо проинформировал Марти. – А городок в тысяча… -
- Молодец! – снисходительно оборвал его Арни. – Когда возник город, я помню, помню. Разумеется, из книг. Городок возник значительно позже, чем деревня, а ваш учитель постарше меня будет, он, наверное, еще и мамонтов видел.
- И динозавров… - хихикнула Лорни.
- Возможно, - согласился Арни. Он недолюбливал старика Йохана. И не без оснований. – Так… О шторме интересно?
- Конечно, интересно! – в два голоса возмутились внуки.
- Так вот, однажды, очень давно…
- Обычно так начинаются сказки… - ехидно сообщил Марти.
- Это не сказка, - Арни задумчиво почесал бороду. - Я запрошу архивные копии всех хронологических записей о нашей деревне. Выучите все. Историю родного края нужно знать. Будешь знать лучше Йохана.
- Ну-у, - заканючил Марти. – Ты же сам не знаешь, когда появился наша деревня…
- Значит, вместе учить будем, - обрезал дед.
- Марти, молчи и слушай! – вдруг четко произнесла Лорни и проворковала: - Продолжай, дедушка.
«Да уж, - про себя хмыкнул дед, - она же на пять минут младше брата, и уже им командует! Правда, девчонки взрослеют быстрее…»
- Ну, слушайте, - миролюбиво продолжил он. – Первые домики появились неподалеку от линии прилива. Но, когда разразился первый серьезный шторм, и его сокрушительные результаты стали очевидны, жители переселились подальше от моря. Во время того шторма на отмели разбился парусник. Вся команда утонула. Там, на отмели, при обычной погоде и сейчас можно далеко пешком заходить от берега, но во время большой волны – это невозможно. Волны просто затягивают человека в море…
- Как сегодня меня, - вздохнула Лорни.
- Вот видишь, а сегодня утром на море было спокойно, почти штиль, - улыбнулся Арни.
Марти сосредоточено сопел, наверное, предвкушал предстоящие тоскливые занятия по «истории родного края».
- Так вот, парусник разбился, но его трюмы были полны разным дорогим товаром. И пока владелец судна добирался от столицы до деревушки, товары сняли с парусника и закопали подальше. Владельцу пояснили, что товары просто утонули.
- Дед, товары же можно поднять с помощью водолазов, - наконец-то, оживился Марти.
- Водолазного дела в то время практически не знали, вот и уехал владелец судна восвояси, - теперь уже вздохнул Арни, а Марти опять сосредоточился, но не засопел, а нахмурил брови. На этот раз, скорее всего, соображал, как можно собрать и поднять на поверхность погибшие в пучине сокровища.
- Дедушка, а ты когда-нибудь находил клады? – неожиданно поинтересовалась Лорни. Вероятно, тема кладоискательства витала в воздухе, но Арни с ответом замешкался.
- Нет, находить клады не приходилось, - в конце концов, проворчал он. – Но ваша бабушка хорошо плавала, доставала из воды даже жемчуг, а вот драгоценности ей не попадались.
- Жаль, - только и сказала Лорни, но под ее опущенными веками играли лукавые искорки.
- Продолжим? – Арни почему-то расстроился и решил слега перестроить фабулу своего повествования. Чуть-чуть, с педагогической целью.
- Продолжим, - разрешила внучка.
- В истории нашей деревушки таких штормов было множество, как и кораблекрушений, - продолжил Арни. – Для деревенских жителей это стало своеобразным бизнесом. Случилось кораблекрушение – деревенский обворовывали корабли, а тех из команды, кто уцелел, даже убивали, а потом продавали краденное. Они даже ложный маяк установили. Типа: «Давайте, ребята, берите курс сюда! Здесь безопасно».
- А полиция? – резонно поинтересовался Марти.
- Какая полиция? В шестнадцатом веке полиции еще не было, тем более в наших глухих местах. В общем, наши земляки, бесчинствовали. Кстати, если честно, такой беспредел творили многие жители побережья. Их так и называли – сухопутными пиратами.
- А еще мордодеры, - услужливо подсказала Лорни.
- Мародеры, - поправил дед.
- Мордодеры – лучше, - не согласился Марти.
- Но неправильно, - возразил дед. – Хотя и мародеры тоже не совсем верно. Мародеры – это грабители на поле боя. А здесь были в основном простые воры. Потом, конечно, этих негодяев извели. Ну да ладно, как там буря?
