Ехать домой Люсе не хотелось. Рожа Семена ей настолько опостылела, что она даже думать об этом не хотела. Тем более что принялся за старое и не ночевал дома два дня.
Ее тяготили мысли по поводу своего содержимого. Колдуньи и гадалки, судя по всему, не помогут.
– Мне один до Гончих Псов,— вспомнив любимую песню, Люся протянула деньги кондуктору трамвая.
Оторвав проездной билет, измученного вида женщина тяжело выдохнула:
– Эх, милая, мне б годков двадцать сбросить, я б отсюда не только к псам — к крокодилу Гене бы уехала!
Оставив за спиной душную городскую сутолоку, до дому она пошла пешком. Знойный полдень плавил асфальт, словно сливочное масло.
На железнодорожном переезде ей повстречалась маленькая собачка с огромной опухолью, торчавшей из бока. Псина жила тем, что ловила объедки, выброшенные из стоявших перед закрытым семафором машин.
«Так и я,— жалея себя, подумала Люся,— всю свою жизнь подбирала чьи-то подачки. Наподбиралсь!»
Обессилев, она легла на пол и уставилась в потолок.
– Звони таксисту,— донесся голос лесника.
Люсю внезапно осенило, что мужик прав. Все началось с кладбища. Может, и кончится там же?
Она доползла до сумки и набрала нужный номер.
Идея вечного покоя висела в воздухе. Бессмертие, витая над холмами, приобретало зловещий смысл.
Тени деревьев в лунном свете тянули лапы к огромным каменным изваяниям с насыпанными вокруг холмами.
Подходя к памятнику, Люся увидела одинокую мужскую фигуру. Форменный камуфляж сливался с темнотой.
– Вы меня не узнаете? – во тьме блеснули зубы и звезды капитана. Насыщенный перегаром воздух пришел в движение.
– Скажите, миленький, вы от Вити? – глаза девушки сочились влагой. Жидкая шевелюра свисала сосульками.
– Я сам по себе, Люся. Меня зовут Андрей Копцов. Мы с вашим братом вместе учились летать,– судя по амбрэ, офицер пил с утра.
– А как же Витя? Он тоже знал моего брата.
В затуманенном взгляде Копцова тускло мерцал огонек понимания:
– Могилевский?
– Да,– повеселела Люся.– Могила.
– Мы с ним пятнадцать лет не виделись. Как он? – лицо капитана преобразилось. Глаза стали добрей. Кисть, сжала в воздухе невидимый стакан.
В ожидании порции спиртного, нервно дернулся кадык.
– Родненький мой Андрюша, я тоже хочу знать, где он?
Девушка всхлипнула.
– Андрон, ты што ли? – спросили из-под платья.
Копцов оглянулся и, остановив взгляд на Люсе, глупо улыбнулся:
– Я.
– А я думаю, чавой-то голос знакомый. Тещу-то Михалыча схоронили?