Водитель «Нивы» нервничал, чертыхаясь сквозь зубы. Дворники не справлялись. Мельтешили, размазывая по стеклу падающий мелкой крупой с неба лёд вперемежку с водой. Печка вхолостую. Внутри машины жарко, снаружи – наледь на ветровом, минус пять и ледяной дождь.
Дождь в ноябре. Я и позабыл, когда зимы наступали вовремя. Замёрзший оркестрик вдоль проспекта выдувает нестройно марш. Красные знамёна-полотнища. Транспаранты. Граждане с флажками в руках. Громкоговорители на столбах дребезжат московским акцентом: «Дорогие товарищи! Сегодня, в годовщину Великой Октябрьской…» И сугробы снега, и пар изо рта, и зима зимой. Так было вчера, а сегодня...
Добрались в сумерках. Было скользко, и ехали не торопясь. В результате, опоздали к полной воде. Но, в целом, не критично. Я никогда не был здесь, и первое впечатление от места – фантастика. Из лесной глуши попали в рождественскую сказку. В галактику зимних палаток стоящих на льду, подсвеченных светодиодами во все цвета радуги. К звёздам, собранным притяжением промысла на отдельно взятом пятаке. И обособленно, на задворках вселенной по имени Луда. А внутри, в межзвёздном пространстве, и дальше в темноту – бессистемное движение светляков головных фонарей ищущих навагу. Рыбу, конца и края которой здесь нет.
Мы шагали куда-то по ровному бесснежному ледяному полю. Волокли за собой сани с побитым рыбацким ящиком и тяжелую пешню. Мимо уютных домиков-палаток, и дальше, к мысу. По поникшей промороженной тресте перешейка. Снова по льду. Дождь не прекращался. Он замерзал на ветру с моря, сковывая одежду. Куртка и натянутый на голову капюшон превратились в ледяную броню, но внутри было всё ещё достаточно комфортно. За мысом пробили первую лунку. Лёд оказался тонким, сантиметров десять. До дна – чуть более полуметра. Из наживки: скумбрия, червь и сырое мясо. Распустили удочки и поняли, что попали в точку. Хорошая навага шла одна за другой. Правда, это продолжалось недолго. Клёв прервался. Вода с отливом уже катилась в море и мы, как и многие другие из сидящих поблизости, направились вслед за ней искать подходящую глубину. Много раз попадали на кем-то до нас просверленные лунки. В некоторых из них рыба неплохо гуляла, где-то нас ждала пустота. Но было заметно, что мешок постепенно тяжелеет.
Вышли к стрежи реки. Пробили лёд и пешня провалилась не найдя дна. Искали бровку. Когда нашли её и снова увидели рыбу, у нас оставался примерно час, чтобы понять, что пора собираться обратно в дорогу. Мы не думали ночевать здесь, а четыре часа – вполне достаточно, чтобы отловиться досыта.
Заканчивалась пятница. Продолжало лить. Навстречу, до самого кафе на перекрёстке Северодвинск – Онега, сплошным потоком шли машины с рыбаками рвущимися в Луду. Было полное ощущение, что едем не в ночном лесу, а по Троицкому в час пик. И я точно знал, всем им наверняка повезёт.
Деревня Луда с XIV века стоит в устье реки Луда впадающей в Унскую губу Белого моря. Когда-то славилась своими солеварами. Солеварение занимало заметное место в хозяйстве жителей вплоть до конца 19-го века. В деревне проживает порядка 90 жителей. Популярна среди рыбаков, как место зимнего лова наваги.