- Бесчинствует, наверное, творит беспредел, - известила Лорни, выглянув в окно. – Непохоже, что к утру она угомонится.
- Угомонится, угомонится. Так вот, один из таких штормов случился в… – потом мы с вами в архиве уточним когда – в общем, давно. Этот шторм оказался особенно жестоким. Волны были просто громадными. Как горы. И одна из них, самая высокая, смыла всю нашу деревню.
- Как всю? Всю-всю? – Марти даже подпрыгнул.
- Как цунами? – испуганно спросила Лорни.
- Всю-всю, как цунами, - вздохнув, подтвердил Арни. – Говорили, что море отомстила деревенским за все их безобразия.
- И никто не спасся? - не унималась Лорни.
- Почти никто не спасся. Разве что те, кого в тот день не оказалось в деревне. Спасшиеся решили построить новый город. Кстати, Марти, в каком году это состоялось?
- В тысяча пятьсот девяносто девятом году… - буркнул Марти. – Дед, кстати, дождь заканчивается, и моря не видно, темно стало…
Арни сходил за подсвечником, зажег свечу, на ходу взглянув на барометр. Стрелка чуть-чуть поднялась.
- Шторм заканчивается, - сообщил он. – Может, спать пойдете? Все страшное закончилось.
- А сказка? – потребовал Марти.
- А деревня? – спросила Лорни.
- Сказка сегодня отменяется, - Арни взлохматил их белобрысые шевелюры. – А деревня быстро возродилась, местное мелководье для маленьких суденышек небогатых рыбаков было очень удобно. А город возник на берегу глубокой бухты, там соорудили высокую дамбу, построили маяк, причалы… Давайте спать, детвора. Завтра утром посмотрим, что натворил шторм.
И детвора нехотя отправились в свою комнату.
Арни раскурил трубку, выглянул на веранду. Дождь постепенно прекращался. Скорее всего, на небесах для земли осталось только несколько сотен ведер. Арни уселся на скамейку в глубине веранды, где воды было поменьше и, наконец, смог спокойно проанализировать события прошедшего дня. Эрлинг… Отец Арни, Оле, не обладал таланта многословия. «Смотри, сын, Эрлинг – не человек. Кто он – я не знаю. Он говорит, что он краб – тоже не знаю. Всё бывает. И твоя… - он поправился: - наша Эрин… это тоже не человек. Она – дочь краба. Мир обширен, и в нем случаются разные непонятные вещи. Но ты счастлив? Ну, и слава богу. Посмотрим… Ты – рыбак хороший, честный, браконьерством, воровством не занимаешься, мелкую рыбешку не обижаешь. Тебя Эрлинг обижать не станет». Эрлинг, и правда обижать не стал, даже после свадьбы с Эрин. Вот и сейчас о нем вспомнил, зажигалку подарил… И Арни обиженно крякнул.
Эрин… Это – десять лет жизни – лучшие годы… Но это – отдельная тема, закрытая для посторонних. Даже для самых близких. Их, самых близких, молчание устраивало. А его воспоминания остались где-то там, в глубине души, далеко-далеко, глубоко-глубоко. Четверть века прошло с того дня… Для всех окружающих это был банальный, обычный для рыбаков несчастный случай. На том и успокоились. Говорят, время лечит. Может быть, это и так, но для него это осталось болезненной загадкой. Загадка угнетала, тяготила некая неопределенность. Почему она тогда все-таки не вынырнула из воды, не вернулась на палубу, к нему? Она же не могла утонуть. Просто была не в состоянии этого сделать. И главное – зачем?
Арни пожал плечами, выбил трубку, почистил, решил еще раз покурить, а потом передумал. Дождь давно закончился. Два ночи, небо уже посерело, на востоке появилось розовая полоса, все-таки – лето, белые ночи, однако. И Арни пошел спать, предварительно поставив будильник на шесть утра.
А в шесть утра уже ярко светило солнце, простиранное небо сверкало первозданной чистотой, яхта была в порядке, о шторме напоминали лишь кучи бурых водорослей то там, то сям темневших на мокром сером песке пляжа. Арни вздохнул – несколько дней придется поработать. Сначала собрать водоросли, подождать пока они высохнут, сжечь их, а золу собрать – весной будет хорошая подкормка для огородика. Он начал уборку со скалы: от нее до косы пляж считался его собственностью. Потом подумал и решил убрать водоросли и на ближайшей части деревенского пляжа – нехорошо будет, если ночью Эрлинг запутается в водорослях.
