«… Я - писатель, бля, типа Чехова. Чехов был абсолютно прав. Рассказ можно
написать о чём угодно!», - Стасик Потоцкий, «Заповедник» С. Довлатова
Иногда я сам себе напоминаю Стасика: мне попадается на глаза предмет, и в ту же минуту из памяти путем неведомых ассоциаций извлекается почти готовая рассказка.
Как и во всех других опусах, я бытописую эпизод жизни из, как теперь говорят, «опасных 90-х».
Визитные карточки или попросту «визитки» снова со всей силой вошли в жизнь нашего общества во второй половине 80-х в начале «перестройки» и расцвета кооперативного движения. Любой уважающий себя предприниматель, зарождающийся «новый русский» считал своим долгом заказать себе несколько видов «визиток». Чем «круче» бизнесмен, тем выкобенистей представление.
В каждом месте службы, начиная с 91-го года, мне изготавливали визитные карточки, не всегда мною используемые. Но раз так положено – извольте подчиняться. Как правило, меняя место и род деятельности, я «отрясал прах с ног» и начинал с чистого листа, уничтожая все свои уже не действительные «визитки» и очищая «под ноль» ставшую привычной и необходимой настольную визитницу. Но некоторые, отдельные визитки я всё же оставлял, руководствуясь непонятными самому внутренними ощущениями.
Одна из них, хранимая до сих пор, как пусковая кнопка привела в действие не до конца изученный механизм памяти, вызвавший на свет божий эти воспоминания. Визитку вручил мне в один из тёплых сентябрьских дней 92-го года иностранный бизнесмен (из бывших «наших») в маленьком проходном дворе на улице Чернышевского.
В описываемый период я трудился в концерне из четырёх компаний, совладельцем которого являлся мой старинный приятель, с молодости прозванный друзьями «Умный Петрович». Мы с напарником Игорем «Зямой» числились ведущими менеджерами во всех четырёх фирмах и занимались, соответственно, всем. «Хоть железо гнуть, хоть в попу вдуть!», - так характеризовал своих сотрудников наш шеф, подразумевая «специалистов на все руки».
Памятуя, что в институтские годы и позже я подвизался ещё и «храбрым портняжкой», и, кроме того, свободно владел английским, «Умный Петрович» во всем, что касалось «мануфактуры» (оценить качество изделий, определить торговую марку и страну происхождения, пообщаться с иностранным поставщиком), использовал меня «на все сто».
«К Мише Бе-штейну приехал иностранный купец, предлагает джинсы и прочее шмотьё. Сходи, посмотри! Может что-нибудь заинтересует?!»,- и шеф позвонил Мише предупредить о моём визите. Мишина контора размещалась на четвёртом этаже старого дома в глубине проходного двора на улице Чернышевского аккурат напротив гостиницы «Урал», где наш офис занимал целое крыло на третьего этажа. Не откладывая в долгий ящик, я выдвинулся на свидание с заморским продавцом.
Встреча с наступившей «грозной» действительностью 90-х произошла, как только я перешёл улицу и зашёл в узкий двор. Возле огромного джипа Форд «Бронко -1», перегораживающего не только проезд, но и проход, стоял крепкий детина неявной восточной внешности. В одной руке он держал мобильный телефон, выглядевший в тот период чем-то средним между рацией времён Великой Отечественной и небольших габаритов автомобильным аккумулятором, к которому витым проводом подсоединялась старорежимная «эбонитовая» телефонная трубка, а в другой – настоящий боевой АК-74, казавшийся игрушечным в его огромной пятерне.
