Невезучая рота

 
Невезучая рота

Я уже писал о том, что в старом алекаевском доме, во времена иринкиного детства, снимал комнату гинеколог, как и положено - еврей, работавший в больнице по соседству. Ни имени, ни фамилии, которого я не помню, а сохранилось в памяти только его прозвище «Колобок». Много лет проработав в Турках, он ушел на повышение в Саратов (не без усердных требований своей жены жить поближе к цивилизации) и стал заведовать кожновенерологическим отделением в больнице № 6 на Пятой Дачной.

Была холодная зима, но нам, молодым, к тому же горячо влюбленным, мороз был не страшен. Мы не то, чтобы его не замечали, а старались не обращать на него внимания и жить так, как жили летом. Обниматься и целоваться, когда вздумается. Но мороз, есть мороз и порою он напоминал о себе побелевшими ушами или кончиком носа.

Но в тот раз я совершенно зарвался. Жар крови, с одной стороны, и холодный воздух, с другой, превратили мой мозг в термопару и я начисто лишился рассудка. Ну не без помощи иринкиных поцелуев, конечно. Будучи на набережной я разошелся до такой степени, что снял теплую рукавицу, когда на улице было -33 по Цельсию, доказывая тем самым, что мне совсем не холодно в безветренную погоду. Факт общеизвестный - низкая влажность воздуха делает его совсем не обжигающим, но отнюдь не менее холодным. Поэтому в том же самом Минске или Каунасе или Амстердаме при температуре +1 - чувствуешь себя зябко. А в Чите при температуре -30 - нет1.

На утро у меня между средними пальцами покраснело и потрескалось. Но я посмотрел на это сквозь пальцы, поскольку на следующий день я возвращался в Москву. В Москве это покраснение вспухло и стало трескаться еще сильнее. Я смазал его цинковой мазью - единственной, кроме мази Вишневского, которая была в доме. Но это слабо помогло. Точнее - совсем не помогло. И через несколько дней покраснение превратилось в настоящую язву. Мать увидев ее, стала вопить, что я от своих девок (она почему-то Ирину называла во множественном числе, наверное так сильно ненавидела) заражусь всеми постыдными болезнями и на следующий день принесла какую-то мазь.

После этого язва не только увеличилась в размерах, а стала расти еще и вверх - на ней появилась твердая вздутая корочка. Пришлось идти в кожновенерологический диспансер, в котором у меня тут же взяли анализ на сифилис. И, не найдя оного, порекомендовали делать чайные примочки. После чего у меня в один день разнесло половину тыльной стороны ладони. Кисть болела нещадно.

Но к счастью, пришло время возвращаться в Саратов. Я выбил себе пару свободных дней и мог провести с любимой женщиной четыре с половиной дня.

Увидев мою руку, Ирина обомлела и стала ругать за глупость, помянув, и глупую браваду «а нам мороз непочем», и хождение к тупым диспансерным врачам.

- Надо идти к Колобку - сказала она - это настоящий врач.

На следующий вечер, мы отправились в больницу, благо она была от нас в двух шагах. В больнице оставались только дежурные врачи, было тихо. Он встретил нас в холле первого этажа и быстро, безо всякого интереса, посмотрел мою руку. Затем выругал за пренебрежение холодами, говоря, что каждый год из соседней воинской части поступают аналогичные больные. То шапку на уши не натянут, то перчатки снимут - жмут они их, видите ли. Хотя сказал, что как мужчина мужчину, он меня понимает - ведь такая женщина, как Ирина, своими глазами лишит рассудка.

Он хотел выписать мне рецепт прямо на подоконнике, но оказалось, что забыл ручку у себя в кабинете. У нас с собой тоже ничего пишущего не было, поэтому мы поднялись к нему в кабинет, путь к которому проходил мимо стеклянных дверей кожного отделения. За ними просматривался длинный коридор, в котором маялась от скуки, ходя туда-сюда стайка, стриженных под машинку, худых долговязых парней. Колобок выписал мне рецепт (Лоринден С) и пошел проводить нас, по дороге успокаивая меня, что это совершенно не опасно, а обычная суггестивная реакция на холод. И это скоро пройдет, даже тюбик мази не успеет закончится. Но эта штука так просто не отпускает - время от времени в будущем у меня могут возникать подобные явления, причем в любом месте тела, с наступлением холодов.2

Но расстраиваться мне особенно этим не нужно - болезни одолевают всех (при этом он вздохнул, чувствовалось, что и его то же не миновала чаша сия) и надо просто не забывать вовремя лечится и обращаться к врачу. Тем более, добавил он, что у меня не такой уж и сложный случай.

Тут он ухмыльнулся и ткнул пальцем в сторону стриженных парней. Вот этим - сказал он - намного хуже. Как только их выпишут отсюда, тотчас отправят на гауптвахту, дай бог, чтобы не в дисбат - у командования ума хватит. Все они заразились триппером и потеряли боеспособность. Так что им - двойное наказание.

У меня здесь целое отделение, во главе с сержантом и самое интересное, что все они заразились от одной и той же женщины, которую, к сожалению, найти не удалось. Значит скоро поступят новые солдаты - добавил он на прощание.

Колобок был прав - я израсходовал всего полтюбика мази и моя язва начисто прошла. Но - трещинки между пальцев, маленькие, почти не болезненные, остались и пропали только в мае.

 

1  Что, кстати, стоило одному моему знакомому ушей. Его оперировали.

2  Он был абсолютно прав - за прошедшие после нашего разговора тридцать лет, достаточно крупные язвы у меня возникали три раза. А мелкие болезненные трещинки - почти каждый год, стоит только температуре перейти через ноль.