- Доброе утро, дедушка, - послышалось сзади.
Ну, конечно – Лорни и Марти, нечесаные, в пижамках, не выспавшиеся.
- Почему не спим? Еще раннее утро, - Арни собрал большой клубок длинных водорослей.
- Лорни сказала, что мы хотим тебе помочь, - зевнул Марти.
- Ну, молодцы, молодцы, - похвалил дед. – Если хотите, тогда начните с косы, а потом посредине пляжа встретимся.
Встретиться им пришлось значительно раньше. Уже минут через десять Марти заорал:
- Дед! Иди сюда! Тут пиратский клад штормом выбросило!
- Ничего не трогайте! – предупредил Арни. Хорошо, если этот подарок преподнес Эрлинг, а если море выбросило другой «подарок», времен войны? Такие случаи бывали.
Сундук оказался старинным, темного мореного дерева с медными зелено-горичневыми оковками на углах, довольно большой.
- Это я нашел клад! Я! – Марти распирало от гордости, а потом погрустнел: - Дед, а мы не мародерствуем? – вдруг погрустнел он.
Арни осторожно смахнул водоросли, на крышке красовалась медная пластина. Гравировка сообщала: «Для Арни и его семейства».
- Видишь? Значит, не мародерствуем, облегченно вздохнул он.
- Дед, это тебе… - разочарованно произнес Марти. – Просто посылка.
- Видишь, там написано «и для его семейства»? Да, дедушка? – решила уточнить Лорни.
- Ну что, пошли будить остальное семейство. Там и вскроем эту посылку. Да не нужно мне помогать, ящик не очень тяжелый.
Когда Арни все-таки понял, что ящик тяжеловатый, пока они втроем тащили его в столовую, пока взбудораженная детвора будила родителей, пока те спросонья соображали, что к чему, прошло полчаса, прежде чем все собрались вокруг обеденного стола. Мэтта категорически настояла, чтобы под ящик постелили клеенку. Марти без остановки уже в десятый раз рассказывал, как он неожиданно наткнулся на ящик, пока ящик окончательно не превратился из посылки в пиратский клад. Берт сначала тупо разглядывал надпись на пластине, а потом разумно и логично пояснил, что кладом придется делиться с государством, а обычная посылка она и в Африке обычная посылка. Тем более, на ящике имеется конкретный адресат. Даже несколько адресатов. Поэтому ящик не может считаться кладом. Лорни тоже разглядывала надпись, зачарованными глазами. Арни все время прикидывал, как правдоподобней объяснить появление экстравагантной посылки.
- Ну что? Открывай, отец, - Берт пожал плечами. – Ты у нас главный адресат.
Тут Мэтта неожиданно предложила вызвать саперов, но эту идею единогласно отвергли.
Ящик открылся легко, без усилия, словно ждал, чтобы его раскрыли. Внутри лежал запаянный полиэтиленовый пакет. Его тут же вскрыли. Внутри пакета был еще один пакет, сложенный из нескольких слоев пергаментной бумаги. А уже под бумагой лежали кожаные коробочки. Они были аккуратные, даже элегантные, разные по размерам, и на каждой имелись медные пластинки с именами всех членов семейства.
- Ну, кладоискатель, открывай свою коробку, - подтолкнул Берт сына.
Коробка Марти была длинной и узкой. Она тоже легко открылась. В ней лежали солидная подзорная труба и морской компас. С позолоченными корпусами.
- Ух ты! – только и смог зачарованно промолвить Марти.
- Лорни, ты же тоже следопыт… Или сыщик, - улыбнулся Берт, и не ошибся. В коробке, принадлежавшей Лорни, лежали бинокль и лупа. Тоже позолоченные.
Лорни ухать не стала, она просто кому-то сказала «спасибо». Все рассмеялись, но глаза Лорни блестели.
Мэтте достались смартфон, разумеется, позолоченный, и стетоскоп.
- Какой тяжелый, - пожаловалась она.
- Да он, наверняка, не позолоченный, а литой. Из чистого золота, - озадачено констатировал Берт. – Там еще что-то есть.
- Ракушка… - Мэтта удивленно разглядывала раковину.
- Дай-ка нож, - попросил Арни. – Вы городские жители и не подозреваете, что в таких раковинах может скрываться целое состояние. – Смотри, какая красота! Я давно таких больших жемчужин не видел.
- Бог мой! – всплеснула руками Мэтта.
- Съездишь к ювелиру, чтобы достойную оправу сделал, и будешь носить, - улыбнулся Арни.
