Старик - 2
Гад.
***
-Вот, заррраза!!! Придурок!!! – подумал я, не открывая глаз.
Как всегда, старый пень нашел-таки и завел-таки будильник на шесть утра... таки. Хоть раз бы сам поленился и поспал вдоволь... как мне самому и хотелось... хотя бы сегодня... какая разница - приду ли я на первую пару или на вторую. Все, что пробубнят на лекции, можно потом перечитать, если приспичит, а если и нет, то чудодейственное средство в виде ''шпор'' никто не отменял. Кстати о ''шпорах''... надо уже начинать суетиться и искать у кого из старшекурсников осталось в загажнике.
Пора... все равно дед не оставит в покое. Я все также с закрытыми глазами присел и поискал ногой домашники. Помню же что вот тут где-то были. Пришлось открыть глаза – так и есть: и их он переставил на свое любимое, избранное им самим, место - не в изголовье, где их можно не просыпаясь нащупать рукой и треснуть тот же самый будильник, а подальше, то есть к ногам... логик тоже мне!
В ванной тоже все было как всегда... то есть зубные щетки расставлены в отдельные стаканчики, причем щетиной в одну и ту же сторону, а тюбики зубной пасты выжаты с конца и поставлены на колпачки, вверх ногами, так сказать.
Это мания такая у старика... все везде расставлять, чтобы они образовывали законченную и совершенную композицию. Книги у него все в полках по авторам и по тематике, а каждый автор и тематика по высоте книг, по сериям, а потом уже и по цвету обложек.
Банки кофе, солонки, перечницы и остальное все он также расставлял по ''фэншую''... тарелки по ранжиру и так далее. В этом конечно было что-то такое... успокаивающе – умиротворяющее... порядок и все такое, но ведь люди так не живут... в большинстве своем. Хотя, наверное, таких зануд, как дед, тоже хватает.
С одной стороны, конечно же, хорошо, что попал я именно к нему, а не к Гоше из третьего подъезда... тот будильник, к примеру, не стал бы заводить, потому как у него и нет никакого другого будильника кроме дикого сушняка-похмелья по утрам, да может он и не знает что такое – человеческий будильник. Зато Гоша не стал бы прятать недопитое пиво, которое тихо – мирно ждало бы своей минуты до утра.
-Нда! – сказал я. – Гоша не стал бы прятать или выливать... он бы ему применение нашел... сразу причем.
-Зато с ним не было бы так скучно! – попытался я вступиться за расплывчатый и лохматый образ Гоши. – Ну, пьет человек! А кто не пьет?!! Зато не строит из себя. И поговорить с ним можно... по-человечески.
И, самое – самое главное... с Гошей ты на равных... то есть, конечно же, не как синяк с синяком, а просто обычный грешник с грешником... и не посещает тебя все время ощущение, что ты сделал что-то неправильное, грязное, неуместное и постыдное. А тут, как говорится, совсем не как там. Тут старый маразматик... гад.
Дед, как всегда, уже полил цветы, подмел полы, накормил воробьево племя и голубей слетающихся к балкону и сидел теперь за столом... прямой и хмурый. За окном тоже было не солнечно.
Выпив чаю, я сполоснул кружку и поставил ее на столик с посудой. Дед тут же обнаружился рядом и молча повернул кружку так чтобы ручка была под сорок пять градусов к тому кто захочет ее взять... то есть ко мне. Это у него ритуал такой... я ставлю на семьдесят или восемьдесят градусов... приблизительно, а он исправляет на сорок пять... строго.
-Дед, - сказал я вдохнув и выдохнув. – Ты мне все-таки объясни – зачем ты... зачем это тебе? Ну, если кроме ''фэншуя'' других заклиниваний нет, то ладно.
-''Фэншуй''? – дед пожевал губами, вспоминая. – Ах да – ты уже говорил о нем. Скорее всего нет, поскольку я не знаю его, но вполне возможно, что это оно самое и есть, поскольку мое незнание не исключает возможность существования его именно в этой форме.
