Самым признанным в мире классическим музыкантом в 1940-70-е годы был Леонард Бернстайн, который и сегодня, спустя 26 лет после смерти, остаётся символом высокой культуры.
Талант его был многогранен: композитор, дирижёр, музыкальный директор Нью-Йоркского филармонического оркестра. Огромную известность принесли Бернстайну бродвейские мюзиклы "Вестсайдская история", "Кандид", "Увольнение в город" и другие.
О новой книге "Письма Леонарда Бернстайна" под редакцией Найджела Симеоне – публикация журнала "Tablet". Книга рассказывает не только о том, как Бернстайн шёл к славе, но и о том, как его слава помогла формированию образа американского еврея, достигшего огромных высот в музыке в годы Серебряного века американской культуры.
На YouTube можно увидеть уникальный концерт, который состоялся в 1965 году в Вене. Леонард Бернстайн дирижировал Израильским филармоническим оркестром и Венским молодёжным хором. Исполнялось его сочинение "Чичестерские псалмы". Этот концерт отличается особой "исторической" иронией. С одной стороны, среди израильских музыкантов наверняка были те, кто бежал из нацистской Вены; с другой – среди австрийских молодых хористов, возможно, те, чьи родители были нацистами. И очень символично, что они вместе, под управлением самого известного в мире еврейского дирижёра, исполняли те самые псалмы, которые евреи веками пели на своём родном языке!
Пожалуй, только Леонард Бернстайн был способен провести подобный концерт в Вене – бывшем "сердце антисемитизма". Чтение о его жизни и карьере в новой книге "Письма Леонарда Бернстайна", удивительно увлекательной, показывает, насколько известным стал Бернстайн, и как его слава помогла сформировать образ американских евреев, достигших высокого культурного уровня в период нового Американского Века.
С 1940-х по 1970-е годы Бернстайн, был, вероятно, самым признанным классическим музыкантом в мире; даже сегодня, спустя 26 лет после его смерти, его профиль, подобный орлу, и его грива седых волос остаются иконами высокого культурного волшебства. Он был трижды известен: как дирижёр, многолетний музыкальный директор Нью-Йоркского филармонического оркестра; как классический композитор, чьи основные произведения зиждутся явно на еврейских темах; и как композитор Бродвея, где он обрёл широчайшую аудиторию благодаря партитурам "Вестсайдской истории", "Кандида", "Увольнение в город" и другим шоу.
Бернстайна знали все. И не случайно Найджел Симеоне, редактор "Писем", включил в книгу не только письма самого композитора, но и те, которые он получал. И нередко именно последние представляют особый интерес. Многие знаменитые люди писали композитору. Фрэнк Синатра просил Бернстайна принять участие в концерте по случаю инаугурации Джона Кеннеди. А спустя восемь лет Жаклин Онассис благодарит его за организацию музыкального сопровождения похорон Бобби Кеннеди. Блистательная Бетт Дэвис пишет ему как поклонница:
– "Вы – единственный. Печально, но это так" – на неправильном английском пишет Евгений Евтушенко:
– "Наверное, только такой композитор, как Вы, мог создавать такую музыку".
Есть в книге и отзывы музыкантов. Такие дирижёры, как Сергей Кусевицкий, Артуро Тосканини, Фриц Райнер, Клаудио Аббадо и Джордж Шолти, восторженно говорят о дирижировании Бернстайна. За блестящее исполнение своих произведений его благодарят композиторы, и не только американские, с которыми обычно ассоциируется имя Бернстайна, например, Аарон Копленд, Лукас Фосс и Дэвид Даймонд, но и европейские, в том числе Фрэнсис Пуленк, Оливье Мессиана и Янис Ксенакис.
Люди, знавшие Бернстайна молодым, до раннего успеха, оставались его самыми верными корреспондентами. Адольф Грин, соавтор книги о мюзиклах Бернстайна "Увольнение в город" и "Удивительный город", познакомился с "Lenny" (Леонарда) в 1937 году в еврейском летнем лагере. В письме, написанном в 1968 году, Грин вспоминает, что встреча с 19-летним Бернстайном произвела на него неизгладимое впечатление: – "Я сразу почувствовал полную гармонию, словно свежий воздух из миллиона одновременно открытых окон, я понял, что моя жизнь подошла к поворотной точке, и что это происходит именно сейчас".
Это письмо даёт читателям возможность почувствовать обаяние и талант молодого Бернстайна. - "Тогда восхищение его музыкальным дарованием, в сочетании с романтическим и сексуальным интересом," – как вспоминает Аарон Копленд, вызвало у него, первого и главного наставника Бернстайна, и у дирижёра Димитриса Митропулоса, страстное желание продвигать карьеру этого молодого дарования".