- Да такую красоту страшно носить!
- Будешь, будешь. Если жемчуг не носить на теле, он потускнеет.
- Блин, двести пятьдесят шесть гигов! – это Берт открыл свою коробочку. – Такие флэшки только тайванцы делают! – На золотистый смартфон в коробочке он даже не взглянул.
- Папа, а это много гигов? – заинтересовалась Лорни.
- Да это… Да это… На моей всего только тридцать два гигабайтов. Да на этой флэшке может поместиться все тридцать два тома Британской Энциклопедии, каждая примерно по пятьсот страниц… При этом – несколько раз… Много раз по нескольку раз… Даже не знаю, сколько раз… Я в шоке…
- А хоть примерно?...
- Потом, малышка, потом… Да я… Да я… – и Берт выскочил.
- Дед, а у тебя что? – поинтересовался Марти. – Большая коробка, квадратная…
«Господи! Только не золото!» - взмолился Арни, пытаясь прощупать коробку. Он терпеть не мог золото. Другое дело – серебро, но и в таком количестве это было бы тоже чересчур.
- Барометр и секстант! – он успокоился. – Латунные, старинные.
- А что такое секстант? – вдруг заинтересовался Марти. – Секс… секс… - при этом Лорни незаметно толкнула локтем брата.
- Папа… - загробным голосом прошептала Мэтта.
- Секстант – это такой навигационный инструмент для измерения высоты Солнца и других светил над горизонтом, - успокоил ее Арни. – А ты о чем подумала? Этим прибором определяют географических координат корабля. Я потом детвору научу. Длина его шкалы составляет шестую часть полного круга. На латыне «секстантис» как раз и называется «шестая часть». Осторожно! – он опередил Марти. – Это чувствительный инструмент. Уронишь – дуга может погнуться, он потеряет точность. Это не мамин… этот… как его… стетоскоп.
Тут вернулся Берт. Уже с флэшкой на шее.
- Кто же этот благодетель? О, там и смартфон для меня… Такой же как у тебя, Мэтта, - он заглянул в сундук. – Слушайте, там же еще и папочка тоненькая есть… Ну-ка, ну-ка… - он разложил на столе три листа гербовой бумаги. – Та-а-ак… Свидетельство о смерти некоего Эрлинга Пансе. Пансе… Пансе… - забормотал Берт. – Какой-то француз, наверное…
- Я знавал одного Эрлинга Пансе, - признался Арни. – Это было очень давно. Может, он и есть. Неуверен, что он был французом.
- Твой старый друг? – поднял глаза Берт. – Это все объясняет.
- Я бы не сказал, что мы были особенно дружны, - уклончиво ответил Арни.
- Значит, он был тебе за что-то обязан. Как-нибудь расскажешь? Нужно будет за его могилой присмотреть… А это – завещание, - Берт опять углубился в бумагу. Та-а-ак, «Я, Эрлинг Пансе… проживающий…» Хм, в нашем городе… «Настоящим завещанием делаю следующее распоряжение: Все мое имущество, какое ко дню моей смерти окажется мне принадлежащим, я завещаю Арни Олсену… Текст завещания записан нотариусом с моих слов и до его подписания прочитан мною лично в присутствии нотариуса. Настоящее завещание составлено в двух экземплярах… Один экземпляр завещания хранится в делах нотариуса…» Адрес… та-а-ак… «А другой экземпляр передан вышеупомянутому Арни Олсену». И подпись завещателя: Эрлинг Пансе. К завещанию прилагается чек… Сколько?! Отец, Мэтта посмотрите! Да мы нашему Эрлингу Пансе должны памятник поставить!
Увидев сумму, Арни присвистнул, Мэтта охнула.
- Сколько?! – в один голос заорали близнецы.
- Много, дети, много. Наш дедушка миллионер, - проворковала Мэтта.
Лорни неожиданно убежала, но через пять минут вернулась:
- Это не француз, а китаец. «Пан се» по-китайски – краб! – и она уставилась на Арни.
- Краб? – удивилась Мэтта. – Странная фамилия.
- Не страннее, чем «Салмон» или, например, «Геринг», - проворчал Марти. – «Салмон» по-английски – это «лосось», «Геринг» – это «сельдь».
- Действительно, - согласился Берт, – почему бы и не «Краб»? Чем фамилия «Краб» хуже фамилии «Лосось»? Я, правда, сомневаюсь, что ты правильно произносишь по-английски слово «селедка», но это уже проблемы твоего репетитора или вообще – англичан. Надо же – Краб! Типа: «Давай краба!» Нормально. Но почему – китайский? Лорни, ты, что учишь китайский?!
