Лет тридцать тому назад, в жаркий летний день я сидела во дворе на лавочке и наблюдала за тем, как моя младшая дочь играет в песочнице. Моё внимание привлёк солидный мужчина, вышедший из подъезда напротив. Он вёл на поводке крупную собаку.
На пути следования он встретил знакомого и разговорился с ним. Немного погодя, взглянул на своего пса, наклонился к нему, отстегнул карабин поводка от ошейника и тихонько подтолкнул рукой, давая понять, что тот может гулять самостоятельно.
Пёс выпрямился, и с чувством собственного достоинства, посеменил по пешеходной дорожке вдоль проезжей части, но вдруг резко остановился. Что-то привлекло его внимание. Он весело тявкнул, как щенок, радостно подпрыгнул несколько раз на месте и улыбнулся. Да, да, именно улыбнулся,как мне показалось, ибо ближе к ушам верхняя губа собралась с обеих сторон в складочки, напоминая улыбку.
Затем он наклонился, несколько раз потёрся сначала одной стороной, потом другой стороной морды о предмет своего внимания, сорвался с места и, как ненормальный, понёсся прочь, прижимая уши к макушке.
Метров через тридцать резко развернулся так, что его зад занесло, и помчался обратно. Снова поёрзал мордой об это, потом бухнулся на спину и стал сначала кататься на ней из стороны в сторону, а затем ёрзать грудью, задом, шеей и всем остальным с бешеной скоростью.
Вновь подскочил и понёсся в противоположную сторону. Опять резко развернулся и повторил свой счастливый брейк-данс на том же месте. Эти его весёлые гонки с танцами продолжались минут семь.
Вскоре хозяин распрощался со своим знакомым и позвал пса. Тот сначала встал, как вкопанный в позу, не желая подчиняться и бросать своё занятие, но потом всё же помчался к нему. Мужчина защёлкнул карабин на его ошейнике и повёл на площадку для выгула собак.
Любопытство заставило меня подойти и посмотреть, обо что так старательно тёрся пёс, чему радовался? Не дойдя до этого места метра два, я почувствовала тошнотворный запах падали.
Оказавшись рядом, увидела задавленную машинами и размазанную по асфальту кошку, точнее то, что от неё осталось: сухую плоскую шкуру, сухие кишки и изломанные косточки.
Вот так пёс исполнял победоносный, я бы даже сказала, ритуальный брейк-данс на мумии своего природного врага. Понятно, что после прогулки его никто не мыл. Представляю, что он принёс в дом на своей шкуре после такого веселья.