Дедушка мой, когда молодой был, cлужил у одного очень богатого, известного в городе, купца, коммивояжёром и по делам этого купца часто ездил по городам и весям нашей России-матушки. Особенно часто бывал он в Варшаве, входившей в те времена в состав России , где и познакомился с будущей моей бабушкой. Был он статен, симпатичен, за словом в карман не лез, остроумен – чего ещё надо девушке чтобы влюбиться и влюбилась. Он тоже не остался к ней равнодушен - красавицей не назовёшь, а симпатии море : ниже колен спускалась толстенная коса из густых каштановых с медным отливом волос, большие умные глаза украшали лицо, да и диплом врача в те времена говорил, что умные не только глаза. Счастливая пара влюблённых, но следующий шаг - надо просить руки своей избранницы у её родителей. Надо так надо. Явился он пред ясные очи своих будущих родственников и со всем почтением сказал, как любит он их дочь. Позвали невесту и она подтвердила, что любовь их взаимная и что она согласна хоть завтра под венец. -Ну нет, доченька! Со свадьбой повременим и сейчас молодой человек поедет домой. О нашем решении мы сообщим ему позже. Обескураженному жениху ничего другого не оставалось, как выполнить их волю и отправляться во свояси. Прошло пару месяцев беспокойного ожидания и вот он получает письмо с приглашением приехать за решением и для подробного обсуждения деталей дальнейших действий. Действия должны быть „дальнейшими, что уже исключало отказ, но вполне могло быть отсрочкой, то есть полного успокоения это письмо не приносило. Прибыв в Варшаву, жених благополучно получил благословление на брак, и были обговорены сроки, расходы, место проведения свадьбы, дальнейшего проживания и т.д. А заодно были даны объяснения, почему согласие дано не сразу. Оказывается, вслед за ним послали гонца, какого-то дальнего родственника, с заданием разузнать о нём всё как можно подробнее : нет ли наследственных болезней, нет ли долгов, на каком счету семья, как относятся к нему на работе и ещё много всяких вроде бы мелочей, которые, однако, могут негативно сказаться на семейной жизни. И вот когда были получены сплошь положительные отзывы, было дано согласие на брак. Так-то в те времена отдавали замуж, знали в какие руки. Я что хочу сказать – не последнее место тогда играла прагматичность во благо будущего рода. Быть может это не так уж плохо, чем потом, как снег на голову, получать генетически больных детей, долги, преступные или просто пагубные наклонности.
И вот ведь что интересно, мы не в Азии живём или в Бенгалии, например, где сватают и сговариваются между собой родители молодых, а жених и невеста практически друг друга до самой свадьбы не то, что не видят, иногда даже не знают, кого им в партнёры прочат. И, тем не менее, разводы там редкость. Мы же сами себе пару по большой любви выбираем , а разводы через одного. Ну, и что лучше? !
Да, трудно сказать, нет рецептов, и никакие психологи не помогут, слишком противоречивое время нам досталось.
А что же мои дедушка с бабушкой? История их сватовства не сказка и поэтому свадьбой не заканчивается.
По своей эгоистичной юношеской ветрености, я вовремя не удосужилась расспросить деда об их жизни после свадьбы. Знаю только, что, к счастью, обошлось без каких либо трагических событий. Родили они двух сыновей, один из которых стал моим отцом , а потом родилась я.
И уж я, первая внучка, долгожданная девочка в семье, получала любовь от своих дедов полной мерой. Никто никогда не любил меня, так как они. Мне многое прощалось, но иногда за особо серьёзную провинность наказывали-сажали в ванной комнате на маленькую скамеечку и со словами „подумай, как ты плохо себя вела, „закрывали дверь, никогда не забывая включить свет. И вот тут появлялась Луша .„Эт чё ж такое деется! Батюшки-светы, как можно робёнка-то запирать! Чай поди не орхаровец кокой! Ну как спужается до икотки, али того хуже, полезет куды нибудь да и шандарахнется, косточек не соберёт!“ Бабушка тотчас отпирала дверь и я выходила на свободу, не успев пустить ни одной слезинки, предательски утыкалась в Лушин передник.