- Папа, ведь это же элементарно! – Лорни даже приплясывать начала. – В компьютере есть все словари!
- Ты лазала в мой компьютер? - почему-то осторожно возмутился Берт.
- А почему дочке нельзя лазать в компьютере папы? – вдруг сощурилась Мэтта.
- Ребята, ребята, она не лазает в ваши компьютеры, это я ей разрешаю ковыряться в моем, - подал голос Арни. – Лорни, ну?
- Конечно, дедушка. У папы компьютер запоролен. Я всегда твоим пользуюсь... У нас же только детский интернет…
- Да ну вас, - и Мэтта махнула рукой. – Берт, нам пора собираться.
- Какое «собираться»! – возмутился Берт. – Такой прибыльный шторм случается раз в сто лет. Отец, нам с тобой нужно съездить к этому нотариусу, подтвердить подлинность документов. А то кто его знает… Ты не возражаешь?
Арни, разумеется, не возражал, и все семейство пошло одеваться.
Поездки в город, с годами, для Арни стали экстраординарным событием, а тем более визит к разномастным чиновным людом. Но на этот раз все образовалось недурно, можно сказать, малой кровью – нотариус оказался незанят, обходителен и корректен. Он без всяких проволочек подтвердил верность всех документов. Даже свидетельства о смерти. Вот эта бумажка больше всего и беспокоила Арни. Как это получилось у «в бозе почившего господина Эрлинга Пансе», только усопшему известно. Ну, возможно, еще и нотариусу. Но все обошлось.
Проблемы начались, когда Мэтта решила заехать в свою больницу, чтобы отпроситься на сегодня, ну, и, естественно, покрасоваться драгоценным стетоскопом, заодно пополнить домашние припасы и приодеть детвору к новому учебному году. В результате они вернулись только к обеду.
А после обеда все занялись своими делами. Берт все-таки уехал на работу, главным образом, чтобы похвастаться «золотой флэшкой». Мэтта занялась хозяйством. Арни, раскрепив яхту, между делом давая Марти уроки работы с секстантом, и периодически размышлял об экстравагантном благодеянии Эрлинга. Лорни разрывалась между кухней и причалом, бегая туда-сюда и постоянно заглядывая деду в глаз – «да, дедушка… хорошо, дедушка… сейчас, дедушка».
«Н-да, - вздохнул Арни, искоса поглядывая на внучку, - что же она задумала? И как связала Эрлинга Пансе с крабом?» Так ничего и не надумав, Арни пошел заканчивать уборку пляжа. От помощи внуков он категорически отказался. Собственно говоря, те и настаивали. Наверное, решили, что на сегодня кладов найдено достаточное количество. И занялись более интересным занятием: из слухового окна обозревали окрестности с биноклем и подзорной трубой. Дед так и возился в гордом одиночестве, пока не приехал Берт и позвал ужинать.
Вечер ожидался унылым. Берт у себя наверху наверстывал несделанную утром работу. Мэтта что-то стряпала на кухне. Лорни сосредоточенно сидела в своем «детском» интернете. Марти смотрел телевизор. Арни тоже посмотрел телевизор – новости, потом политическое обозрение. Часы показывали десять часов вечера. Обычно детвора в это время требовала сказку, но на этот раз они ограничились подозрительно чинным пожеланием спокойной ночи и удалились. Через время успокоились и родители – у них сегодня выдался слишком волнительный день.
Арни расположился на веранде, набил трубку, закурил, поигрался новой зажигалкой, проверил, закрыта ли яхта, еще раз покурил и направился на пляж. Что такое летняя ночь? В одиннадцать часов это еще вечерние сумерки, а через час ночь уже плавно переходит к сумеркам предрассветным. В полумгле ночи светлел песчаный пляж и меловые скалы. На безмятежно спокойном море только мелкие волны с шелестом сонно лизали песок. Вот и скала, а вот и Эрлинг. Все в таком же черном костюме, но без очков.
- Я пришел пораньше, чтобы послушать ночную тишину, - после приветствия сообщил он. – Ну как, угодил с подарками?
