Когда я вновь открыл глаза, в номере было уже темно. Оглядевшись, я начал потихоньку приходить в себя. Моя голова гудела и разрывалась на части. Во рту язык прилип к сухому нёбу, очень сильно хотелось пить. С трудом поднявшись, я дошёл до холодильника. Воды в нём не было. Шатаясь, я направился в ванную комнату. Стараясь не смотреть в зеркало, я открыл кран холодной воды и жадно к нему припал. Попив, я умылся и ещё раз попил из крана. Потом с трудом стянув с себя одежду, я залез в душевую кабину и включил холодную воду.
- А, блин, твою дивизию, ё….блин….а……
Героически борясь с холодным потоком воды, я терпел и орал. Через минуту я включил горячую воду, давая себе небольшую паузу. Потом опять холодную – мат, крики и опять горячую. Минут через десять я смог вернуть свой организм к жизни, заведя его, как автомобиль от «дохлого» аккумулятора в холодную погоду. Голова по-прежнему болела, но уже не раскалывалась. Я вытерся полотенцем и сел на кровать.
- Всё, завтра не пью. Надо приходить в себя, - сказал я, с трудом веря в сказанное.
- Так, время двадцать один час, ужин я пропустил. Что делать?
Мысли в голове не складывались, начиналось активное похмелье. Физическое состояние после контрастного душа можно было оценить на троечку, а моральное с трудом дотягивало до единицы. В простонародье такое состояние называлось: «сидеть на измене». Руки тряслись, голова болела, сознание выворачивало. В таком душевном дискомфорте в номере находиться было невозможно. Надо было, как-то отвлечься, с кем-нибудь поговорить, что-нибудь выпить.
- Нужно идти к Эдику, надо срочно выпить, снять этот депресняк, и прийти в себя.
Собравшись, я пошёл в соседний домик. В номере было тихо, Эдика не было. Нужно было двигаться дальше. Мысли не складывались, меня трясло и бросало из жара в холод. Тяжело дыша, я пошёл по тропинке в сторону Старого города. Улицы и набережная вокруг наполнились туристическим шумом и ярким весельем. Отовсюду звучала музыка, слышалась разноязычная речь, что-то происходило и сопровождалось ярким смехом. Народ отдыхал, и лишь я один выпадал из чудной картины всеобщего беззаботного веселья.
Вдруг я упёрся в столики, какого-то ресторана. Не в силах их обойти, я пошёл с трудом лавируя между посетителей и официантов. Как выбросившийся на берег дельфин, я остановился и опёрся на барную стойку.
- Водка есть? - спросил я у протирающего стаканы бармена.
- Смирнов, На здоровье, Орлов. Шта хочешь?
- Давай Смирнов.
- Седну за сто, - сказал бармен, показывая на свободный столик.
- Друг, не надо седну за сто, давай здесь и грамм двести.
Бармен снял с витрины бутылку водки, поставил передо мной рюмку и уже хотел её наполнить, но я его прервал, показав жестом на вытянутый стакан.
- Не сюда, вон в него, и апельсинового сока.
-Мешати у чаши?
-Нет, не смешивать, сюда водку, а сок отдельно.
Когда бармен покорно выполнил мои просьбы, я не секунды не сомневаясь, в три глотка выпил всю водку и сразу запил её послевкусие терпким апельсиновым соком. Водка заметалась где то в пищеводе, с трудом пробираясь в пустой желудок. Пару раз она пыталась предательски вернуться обратно в рот, но не человеческими усилиями мне удалось удержать её в нужном месте.
-Хау мач?
-Педесет еура.
Невозмутимо ответил бармен.
- О-го, вот это расценки! - Сказал я, немного, опешив. Но было уже поздно, водка во мне прижилась. Достав из кармана, пятьдесят евро, я положил их перед барменом.
-Хвала, - сказал я, - спасибо, удивляясь своему знанию черногорского языка.
-Молим, - сказал бармен, забирая деньги.
- Я бы тоже на таких клиентов молился. Пришёл сам, оставил пятьдесят евро и ушёл без скандала, - пробурчал я себе под нос, выходя на улицу.
