Купец Захарис с самого утра был не в духе. Всего через несколько дней «Морская Зубатка» отходила на континент, а у него до сих пор не набиралось достаточно товара для того, чтобы можно было с выгодой для себя загрузить этот рейс. Нет, конечно, партия богатых одежд и железа из Альбариадаса была продана с прибылью, как он и рассчитывал, но, в то же время, фрахт одного из многочисленных трюмов судна был им оплачен заранее в оба конца, что составляло немаленькую статью расходов. К сожалению, специи, на которые Захарис весьма рассчитывал, были вывезены буквально за неделю до него, более расторопными конкурентами, а лекарственные растения еще не вошли в сезон, да он в них и не разбирался, что могло привести к прямым убыткам. Из доступных товаров оставались еще экзотические островные птицы, их перья, да еще прочные канаты из волокна островных лиан, которые весьма охотно использовались флотом из-за их прочности и уменьшенного по сравнению с обычными пеньковыми канатами веса. Канаты он весьма оперативно погрузил, но они заняли лишь четверть необходимого объема, а наловить птиц в таком количестве за несколько дней никто не брался. Что касается пера, то капитан «Морской Зубатки» наотрез отказался принимать этот груз, так как, по его словам, в пере могли водится вредные насекомые, которые могли расползтись по всему судну. Ерундовая отговорка, конечно, мешки с пером всегда можно обработать специальным отваром, но, похоже, капитан просто не хотел заморачиваться ради какого-то купчишки, которого он видит в первый, а возможно и в последний раз. Да, Захарис действительно лишь недавно занялся торговыми операциями, но это ведь не повод для пренебрежительного отношения? Кроме того, Захарис изо всех старался соблюдать основные заповеди, переданные ему отцом в качестве наставлений в этом непростом ремесле, и пытался завязать с капитаном дружеские отношения, поэтому этот отказ был для него весьма обиден.
"Человек, который намеревается стать купцом, — говорил отец, — подвергает свою жизнь многим опасностям как на море, так и в языческих землях и среди чужих народов. Поэтому в чужих землях он должен постоянно держаться осмотрительно, на море же необходимо уметь принимать немедленные решения и обладать большим мужеством. Когда же ты прибыл в торговое место или куда-либо еще, — наставлял старик, — ты должен выказать себя благовоспитанным и приятным человеком, чтобы завоевать всеобщее расположение. Надобно тщательно изучать обычаи тех мест, где ведешь торговлю. В особенности, важно хорошо знать торговое право. Для того чтобы преуспеть в своей коммерции, купец должен владеть языками и, прежде всего, всеобщим и вентгэльским, ибо эти языки наиболее общеупотребительны. Купцу-мореплавателю следует разбираться в расположении светил и смене времени суток, так же как распознавать стороны света. Не пропускай ни одного дня без того, чтобы не узнать что-нибудь полезное для себя... и если ты действительно желаешь прослыть мудрым, то ты должен постоянно учиться. Купцу надлежит быть миролюбивым и сдержанным, если же обстоятельства принуждают тебя к столкновению с противником, не спеши с местью, но тщательно все рассчитай и действуй наверняка. Особую осмотрительность, — учил отец, неоднократно обманутый прожженными дельцами, — следует проявлять при выборе торговых компаньонов. И всегда помни про свою бессмертную душу! Часть прибыли всегда надлежит выделять Единому Пресветлому и святой Бриджите, покровительнице купцов и мореходов, равно как и тем святым, к которым ты чаще всего обращаешься за содействием".
Захарис лишь вздохнул, вспомнив своего старика, покинувшего этот мир прошлым летом. Слишком рано это случилось. С партнером начинающему торговцу тоже не повезло. Купец Довган Красноносый, отставной военный капитан, а по совместительству алкоголик со стажем, который взял Захариса в напарники на этот рейс, всю дорогу сдерживался изо всех сил, но все же не удержался. По прибытии этот кретин умудрился сломать ногу в двух местах, нажравшись крепкой тростниковой водки и упав после этого с крыши, на которую он, по его словам, полез, чтобы оборудовать наблюдательный пункт. Так как вражеских войск поблизости не наблюдалось, наблюдательный пункт нужен был Довгану, по-видимому, лишь для того, чтобы следить за голыми женщинами. Женская баня находилась совсем рядом. Так или иначе, Захарис остался без напарника, а также с перспективой полупустого обратного рейса. Грустно. Даже ясный погожий день никак не мог развеять его хандру.
