Неуёмный воздыхатель

               


   Недавно  бывший главный инженер нашего бывшего когда-то проектного института прислал сообщение, что у Николая Ш. юбилей - 80 лет. Он всем и обо всех значительных датах непременно сообщает.

   Перестройка всех раскидала, и связь между сотрудниками поддерживается только благодаря удивительному характеру нашего главного – патриота ГПИ, хотя и проработать-то он там длительное время не успел. Но успел завоевать уважение, почтение и любовь сотрудников.

   Я позвонила Коле, поздравила и взяла у него электронный  адрес. И свой дала: просила сообщить адрес ещё одного нашего сотрудника. Ожидание ответа ни к чему не привело, и я сама ему написала, чтоб проверить работу нашей почты. Всё сработало: моё послание дошло, а «ответу так и нету».

   Николай был какое-то время руководителем мастерской, куда меня перевели на подкрепление. То есть, мы с ним близкие сослуживцы. Я хотела наладить контакт, но...увы. В ожидании ответа в бессонную ночь начали наплывать на меня разные безрадостные мысли.

   Как же так? Разве трудно написать пару слов о себе и своей семье? Хорошо. Просто извиниться за ужасную занятость и отправить адрес Лёни, который я просила. Неужели, это время смертельно необходимо? А как же наш главный? У него что? – время некуда девать? Просто, он ответственно и уважительно относится к своим бывшим подчинённым. Просто – порядочный человек.
 
   Коле приятно внимание, оказанное ему, но оказать его другим – сложно. В думах об этом, стали всплывать в памяти и разные случаи из нашей тогдашней жизни. Одним из них захотелось поделиться.
 
   Как я уже говорила, мы с Колей в это время работали в одной мастерской. Наша комната находилась на третьем этаже в начале коридора, у первой лестницы. А в другом конце коридора, у второй лестницы была другая конструкторская мастерская. В этой-то комнате работала некая Вера. Мне довелось с ней подружиться много-много позже. А в те времена я не была с ней близко знакома.

    Вера работала в нашем институте недавно. Где-то: с полгода. До того она работала  в другом проектном институте, «Гипрогоре». Была замужем, но семейная жизнь дала трещину. Она с мужем развелась и уволилась из того проектного института, переведясь к нам.

   Вера была женщина бальзаковского возраста, как, собственно, и мы в те времена. Красотой она не блистала. Обычная, ничем не примечательная молодая женщина вполне приятной внешности. Ладно сложённая фигурка говорила о её спортивности. Характер отличался упорством в достижении цели. Она была в меру общительна, но близко к своей душе никого не подпускала.
 
   Так вот: наш Коля в неё влюбился. Он был женат на очень строгой женщине и имел дочку. Считался образцовым семьянином.
  Коля влюбился в неё с первого взгляда. Даже странно: ведь их пути почти никогда не пересекались, ибо ходили они по разным лестницам. Естественно, что Вера ему никакого повода не давала. Да это и понятно - она была ещё новым сотрудником: надо было много работать, чтоб заслужить определённое уважение сослуживцев. Так что ей было не до романов. Ещё от того мужа не отошла.

   Так вот Коля проникся к ней необыкновенным чувством. Он начал дарить ей цветы. Каждое утро она находила на своём рабочем столе букетик или даже букет цветов. На вопрос к сослуживцам: "от кого цветы?" она ответа не получала. Одни смущённо отворачивались, другие, улыбаясь, пожимали плечами.

Время шло. Вера даже стала принимать это чьё-то внимание как должное. "Человеку нравится, пусть приносит». Она даже симпатичную вазочку купила, и цветы всегда были в водичке. Иногда их скапливалось много. Тогда Вера часть помещала в стакан и на подоконник. В пятницу на выходные она забирала цветочки домой.
  А время шло и шло. Цветы для всех стали чем-то обыденным, но не для Веры. Она вечерами смотрела на уже немного привядшие цветы и думала, кто бы это мог быть? Из всех мужчин, которых она успела рассмотреть в институте, ни один не подходил на роль тайного воздыхателя. «Кто же это? Кто?» - задавала себе вопрос Вера и не находила ответа. «А, зачем мне знать, кто он, - думала она. – Значит, он женат и не хочет скандала. Значит, мне и не нужно знать. «Меньше знаешь – меньше проблем».

