Под конец года темнеть начинает очень рано. Ноябрь в плане погоды вообще самый промозглый и сумрачный месяц, а если речь идёт о ноябрьском вечере, ближе к пяти часам – то и подавно. В такие дни ничего не хочется делать, сил хватает лишь на то, чтобы лежать, накрывшись прохладным одеялом в шёлковом пододеяльнике и читать…А за окном в это время творится чёрт знает что – ветер с противным моросящим дождём, чёрные деревья на фоне серого небесного холста, белёсый и размытый силуэт солнца. Вот такой он, предпоследний месяц года…
Но на сей раз всё пошло по другому сценарию. Ещё в первых числах месяца выпал снег, причём так много, что сразу же прикрыл осеннюю наготу земли. Казалось бы, после такого серьёзного шага с его стороны можно успокоиться и поверить – зима пришла раньше положенного! Но только постучалась мысль эта в голову – тут же грянула оттепель, и начала расстреливать молодые сугробчики мелкий непрекращающийся дождь. Вот уж действительно мерзкие дни настали! Даже кот, который любил пройтись в любую погоду, теперь сидел на перилах крыльца, под защитой навеса. Да и я не ходил в эти дни никуда дальше дровяного сарая, поскольку куртка быстро намокала и становилась будто свинцовой. Хотелось только одного – чтобы вернулся снег, вернулась заявившаяся раньше времени и сбежавшая в неизвестном направлении зима.
И она вернулась! В пятницу вечером температура начала падать, но я далеко не сразу заметил, что вместо дождевых капель десантируются из тёмного чрева небес мокрые снежинки. Подвешенный на уровне второго этажа прожектор выбивал из темноты этих путешественников, находящих себе приют на крышке колодца, заборе и кровле сараев. Серая жижа, в которую дождь превратил самые первые в этом году сугробы, постепенно исчезала под белоснежным пледом. Всё, власть больше не меняется!
Перемены в погоде отразились и на моём настроении – теперь чрезвычайно некомфортно было сидеть в тёплом доме. Захотелось пройтись, размяться, подышать чистым предзимним воздухом. Возражений от кота, восседающего всё на тех же перилах, не поступило, и я, закрыв дверь на ключ, отправился на вечерний моцион.
Центральная улица была ярко освещена строем фонарей, и это неудивительно: по выходным дачники приезжают очень и очень часто. Даже зимой, и это тоже неудивительно, потому как дачный дом в наше время редко представляет из себя неотапливаемую бытовку. Всё как надо: два этажа, печь, место для машины. Хотя остались, конечно, интересные участки, например, номер сто девять. Там вместо бытовки – настоящий метровагон типа «Е», только окна заварены и краска почти вся облезла. У кого-то видел таким же образом реконструированный «Икарус», но это не в нашем кооперативе, это в поле, у станции…
Снег разлетается под ногами, и оттого идти веселее, легче. Слева чернеет лес, которому зима помогла осуществить мечту многих людей – долгий и безмятежный сон. Она укрыла лес великолепной простынёй, под которой, я уверен, ему как никогда уютно. Мда, жаль, что у людей нет такой возможности – спать столько, сколько хочется, а не сколько надо. Впрочем, в случае с лесом наблюдается совпадение желаемого с необходимым – к середине марта ему пора будет просыпаться от долгого белого сна. И он проснётся, но по своей воле. Великая закономерность природы.
Исчез за спиной последний фонарный столб, и началась тропинка в лес, на которую я и ступил. Тишина стояла удивительная, звенящая и ласкающая слух. Глаза привыкли к полумраку быстро, ведь снег сам по себе делает землю светлее, не споткнёшься. Вдруг узкую тропинку пересекло что-то чёрное и очень быстрое. Успев приглядеться, я понял, что это обыкновенная мышь. Эти даже в январе шныряют по улице, а вот ежики, одного из которых я видел всего месяц назад, на зиму впадают в спячку. Оттепель этим зверькам может очень сильно навредить – ежи просыпаются раньше времени, и худо будет тем из них, кто не наткнётся на человека. Дело в том, что морозы могут ударить очень резко, и в этом случае разбуженный коварной оттепелью ежик обречён на гибель. К счастью, людей в последние годы оповещают о таком явлении, поэтому многие либо обеспечивают колючему лунатику зимовку у себя дома, либо относят в питомник или леснику, и там еж тоже получает приют. Весной же он снова свободен и продолжает свою зафырчательную жизнь.
Самым удивительным было то, что, несмотря на плотные сумерки, лес просматривался на много метров вперёд. Снег облепил стволы сосен, и теперь они явственно выделялись в темноте своей белой накидкой. Однако я решил не довольствоваться этой картиной и направился ещё глубже в лес. Здесь, через каких-то 500 метров от главной тропинки, начинался непроходимый бор. Вековые ели с огромными лапами надёжно прикрыли землю и от снега, и от солнечных лучей. Поэтому даже в самый погожий день здесь царит полумрак.
Сейчас еловые ветки склонились под тяжестью мокрого снега, очего пространство у ствола дерева походило на диковинный шалаш. Хорошо помню, как мы в детстве со старшими ребятами делали шалаши в кустах: посередине высоких зарослей вырезались все ветки, затем их вырезали ещё с одной внешней стороны, и получался эдакий дом. Оставшиеся ветки создавали крышу, внутри вешался рукомойник, а на толстое бревно стелился плед. Да, детство в плане строек и другой созидательной деятельности было прекрасным временем. Возраст и фантазия помогали нам стать кем угодно.
Побродив по заснеженному лесу ещё немного, я направился к дому. Шёл я теперь окольной дорогой, на которой также горели фонари, хоть и не так часто, как на центральной улице. Однако и замёрзшего пруда освещение работало, благодаря чему старый, порядком заросший камышами и тиною пруд казался заброшенным катком. Кстати, почему бы и нет? Если лёд будет достаточно прочным, и кто-нибудь его расчистит от снега и ещё немного польёт сверху из шланга, то каток получится отличный. На озере, например, такой эксперимент прошлой зимой проводили, и не только с катком: ещё и купель прорубали в январе. Огораживающие флажки так и стояли до конца марта, пока сами собой не утонули.
Да, красивый ноябрь в нынешнем году. А самое главное, что он определился и сдался на милость зиме. И правильно – молодой, ещё не успевший надоесть снег воспринимается как чудо, как второе дыхание в монотонной жизни.
Как сама Жизнь.