СИЛЬНЕЕ БРОНИ
(в новой редакции)
Часть – 5
(продолжение)
Февраль 1945 года.
Москва. Кабинет Сталина.
В кабинет Сталина входит Главный Маршал авиации Новиков.
Сталин встает из-за стола и идёт ему на встречу. Дружелюбно здоровается с Маршалом и приглашает сесть за стол. И, уже усевшись в кресло, начинает говорить:
- Товарищ Новиков, Василевский просил меня познакомить его с вами поближе. – Поскольку он человек очень аккуратный и корректный, то это может означать только одно, что он нуждается в вашей помощи.
- Поезжайте к нему и помогите подготовить наступление, а затем и координацию авиационных соединений при взятии Кенигсберга и разгрома Земландской группы войск на полуострове. - Лучше вас с этой задачей никто не справится!
- Есть, товарищ Сталин! - отвечает Новиков и начинает докладывать свои соображения по этому поводу:
- Я сейчас как раз прорабатываю данный вопрос и думаю, что на этом участке надо сосредоточить не менее двух-трех воздушных армий. – Ведь Кенигсберг надо будет брать только штурмом, а по-другому к нему просто не подступиться. Слишком мощная там оборона!
- А что, у нас разве мало штурмовиков и бомбардировщиков? – поинтересовался Сталин.
- Для такой операции будет маловато, товарищ Сталин, - ведь придётся штурмовать каждую улицу и каждый дом. - Я уже не говорю об укрепленных фортах, башнях и равелинах.
- И что вы предлагаете? - раскуривая трубку, закашлялся Сталин.
Новиков, несомненно, был готов к любому вопросу, который касался его деятельности, как Командующего ВВС Красной армии, в чём Сталин убеждался уже не раз. Эта неожиданность тоже не стала для него исключением.
- А мы подключим истребительную авиацию, которая тоже будет работать, как штурмовая и бомбардировочная, нанося бомбовые удары по наземным целям.
- Задачу мы обязательно выполним. Лишь бы погода не подкачала. Там в весеннее время часто бывают дожди и сильные туманы, а низкая облачность не дает возможности максимально использовать штурмовики и бомбардировщики. Сказывается близость к холодному морю.
Верховный не стал возражать командующему.
- Хорошо, действуйте! Готовьте план штурма, а потом с Василевским прибудете ко мне на утверждение и уточнение всех деталей этой сложной операции.
Сталин поднялся, пожал руку Маршалу и на прощание сказал: - «Желаю вам успеха, товарищ Новиков, но смотрите, спрос за все будет строгий! – А врага надо добивать, в его же «логове».
На берлинское направление.
Сегодня Козенков, впервые за всю войну, попросил командира полка после вылета дать отдохнуть летчикам эскадрильи. Конечно, в этой просьбе был и его личный интерес. Он собирался навестить раненого Голубева, а заодно и повидаться с Юлей.
Как-то вчера получилось нездорово. В бою, Голубев, прикрыл его от наседающего «Мессерштитта» и получил два ранения. Как опытный летчик, Козенков понимал, что это не было случайностью. Голубев, пошёл на этот шаг осознано. С другой стороны, ничего странного в этом не было. Капитан действовал смело и решительно, и ему всегда удавалось выходить в таких ситуациях победителем.
Еще в конце декабря 1944 года, Голубев прибыл в полк после службы в штрафной эскадрилье с наградой - вторым орденом Красная Звезда, а уже в конце февраля его вновь представили к очередному ордену за успешные боевые вылеты.
Подводя итоги всем этим событиям, Василий размышлял, анализируя прошлое капитана и вчерашний день.
- А как же тогда танки? Он просто их не видел? Или помешала плохая погода? А может быть просто, не хватило чутья? Но это ведь может случиться с каждым. Тогда в чем была его вина?
- И все же он должен был их найти! Но здесь тоже от нелепой случайности никто не застрахован. Однако он меня вчера прикрыл! Поправил ситуацию, а может быть даже, исправил мою ошибку!?»
Размышления прервал заместитель командира по политической части, гвардии майор Федоров. Он остановил Козенкова прямо у его самолёта, который уже стоял в готовности к вылету.
- Василий Георгиевич, я был сегодня в гарнизоне, там заезжает новый медсанбат.
Сделав паузу майор, пытливо посмотрел на Василия.
Козенков сразу насторожился.
- А старый что, съезжает?
- Да, уходит на переформирование, а затем будет отправлен на Берлинское направление. Там ожидаются большие бои и работы для них, как я понимаю, будет много.
- А к чему вы мне всё это говорите? – спохватился вдруг Василий.
- Такая у меня работа, говорить, - усмехнулся замполит.
- Ну, тогда считайте, что я вас внимательно выслушал, - открещивается от собеседника Козенков.
Но замполит не собирается отступать.
- Я понимаю, что у вас и своих забот хватает.
- Да! - признался Василий. Времени тоже в обрез но, за информацию вам спасибо.
- Да не за что, - продолжает майор. - Главное, умело ею распорядиться.
- Спасибо за совет. Об этом я подумаю уже после того, как прилечу.
Фёдоров одобрительно качает головой.
- Вот тогда и поезжайте в медсанбат. Заодно и навестите Голубева.
Козенков на время оторопел от неожиданности.
- Извините! Не сообразил сразу, что вы были у Николая. Как он там?
Замполит по-прежнему продолжает спокойно говорить о своём:
- Сделали операцию, но ранения оба легкие и думаю, что уже скоро будет в строю. Однако полагаю, что сейчас ему нужна ваша поддержка.
Василий торопится закончить разговор.
- Да! Конечно, поеду. Спасибо. Уже дали команду на взлёт, а то глядишь, улетят без меня.
Майор с пониманием отходит от самолёта в сторону и машет лётчику рукой.
- Удачного вам полета! Я сейчас тоже поведу «четвёрку» вслед за вами.
* * *
Сразу после возвращения Козенков поехал в медсанбат. Юля была занята, но вскоре она вышла к Василию и, они обнялись прямо в коридоре.
- Я уже всё знаю. Вы уезжаете.
- Не беспокойся за меня. Война скоро кончится, - заговорила взволновано девушка.
- Мне кажется, она уже навсегда останется с нами, - грустно ответил ей Василий.
- После победы я буду ждать тебя в Москве вместе с мамой. Ты приедешь? – теребит своего друга Юлия.
- Конечно, приеду! – твёрдо заявил Василий. - Я же теперь знаю, где вы живёте, но думаю, что это будет только летом, не раньше.
Юля смутилась и опустила глаза.
- Прости! Меня уже зовут. За всё это время нам даже не удалось вдоволь наговориться. У тебя вылеты, у меня операции, а вот теперь и вовсе расставание.
Козенков, подавленный предстоящей разлукой, всё же находит в себе силы сказать о главном:
- Юля! Пожалуйста! Береги себя! А я воевать буду, и за тебя и за себя! В общем, за нас обоих.
Юля, пряча глаза, спешит к машине.
- Мы не прощаемся, а говорим лишь друг другу до свидания!
Василий в след ей машет рукой.
- Конечно! До скорой встречи!
Юля садится в машину и, колонна с красными крестами уходит на берлинскую трассу. Козенков тоже возвращается в свой полк.