На столе лежал лимон. Его жёлтая цедра отдавала восковым глянцем, от которого радостно отскакивали солнечные лучи. Они радостно играли на лимоне, восхищались его желтизной, так близкой им самим.
На столе лежал лимон. Опустился вечер, на смену яркому искристому зимнему дню пришёл холодный белоснежный вечер. Лимон перестал блестеть, казалось, он замёрз, стал менее ярким, даже уменьшился в размере.
На столе лежал лимон. Наступила ночь. Тусклый свет фонарей проникал в окна, освещал часть кухни и едва задевал стол, где всё так же, как и утром, лежал лимон. Лучи света от фонаря были оранжевыми, тусклыми и печальными. Они были усталыми и неразговорчивыми, таинственными шепотками общались друг с другом, заинтересованно посматривая на желтизну фрукта им самим чуждую и незнакомую.
Поднялось солнце и вновь осветило зимний пейзаж, весь снег тут же принялся отражать его лучи, и всё вокруг заискрило, засмеялось и запрыгало. За окном шли люди, кто-то вёз на санках ребёнка, кто-то лепил снеговика, кто-то, заливисто смеясь, играл в снежки. А на столе лежала половина лимона.