Стоя ко мне вполоборота, здоровяк «стриг поляну» вокруг, одновременно поглядывая на ближний подъезд пятиэтажки в глубине двора. В этот момент из окна четвёртого этажа высунулась бритая голова и подала бойцу «видимого» фронта какой-то непонятный мне знак. «Это Ты к Нодару?!»,- чистый московский говор меня даже удивил. Я не успел ответить, что «я к Михаилу», как из подъезда торопливо вышел невысокий поджарый мужчина в дорогом, хорошо сидящем костюме и не менее выдающихся мокасинах. На ходу он протянул мне визитную карточку: «Я - Нодари! У Миши мой товар! Поезжай, посмотри, что понравится – забирай! О деньгах – договоримся! Миша хорошо про твоего шефа говорил! Скажи Арону – я велел!». С этими словами, произнесёнными с сильным, неопознанным мною акцентом, он уселся в джип. Здоровяк, оказавшийся уже за рулём, резко рванул с места.
Дальнейший путь в Мишин офис оказался непростым: практически на каждом этаже меня останавливали непонятные грозного вида люди и выясняли, кто я такой, и к кому следую. Наконец поднявшись на нужный этаж, я познакомился с «бритой головой», оказавшейся Ароном - доверенным лицом иностранного гостя. Миша предъявил ассортимент джинсов «Wrangler», явно из залежалого стока, таких моделей и денима «в ёлочку» я не видел уже давно. Также моему вниманию были предложены образцы элитных наручных хронометров, каждая модель в единственном экземпляре, но без упаковки и паспортов - «С выставки». «Всё остальное – на складе. Запиши телефон, скажешь: Арон прислал. Попросишь Мишу или Бесика Габриловича, они объяснят и покажут. Вот перечень и оптовые цены!», - с этими словами Арон вручил мне два машинописных листа и умчался. В Мишином офисе темп жизнедеятельности превосходил наш на порядок!
Вернувшись к себе, я доложил о своих впечатлениях руководству и отдал визитную карточку и список товаров. «Это же Ты у нас полиглот! Зачем мне нечитаемая визитка?», - сразу спросил «Петрович», возвращая мне плотный картонный прямоугольник. Только тогда я обратил внимание, что визитка с двух сторон выполнена на иностранных языках: немецком и ещё каком-то, не известном мне европейском. Да и телефоны и адреса, приведённые на ней, ничего общего ни с Москвой, ни с Россией не имели.
Мы с «Зямой» в силу крепких, практически родственных отношений с боссом обладали определённой автономностью в передвижениях и «карт-бланшем» в принятии тактических решений. Стратегию и «распределение кредитов» «Умный Петрович» оставил за собой. Утром следующего дня я позвонил по выданному Ароном номеру и попросил Мишу или Бесика Габриловича. Средних лет обладатель голоса с сильным восточным акцентом ответил, что это он и, выяснив мои намерения, пригласил приехать. Его объяснение своего и склада местоположения заслуживает дословности:
« Любляну знаешь?»
Я судорожно начал соображать и понял, что с таким названием знаю только город в бывшей Югославии.
«Путеводитель» продолжал: « Едешь по Любляне до поворота на Краснодар, дальше прямо – там увидишь!», - и положил трубку.
В полном недоумении я пересказал «направление к космодрому» Игорю, легко разрешившему головоломку: «Да это в Текстильщиках. По Люблинской , потом свернуть на Краснодарскую, а там поглядим!». Мы стартовали вчетвером на двух машинах: во-первых, в расчёте на интересный товар, и, во-вторых, на всякий случай – времена опасные, всякое бывало. Мой напарник «Зяма» каждый Новый Год брился наголо, исключительно из соображений лучшего роста волос, и при росте под метр девяносто обладал комплекцией боксёра-тяжеловеса, что вполне соответствовало действительности. Нас с ним регулярно тормозили представители правопорядка и сразу без разговоров ставили лицом к машине и обыскивали, а уже потом требовали документы, подтверждающие личность и разрешение на оружие. Двое сопровождающих по «приятности» внешности немногим нам уступали, но поездка в «глухой волчий угол» столицы всё равно вызывала опасения.
Вскоре после поворота с относительно центральной Люблинской на боковую Краснодарскую асфальтированная часть улицы закончилась. Небольшой отрезок, засыпанный гравием, упёрся в огромную лужу, сразу за которой начиналась широкая пешеходная тропа, на ней в явно привычной позе на корточках кружком сидели пять-шесть крепких молодцов восточной наружности.
