…Моя жизнь удалась? Этот вопрос Вера задавала себе не единожды. Вот и сейчас, тихо празднуя свои сорок пять, за рюмкой бренди. В полном одиночестве. В битком набитом пятницу вечером, пабе. Она снова задавала себе этот вопрос. Вера незаметно спивалась (для себя это всегда незаметно) и заметно старела, опровергая в зеркале постулат про - ягодку опять.
— Так удалась, или нет?
Помнится первое разочарование в жизни постигло ее в лет семь. Когда в руках оказался рекламный "Nekkerman". Эти каталоги переходили из рук в руки и даже в потрёпанном виде излучали глянец потустороннего мира. Какие там были барби, какие трусики и какие красивые тёти! В её родном Острове, Псковской области, были только переболевшие цингой некрашеные заборы, дохлые мухи на подоконнике и мужики, чьи руки были заточены только под гранёный стакан. Это тогда она так видела свой Остров. Потом, она вспоминала, что там были ещё соперничающие с телеграфными столбами в высоте и яркостью с самим Солнцем, подсолнухи. А соловьиные трели заглушали вопли котов и собачий лай.
Жизнь можно было считать удавшейся, когда она, закончив мед.училище, попала по распределению в Таллинн. Поселили в общагу. Ей нравилось всё. Медперсонал, который не матерился, даже, выпивая спирт. Что работа через дорогу. И хоть телевизор чёрно-белый, но показывал прелесть обезжиренного маргарина в рекламе заграничное кино, с финскими титрами. Ей нравился город со скользкой, булыжной мостовой узких и кривых улиц. Вилки и ножи, даже в пельменной и конечно, полутёмные бары, где висел запах заграничных сигарет и потягивали потрясающий "Vana Tallinn" с кофе.
Жизнь была наполнена весельем и приключениями. В общем холодильнике всегда были яйца и бутылка кефира, по сути дела, общие. Все дружно пополняли запасы. Все можно было одолжить, и, не отказывали. Стены лифта не изображали детородные органы. А график уборки кухни на четыре комнаты отсутствовал, потому, что не составляло труда собрать в совок общих, дохлых тараканов.
Был у неё и свой Серёга. Как всякий несостоявшийся чемпион по боксу, он всегда имел деньги и чувствовал себя уверенно в любом кабаке города. И разве имело то значение, что он был женат, когда они были самой красивой парой во время танца?
***
Бокал был пуст. Продолжая испускать крепкий, с шоколадным оттенком аромат. Хоть бы какой-нибудь козёл подошёл и предложил мне выпить и сигарету — с раздражением подумала Вера, вынырнув из воспоминаний в реал. Но вокруг были не "козлы", а амебы. Лечащие свою импотенцию у психиатaров, замордованные адвокатами, судами женщин-недотрог.
***
Серёга исчезал и появлялся. Появлялся неожиданно, как правило ночью.После чего весь день на работе, ноги были как ватные и всё валилось из рук. Временами приходила мысль о собственном ребёнке, и ей она не казалась такой уж сумасбродной, как современным девушкам. Но тем не менее.
Из больницы она уволилась и стала моделью в кооперативе "Фейс-моделс". Звездой номер один в компании таких же, как она, жизнерадостных красавиц. У шефа с кожаным черепом, повадками хорька и характерной фамилией Флейдерман, было много направлений деятельности. Конечно, главными были авизо и кредиты на поставку компьютеров. ( он сгинул в 89-м). Пачек с рублями у него было много. Денег он на своих "моделей" не жалел, в чьи обязанности только и входило, что красоваться на тусовках. Которые именовались модно — презентации. На одной из таких попоек, на 22-м этаже гостиницы Olimpia её и познакомили с Терри. С реальным англичанином, у которого были свои магазины в Хельсинки. Настоящий англичанин, не финик какой-то, пусть и похожий, особенно в раздетом виде, на ощипанного филина. Вот где жизнь удалась! — думалось ей, когда Терри подъезжал на своей Volvo к общаге. Казалось, что к окнам прилипали не только завистливые лица всех её обитателей, но и всё многочисленное тараканье племя, откормленное в жирных ведрах общих кухонь.
Серёга был в принципе не против. Так и не сказав ей своё "нет", однажды одевшись, исчез. После, его уже никто никогда не видел. А она вдруг обнаружила, что залетела. И тут кстати получила предложение от Терри. Предложение, от которого нельзя было отказаться. Напуганная фильмом "Интердевочка", она со страхом понесла документы в "отдел", где встретила полное безразличие. Молодой гэбешник с глазами цвета васильков, регулярно прикладывался к бутылочке фанты. Он без долгих разговоров дал ей "добро". За перестройкой уже светила разделка. До звания "оккупант", ему оставалось не долго.
***
Наш человек хоть и знает правило, но продолжает его нарушать. Как можно после бренди заказывать пиво? Можно. Бармену всё равно, если за это платят паунды, а Вере, тем более. Ради прикола она хотела ещё взять и соломинку, но пальцы не слушались и она отбросила эту идею.
***
Один хороший художник сказал, что после "Кайфа" следует - "Облом". Наоборот не бывает. Магазины оказались просто лавками на окраине Хельсинки. Volvo хоть и был не
ржавым, но терялся в общей массе других, более дорогих, и разных. Да и сам он ей уже, в любом виде, напоминал ощипанного. Обладание пластмассовым чайником, копчёная колбаса без запаха дыма и хлюпающая во время супружеских обязанностей водяная кровать, нагоняли тоску. Привыкшая рассовывать по всем карманам мятые купюры, она встретила непонимание со стороны мужа, который даже в сортир ходил с калькулятором. Возможно, его шокировало, что сын не похож на птенца. А может он не переваривал те борщи, которыми его откармливала супруга, но он без истерики и мужских слёз дал ей развод. Возвращаться в Таллинн или в Остров, она не стала. Поселилась в коттидже, котороый ей, словно в издевку, купил "бывший" в поселке Huish, что рядом с Marlborough .
Она много раз спрашивала себя, удалась ли её жизнь после этого? Однозначного ответа не было. Девятнадцать лет без полётов и падений. Санитарка в поликлинике. От рождества до рождества, покуривая самокрутки, как все местные. Словно огромным ластиком прошлись по её жизни, не оставив даже следов, в которых, заштриховав карандашом, можно было бы прочесть яркие или печальные воспоминания. Сын вырос и жил с другом. Они лакировали ногти, предпочитая симфонические концерты - футболу. Это заставляло её иногда усомниться, а Серёгин-ли? Теперь вот сорок пять. Что дальше? Останься я там, где бывает бабье лето, был бы у меня шанс?
Пиво, с нимбом пены, напоминало ей анализы. Анализы, которые Вера принимала и продолжает принимать у больных. Полный аут. Вечер для неё - окончен. Без сюжета.