- Конечно, даже слишком. Спасибо, - пробормотал Арни. – Право, не знаю – за какие подвиги. Сколько лет прошло…
- Меня здесь не было. Долго не было, - пророкотал Эрлинг. – Вот, ненадолго вернулся, вспомнил о вас. Ведь вы – моя единственная родня. Человеческая. Я скоро совсем уйду. Нужно оставить кому-нибудь все, что нажито, как говорится, непосильным трудом, - усмехнулся Эрлинг. – Да, пока не забыл, возьми банковскую карточку, это – лично тебе. На безбедную старость, так сказать. Я эту молодежь знаю… Берт, например, мечтает о личном компьютерном бизнесе, Мэтта – о собственной клинике.
- Я и не знал… - растерялся Арни.
- Вот видишь… Сплошное юношеское стяжательство и меркантилизм… - проворчал Эрлин. – Не зря у вас говорят, что природа на родителях отдыхает… Бери, бери карточку! Не обижай меня... Вот наши с тобой малыши – это уже другое дело… это другое поколение. Кстати, Лорни хорошо плавает?
- Ну-у, - неопределенно пожал плечами Арни.
- Из нее должен получиться хороший специалист по дайвингу. Мне так кажется, - задумался Эрлинг. – Только не отдавайте в пловчихи. Они такие плечистые… А внука стоило бы приучить к мореходному делу.
- Жаль, Эрин не успела порадоваться внучатам, - вздохнул Арни.
Эрлинг тоже вздохнул, внимательно посмотрел на него, а потом махнул рукой.
- Ладно, не хотел говорить, но скажу. Эрин не умерла.
От неожиданности Арни вздрогнул, а потом уставился на Эрлинга:
- Как же так? Ушла? Я же ее не обижал… Ни словом, ни делом…
- Да ты не причем. Долго рассказывать, а если короче… Видишь ли, век русалок в человеческом облике недолог – максимум тридцать лет, ну, может быть, чуть больше. Причина в этом. А всевозможные сказки, легенды о том, что русалки очень обидчивы и чуть что, уходят от мужа обратно в море – обычные байки. В человеческом обличье они обычные бабы, но – явно не долгожители. Это мы, крабы, и то – крабы особой породы, элита, так сказать – живем дольше. Сейчас и мой век подошел к концу. А Эрин… Она еще какое-то время побудет русалкой и уплывет.
- Куда? – почему-то забеспокоился Арни.
- Тайна сия велика есть, - усмехнулся Эрлинг, а потом его понесло, и он переключился с Эрин на себя, любимого. – Я вот, если успею, собираюсь сплавать на родину. Я ведь из Желтого моря. Права Лорни: «Пан Се» по-китайски – краб. У вас по-научному – Eriocheir sinensis, мохнаторукий краб, вид крабов из семейства Varunidae. Видишь, я уже и латынь изучаю. А может, просто отдамся на опыты, все-таки я не ординарный экземпляр. По крайней мере, останусь в виде чучела в музейной экспозиции какой-нибудь северной столицы, где таких природных феноменов не видели. Правда, лет двадцать назад одна из лондонских газет писала, что жители Гринвича видели, как тысячи моих собратьев выползи из Темзы и пошагали в сторону Хай-Стрит. Но потом оказалось, что это утка… А тут, представляешь, появлюсь я… Такой красавец, чудо природы. Вот скандинавы удивятся, а?
Арни неопределенно кивнул. Он думал о своем, о своей Эрин.
- Эй, Арни, - Эрлинг коснулся его плеча, - да ты меня совсем не слушаешь! Для всех она давно утонула, погибла, уплыла…
- Вот именно – уплыла, - Арни набил трубку.
- Это было ее решение. Она не захотела превратиться в протухшую селедку, - Эрлинг достал из кармана флягу. – Глотни! Это хороший коньяк, я не могу терпеть этот вонючий виски…
Арни глотнул, коньяк был, действительно, хороший. Они помолчали.
- А почему обязательно превращаться «в протухшую селедку»? – спросил, наконец, Арни.
- Понимаешь, зять, - Эрлинг сделал еще глоток и протянул фляжку Арни, - русалка – персонаж, наделенный не только мифологической природой, но является и субъектом реальной действительности со своими чувствами, рассудком, волей, памятью и так далее, и так далее. У любой обычной русалки – речной, морской, озерной – без разницы, у каждой жизненный срок ограничен. Но в моем случае – грешен – родилась Эрин, продукт, так сказать, межвидовой мутации. Такие примеры мне не известны. Эрин родилась, выросла, вышла за тебя замуж, родила ребенка, но, когда решила, что пришел ее черед умирать, влекомая стадными чувствами, гендерной солидарностью, женской логикой – называй это как хочешь – решила не превращаться в «протухшую селедку», как я только что я опрометчиво брякнул, и умереть в море. Но что-то с этой мутацией не срослось. Поэтому я и сказал тебе, что она не отдала богу души. Все! Я ничего больше не знаю. К тому же я ее давно не видел… - он достал из кармана жилетки часы и присвистнул: - Да мне уже пора! Может, еще свидимся… Если вдруг увижу Эрин, привет передавать? Хорошо, передам. Ты иди, я еще допью фляжку.
