Считайте меня фанатиком

Считайте меня фанатиком.

«… Допустим, прогресс вне морали.
Но я-то не вне морали! И пусть Колченог
лишь песчинка в их жерновах, я сделаю
всё, что в моих силах, чтобы на этой
песчинке жернова остановились.»
(А. и Б. Стругацкие)

«Бескорыстье
И веру свою в Человека
Я вложил в те слова:
«Коммунисты, вперёд!»
И оно, как надежда,
Пребудет вовеки,
никогда не умрёт.»
(Александр Межиров)

«Марксистско-ленинская теория
Не является всепобеждающим учением.
Но она не является также и чепухой».
(Александр Зиновьев)

Поражение коммунизма в ХХ веке было обусловлено объективными причинами: недостаточно высоким уровнем развития производительных сил, вследствие чего захвативший в 1917 году власть рабочий класс, не имея необходимых навыков управления, вынужден был «делегировать» функции управления партийным, хозяйственным и политическим руководителям, из которых в дальнейшем сформировался класс «номенклатуры» - своеобразный «коллективный капиталист», в дальнейшем сперва узурпировавший функцию власти, а затем добившийся реставрации капитализма в его классическом виде.
Надежда тех, кто продолжал верить в коммунизм, в конце ХХ – начале ХХI века была связана с так называемой «теорией пост-НТР-овского пролетариата». Считалось, что высокие технологии пост-индустриального общества потребуют от работников высоких знаний, эрудиции, интеллекта, образованности, культуры, и воспитают новый слой рабочего класса – пост-НТР-овский пролетариат, обладающий, в отличие от классического рабочего класса, навыками управления, которые победивший в ходе грядущей коммунистической революции пролетариат использует для самостоятельного управления обществом, не прибегая к помощи тех, из кого в дальнейшем может сформироваться новая «номенклатура». Считалось, что «кухарка» ХХ века, которая чистила котлы песком и содой, не смогла управлять государством именно в силу отсутствия навыков управления, но «кухарка» ХХI века, управляющая компьютеризированным кухонным комплексом, и получающая навыки управления просто в ходе своей работы – сможет.
И в конце 80-х – начале 90-х казалось, что к этому и идёт. Квалифицированный рабочий, обслуживающий станок с ЧПУ, по уровню образования приближался к инженеру, а низшие слои научно-технической интеллигенции по своему положению, по сути, являлись наёмными работниками. Происходила интеллектуализация пролетариата и пролетаризация интеллигенции.
Но с приходом массовой компьютеризации ситуация изменилась коренным образом. Можно сказать, что, если станок с ЧПУ дал «новому коммунизму» надежду на возрождение, то компьютер погубил эту надежду окончательно.
И дело здесь вовсе не в том, о чём говорил Ричард Пайпс, утверждая, что коммунизм погиб из-за свободы информации, которую нёс с собой Интернет. Настоящим коммунистам свобода информации не страшна, в начале 90-х у нас даже считалось, что компьютер – новое оружие пролетариата. Пайпс – профессиональный антикоммунист, его профессиональный миф, что коммунизм – это тоталитарный режим, смертельно боящийся свободы информации. Как искренний коммунист утверждаю: мы не такие!
Но компьютер действительно похоронил коммунизм, и дело здесь вот в чём.
Современные приборы и оборудование управляются «вшитыми» компьютерными программами, взявшими на себя как раз наиболее «интеллектуальные» функции, а рядовому работнику остались самые примитивные операции, которые не удалось автоматизировать по чисто механическим или пространственным причинам. В результате вместо интеллектуального развития пролетариата происходит его примитивизация и «быдлизация».
Вот пример. В 70-е годы даже в заводских лабораториях каждая лаборантка-хроматографистка  знала, что такое «время удержания», «коэффициент разделения», «эффективность колонки», «число теоретических тарелок», и от чего они зависят. Во всех лабораториях, даже заводских, настольными книгами были справочники и учебники по хроматографии, и даже серьёзные монографии, и они стояли не просто для красоты.
Теперь не то. Ты ставишь пробу в симплер, выбираешь «мышкой» на мониторе «иконку» нужного  режима, нажимаешь «Enter», а затем распечатываешь результат. Если заметил отклонение от регламентных режимов работы прибора, зовёшь мастера из сервисной фирмы, который тоже глубоко не копает, а просто заменяет неисправный блок. В принципе на такую работу можно посадить и обезьяну.
В марксизме всегда считалось, что производительные силы – это единое целое, и развитие и усложнение технологии ведёт к пропорциональному росту образовательного и культурного уровня рабочих, связанных с наукоёмким оборудованием. Оказалось, что не так. Образовательный и культурный уровень рабочих, по крайней мере, на уровне рядовых исполнителей,  НЕ КОРРЕЛИРУЕТ с уровнем развития техники и технологии. Если наука, техника и технология развиваются, (с рывками, зигзагами и откатами, разумеется) в общем, поступательно, то развитие трудящихся носит циклический характер: за подъёмом следует спад, затем новый подъём, затем новый спад.