Водка, быстро впитавшись, дала небольшое успокоение моему сознанию. Меня уже не трясло и мысли стали не такими беспорядочными и хаотичными. Свернув с дороги, я вышел к морю и сел перед ним на песок. Звук волн и тихой музыки из стоящего неподалёку кафе вносили в моё сознание лёгкое умиротворение, а выпитая водка добавляла жизненных сил. Прямо передо мной в море, в виде акульего плавника, виднелся небольшой остров. Небо надо мной было ясным и тёмным, светила половинка луны и дул слабый ветерок.
- Неужели прихожу в себя? Мир, я тебя вижу! - сказал я и лёг на песок. Как же прекрасно вовремя опохмелится, вернуть себе сладость бытия и беззаботность сознания. Как хорошо лежать под звёздами, и не о чём не думая выдыхать из себя сладкие ароматы спасительного алкоголя. О, узкая грань между добром и злом, между ядом и лекарством, между ненавистью и любовью. Ещё полчаса назад я был Дартом Вейдером – сосредоточением силы зла, тяжело дышал и носил на своём лице маску, вселявшую ужас прохожим. Сейчас я лежу под ласковым черногорским небом, и улыбаюсь ему, как Люк Скайуокер после спасения на планете Татуин.
Моё безмятежное состояние нарушило вновь возникающее похмелье. Мой организм опять стал давать сбои, как двигатель, в котором заканчивался бензин. Нужно было срочно искать «заправочную станцию»
- Вставай Люк, тебе ещё надо спасти принцессу и разрушить «Звезду смерти». Нужно найти топливо для твоего звездолёта, и желательно в виде дешёвого магазина, а не дорогого кафе. Помни, твои финансы ограничены, а твой путь в Джедаи требует регулярных вливаний.
Поднявшись с остывшего песка, я побрёл искать новый источник радости и покоя.
Я опять вышел на набережную и пошёл вдоль прибрежных кафе и магазинов с сувенирами в неизведанную вечернюю темноту. Вдруг я увидел гриль и понял, что очень хочу есть. Грилем я назвал большой мангал, за которым стоял рослый человек в фартуке, и жарились большие, плоские, рубленые котлеты. Рядом был длинный стол, на котором стояли большие чаши со всевозможными ингредиентами. Резаный салат, огурцы, красный лук, помидоры, зелень и куча всевозможных соусов. Вся прелесть заключалась в том, что получив у мангальщика булку с мясом, ты сам накладываешь к ней всю остальную «флору» в любом количестве и пропорциях.
- Один бургер пожалуйста, - сказал я, показывая пальцем на понравившуюся мне котлету.
- Три эвра. - Ответил мангальщик и положил указанную мною котлету в большую хлебную булку.
-Хвала.
-Молим.
И я устремился к тарелкам создавать свой шедевр гамбургеростроения.
Насытившись, я понял, что надо, во что бы то не стало, найти винный магазин. Водка улетучиваясь, поднимая из глубины меня новую волну похмелья. Набережная стала заканчиваться, впереди замаячили очертания какой-то скалы. Я, чертыхаясь, развернулся и пошёл в обратную сторону. Похмелье усиливалось, опять началась одышка.
-Да что же вы магазины-то все попрятали? Где они у вас, в горах, что ли? - ругался я от своего бессилия, понимая, что мне придётся опять заходить в кафе.
-Ну, теперь-то я, буду умнее, - сказал я, сворачивая с дороги в сторону гор.
Пройдя метров двадцать вглубь, я зашёл в первое, попавшееся мне на пути заведение.
- Чем дальше от моря, тем дешевле цены и качественней продукты, - резюмировал я. - Друже, что у вас есть выпить?
Я опять опёрся на стойку бара и посмотрел, улыбаясь, на бармена. Этот смешиватель коктейлей мне понравился значительно больше. Это был молодой юноша, с открытым и улыбчивым лицом.
-Поглядайте нашу мени. Имамо домачу ракию.
-И сколько стоит, ваша «домача ракия»?