Я сжал зубы. Разговаривать с этой пномпенем-пнемпенем было невозможно.
-Тогда что? – я решил доконать его, раз уж он доконал меня будильником.
-Порядок... просто порядок, - ответил дед и еще раз поправил кружку. Еще и голову наклонил, рассматривая и изучая... любуется.
-А если вот так?
Я повернул кружку на девяносто градусов и теперь ручка была слева.
-Может я левша и мне удобнее именно так!
Старика это заинтересовало... вернее вызвало какую-то явную заминку. Немного подумав он стал по-новому переставлять предметы на столике и расположил кружки по обе стороны от сахарницы... свою справа, мою слева. Потом склонил голову набок... любуясь.
-Ыхххх твою! – беззвучно прорычал я.
-Все очень просто! – продолжал старик наблюдая за кружками, сахарницей и ложечками словно боялся что они разбегутся. – Все очень просто.
Он извлек из кармана пиджака свое излюбленное развлечение – старый детский калейдоскоп... картонную трубку с зеркалами и разноцветными цветными стеклышками.
Я уже ее видел... на картоне трубки был нарисован карикатурный мальчик на каком-то животном, еще какой-то чудик в колпаке, и было написано уже почти выцветшими чернилами ''Brewster''.
-Видел уже! – сказал я. Опять одно и то же... щас трубу начнет совать на посмотрение! Дело, как говорится, труба!
-Ты чуть поворачиваешь этот ''красивый вид'' и каждый раз изменяющийся узор неизменно гармоничен и совершенен. – продолжал старик не замечая моего недовольства. Вернее: он всегда все видит, но иногда не подает вида и не обращает внимания.
-Если вытащить одно стеклышко, потом два, потом три и так далее – все равно: мир, созданный зеркалами, остается гармоничным и упорядоченным... но когда исчезает последнее, то остается только пустота... но даже она совершенна. И когда ты вытаскиваешь стеклышко за стеклышком... краску за краской... цвет за цветом... мир становится все более менее красочным... все более одноцветным.
-И здесь, - он обвел руками вокруг себя. – И здесь мы можем создать прекрасный и совершенно красивый мир... если окружим себя зеркалами... и все будет симметрично и пребывать в гармонии... но ты или чайник, или кружка, или я в зеркалах будем ненастоящими... это будет иллюзией совершенства и порядка.
-Так калейдоскоп и есть иллюзия! – возразил я выразительно поглядев на часы.
-Так и есть! – ответил старик. – Поэтому мы и не живем в калейдоскопе. Калейдоскоп лишь помогает осмыслить. У тебя есть еще два часа и семнадцать минут. Твои коллеги, в лице Тюбика и Косухи, покурят пока без тебя. И тебе и миру от этого будет только лучше.
И откуда он спрашивается знает? Следит что ли?
Старик между тем раздухарился не на шутку.
-Но если в нашем мире, являющемся зафиксированной картинкой одного из положений калейдоскопа, ты, или кто-нибудь, попытается убрать одну деталь, спилишь дерево, убьешь воробья, оторвешь лепесток у цветка, мир становится ущербнее, симметрия и гармония нарушаются, и, вполне возможно, мир постарается восстановить равновесие...
-Чем? – спросил я неожиданно для себя.
-Возможно убирая другие детали до восстановления новой гармоничной картинки!
-В каком смысле?
-Тогда все в мире начнет меняться местами... там где должно быть одно – станет другим. Женщины станут как мужчины, мужчины как дети, дети как звери, грибы станут расти на деревьях, рыбы летать, а киты и дельфины будут стараться выбраться на сушу. – ответил старик и сгорбившись отошел к окну. – Тебе пора.
''Он что – издевается? – подумал я. – Ладно телика нет, вернее есть, но всегда выключен, но это же везде... повсюду... всем известно.