Но потом Захарис отзавтракал вкусной яичницей-микс, которую делали из десятка мелких яиц островных птиц, ценой всего два реала и немного приободрился. В любой таверне Альбариадаса за такое блюдо с него содрали бы двадцать реалов не моргнув глазом. Кроме того, к завтраку полагалась одна чашка бесплатного кафа. "Нет, кто бы мог подумать, — подумал Захарис сыто рыгнув, — дыра-дырой, но ведь как вкусно, а главное дешево тут кормят!" Он с удовольствием зажмурился — не далее как вчера ему удалось съесть ужин из замечательно приготовленной рыбы, целых три тарелки, сопровождаемых доброй полудюжиной кружек свежего оэй-ло и взяли с него за это всего-то три шильдика, представьте себе! Захарис думал уже, что хозяйка заведения обсчиталась, так как кормило (24) гудело, шумело, туда и сюда шлялись толпы народа, живо обсуждавшие недавнюю охоту на какое-то морское чудовище, и всех их надо было умудриться вовремя обслужить. Хозяйка с помощниками весь вечер вертелась как веретено. Захарис, поначалу со скепсисом относившийся к этим историям (все знают, что рыбаки горазды преувеличивать), потом всё же сходил на центральный пляж, где всю ночь шла дикая гулянка. Сходил чтобы втихомолку посмеяться над выдумками глупых аборигенов насчет морских монстров, которых, как известно, давно не существует. Однако, в итоге, он сам был поражен увиденным. На берегу белел гигантский костяк чудовищной величины, высотой в три его роста, длиной, наверное в сотню шагов, а пасть! От такой пасти, усаженной сотнями лезвий пилообразных зубов можно было реально обосраться. Возбуждённый Захарис бросился расспрашивать местных об этой поистине невероятной рыбе, как она называется, кто её убил (а главное, как это вообще возможно?), но перепившиеся рыбаки рассказывали совсем уж невероятные истории насчет того, что какой-то пришлый северянин убил Ужас глубин, Тэа-Матэ одним метким ударом. Бред, конечно. Или же просто Захарис, не очень хорошо владевший йорийским, что-то не так понял.
Он аккуратно промокнул губы салфеткой и поморщился. К краю длинного деревянного стола подсел человек, "просила", как их пренебрежительно именовал Довган, который в подпитии постоянно употреблял в своей речи жаргонный диалект портового отребья. В принципе, в данном случае довольно удачное прозвище, надо признать. Внешне это могли быть совершенно разные люди: от респектабельно одетых господ с драгоценностями на пальцах (фальшивыми), до оборванцев с горящими глазами, не имевших денег даже на выпивку, но имевших, разумеется, "проект" стоимостью в тысячу соверенов. Объединяло этих типчиков как всегда одно: после изложения дела, на котором предлагалось выгодно заработать, следовало незамысловатое предложение вложить немного средств для начала реализации "выгодного" предприятия. Захарис уже достаточно наобщался с подобными индивидуумами в Альбариадасе, чтобы сходу отличить авантюриста от нормального купца. Кстати, еще одним признаком подобных людей было отсутствие знака купеческой Гильдии. У Довгана, несмотря на все его многочисленные недостатки, таковой имелся. Тем не менее, отец учил Захариса никогда не отказывать человеку в беседе лишь по одному его внешнему виду. В этом была своя правда — под лохмотьями оборванца мог скрываться, например, князь или граф, в силу каких-то веских причин, а то и просто из-за эксцентричности, предпочитавший такой наряд. История знала немало случаев, когда купцы сказочно обогащались после общения с такими странными аристократами. Имелись, конечно же, случаи и обратные, "но так или иначе, — учил старик, — никогда не отказывай в беседе незнакомцу, это, быть может, сама судьба стучит в твои двери, просто таким вот странным способом". Ну, что ж поделать, послушаемся отца.