В средневековых цехах мастера владели всей технологической цепочкой, учились этому в течение всей жизни, и передавали эти знания своим ученикам и подмастерьям. При переходе к мануфактуре с разделением труда потребность в знаниях и квалификации рядового работника снизилась, так как на долю работника приходилась только одна операция, и знать весь процесс ему было не обязательно. Но затем, с появлением фабричного производства, работа на отдельном рабочем месте снова усложнилась, и появились высококлассные слесаря, токаря, шлифовщики, электрики. Их даже стали готовить в специальных училищах. Потом, в начале ХХ века, появился конвейер, и труд снова примитивизировался, свёлся к простейшим операциям по перекладыванию деталей или подкручиванию гаек (вспомните «Новые времена» Чарли Чаплина). Во второй половине ХХ века появились «гибкие технологии», станки с ЧПУ, и здесь уже снова возросли требования к знаниям и квалификации рядовых работников. С началом массовой компьютеризации труд на «низовом» рабочем месте опять упростился, а, значит, и рабочие, в массе своей, начали глупеть. Потом будет новый подъём, уже на основе компьютерных технологий. Надолго ли?
Конечно, всегда была и остаётся та часть интеллектуальных трудящихся, которая собственно и разрабатывает процессы и технологии. Это учёные и инженеры, чьи знания и интеллект действительно растут пропорционально научно-техническому прогрессу. Но, во-первых, они составляют очень небольшой процент от остальных трудящихся, во-вторых, по своему социальному положению, а, тем более, по мировосприятию, они, в отличие от интеллигенции ХIХ и ХХ веков, всё больше отождествляют себя не с рядовыми работниками, а с теми, кто приближен к мировой элите и входит в число «ближайших слуг», то есть, с высшими менеджерами, военной, судебной, политической и полицейской элитой, руководителями спецслужб, и т.д.
В общем, получается так, что коммунизм невозможен. И не потому вовсе, что он, якобы, «противоречит человеческой природе»: никакой раз навсегда заданной человеческой природы не существует, есть лишь генетические предпосылки, которые, в зависимости от социальных условий, могут реализоваться по-разному или не реализоваться вообще. Всё для нас, коммунистов, гораздо страшнее. Человеческую природу, если бы она даже и существовала, можно преодолеть. А вот объективные законы развития производительных сил, именно с точки зрения марксизма, ни преодолеть, ни обмануть нельзя. И если развитие производительных сил НЕ ВЕДЁТ к росту навыков управления у рабочего класса, то любая социалистическая революция обречена на поражение.  Даже если ей удастся сломить силовое сопротивление классового врага, удержать власть коммунистической партии и поднять экономику, всё равно через какое-то время либо дети-внуки вчерашних вождей революции, либо проникшие в руководство партии беспринципные карьеристы или даже скрытые враги выйдут из-под контроля рабочего класса и превратятся в новых господ, а затем встанут на путь открытой реставрации капитализма. И я не вижу, как этому можно помешать.
Я всегда считал, что коммунистическая мотивация труда – непосредственное стремление принести пользу обществу – более эффективный стимул, чем свойственные капитализму и докапиталистическим формациям материальная заинтересованность и силовое или административное  принуждение к труду. А потому  социализм, даже в таком виде, в каком он у нас был, и даже сам факт существования Советского Союза и других стран, хотя бы провозгласивших своей государственной идеологией коммунистические ценности, оказывали мощное прогрессирующее воздействие на всё Человечество (слова Нейла Армстронга: «Гагарин нас всех позвал в Космос»). А если это так, то гибель СССР, отказ от марксизма и коммунизма как основы государственной идеологии и политики и ослабление мирового коммунистического Движения должны были привести к разрушению производительных сил во всём Мире, что должно было проявиться в замедлении темпов мирового научно-технического прогресса, прежде всего, в области передовой науки и в наукоёмких отраслях промышленности.
Но вот прошло уже 22 года с момента крушения социализма. Откат и деградация заметны только в бывшем СССР, но Мир в целом продолжает развиваться, причём темпами ничуть не меньшими, чем в те годы, когда существовал СССР. Автоматические станции исследуют уже не только Марс и Венеру, но и внешние планеты Солнечной Системы и их спутники. Современные достижения генной и клеточной инженерии позволяют клонировать человеческие органы для замены дефектных, что открывает дорогу к биологическому бессмертию. Достижения компьютерных и микроэлектронных технологий у каждого в кармане. Выдающиеся открытия делаются и в исследовании космоса, и в изучении строения вещества. Новые принципы анализа в сочетании с компьютерными технологиями открыли перед аналитической химией такие возможности, о которых лет 20 назад никто не мог и мечтать.