Мне до чертиков захотелось сделать напоследок что-нибудь против... чтобы он не был таким вот весь в белом, а я весь в дерьме. Такое один раз было уже... у старика в комнате шахматами весь стол уставлен... вернее шахматными фигурами... без доски и все фигурки разные... он их на мусорке что ли собирает... все разных цветов и только белых всего четырнадцать штук... я посчитал... недокомплект... я тогда, помнится, повалил их чтобы его долбанный порядок нарушить.
-Все у тебя по полочкам и все тряпочкой протерто – сказал я ехидно. – Прям как баба какая старая.
Старик не оборачиваясь все также смотрел в окно. Небо было совсем темное и по всей видимости собиралась гроза.
-Ты вообще к бабам как? – спросил я понимая что намеками совершаю что-то ужасно непристойное... что-то совсем уж грязное. - Ты, дедуля, с бабами –то хоть был? Или тоже лекции читал?
''Фу! Вывернулся!'' - облегченно выдохнул я мысленно. Какой бы ни был старик зануда, но мочить его морально как первого попавшегося бомжа в переходе все же не стоило... безобидный в конечном счете же ведь дед. Гад... но все же...
- С бабами? – спросил дед не оборачиваясь и спросил странно... словно смаковал слово... прислушивался к его звучанию. - С женщинами? С женщиной? Да был.
Он сгорбился и в свете потемневшего неба стал жалким и совсем уж никчемным.
-Это было давно,- сказал он.
Я отчаянно... не знаю как уж описать с каким чувством... до какой степени... пожалел что не прикусил вовремя язык. Чтоб меня черти забрали! За что я его так?
- Это было давно, - сказал старик шепотом, хотя я изо всех сил мечтал, чтобы он молчал. – Ее больше нет и с тех пор я не... я не...
Он присел на стул все время стоявший у окна и замер.
-Знаешь почему? – спросил он.
Я промолчал.
-После нее я в каждой девушке... женщине... видел маленькую дочь своих родителей... как они учат ее ползать, ходить и говорить... как оберегают от огня, болезней и дурных людей, пеленают, кормят с ложечки. Как учат читать, писать, слушать и петь... объясняют что такое хорошо и что такое плохо... и еще заботятся чтобы она научилась тысячам и тысячам вещей, а потом по ночам просыпаются в ужасе от того, что представляют какому чудовищу может достаться их навсегда маленькое сокровище и как оно может сломать и изуродовать ее прекрасную сказку о прекрасном принце.
''Вот сволочь! – подумал я. – Вот гад! Теперь я при любом взгляде на чиксу, на чувиху, буду вспоминать о ее родителях вместо того чтобы тащить ее в кусты или в туалет. Это же ... это же все равно как в притче - как не думать об ''обезьяне с красной задницей''!
-Пошел я! – сказал я и стал искать взглядом сумку со своими тетрадями... с остальной дребеденью.
-На! – сказал дед протягивая мне ее... видать на подоконнике осталась.
-Угу! – ответил я принимая сумку и стараясь не глядеть на старика. Кажись он слезу пустил... он это дело любит. Чуть что так сразу... котейку задавят, или там собаку живодеры пристрелят... сразу тут как тут... вода из глаз.
Пришлось в подъезде постоять... дождь как назло полил... от деда сырость пошла.
От нечего делать я стал разглядывать новые надписи на стенах... старые как обычно были замазаны краской... или белилами... не знаю уж чем точно.
''В третьей квартире мадагаскарское говно''! – прочел я и ухмыльнулся. – Почему ''мадагаскарское'' спрашивается?
''Мудила, похрюкай!'', ''Попса отстой!'', ''Винни Пух петух!!!'', ''Повисли'' - продолжил я чтение. Еще на иностранном что-то неразборчиво... краска потекла.
Серовато.. раньше было креативнее... жаль не осталось – дед как всегда ночью встал и замазал все надписи... не лень ему. Каждый день пишут... и каждый день он, не жалуясь и без проклятий, берет ведерко с краской и идет в подъезд... а ведь там семь этажей и иногда кроме самих надписей стоят и сидят те кто эти надписи пишут.