И совершенно озадаченный Арни побрел домой. Но не дошел. Сразу за скалой он вдруг заметил белобрысое существо.
- Марти или Лорни? – поинтересовался он.
- Дедушка, это я… - призналось существо.
- Доброй ночи, мисс Марпл. Ну, и что ты здесь делаешь, Лорни? Давно сидишь? Много подслушала?
- Нет, дедушка, нет! Я проспала… Я пришла только когда, вы прощались, - призналась внучка.
- А где же мсье Пуаро?
- А он совсем проспал.
- А вас с Марти родители не информировали, что подслушивать нехорошо? – задумчиво поинтересовался Арни.
- Дедушка, прости. Но ведь интересно же…
- Ну, пошли, - Арни постарался подальше отвести любопытную внучку, приобняв ее, чтобы не оборачивалась. Какое-то время они шли молча. Потом спросил: – Как догадалась?
- Дедушка, помнишь, ты рассказывал о русалке, которая спряталась в домике Оле?
- Ну-у, помню.
- Русалку звали Эрин, и она любила Арни, сына Оле?
- Ну-у…
- Это же ты – Арни, а Эрин – наша бабушка?
- Совпадение… - неохотно промолвил Арни. – Это же сказка… Фантазия… Надо же для вас придумывать сказки на ночь.
- Дедушка! – неожиданно топнула ногой Лорни, - Вообще-то обманывать маленьких нехорошо.
- Обманывать всегда нехорошо, маленьким можно просто не говорить всю правду. Им, маленьким, например, не нужно рассказывать о… Ну, скажем, о синхрофазотроне, они, маленькие, просто не поймут, о чем речь.
- А что такое синхрофазотрон?
- Да я и сам толком не знаю, - признался Арни. – И большинство людей тоже не знают. Им это и не нужно. Или, например, малышам не следует рассказывать о смерти – может быть, они и поймут, но испугаются. А зачем? Не зря в народе говорят: будешь много знать, скоро состаришься, а зачем малышам быстро стариться?
- Но я же не маленькая! – снова возмутилась Лорни.
- Ты как-то уже определись: то «маленьких нехорошо обманывать», то «я же не маленькая»…
- Ну, ладно, я – среднего возраста… - подумав согласилась Лорни.
- Забавно, - рассмеялся Арни. – Я запомню.
- Хорошо, младше среднего возраста, - вздохнула Лорни. – Погоди, дедушка, у меня кроссовок развязался…
Но внучка оказалась не только любопытной, но и хитрой, а к тому же – не робкого десятка. Завязывая свой кроссовок, она как бы невзначай обернулась. Арни проследил ее взгляд. От скалы в сторону моря нетвердой походкой бочком семенил огромный краб.
«Мохнаторукий… пан се… как он называется по латыни?» - Арни попытался вспомнить титул своего тестя.
Увидев, такого красавца, Лорни сначала от неожиданности вздрогнула, потом сказала «Ух ты!», а потом тупо продолжила завязывать свой непослушный кроссовок, на всякий случай периодически поглядывая на краба. Все-таки, он был довольно неприятен. Наконец, это страшилище добрело до полосы прибоя и поднырнул в волну, а кроссовок, наконец, завязался.
- Дедушка, так это и был воскресший Эрлинг Пансе? – дрожаще-невозмутимым голосом прошептала Лорни. – Может, ты все-таки правду расскажешь? Всю правду?
- Ага, типа: «Торжественно клянусь своей честью и совестью, что буду говорить правду, всю правду и ничего кроме правды»? – прищурился Арни.
- Зачем ты так? Мы же не в суде? – захлопала ресницами Лорни. – Достаточно сказать «честное взрослое». Не бойся, дедушка, я не испугаюсь и не превращусь в «протухшую селедку», и никому не расскажу. Даже Марти. Пусть и дальше спит.