А это значит, что свойственные капитализму корысть, жадность, зависть, конкуренция, страх потерять работу и жильё, страх «выпасть из обоймы» - более эффективные стимулы производительного творческого труда, чем коммунистический энтузиазм, подвижничество и стремление принести пользу обществу. Или – что тех элементов коммунистической мотивации, которые капитализм терпит в своих рамках (напр., энтузиазм и жажда знаний отдельных учёных), достаточно для того, чтобы обеспечить обществу устойчивый прогресс.
Получается, что коммунизм не только невозможен с социально-политической точки зрения, но и не нужен, так как не способен обеспечить более высокий уровень развития производительных сил, чем капитализм. И ещё получается, что бесперспективна сама идея равенства, потому что для прогресса человечества достаточно высокообразованной элиты, а развивать и использовать творческий потенциал простых людей, к чему стремится коммунизм, нет необходимости.
Итак, получается, что, по крайней мере, два базовых положения марксизма из шести несостоятельны. Во-первых, теория исторической миссии рабочего класса, потому что получается, что любая революция, даже в случае победы, обречена в будущем на перерождение и реставрацию прежних порядков. Во-вторых, идея исторического детерминизма, потому что человечество продолжает развиваться и без коммунизма. А, поскольку коммунизм есть целостная научная мировоззренческая система, то крушение любого из базовых положений ставит под вопрос всю доктрину в целом.
Сразу скажу, что делать такие выводы пока преждевременно. 20 лет назад, в дни крушения социализма, я предсказал, что первые признаки деградации общества вследствие отказа от социализма и коммунизма проявятся через 20 лет, то есть, вот сейчас, в 10-е годы 21-го века. Да, пока солнце не погасло, цветы не завяли, моря не высохли, компьютеры становятся всё тоньше, и пиндосы выводит на орбиту новые рентгеновские телескопы в дополнение к славно послужившему «Хабблу». Но ведь ещё не вечер. Я, основываясь на марксистском подходе,  мог ошибиться не в самой тенденции, а в сроках, и деградация может проявиться не через 20, а, скажем, через 40, 60 лет. Пока ещё используются наработки и гениальные открытия, сделанные в те годы, когда ещё существовал Советский Союз, а что будет дальше? Ведь деградация общества может идти настолько медленно и противоречиво (в отдельных областях, наоборот, может наблюдаться даже очевидный прогресс), что при жизни одного поколения общей деградации  можно и не заметить. А потом, когда «предел прочности» будет превышен – сразу качественный скачок: истощение ресурсов, творческий кризис в науке и технологиях, загрязнение окружающей среды, природные катастрофы, вызванные нарушением экологического баланса… В 1970 году вышел замечательный роман В. Невинского «Под одним Солнцем», где была показана именно такая деградация цивилизации, в которой капитализм победил «полностью и окончательно», а у коммунизма нет никаких шансов.
Вы знаете, какой я предлагаю индикатор? Полёт на Марс! Американцы собирались полететь на Марс в 20-е годы 21 века. Срок достаточно большой, и на инерцию советского периода уже не сошлёшься. Если полетят – значит коммунизм для прогресса человечества не нужен. Если не полетят – значит историческая правда за нами, и пора снова заряжать «Аврору».
Если же всё-таки мои марксистские прогнозы 20-летней давности ошибочны, а мои нынешние мрачные подозрения, наоборот, верны, и у коммунизма нет перспектив на возрождение, то будущее Человечества ужасно.
Я всегда говорил, что останусь коммунистом до тех пор, пока мне не докажут, что социальное расслоение общества детерминировано биологически, то есть, что те, кто у богатства и власти, генетически отличаются от простых работяг. Однако, исследования, проведённые в рамках проекта «Геном человека», говорят об обратном. «Разбросы» по признакам внутри каждой расы или социальной группы настолько велики, что доверительные интервалы, характеризующие разбросы генетической предрасположенности по интеллекту, таланту, способностям, чертам характера различных социальных групп перекрываются, иными словами, между различными социальными слоями общества по этим признака нет достоверной разницы. А это значит, что социальное расслоение общества обусловлено историческими и социальными, а не биологическими причинами, и никакой «природой человека» не диктуется.
Но в последние годы ситуация изменилась. Огромный прорыв достигнут в изучении молекулярно-биологических и биохимических механизмов умственной и высшей нервной деятельности, что открывает возможности для искусственного совершенствования интеллектуальных способностей человека: памяти, обучаемости, сообразительности, скорости реакции, позволяет бороться с процессами старения. Достижения генной и клеточной инженерии позволяют не только лечить наследственные заболевания, но и придавать человеку новые наследуемые свойства, улучшать его генотип. Достижения микропроцессорных технологий в сочетании с новейшими материалами позволяют создавать усовершенствованные модели человеческих органов, превосходящие по своим свойствам естественные.