Я один раз все же вышел на шум... старика зажали между этажами, ведерко с краской аккуратно вылили на лестницу... а потом дылда с соседнего корпуса дал старику по щеке.... подождал немного ответа и не получив его... в смысле ответа, дал по второй... звучно так... увесисто.
А старик и не сопротивлялся... я так думаю: если бы у него третья щека была бы, он и ее подставил бы. Он просто стоял и смотрел на них.
-Ну, хорош! – попытался я образумить их... как никак все же неудобно... я то у него живу... понятно что дурак, но совсем мимо пройти тоже как-то не так.
Бомбил, а это именно он, старику надавал, ухмыльнулся и рот скривил. Я это так понял, что и мне сейчас влетит. Но старик мне все же не чужой, да и Бомбил уже все свое доказал. Ушли мы подобру поздорову. Старик потом целую неделю молчал и только смотрел в окно... цветы на балконе без его поливаний стали чахнуть, воробьи и голуби засрали весь подоконник. Потом вроде в себя пришел и, надо же – первым делом взял ведерко с краской, веник и пошел опять подъезд чистить. Я все думал что он опять на Бомбилу или еще кого наткнется, но обошлось. Бомбила и так свое получил. Он ведь бомбил таксистов, то есть ''бомбил'', вот и нарвался, в конце концов. Ему и одного удара разводным ключом по голове хватило бы, а тут два прилетело. Говорят лежит сейчас в потолок смотрит и пузыри пускает.
Ну и правильно... одной мразью меньше. Я бы и сам... если бы мог.
Докурил я, значит и только решил окурок бросить, но пожалел старика и выкинул бычок на улицу. Правда мой гад и там их находит. Я как-то возвращался – смотрю он по улице идет и мусор собирает в кулечек... окурки, газеты, спички. Мусорщик... хоть бы устроился официально... какие-никакие деньги бы за свое убирание получал. Подождал я за углом пока он не ушел, а то позор какой. Ребята увидят – потом приколов не оберешься.
Пошел я в-общем в институт... с ребятами поржали немного на лекциях... потом выпили по чуть – чуть... вломили ботанику с первого курса, покурили, договорились назавтра в бар сходить – возвращаюсь, а старика нет... то есть на столе весточка от него. Взял я листочек сложенный, читаю...
''Меня не будет некоторое время.''
Нда... не будет – ладно... а вдруг из ЖЭКа придут, а участковый, а еще кто? Что я буду говорить? А вдруг его где машина собьет? А вдруг под трамвай или просто свалится? Затаскают ведь!
Ну и ладно... когда что случится тогда и будем решать... как говорится – пока гром не грянет...
Собирались как и договаривались в бар пойти... стоим в подъезде – курим... Джека стал угольком на стене писать...в смысле надписи. Пописать-то он уже пописал до того... на третьем этаже... теперь струйка уже до первого по ступенькам долилась. К слову сказать это не в моем подъезде... в моем я не дал бы ему грешить... там своих писунов – писателей хватает. Потом он стал паука жечь... там под потолком паук паутину сплел... высоко было и нам пришлось его на руках поднять... он свалился пару раз – смеху было!
Потом в бар пошли... на пару пива на нос у нас бабла хватило. Потом как у нас кэш кончился мы начали раскручивать Тику – трансика. Тика не настоящий транс... просто обычный педик... здесь он как раз с каким-то иностранцем связи налаживал на предмет чувственных удовольствий. Иностранец начал залупаться и тут в дело скины вмешались... вытащили его и вломили и ему и Тике.
Мы на это с удовольствием посмотрели и заступаться за Тику не стали... во-первых чего позориться? Могут ведь и понять неправильно, а, во-вторых, денег-то Тика так и не дал – вот пусть и огребет по полной за жадность. Лежат они, значит, в луже на парочку, а иностранец этот носом хлюпает, сопли красные то туда, то сюда гоняет и все причитает на своем
-О май гад! О май гад!
Я чего-то старика вспомнил и настроение сразу испортилось... мысли опять про участкового, ЖЭК и тому подобное пришли.
-Ладно, - говорю. – Пошли по домам! Сейчас полиция припрется.
