О спящих медведях и Зимних богах.
Небо искрилось, выводя витиеватые узоры от Седых гор до Старых берлог. Узоры сияний перекрещивались,постоянно меняя окраску, от синего к зеленому и белому, и вновь перекручивались во множество оттенков синего. Медведь Раму уже не был маленьким, он знал, что это игры Зимних богов, но никак не мог оторваться от этого небесного дива.
— Расшумелись нынче Боги, ох расшумелись, - заворчал Дедушка. Дедушка всегда ворчал. Даже на богов.
Дедушка был очень старым медведем. Он все знал о Зимних богах, он до Раму носил на лапах его папу и маму, а еще раньше дружил с его бабушками и дедушками. Но теперь они остались одни. Все другие Медведи лежали в Старых Берлогах и когда-нибудь они обязательно проснутся. Когда этого захочет Мать-Медведица, следящая за ними с Голубой звезды. Но пока что, она этого не хотела, и все медведи спали в Старых Берлогах.
— Ох, бездельники, лучше бы делом занялись! – Дедушка погрозил небу кулаком, от чего Раму сжался в комок. Но боги не разгневались, все так же продолжая окрашивать небо зелеными всполохами.
— Дедушка, не гневай Богов!
— Я уже старый, мне можно.
Зимние боги крошили лазурит и изумруд, и разбрасывали эту пыль по небу, соревнуясь меж собой, у кого выйдет красивее. Несерьезные боги, как дети, рассуждал Раму, но прощал им эти шалости, как и многое другое. Чем еще заниматься богам, когда почти весь год вокруг ночь? Что еще делать, в ожидании гуляющей далеко на востоке Солнечной Богини? Она всегда сама по себе, и ведет себя как какая-то глупая девчонка, которая загоняла в детстве Раму в Серебряную реку.
Но и эта девочка теперь спала в Старых Берлогах, уснув последней, оставив Раму наедине с Дедушкой. Уснув в тот же день, как Солнечная Богиня покинула их, уйдя веселиться в другие края.
Дедушка пошел вниз по заснеженному склону, Раму поспешил за ним. Дедушка ступал очень тяжело, постоянно останавливаясь и прерывисто дыша. Шерсть на нем местами свалялась, покрылась паутинкой седины. Раму помнил Дедушку огромным черным медведем, настоящим гигантом. Теперь же Дедушка превратился в сгорбленного , исхудавшего медведя, который с трудом ловил рыбу и подолгу ее пережевывал, все смотря на Голубую звезду.
Внизу текла Серебряная река, в которой отображалось волшебное небо. Ее воды были как всегда тихи, редкая рябь пробегала по ее глади. Река начиналась далеко за Седыми горами, и уходила вдаль за Старые берлоги, в сторону Голубой звезды, где жила Мать-Медведица. Дедушка говорил, что Серебряная река начинается очень далеко, стекая с неба, и проходит весь мир, обрушивая свои тихие воды с края земли в Вечную Мглу. Что же там, в этой Мгле, Дедушка не знал, и начинал ворчать, когда Раму его расспрашивал.
— Вот привяжу тебя к плавучему бревну, уплывешь в эту даль, свалишься и увидишь, что же там! – пугал Дедушка Раму в детстве.
Сияние стало угасать, Боги наигрались, открывая чистое небо, с полотном холодных звезд.Раму чувствовал, что сегодня особый день. Дедушка был хмурее обычного, бурчал больше чем следовало и уже раз пять дал ему подзатыльник за небольшие оплошности.
— Раму, сегодня важный день,- Дедушка тяжело вздохнул. Сегодня день твоего взросления. Сегодня ты становишься настоящим Медведем, и я больше не позволю себе давать тебе подзатыльник.
Сердце Раму застучало в бешенном ритме, захотелось бегать, кричать и веселиться, пусть и не позволено такое поведение взрослым медведям. Он уже видел, как отправляется в Седые горы, как приносит оттуда горного козла и делает воздаяние на камне-алтаре Матери-Медведице. Так делал его папа, так делал и Дедушка когда-то. Так делали все Медведи. Но радость в его сердце быстро угасла, стоило ему посмотреть на Дедушку.
Дедушка был хмур. В лапах он держал большую палку и корзинку с вяленой рыбой.
— Я пойду в горы без этого, так нельзя. – запротестовал Раму.
— Ты не пойдешь в горы.
Раму насупился. Почему-то остро захотелось плакать.
— Почему это?
Дедушка тяжко вздохнул, всунул в лапы Раму корзину и палку, подошел к Серебряной реке и, кряхтя, толкнул в воду плавучее бревно. Бревно покачивалось и очень медленно поплыло, уносимое неторопливым течением реки.
— Садись быстрее, а то уплывет, где нам другое бревно искать потом?
— Никуда я не сяду. – слезы потекли из глаз Раму.
— А ну не реви, Медведи не плачут!
— Почему, Дедушка? Почему? – Раму заревел во весь голос, оглушая всю округу.
— Я отправляюсь спать, Раму. И я не хочу, чтобы ты оставался здесь один.
— Я буду ждать, когда ты проснешься! Когда все медведи проснутся!
Дедушка покачал головой и обнял Раму. Впервые Дедушка обнимал его.
— Ты отправишься за Голубой звездой. Мать–Медведица не бросит тебя, указывая верный путь. И когда-нибудь ты вернешься сюда, вернешься уже Дедушкой, таким же, как я. Старым и ворчливым. Но сейчас ты должен уходить.
Дедушка оттолкнул Раму и даже зарычал. Раму, утирая слезы, вступил в холодную воду и дошел до бревна. Дедушка давно выбирал это бревно. С него не свалишься. Он оглянулся. Вдруг Дедушка так шутит? Вдруг это все неправда?
— Ну, Медведь ты глупый! Живо на бревно садись! – Дедушка потряс кулаком.
Раму увидел, или ему показалось, как слезы выступили из глаз Дедушки.
Раму забрался на бревно, поставил перед собой корзинку с рыбой и оттолкнулся палкой от твердого дна реки. Бревно тут же было подхвачено более сильным течением и понесло его в сторону Старых берлог.
Раму оглянулся. Дедушка понуро стоял на берегу. Он не махал ему лапой, ничего не кричал вслед. Он застыл одинокой фигурой, не сдвигаясь, все уменьшаясь в размерах, пока не превратился в точку. Раму проплыл мимо Старых берлог, где спали вечным сном все медведи, в ожидании пробуждения. На покрытом хвойным лесом холме, в берлогах, спали его мама и папа, спали его друзья, спала та глупая девчонка, толкающая его в детстве в реку. Теперь там будет спать и Дедушка.
Голубая звезда висела прямо над Раму, указывая ему путь туда, где он никогда не был.
Мать-Медведица зорко следила за Медведем на бревне, которого уносила на край земли Серебряная река.