Все отняли, с терроризмом они борются … Банка пива по цене бутылки коньяка. Лечу в Лондон — плотничать. Обещали минимум 250 в неделю. Месяца через три, как раз к лету, накоплю себе на байк, а дальше…
3 марта — 20.45
Уже который час торчим на вокзале Viktoria , теперь нас трое, все из одного агентства по найму. Славка — открытый, чувствуется, душа-парень, бывший шахтер, ходивший затем коком на пароходах. Ему пообещали место повара, жаль, если придется расстаться. И Макс — не очень разговорчивый, похож на боксера, может, из бизнесменов, а может из бандюков. Кто их теперь рассортирует? Ждем обещанную встречу, не скрывая, нервничаем и есть, отчего. Куда на ночь с нашими сумками и что потом, как по-английски, без субтитров?
А вокзал впечатляет, лоскутное одеяло, просто калейдоскоп какой-то. Что удивительно, словно и нет растерянных, сверх-торопливых, просто шастающих... Муравейник, где каждый свою тропку знает.
Ну, наконец, и они — встречающие — блондинистая мадам и молодой, в кожаной куртке и лицом довольного поросенка.
4 марта — 01.20
Каких еще ротвейлеров спустить мысленно на то агентство, куда деньги платили? Но по порядку.
Мадам и ее помощник заявили, что встретить они нас встретили и даже жилье подобрали, но за все это платить следует отдельно. А вот относительно работы предстоит заключить новый договор (конечно, если мы этого желаем).
Жилье они нашли нам недорогое, а значит, не в центре и, если есть деньги, доставят по адресу. Деньги были, и нас, загрузив в глухой фургончик Фордика, где мы сидели на каких-то ящиках, привезли, даже и не знаю куда. 30 за встречу, 30 за конвой, 30 за адрес с каждого, не считая 2000 крон, выложенных в агентстве. Но и это не все, еще 40 за неделю проживания в комнате, в общем-то, не самого ужасного дома. Только вот… Ладно, про консервы и курево нас предупредили, но могли бы намекнуть и про спальник. Кто знал, что ночевать придется втроем на двух сдвинутых, в пружины раздолбанных кроватях, накрывшись куртками, и с полотенцем, вместо подушки.
9 марта
В понедельник на работу, в общем, и не долго мыкались. Сегодня перед сном можно расслабиться и достать из сумок НЗ. За эту неделю мы стали словно братья, и подумать страшно, а если бы один? Та крашеная еврейка, еще из советской эмиграции, неплохо устроилась, встречая и обирая. Она предложила нам троим только один вариант — на завод. Когда Славка робко намекнул на работу поваром, она, хлопнув пластмассовыми ресницами, выдала: "Без английского? Только на автомойку к полякам".
Действительно куда?
Каждый из нас заплатил ей по стольнику, и под ее — "Поезжайте", оказались здесь.
Славный городок, копия нашего Старого Города (а может и наоборот). Будет время, обязательно его изучу.
Потом приехал новый начальник, и выяснилось, что в Лондоне мы заплатили не за работу, а за направление. С нас еще по 200 (правда, разрешили отдать с первой зарплаты)! Жирный, как из кривого зеркала, ирландец, усевшись, заявил: "Ай ем босс!" Дальше, видимо, следовала воспитательная часть, потому, как он все время повторял: "Гоу, гоу…" Словно намекая, что неплохо будет, если мы еще поцелуем его шоколадного цвета ботинки.
Но все это ерунда, если обещали 250 в неделю и завтра на работу, а с ребятами ничего не страшно — спина к спине.
Я-то ехал плотничать и взял с собой комбез, а с них последние стрясли, за спецодежду и обувь, ну, да не пропадем.
10 марта
Сил не осталось никаких, лежим, как водоросли на пляже. Двенадцать часов с двумя перерывами, на 45 и на 20 минут. Под конец смены то и дело ходил в туалет, где сидел на горшке, просто вытянув ноги. Надо привыкать.
Две недели спустя
Вот говорят: "Работа для негров". Но негров, или как их там, афроангличан, как раз здесь и нет. Англичане и "наши". В основном литовцы, латыши. Эстонцев — только мы. Здесь мы все — русскоговорящие. Двое из Украины. Один из них поднимает настроение, когда, весь чумазый, улыбается, сверкая двумя рядами золотых зубов Прибыли на соревнования по гребле и нагло, остались. И даже один чеченец. Разницы нет, деление здесь по цвету халатов, как в фильме "Кин-дза-дза". Синие — это все мы, зеленые — супервайзеры и красные — боссы. Им вслед все палец показывают. Все, как у нас, ржавое старье и новые роботы, срач в умывальниках. А как смыть копоть, когда или только кипяток, или только холодная вода? Сквозняки вместо вентиляции и забота о безопасности в виде штрафов за не надетые очки. Зарплату платят каждую пятницу, но мы ее еще не видели. Завод перечисляет ее нашим посредникам, ну а те, конечно придерживают, по-нашему. Кроме того, выяснилось, что открыть счет в английском банке не так просто, необходимо письмо от работодателя. Поэтому все деньги на нашу компанию перечисляют на одного латыша, который его уже имеет. А снять в банкомате можно не больше 200 в сутки.
Кстати, о компании. Поселили нас в железный вагончик. За ночь он промерзает насквозь, так что, приехав с работы, помыться невозможно, пятки прилипают к поддону в душе. Ложимся в свитерах, потом, просыпаясь, стаскиваем с себя мокрое белье. Жилье — в кемпинге аж за 30 км от завода, куда добираемся на, наверное еще трофейном, мерседесовском автобусе, очень напоминающем Фердинанд из "Мeсто встречи изменить нельзя". Скидываемся по 2 фунта на солярку, рулит — Макс.