-Два эвра.
-Да что же вы мне раньше-то не попались?
Если бы не барная стойка, то я точно бросился бы к этому юноше обниматься. Показав на двухсот граммовой стакан, я сказал:
- Вот в него и до краёв! И апельсиновый сок, только не надо «мешать в чашу» Разумеешь?
Когда стакан, под вопросительным взглядом бармена, до краёв наполнился ракией, я сказал:
- Добре!
Без лишних слов, в два жадных глотка, я выпил его содержимое и снова поставил барьер из апельсинового сока. Ракия, в отличие от водки, выходить обратно не собиралась. Она как то уверенно и безропотно заняла во мне своё место.
- Добре!
Я окончательно перешёл в разговоре с самим собой на певучий черногорский язык. Я, почему-то всегда с трудом учу иностранные языки, но вот особенности произношения подчёркивая сразу. Через пару дней общения с украинцами я начинаю окать. С белорусами – мямлить, а возвращаясь в Москву, опять начинаю акать.
- МАсква, ПАшли, Атлично!
Всё возвращалось к первоисточнику.
- Драже друже, повтори, но половинку.
Бармен с радостью выполнил мою просьбу.
Тосты говорить я не любил. Всегда вспоминаю, как однажды выпивал с одним доктором наук, то ли генетиком, то ли биологом, в общем, очень грамотным человеком. Так вот, он сразу прервал своими словами мою попытку сказать тост:
- Дмитрий, не тяните время. Вы знаете, что каждую секунду с поверхности вашей рюмки испаряется двадцать шесть молекулярных слоёв алкоголя? Давайте сначала выпьем, а потом вы мне всё скажите.
Замечание доктора было грамотным и убедительным, и я не стал ему возражать. Кстати, в процессе нашей пьянки я решил произвести на него впечатление, и сказал фразу про генномодифицированные продукты. Смысл её сводился к тому, что наша закуска натуральна, и в ней этих продуктов нет. На что «доктор» посмотрел на меня и серьёзно ответил:
- Дмитрий, не надо повторять всякую чушь, которую вы слышите в телевизоре.
- В смысле?
- Про генномодифицированные продукты.
- А что не так?
- Всё! Я тебе сейчас объясню, что бы ты больше такую (тут он сказал нецензурное слово) не говорили. Вот ты собрался съесть вот этот помидор. Когда он попадёт к тебе в желудок, организм выделит ферменты для переваривания этого помидора. Ты должен знать, что вся органика, на нашей планете состоит из ДНК - такой длинной, полимерной молекулы, состоящей из повторяющихся блоков нуклеотидов в виде двойной спирали. Твой организм выделяет ферменты для расщепления ДНК этого помидора. Когда помидор модифицирован, то содержит те же спирали но в другой последовательности. Но твоему организму на это плевать, выделенные ферменты расщепляют ДНК в любой последовательности. Твой организм не знает, модифицирован этот помидор или нет, главное, что от выделенных им ферментов он полностью растворится. Понятно?
-Ну, в общих чертах. А где подвох? – насторожился я.
- А подвох в тех веществах, которыми этот помидор обрабатывают во время его роста. Они в него впитываются и не расщепляются от ферментов выделяемых твоим организмом. Вот отсюда все проблемы и наши болезни. Понятно?
Я утвердительно кивнул своей головой, потом разлил водку по стаканам. Мы выпили, и я сказал:
- Век живи, век учись. Приятно так, за рюмкой алкоголя, поговорить с высокообразованным, как вы, человеком. Одна пьянка с вами прямо годовой курс биологии в школе.
Но вернёмся в Черногорию.
-Повтори и посчитай, - сказал я, показав ещё и характерный жест руками.
-Двадесет евро, - улыбаясь, сказал молодой человек.
-Вот это другое дело, - сказал я и дал последние, оставшиеся в кармане, тридцать евро.
Бармен заулыбался ещё больше, а я пошёл по набережной в сторону отеля, чувствуя, что опять сильно пьянею.
http://www.proza.ru/2016/11/16/2164