Джека на прощание Тике все же вмазал еще раз. Говорит – смотри, если полиции что про нас скажешь – мало не покажется.
Пошли мы мимо парка... в парк соваться не по настроению было... там по вечерам и до самого утра наркуши, шалавы разные заразные, и те же самые пидеры с трансами обретались... пошли мимо детских игровых площадок – там публика не такая заковыристая... просто блатняги и синяки с бутылками своего эликсира счастья. Выпьют, покатаются на каруселях, насрут в детской беседке или в карете детской и тут же рядом до утра ложатся отдыхать... то есть в себя приходить.
Джека все же одному такому уже мычащему дал по ребрам, когда тот его обматерил.
Мы его оттащили, а то забил бы насмерть... хватит неприятностей для одного вечера.
Джека все упирался и пытался вернуться.
-Порядка! – кричал. – Порядка нет! Убивать всех подряд тварей!
Смех да и только.
Еле-еле мы его отговорили и успокоили. Назавтра решили в другой бар пойти – подальше... пока здесь не успокоится.
Дошел я до постели и свалился прямо так, не раздеваясь. Старика - гада все не было... и утром на коллоквиум я проспал – будильника –то никто не заводил... сунулся в холодильник, наскоро холодное пощипал и черствое... теперь в горле першило. Хорошо что не раздевался – бегом в институт, но и тут не повезло... прямо перед порогом кто-то насрал – целую кучу и я прямо берцами - гавнодавами в это самое... потом уже осторожнее шел... а то бы и еще раз в такое же наступил бы двумя этажами ниже... там где ночью надпись на весь пролет появилась – ''Бл...дь'' огромными красными буквами.
На улице дождь шел опять и то хорошо, потому как я в лужах берцы как мог отмыть постарался.
В метро парень рядом, с синим ирокезом, принюхивался и принюхивался пока я ему в бок кулаком не двинул... он и повалился на шалаву какую-то с дырявыми сетчатыми колготками и синяком под глазом... а может это просто тени у нее такие были под дождем потекшие. Вагон промолчал, ирокез тоже рыпаться не стал, шалава эта стала возмущаться и пришлось на две станции раньше сойти.
На коллоквиум я конечно опоздал капитально и доцент, мимо меня глядя, сказал что мнение, мол, есть, что мне тут, в институте то есть, больше делать нечего и ''готовься парень маршировать и честь отдавать''.
Это совсем уж было трагично, потому как еще в метро я слышал что будто конфликт какой-то то ли на Юге, то ли на Востоке начался. А я человек мирный и мне месить грязь сапогами совсем не хочется. Я тут на берцы свои посмотрел и подумал – да, лучше уж здесь сапогами гавно месить, чем там грязь!
Нет, думаю... хватит с меня на сегодня... пойду я домой, а ни в какой не бар.
Захожу впотьмах... лампочку кто-то вывинтил или разбил... чуть опять не наступил... хорошо я спичками подсветил себе... смотрю уже две кучи и на двери кто-то еще той же красной краской то же самое слово на ''б'' написал... впрочем на всех дверях такое же было.
Зашел я – старика опять нет... думаю –так не пойдет... стал искать где же он тут прятал свое добро? Нашел наконец... вот ведро, вот краска... вот флейс, вот веник с совком... все так аккуратненько и по ранжиру. Тепло сразу стало и уютно... по сравнению с подъездом.
-Тьфу ты! – подумал я в сердцах и, открыв дверь, и подсвечивая фонариком, стал убирать вонючее, вытирать мокрое и замазывать грязное.
Только убрал – смотрю сосед вдоль стеночки идет... охнул, грязь увидев, и хотел окурок в неубранную еще кучу кинуть, но спохватился, веник и совок у меня в руках увидав... заизвинялся... говорит – я сейчас перекушу и тоже выйду... помочь, значит. Ну да... стану я тебя ждать... вернее – дождешься тебя. Самому придется.