Подсевший незнакомец аристократом не выглядел. Его одежда была грязной и какой-то мятой, борода была всклокочена и Захарис с отвращением углядел в ней несколько крошек. Длинные черные волосы спадали вниз спутанными колтунами. Возраст определить было сложно, но судя по тому, что все зубы были в наличии, вроде бы не старый. "Просила" представился (имя Захарис сразу же забыл) и, попросив разрешения получить бесплатную выпивку за счёт купца, изложил свое дело. Как оказалось, ему принадлежат несметные сокровища, спрятанные не так уж и далеко, просто судьба и стечение обстоятельств мешают ему до них добраться. "Вот сюрприз-то, как же вы все однотипны", — скривился про себя слушатель. Рассказчик продолжал. Если Захарис купит ему местечко на судне до Теяны, то благодетель сразу получит право на половину сокровищ. Купец позволил себе усмехнуться. Снова никакой фантазии, история совершенно шаблонная. Бродяга хочет перебраться на континент за чужой счет. Плата за услугу была совершенно несуразная (половина всех спрятанных денег), кроме того, разбойничья рожа просителя так и говорила о том, что даже добравшись до мифического клада, никто им делиться не собирается и партнер вполне может занять уютное место в яме, как только оттуда будет извлечен сундук. "Да, кстати о разбойниках, как же не вовремя я остался один и без защиты", — подумал Захарис.
— Послушай, милейший, — сказал он спокойно, — допив каф. — Не подумай, что я тебе не верю, но прямо сейчас у меня нет свободных средств, все вложено в товар, так что, рад знакомству, но будь здоров и прощай.
Бродяга, кажется, особенно и не рассчитывал на успех, тем более, он был рад уже халявной выпивке. Поэтому он лишь пожал плечами и сказал:
— Конечно. Дело твое, потом захочешь, да уже поздно будет. Ну, да ладно. Поединок пойдешь смотреть?
— Какой поединок? — удивился Захарис.
— А ты не знаешь? — собеседник явно был польщен, что он обладает интересной информацией, прошедшей мимо купца. — Поединок Правды, представляешь? Какой-то приезжий северянин умудрился перейти дорогу Илаю, сыну вождя Трувальда. Кстати, члену Совета Мудрейших.
— Странно, — сказал Захарис, — я думал дуэли разрешены лишь благородным аристократам и военным.
— Да нет, — грязный бородач хлопнул ладонью по исцарапанной столешнице, — ты не понимаешь, это не дуэль, это поединок!
— Не вижу разницы, — пробормотал Захарис, — впрочем, почему бы и не сходить? День, кажется, всё равно прибыли не принесет.
По дороге Захарис был посвящен словоохотливым бродягой во все последние сплетни и детали предстоящего действа. В отличие от Совета Мудрейших, на который допускались лишь члены племени, Поединок Правды мог посетить любой желающий, считалось, что боги, призванные быть судьями, могут оскорбиться, если кого-то не допустят стать свидетелями их божественной воли. Захарис обратил внимание, что несмотря на разгар рабочего дня, со всех сторон к назначенному месту схватки стекались группки людей, мужчин, женщин и даже детей разного возраста. Сам амфитеатр оказался уже прилично заполненным, так что им с трудом удалось найти себе подходящие сидячие места. Судя по всему, всем последующим зрителям придется постоять. Между рядами сидений сновали дети, поднося желающим стакан с водой или пивом за один реал. Захарис отметил, что цена за напиток, пожалуй, была великовата. Как хорошо, что он только что плотно позавтракал.
— А из за чего случился конфликт? — обратился он к соседу слева, благообразному старичку с руками, покрытыми узловатыми венами. Ладони его были в шрамах, что выдавало в нем старого рыбака.
— Я думаю, официально будет объявлено о кровном оскорблении, — ответил тот, пожевав губами, — но истинная причина, скорее всего, иная.
— Какая же?
— Женщина, конечно. Эх, молодежь! Все бы вам нажраться, а потом подраться из-за баб, — пробурчал старичок, неодобрительно глядя на спутника Захариса. Впрочем, в голосе аборигена купцу послышалось сожаление, что для самого старичка такая возможность уже была давно не актуальна.