   Однако, это таинственное внимание стало делать своё дело. Вера повеселела, стала более общительной. Энергии у неё было, хоть отбавляй. Оказалось, что она ещё и выдумщица. Поскольку в нашем институте 80% женщин были с маленькими грудками, то Вера предложила  делать специальные упражнения для их развития, увеличения.

   В 11часов все сотрудники должны были делать производственную гимнастику. Так когда-то и было. Но, постепенно, производственная гимнастика плавно перешла в чаепитие. Вот Вера и предложила восстановить положенное. Геннадий – руководитель группы с ещё одним сотрудником уходили в коридор «покурить», хотя оба были некурящие.

   Женщины весело начинали «увеличивать» свой бюст. Для этого, каждая брала в руки по тяжеленной книге (Сахновского, например, или Улицкого) и сводила, и разводила руки, держа их перед грудью. Так они работали, пока руки не переставали слушаться. Без книг они уже мелко дрожали, так что работать было какое- время невозможно, и группа всё-таки выпивала по чашечке ароматного чая, приготовленного Геннадием – знатоком своего дела.
 
   Никто не заметил, когда это так преобразилась Вера. Она просто похорошела. Ушла тяжесть от прошлой семейной жизни. Это уже была весёлая, жизнерадостная девушка, с чувством юмора, деятельная. Почему-то никто не подумал, что это Колины цветы помогли Вере самой расцвести.

А время шло и шло себе. Вера уже не мыслила жизни без чьих-то цветов. «Неужели я ещё могу нравиться? А что? Вроде – ничего, - думала она, глядя на своё отражение в зеркале. – Всё-таки, интересно: кто он? Нет, лучше не знать. Пусть всё будет как есть».
 
    Но всё когда-то становится явным. Не выдержал сам Коля. Был день рождения Веры. Он принёс цветы, когда уже начался рабочий день и прилюдно подарил их Вере, поздравив с днём рождения. После его ухода все загалдели: «сам просил его не выдавать, и сам же себя выдал».

   Смеялись над ним, шутили над Верой. Предупреждали, чтоб  губы не распускала, ибо жена у него ооочень строгая. Но Вера и не собиралась. Коля был не в её вкусе - мужиковатый, застенчивый. Ни рыба, ни мясо. Она так ему и сказала в следующий его приход: дескать, он не в её вкусе и надеяться ему не что.

   Он, опустив голову, её выслушал и пошёл к себе. А утром у неё на столе опять стояли цветы.  И так почти ежедневно. Вера много раз говорила, что узнает домашний телефон и позвонит жене: пусть мужа приструнит. Он улыбался и снова дарил цветы. Вере объяснил, что ни на что не претендует и не надеется. У него дочь, и семью он не бросит.

  Сотрудники Веры тоже к этому привыкли. Это воспринималось уже привычно. Менялись сезоны а, соответственно, количество и качество цветов. Иногда это были просто веточки фруктового дерева: яблоньки или миндаля. Иногда: маленький букетик подснежников. Надо отметить, что в те времена не продавали цветы в таком объёме, как сейчас. Иногда их вообще невозможно было найти. Тогда Коля, по убеждению сотрудниц Веры, пользовался газонами с ирисами и петушиными гребешками.

  Конечно, цветы не каждый день появлялись, но настолько часто, что Вера предыдущие уносила домой, заменяя их новыми. Длилось это довольно долго и уже перестали даже замечать смену цветочных сезонов. Думается, не менее года. Во, терпение!

   И вот наступил роковой день: явилась его жена. Она вошла, нет, влетела в комнату Веры разъярённая. Ничего не узнав, не поговорив по-человечески, налетела на Веру, обругала, оскорбила и хлопнув дверью, вышла. Вера не смогла ничего ей объяснить. Проплакала пару часов. Обида задушила. Вообще-то, Вера редко плакала. До этого случая её плачущей никто не видел.