Обойдя лужу, мы с «Зямой» подошли к «сидельцам», резко поднявшимся при нашем приближении. Волшебные слова про «Мишу или Бесика Габриловича» мигом выполнили своё предназначение: один из стражей показал куда и как проехать, а остальные проводили нас к виднеющемуся невдалеке высокому фундаментальному трёхметровому забору, за которым возвышались стандартные быстровозводимые огромные складские ангары. В оборудованной по последнему слову техники капитальной проходной нас встретили одетые в камуфляж сотрудники охраны абсолютно славянской внешности, но и на них заветный пароль произвёл уже привычное действие и «сезам открылся».
Внутри территории нас ожидал немолодой приятный гражданин плотной комплекции. «Я – Константин, это Игорь! Мы с Вами договаривались!», - представился я: «А Вы – Миша или Бесик Габрилович?». «Без разницы!», - произнесённый с сильным южным акцентом ответ меня несколько озадачил, но за период нашего недолгого пребывания приходившие во множестве визитёры, общавшиеся с кладовщиком не только по-русски, называли его Бесо, Борей, Борухом и другими совершенно не выговариваемыми именами.
Весь первый этаж ангара, куда нас привёл гостеприимный Бесик, плотно заполняли новые автомобили отечественного и импортного производства. По периметру на уровне второго этажа проходила широкая антресоль, где размещались всевозможные товары и изделия: от японской электроники до среднеазитских и турецких ковров.
«Товар Нодара вон там, справа. Поднимайтесь и выбирайте. Когда закончите – позовёте!», - и хранитель поспешил на проходную встречать новых гостей. От разнообразия вещей и широты ассортимента у нас с «Зямой» разбежались глаза. Выданный накануне список не содержал и половины имеющегося в наличии. Игорь принял мудрое «соломоново» решение: «Наберём всего по единице ходового размера, а что понравится – по десятку, но только, чтобы в две машины влезло!», что мы и сделали.
Закончив отбор, мы позвали занятого сверх головы «Мишу или Бесика» для расчёта. Задокументировав в потрёпанную общую тетрадь наш улов, хранитель обозначил итоговую цифру, вызвавшую у меня серьёзное недоумение. При пересчёте выяснилось, что уважаемый Бесик руководствовался какими-то своими расценками, существенно превышающими прейскурант Арона. Когда я указал Габриловичу на расхождение, он дружелюбно воскликнул: «Да задаром забирай! Товар Нодара – с ним и расходись!». Вызвав из-за проходной транспорт с помощниками, мы с трудом погрузили отобранное, битком забив обе легковушки. «Зяма» попросил у кладовщика хоть какие-нибудь товарно-транспортные накладные в дорогу, и тот без звука выписал нам две здоровенные «простыни», по одной на каждое транспортное средство, и лихо узаконил их круглой печатью. Тепло распрощавшись с нами, Бесик передал привет Нодару и проследил, чтобы мы без проблем миновали проходную.
По дороге в офис нас дважды останавливали бдительные сотрудники правопорядка, заинтересовавшись заполненными под крышу машинами, но предъявленные накладные с обязательной оригинальной печатью их вполне удовлетворили. Только в офисе, внимательно рассмотрев документы, мы вместе с «Петровичем» очень веселились: по кругу синего оттиска чётко читалась надпись «Судья по спорту».
Весь импортный дефицит ушёл «со свистом» через моего молодого родственника Александра, подрабатывающего у нас «вольным стрелком» в качестве торгового агента. С его лёгкой руки и с не меньшим коммерческим успехом мы ещё несколько раз «делали набег» к «Мише или Бесику Габриловичу», окончательно с ним сдружились и в какой-то момент даже перестали удивляться постоянно обновляющемуся и расширяющемуся ассортименту.
За товар рассчитывался лично «Умный Петрович», и у него с Нодаром и Мишей Бе-штейном даже срослись какие-то стратегические проекты. А загадочного «иностранного» купца я никогда больше не видел, а вот визитка сохранилась до сих пор.