Понятно, что такого рода операции будут доступны только для высшей мировой элиты и её ближайших слуг.
Что мы сейчас имеем в Мире? Коммунизм 20 лет назад свергали под флагом «демократии», но демократия сегодня – это фикция. 1-2 процента правит Миром, 5-7 процентов им помогает, ещё 10-15 процентов всё понимают, но ничего не могут поделать, ну и 30-40 процентов низведены до положения быдла, чьим мнением можно манипулировать как угодно. А остальных вообще никто ни о чём не спрашивает.
Так вот, «модернизация» организма будет доступна только для первых двух слоёв. В результате к концу 21-го века мы получим у власти полубессмертную расу киборгов с суперспособностями, но с этикой гангстера и рабовладельца. Остальные будут ввергнуты в нищету, их какое-то время, ввиду низкой цены их рабочей силы, ещё будут использовать на тяжёлых и грязных работах, но, по мере всеобщей роботизации, постепенно вытеснят, сперва из производства, а затем и из жизни.
Любые разговоры о равенстве, в силу биологических различий между социальными группами (уже не классами, речь идёт о двух разных биологических видах), в этом случае уже теряют смысл.
Суперэлита, не знакомая с такими понятиями, как «совесть» и «самоограничение», эгоистичная до утраты инстинкта самосохранения, мобилизует все ресурсы Земли на удовлетворение своих похотей и прихотей. Почему эта элита не сможет стать социально ответственной? Потому что поставила себя над остальным человечеством, а это будет означать разрыв со всей человеческой культурой и этикой. «Они – люди. А мы-то уже не люди!».
В результате природные ресурсы будут быстро истощены, а Земля необратимо загажена. В борьбе за остатки ресурсов элита расколется на враждебные группировки, которые перегрызут друг другу глотки и окончательно добьют жизнь на Земле.
Какова же в связи с этим моя позиция, и что в этом случае ждёт коммунизм?
Ну, во-первых, коммунизм, неэффективный (впрочем, здесь тоже не всё однозначно: Гагарин в космос полетел первым, и атомных подлодок мы наделали больше всех) на данном этапе, может оказаться эффективным на длительных исторических отрезках и при более высоком уровне производительных сил. Как реактивный двигатель-«прямоточка»: до скорости 1000 километров в час вообще не работает, но если его разогнать выше 1000 – сам способен обеспечить дальнейший разгон до трёх – четырёх махов.
Нынешняя полуофициальная версия (коммунизм – «преступный бред», «навязанный» народу «кучкой негодяев», а Октябрьская революция и 70 советских лет – «исторический курьёз», «тупик», «закономерно закончившийся крахом») не в ладах с логикой и фактами ещё больше, чем советские лозунги о «всепобеждающем учении». Да, бывает, целая страна сходит с ума. Но такие вещи обычно не продолжаются долго. А тут – 72 года, три поколения сменилось. А страна не самоуничтожилась. Наоборот, стала великой державой, одной из двух могущественнейших стран Мира. Мало того. Ещё два десятка стран, вслед за нашей, поднимали Красное Знамя коммунизма. Это что, тоже «исторический курьёз»? А то, что почти во всех странах Мира даже сейчас, после «краха» коммунизма, есть компартии, а там, где их нет, всё равно у коммунизма есть хоть и немногочисленные, но убеждённые сторонники? Коммунистическую идею разделяют миллионы, даже если считать только искренних приверженцев. И ведь речь идёт не о пьяницах-бродягах. Сторонниками Советского Союза, марксистско-ленинского коммунизма, были многие выдающиеся учёные: Бах, Бартини, Термен, Моно, Фридерик Жолио-Кюри, Берг, Сарос, Клаус Фукс, Алфёров. Альберт Эйнштейн назвал Ленина совестью человечества. Это были люди высочайшего интеллекта, люди, до чьей исторической значимости нынешние «хулители коммунизма» отнюдь не доросли. И они что, тоже все с ума посходили?
Сейчас очень любят говорить, что «коммунизм потерпел крах». На самом деле – это как планку ставить. С точки зрения революционера-коммуниста – да, коммунизм в ХХ веке рухнул по самому нежелательному для нас сценарию: под тяжестью своих внутренних противоречий. Если бы нас подавили, как Парижскую Коммуну, военной силой, оставалась  хотя бы надежда на новую революцию. А так с моральной точки зрения гораздо тяжелее, и вывод о принципиальной невозможности коммунизма напрашивается сам собой.
