Начало

Владимир Бахмутов Красноярский
     В  октябре 1582 года казачья дружина Ермака, получив от Строгановых  боеприпасы и продовольствие, спустилась по Тоболу до его устья и стала подниматься на веслах  по Иртышу, направляясь к Кашлыку – месту ставки Кучума. После ряда сражений казаки захватили укрепление Атика-мурзы; еще несколько дней подготовки, и в 20-х  числах октября  вышла к Чувашскому мысу, где их уже ждало войско хана Кучума. Берег, укрепленный снизу засеками, а сверху – земляным валом с бойницами, угрюмо и грозно смотрел на подплывающую дружину. Казаки высадились и под дождем стрел пошли на приступ. Здесь, на Княжем лугу  состоялось одно из самых кровопролитных сражений ермаковской эпопеи.

     С переменным успехом сражение продолжалось весь день. Хитростью, имитируя отступление, Ермаку, наконец, удалось выманить неприятеля из-за засек,  противники схватились в рукопашной схватке. Боевое счастье стало клониться в сторону казаков. Ермак, сняв со стругов последнюю сотню, сам повел ее в бой. Пал раненым Маметкул – предводитель кучумова войска. Выхваченный из сечи окружавшими его воинами он был переправлен на лодке за Иртыш.
 
     Исчезновение с поля боя храброго предводителя ослабило боевой дух татарского войска. Первыми дрогнули и побежали к проломам в засеке ханты и манси. Паника передалась татарам. Дружным натиском казаки пробились  к засеке, поставили на ней боевое знамя. Тесня друг друга,  кучумовцы бежали к вершине Чувашского мыса. Казаки не отставали, наседали на отступавших, рубили их саблями, били чеканами и кистенями.  Хан  следил за ходом битвы с высоты Чувашского мыса, с горечью наблюдая за гибелью  лучшей части своего войска.
 
     Над Иртышом опускался вечер. Не желая дальше рисковать жизнью своих воинов, Ермак отказался штурмовать в темноте укрепления на вершине мыса, велел трубить отбой. Дружина, отойдя к берегу, погрузилась на струги и в сумерках отошла за Иртыш в городок Атики-мурзы. Атаманы и есаулы доложили Ермаку о понесенных потерях. В этом сражении погибло 107 воинов ермаковской дружины, ещё больше было раненых.
     А утром казачья дружина безо всякого сопротивления заняла Кашлык, - столицу Кучумова царства. Хан с остатками своего войска бежал, бросив  все хранившееся там добро.
   
     Весть о разгроме и бегстве Кучума быстро распространилась среди коренного населения  Зауралья. Хантыйские и мансийские предводители территориально-племенных объединений, татарские мурзы спешили явиться к Ермаку с дарами, заявить о своей готовности принять русское подданство. Принимая привезенные подарки, - пушнину и съестные припасы,  Ермак награждал прибывших представителей знати ответными дарами, договаривался о включении подвластной им территории в состав Русского государства.
     В декабре 1582 года на казачьем круге было решено отправить группу казаков во главе с Иваном Кольцо в Москву к государю  с богатыми дарами и донесением  о взятии русскими ратными силами ставки Кучума.

                *

     Иван Грозный, только что переживший горечь крушения  своих надежд в Ливонской войне, прослышав об успехах Ермака, воспрянул духом. Еще бы! Ведь это было первым за последние три года известием о новом приобретении России. До сих пор царю доносили  только  об утратах и поражениях.
     Упрежденный Строгановыми, которые, получив известие о взятии Ермаком Сибири,  скорым ходом, наперед  ермаковского посольства, доставили в Москву эту спасительную для них новость, царь теперь ждал посольство, забыв о недавних своих угрозах. Сразу по прибытии сибирских посланников в столицу, государь повелел немедля звать их ко двору.
 
     Казаки ввалились в тронный зал шумною толпою, неся  с собой охапки драгоценной мягкой рухляди, связки дорогого оружия, чаши с золотыми изделиями, украшениями и самоцветными камнями. Аккуратно расставляли все это и раскладывали на ковре перед троном. Государь молча наблюдал со своего места за действом.
     Поодаль  вдоль стены сидели и стояли ближние бояре. Они склоняли друг к другу головы, шептались, наблюдая, как вносят  казаки все новые и новые связки соболей, куниц, песцов, красных и черно-бурых лисиц, бобров, неохватные копны беличьих шкурок, удивленно качали головами.

     Наконец, все дары были внесены, расставлены и разложены. Большая часть казаков, согнувшись в почтительном поклоне, удалилась. Осталось лишь человек пять-шесть, в том числе Ижбердей в цветастом полосатом халате с парадным шлемом Кучума в руках. Иван Кольцо подошел к трону и, преклонив колено,  приложился  к протянутой навстречу руке государя. Все казаки  тоже разом встали на колени и склонили головы. Наступила тишина.