Теперь нас шестеро. Наша троица, двое молодых литовцев и тот самый латыш. Не просто Валера, а Валерис.
Двенадцать часов на заводе, два часа на дорогу и магазин, два часа на очередь к плите и в душ, остальное — сон в купейных кубриках. Храп заставляет вибрировать хлипкие окна. Только и радости — суббота-воскресенье. Тупо пьянка. Дым от сварки выворачивает желудок наизнанку.
Еще три недели спустя
Конечно, 250 в неделю мы не имеем, но за месяц остается не пропитыми, примерно 500-600. Немного, считай наша средняя "официальная" на родине, но зато надежно. Мужики, которые в Англии уже не первый раз, говорят, что у нас курорт. Хочется верить, что на ферме, или там на шоколадной фабрике, еще хуже. Вкалываем в ночную смену, и многие нам завидуют. Конечно работа с шести до шести, когда все спят, не сахар, но гораздо спокойней, нет красных халатов, и удается временами даже присесть. Но нервы начинают у всех сдавать. Славка кидается злобным мопсом на молодых, он терпеть не может бардак на кухне. А Макс ходит мрачный, предпочитая вместо сна, библиотечный Интернет. Таскает каждый раз из города кипы газет. Молодые — типичные пофигисты, деньги не отсылают и не копят, говорят, что здесь косят от армии. Вот чудаки, разве сейчас армия? Вот раньше была армия! Да и, сдается мне, чихать они хотели на свою Литву. А вот Валерис — забавный тип. Подцепил где-то в Лондоне религиозную заразу. Вместо иконы у него книжка с каким-то жирным индусом-гуру на обложке. Жжет в вагончике вонючие палочки, и был бит даже за это Славкой. Он свои деньги просаживает в пабах, восседая там с торжественным видом Киркорова. Я давно заметил, что многие алкоголики хоть и мочатся мимо унитаза, но очень тщательно гладят брюки и чистят обувь. Себе он покупает только вегетарианские котлеты. Но запросто может сожрать кем-то приготовленный суп, когда все спят. Макс говорит, что еще немного и мы начнем кидаться друг на друга. Думаю, он не сильно ошибается.
Прошло еще два месяца.
Вот тоска! Вискарь уже не помогает ее разогнать. Рабочая неделя проносится, оставляя только черные сопли в умывальнике. Выходные — тупое однообразие. Вот и сейчас…
В вагончике напротив, не зашторивая окна, танцуют три толстые и безобразные англичанки. Нам стало их жалко, и мы, вежливо постучавшись, пригласили их к нам. A эти чертовы лесбиянки нажаловались начальнику кемпинга и тот, обматерив нас факами, в конец испортил настроение.
Валерису в местном пабе после того, как он несколько раз падал под стойку, больше не наливают. Теперь он пьянствует в вагончике, изматывая всем нервы, рекламируя святого "Брахмапутру". Заканчивая путаные предложения чисто по-латышски, протяжным "Да-а-а". Возможно, он сегодня заработает еще один фонарь под глаз от Славки или от меня.
Макса с нами больше нет. Этот пройдоха ухитрился купить в рассрочку неплохую машину и нашел себе работу в какой-то чисто английской фирме. Такие, как он, никогда не станут своими рабочими парнями. Oн мне с самого начала не нравился. Но что интересно, ирландец выгнал его еще до того, как тот объявил о своем уходе. Значит, среди наших на заводе есть стукачок.
Славка совсем озверел, и уже кидается на телевизор. Ему, видите ли, не нравится, когда расхваливают Феррари, ему на такой никогда не ездить. Правильно, почти все деньги он отсылает в дешевых бандеролях домой, оставляя себе только на соевую колбасу и одну бутылку в неделю. Он — единственный среди нас — женатый, и если бы была возможность, наверное, работал бы и в субботу-воскресенье. Мне его даже жалко. Kак ослик.
Один из молодых дятлом отстукивает эсэмэски. На танцах он познакомился с девушкой из Беларуси, которая работает в соседней деревне на ферме. Теперь у них любовь, и тот уже ломает голову, где ей купить литовский паспорт. Кстати, за право пропалывать здесь клубнику они там платят за студенческую визу по 2000 долларов. Здесь находятся на птичьих правах. Конечно, она на все пойдет, лишь бы испортить парню жизнь. Хотя не спорю, красивая, здесь таких нет.
Второй молодой уехал в город, как сам обозначил — "тусоваться". Не в музей, не в театр, а тупо болтаться на набережной среди себе подобных. Я вроде тоже не старый, но такого увлечения не понимаю.
Пожалуй, недельки три-четыре я еще поработаю, а потом домой, там друзья, там — бабы.
Почти середина лета
Вот и все, проводы отметили. Теперь в Гатвик, в аэропорт. Можно забыть про дневной сон в раскаленном и вонючем вагончике, про все чужое, что было вокруг, про несъедобное и нелюбимое. Про воздержание аж до скрипа зубов…
Жизнь прекрасна, денег достаточно, чтобы купить пусть не новый, но приличный байк, да и цены … Какой кайф, когда бутылка пива — полфунтика. Mожно позволить себе нормальные сигареты, а не эти грёбаные самокрутки. Летом оттянусь, подучу язык и, скорей всего, потом, снова сюда. Здесь без разницы, русский ты или эстонец, зарабатывать дают даже глухонемым, а в пабах косо смотрят только на негров, которых там и нет.