Народ прибывал и прибывал, постепенно амфитеатр заполнился и даже переполнился гомонящей публикой. Захарис прикинул, что всего собралось тысяч тридцать народу. Тем временем прошло уже два часа с четвертью, а поединок все не начинался. Общительный, но неопрятный спутник успел перезнакомиться со всеми вокруг. Захарис отсидел задницу на твердом каменном сиденье, вспотел (Сири палило нещадно) и начал раздумывать не потратить ли ему реал на стакан прохладной воды, а то и два или три реала, потому что, пожалуй, невежливо будет не угостить соседей. А три монеты за раз, после того как он узнал цену местной еды, ему стало жалко. Наконец, тяжкие раздумья были прерваны процессией из нескольких вождей, которых можно было узнать по белым плащам и невероятному количеству татуировок. Они важно шествовали по центральному проходу, а за ними следовал высокий черноволосый парень плотного сложения, одетый в простую полотняную рубаху, длиной до колен. Захарис уже знал, что это обычная повседневная одежда рыбаков. Все спустились в самый низ, на полукруглую площадку, которая имела диаметр примерно в тридцать шагов, после чего пара вождей вооружившись кусками мела провела толстую белую линию, замкнув её в ровный круг.
— Круг правды, — неожиданно прошептал бродяга прямо в ухо Захарису.
Купец поморщился. Это время дня он обычно проводил в сиесте, почивая в тени в прибрежной гостинице, открыв все окна комнаты для морского ветра, навевавшую легкую прохладу. Здесь же, на жестких каменных скамьях вблизи арены, становилось невыносимо жарко и, кроме того, до сих пор было невероятно скучно. «Никогда не стоит связываться с «просилой», это всегда к потере денег», — произнес он про себя истину, старую как мир. Вздохнув и набрав полную грудь горячего полуденного воздуха Захарис подозвал разносчика воды.
Вожди вывели в круг первого бойца, он снял всю одежду, оставшись лишь в одной узкой набедренной повязке. На трибунах раздался общий вздох одобрения. На взгляд купца, поединщик выглядел достаточно устрашающе — примерно так могла выглядеть обезьяна-прародитель, культ которой поддерживали племена Гунннаров, обитающие на далеком острове Меган. Захарису однажды довелось увидеть изображение их тотема на глиняной табличке. Груда мышц и звериная мощь. Однако, применительно к человеку на арене, обильная растительность по всему телу и слегка выпирающий живот все же слегка портили впечатление.
— Это Илай, — сказал сосед слева. — Здоровый бычара. Но глуповат, — добавил он пренебрежительно. — Интересно, где же другой?
— Да, мне тоже интересно, — поддакнул бродяга. — А еще мне интересно кое-что другое, — произнес он как бы намереваясь продолжить фразу, но потом неожиданно замолчал.
— Ну давай, не томи уже, — не вытерпел купец, — что там тебе еще интересно?
— Просто всем известно, что делать ставки в течение Поединка Правды запрещено, боги могут разгневаться, — сказал его новый знакомый, — но я вот интересуюсь, а на кого бы ты поставил, если бы была такая возможность?
— А что известно про этого приезжего северянина?
— Ну, он вроде бы военный, еще говорят, убил Тэа-Матэ буквально одним ударом. Должно быть, очень силен, ты же видел, какая она здоровенная?
— Да-да, видел, — задумчиво подтвердил Захарис, глядя на Илая, которому как раз подали длинный и наверняка тяжелый Баланг, окованный по всей длине полосами железа. Илай, поклонившись, принял оружие двумя руками, после чего мощно прокрутил шест вокруг всего тела так, что воздух засвистел. Трибуны одобрительно зашумели. Интересно, сколько весит такая дубина?
— Мастер, — сказал старичок-рыбак с уважением. — С детства тренируется.
— Пожалуй, я бы поставил на Илая, — сказал Захарис, который не особенно верил в сказки про то, что один человек может убить Ужас Глубин, тем более, он сам видел, как вчера на эту охоту отправились практически все взрослые мужчины островов. — Но ведь спор чисто теоретический? — уточнил он у бродяги подозрительно.
— Само собой, тео... критический, — ответил тот ухмыляясь. — Но я, в этом случае, поставил бы на чужеземца.
— Почему, ты ведь даже его еще не видел?
— Посуди сам, не могу же я ставить на того же бойца?
— Н-да, пожалуй, — поддакнул Захарис несколько рассеянно, потому что ему как раз принесли долгожданную прохладную воду. Он передал глиняные чашки своим соседям, которые рассыпались в благодарностях.
«Спасибо в карман не сунешь», — с некоторым неудовольствием подумал Захарис, — «но где же этот второй боец, сколько можно здесь уже торчать?»