Будучи студентом в Гарварде, а затем – в Институте музыки Кёртиса, Бернстайн уже был отмечен как творец великих произведений. Копленд проявил к нему интерес, как и Сергей Кусевицкий, дирижёр Бостонского симфонического оркестра и создатель "Tanglewood"-фестиваля, с которым Бернстайн будет ещё долго сотрудничать. Его "год чудес" ("annus mirabilis" – в англоязычных странах так называют несколько календарных лет, отмеченных необычными, важными и позитивными событиями), пришёлся на 1943-44 годы, когда он дебютировал как дирижёр Нью-Йоркского филармонического оркестра, в последнюю минуту заменив больного дирижёра. Затем продирижировал своей собственной Симфонией № 1, а после этого произвёл фурор на Бродвее мюзиклом "Увольнение в город".
Бернстайн стал знаменитостью в 25 лет, и с тех пор, до смерти в 1990 году, не сбавлял темпов творческой жизни. Чтобы про Читатель "Писем" будет переноситься из города в город, с континента на континент, в сопровождении восторженной публики, уничтожающей критики и растянувшихся на целый квартал очередей за билетами. Подзаголовок этой книги могли бы стать слова из мюзикла "Увольнение в город": "Мне так повезло!"
Но жизнь Бернстайна не была простой. Одной из основных тем его ранних писем стало нежелание примириться со своим гомосексуализмом, в том числе с помощью психоанализа. (Сеансы проводила немка, которую он с отвращением называет "фрау". Несмотря на это, он явно наслаждался сексуальной жизнью, хотя в переписке Бернстайна с Коплендом проскальзывает "стандартное" фрейдистское чувство вины в том, что он – гей).
К счастью, женщина, на которой он, в конце концов, женился, – Фелиция, актриса, родившаяся в Чили, приняла Бернстайна на его условиях. – "Ты – гомосексуалист и никогда не сможешь измениться", – написала она ему в 1951 году, вскоре после их свадьбы. – "Я готова принять тебя таким, каков ты есть, не чувствуя себя ни мученицей, ни жертвой, принесённой на алтарь Л.Б." Эти письма показывают, что после первоначальной неловкости у супругов установились прочные партнёрские отношения, основой которых была любовь к их троим детям. И всё-таки для Бернстайна на первом месте всегда была карьера, и он часто уезжал из дома, посылая своей семье в Нью-Йорк доброжелательные, но не очень душевные путевые заметки.
Другой аспект идентичности Бернстайна, кажется, никогда не давал ему никаких причин для неуверенности в себе. Это – его еврейство, которое находится в центре этих писем, как и сам имидж маэстро в глазах публики. В начале карьеры Бернстайна Кусевицкий, который сам был евреем, посоветовал молодому композитору изменить имя, если он хочет преуспеть в мире классической музыки.
Однако Бернстайн не просто сохранил своё имя – он создал свою первую симфонию "Иеремия" по мотивам библейских текстов, а его оратория "Кадиш" восходила корнями к еврейской траурной молитве. Когда декан Чичестерского собора поручил 19-летнему Бернстайну сочинить хоровые псалмы, тот согласился при условии, что он напишет музыку на слова на иврите, а не английском. Даже его театральная музыка, в то время явно "менее еврейская", может рассматриваться как выражение американско-еврейского либерализма середины столетия – как в гуманистическом посыле "Вестсайдской истории", так и в иронии "Кандида". Песня "Я легко ассимилируюсь" – своего рода искажённый гимн еврейского опыта иммиграции.
Не менее значительной была его ранняя и весьма заметная поддержка Израиля, который он посетил в первый раз во время Войны за Независимость. Маэстро продирижировал концертами, "иногда сопровождавшимися взрывами снарядов и пулемётными очередями, доносившимися снаружи".
– "Достижения сионизма глубоко тронули меня", – писал он. – "Я посетил линию фронта, вошёл в иерусалимский монастырь Нотр-Дам, где мы прошли на расстоянии нескольких шагов от арабо-английских пушек, осмотрел стратегические высоты вокруг этого города и базы Пальмаха. Я играл на фортепиано в больницах для недавно раненных в Негеве и в лагерях солдат и кибуцников. Меня наградили медалью "Оборона Иерусалима" и "Почётным знаком Пальмаха". Я почти стал частью всех этих замечательных людей и судьбоносной истории этих дней".
Книга "Письма Леонарда Бернстайна" позволяет взглянуть на великого композитора с разных сторон, увидеть не только его талант и силу, но и слабость, метания и сомнения человека. И понять: это ничто по сравнению с его энергией, радостью и абсолютной преданностью музыке. Грустно осознавать, что наша культура, вероятно, никогда не породит кого-нибудь, подобного ему.