И всё-таки вспомним, как лет 100 назад воспринималась идея коммунизма среди образованной части населения. Вспомним рассказ Конан-Дойля об «отравленном эфире», где социалистическая революция во Франции рассматривалась как признак массового сумасшествия. Многие не могли себе даже представить, что вообще возможен «коммунистический эксперимент» в государственных масштабах, а, тем более, с участием нескольких стран.
Когда в России произошла Великая Октябрьская социалистическая революция, многие считали, что Советская Власть рухнет через неделю, потом через две, потом через два месяца. Она продержалась почти 74 года, при этом «коммунистический эксперимент» захватил не только Россию, но и половину Европы, и ряд стран Азии, Африки и Латинской Америки. И итог этого «эксперимента» не столь однозначен. Были «оптимистические» прогнозы, его сторонников, и пессимистические – противников. С точки зрения «оптимистических» ожиданий – конечно, поражение. Но с точки зрения пессимистических прогнозов – безусловный, неожиданный успех. Через неделю – не рухнули, Гражданскую войну – выиграли, экономическую независимость – сохранили, промышленной державой – стали, Гитлера – разбили, в космос – полетели, жильём людей – обеспечили, продолжительность жизни увеличили в полтора раза. Как планку поставить.
Но допустим, коммунистическая теория действительно ошибочна, противоречит объективным тенденциям развития человечества и не способствует развитию производительных сил. Что это меняет для меня лично?
По большому счёту – ничего, потому что коммунизм для меня – это не столько экономическая и политическая теория, сколько этическая позиция.
Коммунизм изначально возник именно как этическая система, и не исходил из экономических теорий и развития производительных сил. Но сторонников коммунизма очень любили обвинять в утопичности ввиду экономической неэффективности коммунистической системы. Говорили: «Коммунизм – это, конечно, красиво и гуманно, но только вы в своих фаланстерах помрёте с голоду, потому что, если все будут равны, никто не будет работать».
И вот тут марксистский подход, доказывающий, что коммунизм – не просто благое пожелание, а вытекает объективно из законов развития экономики, подвернулся как нельзя кстати.
Как тогда говорили, благодаря марксистскому подходу коммунизм прошёл путь от утопии к науке. Хорошо это для него или плохо? Любой скажет, что хорошо. Но всегда ли?
С одной стороны, коммунисты тем самым утёрли нос всем, кто высмеивал коммунистическую идею с «прагматических» позиций. Теперь коммунизм – уже не просто красивая мечта: это строго научная теория, доказывающая, что к коммунизму с исторической неизбежностью ведёт само развитие производительных сил общества. Коммунисты даже стали стесняться своей страстности, подчёркивая всё время объективность и строгую научность своего мировоззрения и своей политики. Проще верить в идею и действовать во имя её, если уверен, что она отражает объективные тенденции развития Человечества.
С другой стороны, мы забыли, что любой научный подход, и марксистский в том числе, именно потому, что научный, для познания объекта создаёт упрощённые в той или иной степени модели, и теории строит всегда на основании этих упрощённых моделей. Каждая модель каждой научной школы несёт в себе определённую долю истины и определённую долю ошибки, и для познания Мира необходимо, во-первых, постоянно совершенствовать и усложнять свою модель, включая в неё всё новые и новые неучтённые факторы, во-вторых, привлекать к процессу познания модели других научных школ, постоянно совершенствуя таким образом общую картину Мира с учётом новой информации.
Любая модель верна только в своих доверительных границах. Для эмпирической модели это условия эксперимента, на основании которого создавалась модель, для эвристической модели это априорно принятые автором исходные условия. За пределами этих границ модель может быть адекватна реальности, а может и не быть, и тогда её надо либо совершенствовать, либо переходить к другой модели, более адекватной, если таковая есть, или же создавать новую.
Любая научная модель имеет свои ограничения и, в отличие от религии, никогда не претендует на универсализм, и марксизм не исключение. Именно многолетнее идеологическое провозглашение марксизма-ленинизма «всепобеждающим учением» породило сперва завышенные ожидания, а затем, когда эти завышенные ожидания не оправдались, массовое разочарование. Между тем, из того, что к 1980 году «рай на Земле не наступил», коммунизм не победил в 20-ом веке, а, может быть, и вообще не победит, ещё не следует, что всё, о чём говорит марксистско-ленинская теория – бред и чепуха. Важно правильно определить доверительные границы модели и решить, что в ней верно, а что ошибочно, и в каких пределах.
В своё время и Маркс, и Ленин подчёркивали, что коммунизм победит именно потому, что способен обеспечить более высокую производительность труда, чем капитализм.