Наконец началось какое-то оживление. Один из вождей вышел вперед и громко провозгласил:
— Дорогие соплеменники! Народ Йори! Все мы собрались сегодня здесь, чтобы узреть Поединок Правды! Причина — кровное оскорбление, слишком личное, чтобы озвучивать его прилюдно. Илай против Рэя, чужеземца из дальних краев. Рэй просит у вас всех прощения за доставленные ожидания, но задержка вызвана тем, что он ходил в наш храм молить Великого Блестящего о победе. Группа в белых плащах расступилась и пропустила в круг еще одного поединщика.
Захарис осматривал его с легким недоумением — и этот человек осмелился бросить вызов мастеру Баланга? На фоне звероподобного Илая светлокожий северянин выглядел заморышем. Среднего роста, сложение пропорциональное, плечи довольно широки, однако, где же его сила, большие мышцы? Светлые волосы, связанные в пучок, отличали его от всех местных аборигенов. Также весьма нехарактерны были черты лица: прямой тонкий нос, резко очерченный подбородок, небольшие уши. Незнакомец, казалось, бесстрастно и даже слегка презрительно смотрел холодными льдистыми глазами на своего соперника. Однако, по мнению купца, шансов у него практически не было.
Вождь продолжал:
— Правила просты: Поединок продолжается без остановок или перерывов до смерти одного бойца или обеих, или же до момента, пока один из них не сможет подняться с земли, или же один не будет выброшен другим за пределы круга правды. До окончания боя выходить из круга запрещено. Других правил нет.
— Вам все понятно? — обратился он к Андрею и Илаю. Те подтвердили свое согласие наклоном головы.
— Тогда начинаем и пусть боги укажут на правого и покарают виноватого!
Неподалеку от Захариса глухо бухнул барабан, это было неожиданно, так что купец даже слегка вздрогнул. За ним вступил второй барабан, и они оба начали мерно рокотать, создавая непрерывный ритмический рисунок.
— Зачем барабан? — почему-то шепотом спросил Захарис у своего словоохотливого спутника.
— Это военные барабаны, они настраивают на битву, — ответил бродяга тоже шепотом. — А еще с помощью их ударов некоторые военачальники управляют отрядами.
Противники начали медленно ходить по внешней стороне круга, пока не вступая в схватку, а лишь присматриваясь к движениям соперника и привыкая к площадке. Илай держал шест за спиной, скрывая его от Андрея, а северянин держал орудие в опущенной руке параллельно земле, словно какую-то оглоблю. В отличие от Баланга Илая его шест был простой деревянной палкой.
— Мне кажется, или он совершенно не владеет оружием, даже не знает, как его правильно держать? — бросил Захарис, имея в виду, конечно, Андрея.
— Сложно сказать, зато посмотри, как он двигается! — сказал бродяга.
— Не вижу ничего особенного, — сказал купец, которому пот уже заливал глаза.
— Походка у него слегка танцующая…жилистый, вон мышцы как веревки под кожей перекручиваются.
— Да что ты там понимаешь! — азартно встрял старичок слева. — Илай его размажет одним ударом.
Прошло минут пять и Илай начал постепенно сужать круги, оказавшись таким образом почти в центре площадки и оттеснив Андрея к опасному краю, чего тот, кажется, даже не заметил. Дождавшись пока соперник не окажется лицом напротив палящего светила, Илай прыгнул и резко выбросил оружие из-за спины, метясь в голову.
Люди на трибунах ахнули все как один.
— Вот это удар! — выдохнул бродяга. — Я даже моргнуть не успел.
Но Андрей мистическим образом сумел уклониться, даже не став парировать выпад. Он просто пригнул голову и скользнул в сторону, сразу оказавшись далеко от опасного шеста Илая. Илай не стал продолжать атаку, а лишь молча отступил в центр круга, выписывая оружием сложные восьмерки.
— Не могу понять, почему здоровяк еще не прикончил этого выскочку, — сказал Захарис недоуменно. — Он же полный «мидэн» (25).
— Осторожничает, — предположил кто-то сидящих сзади. — Наверное, хочет победить одним эффектным ударом.
