Тщедушный Лукошкин, пребывая в дурном расположении духа по причине трезвого состояния, сидел за столом дома на кухне и посматривал исподлобья на хлопотавшую у плиты жену, женщину крупного и решительного вида. Ему хотелось сказать по отношению к ней что-то злое и непотребное, но он остерегся. Тогда он уставился на дочь, которая расположилась за одним с ним столом и с нескрываемым удовольствием уплетала большущий кусок булки с маслом и вареньем, запивая чаем.
- От подобного чревоблудия зад у тебя скоро станет, как у твоей матери, - предупредил ее Лукошкин.
Девушка два раза хлопнула длинными ресницами, а ее мать бросила на мужа строгий взгляд.
- Хотя, конечно, - изрек Лукошкин. – Кому надо, тот не увидит…
Он посидел, помолчал с минуту, потом продолжил:
- Мне не то чтобы, доченька, жалко, и не то чтобы я за какую-то там красоту ратую, но скажу такое, что тебе никто и никогда не скажет, а именно: приобщение к невинного свойства наслаждениям приведет к тому, что ты сначала с собакой, а потом с негром…
Жена медленно повернула голову, а дочь замерла…
В грозной тишине вдруг послышалось спасительное жужжание большой мухи, которая взялась невесть откуда и торопилась на варенье.
Лукошкин вскочил, замахнулся на муху, но та ушла с набором высоты в сторону, выполнила боевой разворот и устремилась в лобовую атаку. Глава семейства не дрогнул, не отклонился, но и муха не отвернула.
- Чуть с ног не сшибла, подлая! - возопил Лукошкин, хватаясь одной рукой за лоб, другой за полотенце.
Гоняясь за мухой, он выскочил из кухни, пробежал по коридору и скрылся в комнате. Стали слышны глухие удары, что-то со звоном упало, что-то с грохотом опрокинулось. Наконец, торжествующий Лукошкин появился на кухне, держа двумя пальцами за крылышко мертвое насекомое. Выбросив его в мусорное ведро, он сел обратно за стол и продолжил сидеть, как ни в чем не бывало…
2016