     Государь шевельнул скипетром и, стоявший возле трона  со свитком в руках Борис Годунов,  стал торжественно читать ермакову отписку:
  - Изволением всемилостивого в троице славимого бога и пречистой его богоматери и великих всея Руси чудотворцев молитвами, его же, государя царя и великого князя Ивана Васильевича всея Руси праведною молитвою ко всещедрому богу и счастием, царство Сибирское взяша и царя Кучума   с его воинами  победиша, под его царскую высокую руку привели многих живущих там иноземцев, татар и остяков и вогуличей и прочия языцы. И к шерти их по их вере привели многих, что быть под его царскою высокою рукою до веку, покамест изволит бог вселенной стояти, и ясак им давати государю по вся лета без переводу, а на русских людей зла никакова не мыслить…
     Сибирский войсковой дьяк был, видимо, ушлым писакой, основательно поднаторевшим в составлении официальных бумаг и в отписке неукоснительно следовал правилам, которые отвечали  духу времени и придворному этикету.

     Государь со слов Строгановых содержание отписки уже знал. Успел  подивиться и по достоинству оценить верноподданнический стиль послания. Теперь это читалось для бояр. Сам же он слушал в пол уха, разглядывая склонившихся перед троном послов,  окидывал взглядом ворохи  мягкой рухляди, широкие чаши, наполненные золотыми изделиями,  оружие в позолоте, украшенное самоцветными каменьями, косил глазом на бояр. Те, затаив дыхание,  слушали.
    
     Внимание государя привлек драгоценный шлем с золоченным орнаментом, лежавший   на шелковой цветастой подушечке в руках коленопреклоненного Ижбердея. Он протянул руку и указал на него перстом. Иван Кольцо, незаметно, но внимательно  наблюдавший за царем, быстро встал, взял шлем и, вновь преклонив   колено, передал его в руки государя. Тот с минуту внимательно рассматривал драгоценный трофей, потом жестом приказал Кольцу вернуть  его на прежнее место.
 
     Чтение отписки, наконец, закончилось. Движением руки государь приказал послам подняться с колен и, когда все встали, заговорил. Иоанн чувствовал душевный подъем, как когда-то, в счастливые дни своей юности, - времена завоеваний ханства Казанского и Астраханского. Говорил он спокойно,  властно и уверенно. Говорил о трудностях, которые переживает Россия, коварных замыслах окружавших ее врагов. Речь его была складной, полной глубокого смысла и неистощимой веры в  Российское государство, будущую его славу и могущество. Обращаясь к казакам, он говорил о том, что каждый, кто считает себя сыном России, должен, не жалея живота своего, сделать все, чтобы  это время приблизить.
 
     Посланцы слушали государя, затаив дыхание, со слезами на глазах. Привыкшие к боевым схваткам, как форме своего существования, образу жизни, они никогда не задумывались над политическими последствиями своих действий. Теперь свой ратный труд они увидели  совсем в другом свете, - возвышенном, полном глубокого содержания. Восстановилась связь с, казалось бы, навсегда потерянной родиной, они снова почувствовали себя не отверженными отщепенцами, а частью своего народа.   Только сейчас впервые осознали казаки до конца великий смысл совершаемого ими дела.
     Иван Кольцо, до самой последней минуты еще сомневавшийся в том, как отнесется царь к казачьим деяниям в Сибири, облегченно вздохнул. Опала сделалась честью. Он слышал милость и хвалу.


                *

     Государь щедро вознаградил посланников. Жаловал казаков деньгами, сукнами, камками, всем казакам ермакова войска было повелено положить государево большое жалованье. Ивану Кольцо был вручен, а другим атаманам, включая и  Ермака, переданы  традиционные "золотые". Самого Ермака, окромя "золотого", жаловал государь двумя панцырями с золотыми орлами, серебряным кубком, дорогой шубой со своего плеча и неизменным куском английского красного сукна.  Кроме того, Ивану Кольцу было вручена для Ермака "похвальная" царская грамота, выражавшая признание его высоких заслуг. Царь "милостиво отпустил вины" атаманам и казакам.

     Епископу вологодскому велел государь отправить на Тобол десять священников с их семействами для христианского богослужения, а князю Семену Дмитриевичу Волховскому, не медля, формировать  стрелецкий полк в помощь сибирским казакам, быть при том полку воеводою. До прихода воеводы поручалось Ермаку вершить от его царского имени все сибирские дела, а с приходом воеводы - отбыть в Москву.

     По завершению официальных посольских дел повелел государь во всех церквях звонить колоколам и петь молебны благодарственные.
  - Новое царство послал Бог России, - с радостью повторяли и во дворце, и на улицах и площадях столицы.
     Давно не бывало в Москве такого веселия. Казаков окружили  всеобщим вниманием. Для постоя им отвели лучшие дворы, к столу ежедневно подавали обильный харч и пития из царских погребов. Сам влиятельнейший сановник Борис Годунов счел за честь принять Ивана Кольцо в своем доме. Имя Ермака было у всех на устах. Из "вора" и разбойника он стал самым славным и популярным героем на Руси.