Луша! Пятнадцатилетняя Луша появилась в семье деда в конце 20-х годов, каким-то неимоверным образом сумев сбежать из голодной татарской деревни, без документов, в рванье, почти босая, боящаяся любого „дядьки“ на улице, не то, что милиционера.
Дед сумел то ли подкупом, то ли уговором выправить нужные бумаги, приодели её, справили платьишко, пальтецо, валенки с галошами, которые вызывали особую её гордость. „Ишь каки чёсанки справны и енти блястят (это она про галоши), не знамо как ходить -то, али в руках носить таку красоту -то“. Чтобы „пополнить“ её образование, дед отправил девушку в ЛИКБЕЗ. Так Луша осталась в семье навсегда, до самой своей смерти. Она всегда считала деда своим спасителем, была ему благодарна, предана как лучший друг, и через него всей семье. Через некоторое время из измождённой, запуганной деревенской девчонки Лукерья превратилась в ничего себе справную девицу, можно и замуж выдавать. А тут и жених подвернулся, в соседнем доме проживал, далеко ходить не надо. Посудили, порядили и выдали Лушу замуж за Ивана. Бабушка приданое приготовила, всё честь честью. Да только прошло всего несколько месяцев, и Лукерья явилась обратно, не забыв забрать всё своё приданое. „Я, чай поди, не безродна кока! Он, знатца, водку локать, а я знатца, тярпи, нюхай и молчи! Эт никаких деньжищ не напасёсься на енту водку проклятущу. Ишь кокой знахарь! Вы меня, чай поди, не прогоните, ни то я на папереть пойду“. „Испуганные“ дед с бабулей нахохотавшись вдоволь над несостоявшейся женой, не стали конкретизировать причины, приведшие Лушу обратно домой, а с радостью вернули всё на „круги своя“.
Была Лукерья отменная кухарка простых деревенских блюд- щи, каши- просто объедение, никогда ни у кого не ела ничего подобного. А уж как тесто любило Лушу не передать. Пироги, плюшки, ватрушки у неё были пышные, духмяные, не оторваться до чего вкусные.
Деды мои были очень хлебосольные и гостей принимали часто, как только позволяли финансы и время.
Чтобы мы „не вертелись под ногами“ пока они с Лушей будут готовить угощение, бабушка отправляла нас с дедом погулять „людей посмотреть, себя показать“.
И мы отправлялись на Откос - на высокий правый берег Волги, любимое место прогулок жителей всей верхней части города. Сверху открывался замечательный вид на Стрелку-место слияния двух больших рек – Оки и Волги. Внизу, у причалов, стояли пароходы, большие пассажирские, белоснежные 3-х палубники, откуда слышна была музыка и публика разгуливала по палубам как по проспектам, а рядом стояли скромненькие 2-х палубные грузопассажирские, где в основном суетились мешочники, выискивая место для себя и своих мешков, корзинок, котомок.
А по Волге, не обращая внимания на городские причалы, не спеша проплывали нефтеналивные самоходки , пыхтели маленькие тягачи, тянущие за верёвочку вниз по течению огромные баржи, гружённые брёвнами или мешками с цементом, или ящиками с чем-то. А толкачи, уткнувшись своим широким носом в корму порожных барж, толкали их вверх по течению. Юркие финляндчики отвозили пассажиров на близкие расстояния - на Бор, на Моховые горы…Их немного позже сменили „ракеты“¬„спутники“ и „метеоры“, суда на подводных крыльях, но это потом, а пока река пыхтела, гудела, плескалась от лопастей колёсных пароходов, короче, жила очень напряжённой жизнью. Смотреть на это было необыкновенно интересно. Дед легко, не смотря на довольно большое расстояние, читал с Откоса названия пароходов`: Чичерин, Кутузов, 12 съезд партии, генерал Доватор …
Насмотревшись вдоволь на всех этих красавцев, полюбовавшись зелёными террасами высокого берега, спускавшимися к воде, надышавшись свежим речным воздухом, мы с дедулей отправлялись домой.