И до 70-х годов вопросы на этот  счёт не возникали: Советский Союз стремительно развивался, входил в число ведущих мировых держав, росло влияние коммунизма в Мире, недостатки казались преодолимыми, и многие не самые глупые люди считали, что полная победа коммунизма на Земле – вопрос нескольких десятилетий. Возьмите хотя бы советскую фантастику 60-х годов. Сейчас те из советских писателей, что дожили до наших дней, клянутся и божатся, что писали «эти сказки» «по приказу КГБ», и чуть ли не под  дулом автомата. Но я, извините, не верю. Произведения действительно замечательные, проникнуты верой в самые высокие идеалы. Привести лошадь на водопой может и один человек, но даже десять человек не заставят её пить. Из-под палки можно написать примитивную хвалебную оду, но нельзя написать литературный шедевр, которым будут зачитываться несколько поколений. Либо авторы сами в то время во всё это верили, либо, по крайней мере, писали в расчёте на тех читателей, которые не отбросят с презрением «сказки о светлом будущем» как «коммунистическую пропаганду», а, значит, таких людей тогда было немало.
Начиная с 70-х годов ситуация изменилась. Стало ясно, что коммунистический Мир проигрывает капитализму, как выразился Бжезинский, по показателю, который сам же для себя считал главным: по производительности труда и научно-техническому прогрессу. И вот теперь я пришёл к выводу, что и по социально-политическим причинам коммунизм не может победить. Остаётся надежда на то, что хотя бы самим фактом своего существования коммунизм в ХХ веке способствовал и научно-техническому прогрессу, и развитию системы социальных гарантий.
Главные демографические показатели  (численность населения и продолжительность жизни) для России-СССР достигали самых высоких значений именно в советский период. После отказа от социализма для бывшего СССР произошёл очевидный откат по всем показателям. Но вот в Мире в целом такого не наблюдается: в развитых капстранах продолжительность жизни продолжает расти.
Я говорил, что Октябрьская Революция и сам факт существования Советского Союза способствовали созданию в странах Запада системы социальных гарантий, которая спасла намного больше человеческих жизней, чем уничтожили все революции и красные терроры вместе взятые. Мне отвечают, что «после» – не значит «вследствие», и что социальные гарантии на Западе в ХХ веке возникли бы и без давления со стороны Советского Союза и мирового комдвижения, и что недавнего «кризисного» сворачивания социальных гарантий  в некоторых странах Запада пока ещё не достаточно для такого рода выводов.
Остаётся последняя надежда: что положительное влияние коммунизма на Мир будет продемонстрировано «от обратного» на примере научно-технического прогресса. Отказ от коммунизма – это отказ от высоких подвижнических идей, и это должно отразиться прежде всего на передовых направлениях фундаментальной науки: свиньи не смотрят на звёзды. Вот и посмотрим, состоится ли полёт на Марс. Если не состоится – значит всё было не зря: и штурм Зимнего, и штурм Рейхстага. Если состоится…
Если состоится, то придётся вспомнить приведённую в качестве эпиграфа к этой статье цитату из повести братьев Стругацких «Улитка на склоне». Смысл её в том, что у меня, лично у меня есть свой нравственный выбор, своё собственное представление, что есть добро, и что зло, что хорошо, и что плохо, и мне плевать, как это соотносится с научно-техническим прогрессом. Если марксистско-ленинский коммунизм для меня – воплощение всего лучшего, что было создано за всю историю Человечества, всего, что ассоциируется для меня с добром, справедливостью, честностью, гуманизмом, если Советский Союз для меня, при всех тех ужасах и несправедливостях, что у нас творились, был, тем не менее, главной силой добра и надеждой Человечества, то Мир антикоммунизма, корысти, наживы, Мир, в котором богатые и сильные по определению угнетают слабых и честных, и это считается нормальным, я буду ненавидеть до конца жизни, и буду говорить ему «нет», пока на это хватит моих слабых сил.
Меня могут спросить, а не является ли моя позиция, по которой я ставлю во главу угла собственный нравственный выбор, а не материальное производство, отходом от марксизма? И да, и нет. Да, потому что марксизм всегда оценивал все революции и социальные системы по тому, какую свободу развитию производительных сил они дают. Нет, потому что, если я скажу,  что, раз социализм не обеспечивает более высокие темпы научно-технического прогресса, надо отказаться  и от пролетарский революции, и от общественной собственности, и от власти трудящихся, и от идеи равенства, то это будет куда больший отход от духа марксизма и от заложенной в него этической парадигмы. Поэтому я продолжаю считать себя марксистом и коммунистом, хотя готов признать, что мои взгляды могут быть названы «не вполне марксистскими».