   Её успокаивали, но вылитая на неё грязь, не давала ей покоя. Она еле дождалась конца рабочего дня. Дома она сразу пошла в душ: мылась и плакала, плакала и мылась. Слёзы текли, смешиваясь с водой из душевого рожка. Очищающие слёзы! Но, почему-то на душе не становилось чище и светлее.

   Она жалела себя какой-то особенной жалостью. Безысходность, одиночество, позор, унижение – всё слилось в одно непреодолимое горе. «Как жить? Почему она такая невезучая? Неужели все мужчины – сволочи? А Коля? Он тоже? Он тоже, наверное, несчастный. Жить с нелюбимой женой можно, пока не полюбишь другую. Неужели, он её так любит? Тогда, как он мог позволить жене так с ней поступить?»

   Слегка промокнув воду, она бросилась в постель. Без ужина, даже без чая. Она заснула почти сразу каким-то тяжёлым сном. Проснулась с тяжёлой головой, просто, чугунной. Выпила кофе, бутерброд не полез в рот. Собиралась медленно, что-то забывая, что-то ища. Чуть было не опоздала на служебный автобус.
 
   Вера вошла в комнату и, забыв поздороваться, села на своё место. Сотрудницы поразились её видом. Это была женщина, постаревшая за ночь на несколько лет. Взгляд рассеянный, тусклый. Села и молчит. Смотрит перед собой и молчит. Потихоньку нет-нет да кто-нибудь из женщин подойдёт к ней; спрашивает что-то, почему-то, шёпотом. И, не замечая этого, все стали разговаривать полушёпотом.

  И вдруг появляется Коля с огромным букетом цветов. Войдя в комнату, он сразу извинился перед всеми, перед Верой особенно за поступок жены. Вера смотрела на него молча широко-раскрытыми глазами. Коля встал перед ней на одно колено, пытаясь вымолить прощение.

   Тут Вера неожиданно встрепенулась, выхватила букет и начала хлестать им Колю по лицу. Он не сопротивлялся, не закрывал лицо руками. Он производил такое жалкое впечатление, что женщины стали останавливать Веру. Коля же буквально одними губами повторял: «Прости, простите, я не знал….»

   Вера, как бы очнувшись, тоже тихо-тихо, но внятно проговорила: «Не знал. А я предупреждала». Сказала так и выскочила из комнаты. Все отлично знали, что теперь она закроется в туалете в кабинке, и будет плакать, пока не кончатся слёзы.

   Коля ушёл, понурив голову, вобрав её в плечи. Такой несчастный. Вернулась Вера с заплаканными глазами. Работа шла почти как обычно. Только на чертежах мало что появлялось. Никто не шутил. Вопросов к начальству тоже не было. Никогда в мастерской не было так тихо.

   Вдруг Гена говорит:
   - А я Коле завидую. Да-да. Не смейтесь. Очень завидую. Дал же Бог ему испытать такое чувство, как любовь! Причём, в полной мере. Знаете, девчонки, о чём я подумал? О Купринском гранатовом браслете. Вот  уж никогда бы не подумал, что в наше время можно так любить. Безвозмездно, без оглядки, без взаимности, без надежды на взаимность. Ну, Коля!  Ну и ну! Я вот дважды женат, а не могу сказать, что я какую-либо из них любил так сильно, как Коля Веру. Вера, не обижайся на него, прости его. И, знаешь, пусть тебя долгие годы греет его любовь.

    Он встал и вышел из комнаты. Все были в шоке. Как! Геннадий! Гена, который любит всех подначивать, подзуживать; который ко всем  относится с некоторым высокомерием! Он, оказывается, тонко чувствующий; он, оказывается, очень сочувствовал несчастному влюблённому.  «Да, «Гранатовый браслет» Куприна не может никого оставить равнодушным, но только не Гену, - думали сослуживцы женского пола. – Этого любимца женщин, но к которым он относился с некоторым даже презрением. А, оказывается….!
Чудеса, да и только!»
   Вошёл Гена.
   - Ну, девочки, давайте немного поработаем, а то до Нового года проект не закончим, и получим от Виктора Михайловича сполна.