А дома….Такой запах пирогов, грибного супа, и ещё чего то очень вкусного.
К моему удовольствию про меня забывают и я, стараясь не обратить на себя внимания, стащив из кухни пару пирожков с грибами и с луком и яйцами, забиваюсь в узенькое пространство между диваном и буфетом. Теперь надо слушать, постараться не уснуть и, хоть что-нибудь понять, пока меня не извлекут из моей норки.
А слушать есть чего. Дедушкины байки это красочные картинки из жизни, жаль, что запомнила не много. Вот одна из них.
Евреи народ изобретательный и если захотят, то всегда найдут выход из, казалось бы, безвыходной ситуации. Итак, какой-то еврейский праздник, когда нельзя ехать ни на чём, ни на лошади, ни на поезде, ни на чем, только можно по воде. Ну и где взять воду в каком –нибудь богом забытом степном местечке? А ехать надо позарез. Надо, одним словом, и всё! Садится этот еврей таки в поезд. Но! Берёт с собой таз и кувшин с водой, ставит таз, наливает в него воду, разувает свои башмаки и ставит ноги в таз с водой! Всё ! Он едет по воде!
Или, хотят женщины в шабат посидеть, поболтать, семечки полузгать, но собраться можно только у Ривы, а семечки, как назло, в доме у Рахили. Что делать!? Идут к Мине, у неё есть коза. Ведут козу к Рахиле, подводят козу к столу, где лежит мешочек с семечками, надевают мешочек козе на рога. Ведут козу к Риве, подводят к столу, снимают мешочек на стол, всё! Они не причём, правила соблюдены и все довольны.
И вот так с шутками, с байками проходит застолье. Гости уже довольно таки покушали, ну оставили немного места на чай, и начались разговоры о падении нравов, о засилии языка невообразимыми аббревиатурами, о не цензурных выражениях, о мате. Совсем как мы сейчас сетуем на тоже самое.
Бабушка как раз на тот момент вышла в кухню готовить чай, и тут мой дедуля говорит: „Вы хотите верьте, хотите нет, но моя Женя не знает матерных слов.“ Гости наперебой начали выражать своё возмущённое недоверие дедушкиным словам. Ерунда, мол, какая, она же по земле ходит, а не в облаках витает. Как можно слов этих не знать, если они на каждом заборе, на тротуарах, на стенах домов! Да, она может эти слова не произносить, но не знать их она не может.
Хорошо, говорит дед, я вам докажу, но уговор, не смеяться, договорились!?
Тут бабуля заходит в комнату и начинает чашки расставлять, а дед ей и говорит: Женя, я сегодня встретил доктора…и тут он произносит то самое слово из трёх букв, которое на всех заборах . Гости онемели. Бабушка нахмурила лоб, потёрла виски пальцами - слушай, говорит, - я такого доктора что-то не припомню.
„А он говорил, что тебя хорошо знает“- небрежно говорит дед. Гости чуть не лопаются от сдерживаемого смеха. „Нет, я определённо с ним не знакома“ - говорит бабушка и опять за чем то идёт на кухню, дав гостям возможность в волю похохотать. Вечер идёт своим чередом, все как-то уже подзабыли про доктора, но не дед. В самом конце застолья он опять, обращаясь к бабушке, говорит: Женечка, дорогая, я не помню, я передавал тебе привет от доктора….и он опять чётко выговаривает то самое слово из трёх букв, что на каждом заборе. А моя, не подозревающая подвоха, бабушка ему отвечает совершенно серьёзным тоном: „Где-то я уже слышала эту фамилию“. Ангельская невинность.