19 февраля
Вот уже неделя, как она ушла. В холодильнике, кажется, повесилась мышь — по крайней мере, судя по запаху.
И зачем она это решила? Я пришёл, как обычно, снял шапку, повесил пальто. Она в комнате чего-то голосила, я слушал, хотя, вспоминая сейчас, помню только одну ноту — довольно высокую, в которую сливались её «восторги», как пение комара. Иногда тональность скачком менялась, и я выпадал из небытия, оторвав взгляд от экрана смартфона.
Потом голос опять стал монотонным, как будто даже убаюкивающим, я даже задремал на диване. Очнулся от того, что передо мной кто-то громко топнул. Открыл глаза: стоит передо мной, обутая, мех от шапки сдувает с лица. Видно, долго меня будила. И как будто жалко ей меня, - проснулся ведь, ничего не помня, улыбаюсь доверчиво. Но решила уже, даже слезинки выступили на глазах.
Прощай, Серёжа, - произнесла она и по диагонали пересекла ковёр в сторону двери. Когда подходила к косяку, плечи её уже дрожали от подступивших рыданий, но она переступила порог и щёлкнула щеколдой.
Я не успел ничего сказать, рот ото сна стал такой вязкий и липкий, что нужно было две попытки, прежде чем я снова смог заговорить. Потом я встал, немного размялся, а дальше не знал, чего делать. Лёг на кровать и как был, в уличном шерстил в интернете всякую ерунду, пока не заснул — как оказалось наутро, одетый, в джинсах и свитере, и свет был включён.
Честно говоря, я не предполагал от неё возможности решительных действий. Она так часто встречала меня с работы какими-то возмущениями, всплесками рук и удивлённо расставленными бровками, что я даже не силился вникнуть в её слова. Я её обнимал, и постепенно она притихала. Улыбалась, и мы пили чай, в обнимку перед телевизором. Потом я засыпал, и она рядом со мною. И так мы спали, бок о бок, до следующего утра.
21 февраля
Не перестаю думать о ней. Странно приходить домой и её там не видеть. Мне как будто и не хватает того «комариного писка». Что мы делали вместе? Да иногда ничего, а просто я читал ерунду в интернете, а она маячит на заднем плане, мне хорошо от этого и так тепло.
Наш диск с сериалами покрылся пылью — сажусь на диван, а рука так и тянется кого-то обнять. Хоть и фильмы все те же, а смотреть их пока не могу, комок к горлу подкатывает.
Где ты сейчас? Куда ушла ты? Наверное, у подружки на кухне пьёшь чай и ночуешь в кресле-кровати. Строчишь письма со своим резюме денно и нощно, - ты так хотела работать. По правде говоря, я редко представлял себе твой образ жизни днём, пока меня нет дома. Для меня «ты» была «тобой вечерней», когда мы вместе и не надо никуда спешить.
Я начинаю вспоминать. Иногда я выхватывал из твоих монологов словечки, и чаще других попадались «почему», «я должна», «всё время дома»... Ты так забавно чертила в воздухе рукой, дополняя свои слова, девочка моя.
Но я всегда уставал, и приходя с работы меньше всего хотел о чём-то думать. А в самом деле, как ты проводила дни здесь без меня, дома? Теперь без тебя всё как будто ссутулилось, прежнего уюта нет. Неужто и впрямь весь твой день уходил на это.
25 февраля
Близится день нашей свадьбы. Ещё летом — помнишь, мы были в Испании? - я купил тебе цепочку и тёмно-синим аметистом. «Как море», - ахнула ты на него, увидев в витрине. На отдыхе всё было просто: вставали к завтраку и были вместе целый день. Не было этих вопросов, жизней порознь, которые словами не пересказать. Поедем в Португалию в июле? Эх, ты не вернулась, я было забыл.
27 февраля
А вот и день нашей свадьбы. Как все последние пять лет, я кладу свой подарок тебе на туалетный столик. Полезешь за своими безделушками, радостно вскрикнешь и найдёшь. Пять лет, чёрт возьми, да у нас годовщина.
3 марта
Цепочка слегка потускнела от слоя пыли, подёрнувшего её пеленой. Куда она раньше девалась, эта пыль? Тебя, что ли, боялась?
5 марта
Я открываю дверь и вижу тебя на пороге. Я теряю на секунду дар речи, - да, со мной такое случается иногда. Воспользовавшись моим переполохом, ты шагаешь внутрь, привычным жестом сунув мне своё пальто.
-Я забыла пару вещиц, много времени это не отнимет, - по-школьному и как-то заученно заявляешь ты, не забывая гордо поднять носик и безапеляционно оглядываться кругом.
-Привет, милая, - наконец, сподобился произнести я.
Она смотрит на меня как-то растерянно и как котёнок, который боится прижаться. Я молча беру её в охапку и несу на диван. Мы смотрим наши фильмы, Финес мелькает за Ришаром, она дышит мне в щёку, нам так молчаливо и так хорошо.