И почему-то Арни ее поверил. И пришлось в сумеречном свете полной луны дать слово – «честное взрослое», и рассказать ей все, что сумел.
- Ну, теперь ты рассказывай. Свою сказку, - потребовал Арни. - С самого начала.
- Хорошо, - вздохнула Лорни. – Помнишь, ты рассказывал о русалке, которая спряталась в домике Оле?
- Это можно пропустить. Начни со вчерашнего дня, с того момента, когда я пошел к… - Арни запнулся, - к Эрлингу.
- Хорошо, - снова согласилась Лорни. – Когда ты пошел, я сказала, что мне нужно в туалет, и побежала к скале. Я начала слушать с того момента когда Эрлинг сказал: «Значит, завтра утром – на мыс, а в двадцать три – к скале». Я уже знала время, когда что-то произойдет. Логично? Тут ты его назвал «Эрлинг». Я сразу поняла, о каком Эрлинге идет речь. Потом он сказал, что будет шторм, потом он сказал, что у него с тобой получились хорошие потомки, то есть мы с Марти. Потом вы с ним попрощались, и я поняла, что нужно убегать. Так что ты нам с Марти почти все сам и рассказал. Как ту сказку о русалке. Решить это уравнение было просто. Знал бы ты, какие уравнения нам задают! А дальше?
- А что «дальше»? Ты – молодец, провела мозговой штурм…
- Шторм? – удивилась Лорни.
- Не шторм, - рассмеялся Арни. – Мозговой штурм. Это способ усиления творческой активности для решения какой-либо проблемы.
- Типа дедукции?
- Не совсем. Подробней посмотришь в интернете. Ну, хорошо, это было вчера, а сейчас что ты подслушала?
- Я же говорю – проспала. Я пришла, когда Эрлинг предложил коньяку… А кто такой «зять»?
Они как раз дошли до лестницы. Арни раскурил трубку, сел на ступени, а Лорни по-хозяйски устроилась у него на колене. Когда она уяснила основы генеалогии, она сосредоточенно и смешно наморщила нос, а потом спросила:
- Значит, мы с Марти сможем его называть прадедушкой?
- Вряд ли, он уехал навсегда.
- Да нет. Он же сказал: «Может, свидимся», а потом пообещал тебе передать привет Эрин, то есть бабушке. Значит, бабушка не умерла, не стала «протухшей селедкой», - сделала она вывод. – Вообще-то, из того, что говорил прадедушка, я мало чего поняла. Что такое субъект… субъект…
- Субъект реальной действительности… Поверь, это тебе еще рановато, не забивай пока голову, про субъекты и объекты будешь зубрить в университете. И тоскливо жаловаться, что ты уже не ребенок.
- Конечно, «маленькие, просто не поймут», - проворчала Лорни. – А что такое «гендерная солидарность», «межвидовая мутация»? – продолжала настаивать настырная внучка.
- А про женскую логику слышала?
- Да.
- Ну, так вот, это, примерно, то же самое, что твои солидарности вместе с мутациями. Но только другими словами, - Арни снова решил «просто не говорить всю правду». Особенно о всяких там подозрительных мутациях и гендерных проблемах.
- А бабушка… бабушка – она все-таки умерла или нет? – вспомнила Лорни.
- Честное слово: я не знаю, - с горечью признался Арни. – Честное взрослое.
- Но, если она не умерла, она вернется?
- Не знаю. В любом случае, это ее выбор.
- Жаль, если не вернется.
Но тут наверху послышалось шлепанье тапок. Конечно, это был Марти.
- Я снова проспал, - пожаловался он Лорни и плюхнулся на свободное колено деда. – Что, уже ушел?
Арни многозначительно закашлялся.
- Ушел, ушел, - затараторила Лорни. – Зря ты просыпался. Практически ничего не пропустил. Дедушка чуть-чуть поговорил со своим другом, этим Эрлингом Пансе, он, кстати, как я и говорила, – китаец. Потом дедушка поблагодарил друга. И тот уехал домой. В Китай, - уточнила она.
- Ну, тогда пошли спать, - зевая, разрешил Марти.
Когда Арни уложил внуков спать, а сам решил перед сном покурить, в дверь скользнула Лорни.
- Дедушка, - таинственным шепотом промурлыкала она, - А бабушка Эрин научит меня дайвингу?
Арни сделал глубокий и тяжелый вздох и тоже прошептал. Грозным голосом:
- Ну-ка, девчонка «младше среднего возраста»… Марш спать!
И Лорни улетучилась.