   Все зашевелились, зашуршали листами бумаги, стали затачивать карандаши. Обстановка разрядилась.
Прошло несколько дней спокойно. И вот опять появился Коля с цветами. Вера взяла цветы и, глядя на Гену, поблагодарила.
   - Только, Коля, имей в виду: это, чтоб было в последний раз. Хорошо?

   - Не знаю. А что я плохого делаю? Жене не изменяю, дочку люблю, воспитываю, обеспечиваю. Мне не понятно: почему я не могу подарить небольшой букетик цветов женщине, которая мне нравится, и которую я… - Он запнулся, оглядел всех и решительно закончил: - которую я люблю? - И, обращаясь к Гене, как бы за поддержкой, тихо добавил: - Могу я себе доставить маленькое удовольствие?
 
    - Коля, за твоё маленькое удовольствие мне приходится терпеть бооольшие неприятности. Если любишь, не приноси мне ни цветов, ни неприятностей.
   - Я всё понимаю. Я постараюсь объяснить жене.
   Вера вышла. Она боялась, что сорвётся. Ещё не улеглось, не ушло вглубь тяжёлое чувство незаслуженной обиды. Коля тоже ушёл в свою комнату. Вера видела это, стоя на лестнице. Она вернулась в мастерскую. Никто ничего не сказал.

   А время шло и шло. А Коля цветы всё приносил и приносил. А вот и жена снова появилась. И опять она наскочила как метеор, накричала, наобзывала и убежала.
   Началась война. Коля приносил цветы, Вера их швыряла ему назад.
 Периодически набегала жена. Она выбирала время, когда Коли не было на рабочем месте. Вера говорила: « Приструни жену, а то я за себя не ручаюсь».

 Коля удивлялся, говорил, что она обещала больше в институте не появляться, и…продолжал дарить цветы. Вера кидала их в него. Он аккуратно подбирал, и, когда Веры в комнате не было, клал на её стол. Но, если собрать было невозможно, то на другой день появлялись новые.
 
    Снова появилась жена Коли. На этот раз терпение у всех кончилось. Все сотрудницы встали на защиту Веры и стали стыдить женщину. Тут уж его жена дала волю своему красноречию. Досталось всем.
   - Конечно, вы за свою шлюху встанете горой: сами такие. Всем известно, что ваш институт – это бордель. Пора красную лампочку на входе вешать.

    Ну, что скажешь? Коля - упрямый баран – продолжал приносить и приносить цветы. Вера их выбрасывала, пока не возмутилась уборщица. Теперь цветы летели в окно. Как-то снова явилась его жена  и теперь уже готова была вцепиться Вере в волосы. Её еле-еле выдворили из комнаты.

   Жена оказалась такой же упрямой, как её муж Коля. Как-то кто-то из сослуживцев Веры увидел поднимающуюся по лестнице Колину жену. Быстро сообщили Коле. Жена уже успела устроить весьма выразительный концерт, когда появился Коля.
 
  Шёл он по коридору, не торопясь, внешне совершенно спокойно. Подошёл, положил руку на плечо жены. Та оглянулась и сразу стихла, как-то обмякла. Он взял её за плечи, и повёл вниз по лестнице. Она шла тихо, втянув голову в плечи. Очень несчастная, слёзы катились по её лицу. Он что-то говорил ей, явно утешая.

   Вере было очень жаль эту бедную женщину. Жаль, что она не смогла взять себя в руки, не поговорила с Верой. Возможно, вместе они чего-нибудь бы добились.
   Каково же было её и всех остальных изумление, когда через пару дней явился Коля с цветами, как ни в чём не бывало. «Горбатого могила исправит».

   Что делать? Сломал жизнь не только жене, но и своей возлюбленной, так как Вере пришлось опять менять место работы. Она перевелась в третий  проектный институт - "Промпроект". Этот ей даже по профилю не подходил. А ГПИ, где она уже начала осваиваться – ведущий, престижный институт.

   Вскоре и мне пришлось перевестись в филиал Ташкентского научно-исследовательского института, который располагался в здании «Промпроекта». Там мы с ней и подружились. И это была очень интересная дружба в непростое для всех советских людей, время – время перестройки.
   Но, об этом в следующий раз.