Социалистический строй у нас существовал 72 года, за это время выросло три поколения, и большинство либо верило в социализм, либо так или иначе ему служило. Если коммунизм – «утопия», марксистская теория – «бред», Великая Октябрьская социалистическая революция – «переворот, организованный бандой негодяев», Советский Союз – «империя зла», а социалистический строй – «тупиковый путь в никуда», то мы не вправе требовать от наших детей и внуков уважения ни к нам, ни к нашим родителям, ни к родителям наших родителей. Потому что получается, что мы все были либо наивными дурачками, поверившими в сказки о «светлом будущем», и потому служившими «империи зла» верой и правдой, либо беспринципными демагогами и лицемерами, «всё понимающими», но продолжающими провозглашать на собраниях идеологические формулировки «империи зла» ради карьеры и личного благополучия. «Отмаза» типа: «мы это делали ради семьи и детей» не «прокатывает», потому что всё взаимосвязано, и  если ты работал на укрепление «империи зла», это должно рано или поздно ударить и по твоей семье, если это действительно «империя зла». Согласно логике антикоммуниста, уважения заслуживают только те из нас, кто, изначально ненавидя социализм, сознательно вредил советскому государству, например, препятствуя лучшей организации  труда или тормозя внедрение нового изобретения. Но и здесь ты должен доказать, что делал это из ненависти к коммунизму, а не из бюрократических или карьеристских соображений, а это удастся далеко не всем. В любом случае наши дети имеют полное право сказать нам: «Если и вы, и ваши родители лгали всю жизнь, то где гарантия, что сегодня говорите нам правду?». Таким образом, отказ от коммунизма и негативная оценка советского периода истории порождает массовое презрение детей к своим родителям. Поэтому нет ничего удивительного, что дети выгоняют из дома, а то и убивают, своих престарелых родителей, а родители избавляются от своих детей. Потому что в такой обстановке растить детей – это всё равно, что пригреть змею у себя на шее.
Я убеждён в том, что в обществе, основанном на рынке и частной собственности, «свобода» в западном понимании может привести только к тому, что богатые сперва всё отнимут у бедных и слабых, а затем сделают их рабами. Этого не произошло до сих пор, но к этому идёт. Даже если это будет сопровождаться техническим прогрессом, то это не мой прогресс. Так же, как скорость эскадры определяется скоростью самого медленного корабля, так же и гуманность общества определяется тем, как в нём живут самые слабые и неуспешные. Я сам отношусь к этим самым слабым и неуспешным, и потому имею право сравнивать жизнь в тогдашнее, советское, и нынешнее, антисоветское время. И могу сказать, что, при всех изъянах Системы, жизнь под коммунистическим знаменем была и добрее, и честнее, и осмысленнее. И, главное, я не чувствовал себя отбросом общества с издевательским: «Сам виноват! Вертеться надо».  А что до «дефицита», то, если по-настоящему не голодаешь, а мы не голодали, то шмотки и жратва – не главное. Вот ради того, чтобы люди хоть немножко пожили такой, единственно нормальной, жизнью, стоило и Революцию совершать, и Красный Террор развязывать. И в будущем, если снова представится возможность совершить коммунистическую революцию и заставить человечество хоть немного пожить по коммунистическим законам добра и справедливости, оправдан будет каждый час. Даже если знать наверняка, что идея обречена, рано или поздно всё рухнет, и нас проклянут, распнут и утопят в говне.
В обществе социального неравенства бедные и слабые всегда будут восставать против богатых и сильных. И я всегда буду на стороне этих бедных и слабых, даже прекрасно понимая всю неконструктивность их требований и бесперспективность восстания, а не на стороне ОМОНа, который будет в этих бедняков стрелять. Если это экстремизм, то я экстремист.
Всякая революция под коммунистическими лозунгами – это всегда восстание бедных против богатых, слабых и честных – против наглых и лживых, униженных и оскорблённых – против тех, кто унижает и «сажает на бабки». И во главе коммунистического восстания (на начальном этапе) стоят, КАК ПРАВИЛО, благородные и бескорыстные подвижники, лучшие люди своего времени, которыми Человечество может по праву гордиться. Да, бывает, что к восстанию примазываются, пользуясь ситуацией, различные тёмные личности: психопаты, уголовники, даже фашисты.  Да, бывает, что и простой обыватель стремится соблюсти во время революции «личный интерес» (я не только о разграбленных в 1918 году усадьбах, но и о компьютерах, телефонах, столах, стульях, которые тащили «под сурдинку» из горящего Белого Дома).  Да, бывает, что в ходе восстания сводятся личные счёты, озлобленные бедняки и неудачники, получив на короткое время силу, мстят за личные обиды, и за все лишения и унижения, которые претерпел за свою жизнь. И далеко не всегда эта месть настигает тех, кто действительно этого заслуживает. И далеко не всегда эта месть бывает «адекватной». «Ты, гад, меня с работы уволил, в результате я жильё потерял, и жена умерла, потому что денег на лечение не было. Вот теперь получай за это «маслину»! А ты, мент, меня током пытал, бутылку в ж.. забил, вот теперь мы с тобой то же самое сделаем. А заодно и с твоей роднёй». Да, после победы революции её первоначальные лидеры, бескорыстные подвижники, либо отстраняются от власти примазавшимися проходимцами, либо сами постепенно «скурвливаются» и занимают место прежних господ. Всё это я знаю. И знаю, что любая революция – это всегда горе и кровь, и что с точки зрения поставленных целей она обречена, если не на поражение, то на перерождение. И всё равно, даже если так, коммунистическая революция для меня – это великий праздник мести униженных и оскорблённых всему Миру неравенства, корысти и наживы, великое напоминание всем удачливым и успешным, что нельзя до бесконечности унижать и угнетать слабых и неловких. Что ничем не может быть оправдано доведение бедных и слабых до совсем уж полной нищеты и отчаяния.