Убрал я как мог... вонь невыносимая все же... чем он этот негодяй кормился спрашивается... перед заходом в квартиру выдохнул и только решился плюнуть слюну накопившуюся, но сдержался... слюну втянул... обидно стало... не до конца, но убирал же все-таки... силы тратил... плюнул в туалете... сам удивился терпению.
Пошел в комнату к деду... телик все же включил... сквозь хрип и полосы смотрю... так и есть – войну показывают... бегает кто-то... горит что-то... режут кого-то... физия какая-то скорбная причитает в переводе... Бога нет! Бог оставил нас! Бог спаси и помилуй, короче!
-Хлеба нет! - вспомнил я. – Забыл купить.
И стол был чистым... шахматы дед видно с собой забрал...
Остался только один черный король... стоит один одинешенек посреди стола, и стол не прибран... бумажки какие-то... огрызок яблока или еще чего-то... прямо как в подъезде у нас. Нашел я тряпку... вытер стол, мусор собрал... короля черного не стал трогать. Чтоб ему не так одиноко было поставил я перед ним статуэтку с комода... ну эту где три обезьяны лапами то глаза, то уши закрывают... мол ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не скажу... как в песне старой поется. Потом вспомнил что хлеба нет... готовить неохота да и не мое это, а вот завтра придется снова на ощупь в подъезде ходить, тем более в лифте... в лифте дерьма и мочи побольше чем на лестнице, да и не работает он... застрять можно.
Взял я тогда снова веник и совок и пошел наружу... все равно спать рано, а делать нечего.
-Вот гад! - подумал я как-то совсем не зло, убирая очередную кучу дерьма... приучил все-таки... перетянул на свою сторону... приучил... приручил.
Если так и дальше пойдет, так я и все этажи стану убирать... а потом и на улице окурки собирать. Как мусорщик – гастарбайтер какой!
-Ну уж нет!- сказал я вслух и хотел веник выбросить в темноту пониже пролета, но передумал. Веник вещь нужная... выбросишь, а потом придется новый искать... просить или покупать. Вдруг опять насрут... а ведь насрут обязательно. Веник кстати нужно как-то отмыть... не ставить же в квартиру.
Отмыл... чуть не вырвал надышавшись и нанюхавшись.
Я опять пошел к телику, но ни по одному из доступных каналов не было ни комедии, ни музыки приличной... потом кто-то унылый по центральному стал бубнить
-''Не с тем Господь нас в этот мир направил,
Чтоб мы прошли, ничем не дорожа.
Нет, пусть тут грязь, пускай соблазна много...''
Я переключил тут же... и так настроения нет... и так грязи насмотрелся. В новостях снова показывали взрывы, руки – ноги оторванные... танкист горящий на горящем же танке... потом все же какой-то секс стали показывать... ну хоть можно отвлечься...
Правда я тут же стал представлять Маришу из параллельной группы и как я ее поставлю в коленно – локтевую... но тут же вспомнил разговор с дедом и про ''обезьяну с красной задницей'', представил отца ее да мать... вспомнил почему-то иностранца этого педика как он в луже причитал на пару с Тикой.
Сразу стало тоскливо и виновато...
-Вот гад! – подумал я.
Тут за дверями услышал я возню... ну, думаю вернулся пропавший... открываю, а там котенок... махонький такой... грязный... только видать глаза открыл. Хотел я его пнуть ногой подальше чтобы он шел, но передумал с чего уж не знаю сам. Я вообще-то котов не очень.
Принес короче домой... глаза мокрой тряпочкой промыл, думаю – чем же его накормить-то... молока вроде нет... придется все же в маркет идти... заодно и хлеба возьму. Посадил его на стол дедовский, а он паразит увидел черного короля, зашипел, шерстку вздыбил и тут же на стол от страха лужицу и напустил.
Хорошо в руках тряпка была... вытер я тут же лужу... не оставлять же так... сам же он не уберет.
На улице дождь наконец перестал и стало даже потеплее как-то.
-Хлеб и молоко! – напомнил я себе. – В первую очередь молоко... я без хлеба потерплю, а вот малыш...