Андрей перестал ходить и встал напротив соперника, уперев шест вертикально в землю и показав жестом ладони, что он приглашает того подойти поближе. Илай, конечно, не стал выжидать, иначе его промедление могло показаться всем признаком трусости. Он с ревом бросился на Андрея и постарался поразить его одним могучим ударом сверху вниз. В этот момент Захарис понял, что он, кажется, сильно недооценил северянина. На фоне медведеподобного аборигена тот выглядел, конечно, слабовато, но при этом двигался стремительно, словно молния. В то время как мастер Баланга, кажется, делал ставку на силу и мощные выпады, которые должны были сокрушить соперника.
Андрей неуловимо быстро сместился вбок и увел сильнейший удар Илая в землю, одновременно оказавшись у него за спиной. Странно, что он не воспользовался этой оплошностью. Вместо того чтобы поразить противника, северянин издевательски хлопнул ладонью по его бычьей шее, а потом... стал двигаться назад странной, невиданной походкой, словно скользя по гладкой поверхности, резко выбрасывая носки и двигаясь строго в ритм барабана. Потом Андрей прокрутился вокруг оси и сделал несколько танцевальных движений, удивительным образом выбрасывая руки и ноги.
У Захариса, да и у всех остальных, натурально отвисла челюсть. Еще бы, вряд ли кто-либо из сириллианцев мог когда-либо посетить концерт Майкла Джексона. "Лунная походка" просто заворожила всех зрителей. Андрей сделал еще несколько движений и поднял руки над головой, улыбаясь и хлопая в ладоши в ритм барабанов (свой шест он небрежно бросил рядом). Народ на трибунах вначале не очень понял, что обращаются именно к ним, тем более, одобрение тут было принято выражать громким топотом ног, но все это выглядело настолько живо и музыкально (а рыбаки Йори народ весьма музыкальный), что все потихоньку подхватили и начали хлопать в такт. Смертельная схватка стала превращаться в танцевальный концерт, казалось, еще немного и зрители, подогретые невиданными зажигательными движениями, сами сорвутся с мест и начнут танцевать как будто на празднике.
Об Илае как-то неожиданно забыли. Захарис, с удивлением для себя осознал, что сына вождя тут не очень-то и поддерживали, и это было немного странно на взгляд купца. Илай был тоже ошарашен выходкой Андрея и впал в ступор, раскрыв рот, но потом, когда все начали хлопать, от возмущения кровь бросилась ему в голову. Он наконец-то сбросил оцепенение и бросился вперед, бешено вращая шестом. Андрей подхватил свой Баланг и встретил его серией ураганных блоков. Над всем амфитеатром раздался резкий громкий треск, как если бы разорвали огромное полотнище ткани. Это были удары палок. Илай смог за несколько мгновений провести серию атак с разных сторон. Но ни один удар так и не настиг цели. Андрей стоял крепко, словно дерево с гибким стволом и мощными корнями под ударами ураганного ветра. Илай немного отступил, потом бросился к противнику явно намереваясь если не поразить его шестом, то задавить массой. Неожиданностью для всех стало, что в момент, когда их тела почти соприкоснулись, Илай отбросил свой шест и схватился за оружие Андрея, сковывая его руки и пригибая его к земле. Андрей вначале сопротивлялся изо всех всил, потом колени его стали медленно подгибаться, пока его ноги не согнулись совсем, и он упал спиной плашмя на землю.
Откуда-то сбоку раздались крики (впрочем, редкие и разрозненные):
— Давай, Илай! Мочи наглеца! Убей его, Илай, убей!
Эти крики не нашли поддержки, постепенно стихли и на трибуны навалилась напряженная тишина. Купец только покрутил головой, насилие он никогда не одобрял. В глаза ему бросилась молодая женщина в белом плаще, стоявшая неподалеку. Она напряженно наблюдала за финалом схватки и нервно комкала в руках красный платок. С его места было отчетливо видно, что она, кажется, прикусила губу до крови, но даже не замечала этого.
Северянин был целиком погребен под Илаем, как будто его придавило горой. Купец неожиданно поймал себя на странном сожалении и сочувствии к веселому чужеземцу, который перед лицом смертельной опасности не испугался, а наоборот сумел всех здорово развлечь. «Ну вот и все, — подумал Захарис, вытирая вспотевший лоб. — Жаль, конечно, но сейчас он его просто задушит".
24. Кормило — как правило, дешевая столовая под открытым небом или под навесом.
25. Мидэн — ноль (йорийск.)