Для меня отказ от коммунизма и марксизма равнозначен отказу от добра, справедливости и элементарной порядочности во всех смыслах,  даже на повседневно-бытовом уровне. Если отказавшееся от коммунизма человечество не самоуничтожится, и даже будет развиваться дальше, мне всё равно с таким человечеством не по пути.
Я отзываю свой прогноз, что в 2037 году произойдёт мировая коммунистическая революция. Если нынешние тенденции развития мировой цивилизации не изменятся, то коммунистической революции вообще не будет, а социальные протесты будут либо подавляться, либо канализироваться в безопасное для властей русло. Тогда будущее человечества – не коммунистический «Мир полдня», а тоталитарный олигархический режим вроде того, что показано в романе Ефремова «Час быка».
А свой прогноз насчёт России я не меняю. Социалистический строй и марксистская коммунистическая идеология – обязательное условие существования России как единого и независимого государства. Если шансов у коммунизма нет, то и Россия обречена, она не сохранится даже в качестве колонии или «этнопарка», в этом плане судьба этнических русских будет даже хуже, чем судьба американских индейцев. В середине 21-го века Россия исчезнет даже как географическое понятие, её территория будет расчленена, поделена между другими государствами и заселена другими этносами. Русский народ будет частично истреблён, частично вымрет сам, оставшиеся утратят национальное самосознание, забудут свой язык (как эмигранты в США в 3-ем – 4-ом поколении) и растворятся в других этносах. Само упоминание о России будет вымарано из «массовой» истории: власть имущие кровно заинтересованы в том, чтобы «быдло» как можно меньше знало о великом народе, который в ХХ веке провёл самый грандиозный в Истории «эксперимент» по созданию общества добра и справедливости.
Если коммунизм невозможен, но отказ от него должен привести к самоуничтожению человечества, получается, что любая цивилизация на определённом этапе обречена уничтожить сама себя. Может быть, поэтому иной разум во Вселенной до сих пор не обнаружен, если не считать обывательские разговоры о «летающих тарелках»?
В западной фантастике часто «космические пираты» гоняются на сверхсветовых звездолётах за «космическими принцессами». Космонавт Виталий Севастьянов справедливо сказал, что с точки зрения марксистского детерминизма это чепуха, так как межзвёздные полёты соответствуют уровню производительных сил, возможному только при коммунистическом строе, а при коммунизме не будет ни «пиратов», ни «принцесс». Лем Севастьянова высмеял, и если он прав, и человечество без коммунизма не самоуничтожится, а будет развиваться дальше, мы ещё увидим, как межзвёздные корабли используются для перевозки рабов, как в «Дюне». Если такой Мир, всё-таки, возможен, и дело к этому идёт, мне с таким Миром не по пути, и будь он проклят!
Коммунизм оказался несостоятелен как наука? Что-ж, тем прочнее будет его положение как новой великой религии. Коммунизм – святая вера. Единственная вера, ради которой стоит и жить, и умирать.
Надежда умирает последней. В глубине души я продолжаю верить в чудо, что в обществе вдруг сформируется какой-то новый невообразимый революционный класс, или что часть пролетариата совершит внезапный рывок, и через новую великую революцию совершит-таки прорыв к коммунизму. Или что тенденции изменятся. Эволюция тоже эволюционирует, и может статься, что с какого-то момента знания и интеллект рабочего класса начнут расти синхронно с технологией… Чудеса иногда бывают в истории. Надежда умирает последней.
Я устал спорить. Я просто верю в коммунизм и ненавижу антикоммунизм во всех его проявлениях.
Марксистско-ленинский коммунизм – святая вера, Ленин – великий гений, Октябрьская революция 1917 года – величайшее положительное событие в Истории, Советский Союз был главной силой добра на Земле и надеждой Человечества. Если это не так, то жить не стоит.
Считайте меня фанатиком.
Смерть буржуям! Слава Ленину! Да здравствует коммунизм!
Столбун С.В.  Москва, 2013 год.